Эрик мёртв

В глазах Эрика загнанность. Он уже знает, что никто не купит его просто так. Снова будет ад, снова боль. Но вот он видит девушку, чьи волосы отливают золотом в свете солнца, а в её голубых глазах что-то… Эрик силится понять. Она видит его в столь ужасных лохмотьях, видит его худобу, его лицо, но смотрит на него не с испугом, не с насмешкой, не с жалостью. И он идёт с ней. — Зачем я вам? Девушка ведёт его к карете, но не пытается к нему прикоснуться, не глазеет на него. Не потому, что ей неприятно, она не скована в его присутствии рядом с собой. — Что? Кристина полагала, он будет рад избавиться от плена цыган, от их жестокого отношения, но он был напряжён, словно бы готовился отразить любую атаку. И как ему показать, что у неё только добрые намерения? — Ты будешь жить в моём особняке… Он не дал ей договорить, смиренным голосом фыркнув: — Для развлечения! Ну, разве мог я ожидать другого? — Нет, Эрик. Ты просто будешь жить вместе со мной. Это… многие так делают. Считай это благотворительностью. — «вечным спасением». — Я могу помочь, и я помогаю. Эрик первым, с каким-то странным рвением сел в карету. А всё лишь для того, чтобы подать своей спасительнице руку. На миг Кристина перенеслась в те дни, когда Эрик протягивал ей руку, чтобы она взошла на лодку. С тем Эриком даже секунда промедления стоила его разочарования и боли во взгляде. Молодой же Эрик терпеливо ждёт хоть какого-то результата. Девушка улыбается и благодарно кивает, сжимая его руку для опоры. Эрик ошеломлён. Знал бы он, как сильно сейчас колотится сердце Кристины. Только она никому, даже ему не может сообщить о причине волнения. Они сели друг напротив друга. — А ваши слуги? Они не будут против такого жильца? Девушка улыбнулась. — Они знают. Не волнуйся, они очень дружелюбные. — она оглядела его одежду. — Думаю, нужно купить тебе костюм… — Вряд ли на меня найдётся подходящее, — хмыкнул он, всё ещё не понимая, зачем этой девушке тратиться на него. — Это не проблема. Тебе нужна одежда на заказ. — И всё же: почему? Деньги некуда девать? — Я не сержусь на тебя. Эрик, я не причиню тебе вреда, со временем ты всё поймёшь. Кристина предложила, чтобы никто не увидел его лицо, завязать то её шёлковым шарфом. — Вы так просто одолжите это мне? — он не спешит брать шарф. «Эта девушка уверена, что хочет, чтобы её вещь была на моём лице?» — подумал Эрик. — Да. Я полагаю, тебе бы не хотелось привлекать излишнее внимание к себе. Передавая серый шарф, что вообще-то был куплен ею для него, Кристина специально задела его пальцы своими, стараясь не дать ему понять, что она видит, как он вздрогнул. Эрик сдался.

***

Пока его измеряли, Кристина отошла вглубь зала, облегчённо переводя дыхание. Кристина думала, что Эрик никогда не поступит так, как сказал. Ей казалось, что за него говорили гнев и отчаянье. Но вот она прочла в газете «Эрик умер». И сразу же закружилась голова, слёзы хлынули из глаз сами собой. Она никогда не хотела ему смерти, не хотела… Рауль, видя её разбитое состояние, согласился рассказать ей, как она и просила, какую жизнь прожил её учитель, и с каждой минутой что-то больно кололо в сердце.

***

После того, как женщина, что помогла ей, исполнила обещание и перенесла Кристину во времени, прошло несколько лет. За это время Кристина искала Эрика там, где он должен был быть. Но до сего момента не находила. В своей родной Швеции она была известной певицей, а сюда, во Францию она приехала украдкой, купив себе небольшой особняк за городом, где её никто не знает. Она не думала остаться здесь надолго. Но, услышав, что поблизости проезжает цыганский табор, поспешила туда, памятуя, что Эрику приходилось жить у цыган. И сейчас, когда она почти отчаялась, он с ней, живой, настоящий. Ей сложно в это поверить, но как только она увидела его, то… На миг она не знала, что делать, как общаться с этим незнакомым, молодым Эриком. Девушка душит в себе слёзы. Не нужно, чтобы её видели плачущей здесь. Кристину окликает портной. — Так как ему нужно что-то сейчас, верно, у нас есть одежда, что будет ему лишь чуть велика. Девушка кивнула. — Да, если можно. Его одежда сильно пострадала. Эрик взглянул на свою хозяйку. В её голосе нет насмешки, только забота. Но почему она так добра к нему? Через несколько минут он переоделся. И почти ничем не был отличим от Призрака Оперы, только без маски и в более дешёвой одежде. Кристина так и слышит фырканье своего учителя, и теперь уже старается подавить улыбку. Девушка заплатила за этот костюм и за тот, что будет сшит, и они вышли на улицу. В этот раз, хоть Кристина и ждала, он не подал ей руку, а как только карета сдвинулась с места, Эрик заплакал. Обычно, если он позволял себе такую выходку, то его могли ударить или избить. Он вжался в стенку кареты. — Простите… Я обещаю, что… не буду пла… Слова застряли у него в горле, когда Кристина подалась вперёд. Он оцепенел, дыхание сбилось. Он ожидал боли, что привычна, но неприятна и невыносима, но вместо этого девушка села рядом с ним, медленно завлекая его в свои объятия. Ласковые поглаживания по голове и спине только усилили плач. В этот миг Кристине хотелось показать ему, что она никому и никогда его не отдаст. С одной стороны, он изнуряет себя этими слезами, он практически задыхается, но с другой, ему нужно выплакаться. Ему восемнадцать, как сказали те, кто продал его. Получается, восемнадцать лет никому не было до него дела. Эрик долго даже не мог понять, что его просто обняли, столь крепко, словно он был обычным. Поначалу он не решался обнять в ответ, но всё же, руки его обвились вокруг её талии. Они не знают, сколько времени так прошло, но Эрик уже не плачет, лишь всхлипывает. — Спа… спасибо вам. За одежду и за всё это. Кристина отстранилась от него, и он убрал руки с её талии, будто обжёгся. Кристина слабо улыбнулась и протянула руки, медленно снимая шарф с его головы. Остаток дороги они ехали молча, но уже не в напряжении.