***
Боль. Такая горькая, тягучая, способная заставить биться в конвульсиях или принимать её с пониманием, наслаждением. Как и всякое чувство, боль хочет быть ощутимой, заметной. Хочет, чтобы её чувствовали. Будь физической или моральной, она может быть сильной. И те, кто говорит, что одна из них сильнее, не испытывали до конца ни одну из них. Не разбивались внутри, словно хрустальная ваза, свалившаяся вниз с десятиэтажного здания и развалившаяся на тысячу осколков; не получали множество ударов в виде сломанных крыльев и разбитого в кровь лица. И если уж кто и мог сравнить это, то только мисс Уокер, что сейчас находилась в руках у своего ночного кошмара и сладостного сна, который мог заставить её вспыхнуть лишь одним словом и успокоить малейшим прикосновением. Осторожно шагая вперёд, Люцифер нёс на руках девушку, уткнувшуюся ему в грудь и невесомой хваткой обвившей шею парня. Вики, кажется, находилась в состоянии, близком к полусонному, от нахлынувшей волны слабости и боли, разливавшейся по всему телу на месте оторванного крыла. Принц ада, сын Сатаны и его единственный наследник, впервые не наслаждался чьей-то беспомощностью, не уповал и не чувствовал удовольствия, разливавшегося по всему телу приятным теплом. Напротив, сейчас Люцифер испытывал горечь и жжение внутри, будто что-то распадалось на тысячу осколков при виде раненой девушки, точно вся её физическая боль перетекала в его моральную, подобно кинетической и потенциальной энергии в физике, что способны сменять друг друга поминутно. Мужчина обеспокоено смотрел на неё, пытаясь не причинить ещё большего вреда, и как можно быстрее отнести девушку в медпункт. Ему было совершенно неважно в этот момент, какие сплетни поползут среди учеников на фоне его поступка, какие это повлечёт последствия для него. Единственной причиной для беспокойства Люцифера в этот момент была хрупкая девушка, которую он держал на руках. Никогда он ещё не испытывал таких странных чувств и желаний ранее. Несомненно, у него были связи с противоположным полом, иной раз даже напоминавшие романтические, когда ему даже казалось, что вот оно — то самое. Бывало, что демон, сломя голову отдавался импульсам и внутренним порывам. Но сейчас происходило нечто иное, прораставшее всё сильнее и превращавшееся из небольших ростков в прекрасный куст роз. Сейчас ему не хотелось владеть Уокер, не было даже никакого пошлого желания, что зачастую принято путать с влюблённостью. Нет. Демону хотелось лишь защищать девушку, чувствовать её рядом, всегда быть для неё спасителем, пусть даже и совершенно ненужным ей. Пытаясь отмахнуть странные чувства, виня во всём крепкий глифт, он вошёл в больничное крыло, ища хоть кого-нибудь, кто мог оказать первую помощь, но глупо было рассчитывать на это, когда в школе Ангелов и Демонов было празднество в честь турнира. Осторожно опустив девушку на кушетку, он запустил руку в волосы, стараясь обдумать, как ему стоит поступить. Оставлять Вики одной в таком состоянии казалось плохой идеей, но медпункт совсем пустовал и помощь искать там было бессмысленно. Состояние девушки было критическим: оторванное крыло, разбитый нос, множество синяков, ссадин и даже пара сломанных рёбер. Непризнанная старалась не показывать боль, что она испытывала, продолжая свои попытки выглядеть сильной, не нуждавшейся в чьей-либо помощи, но это становилось всё сложнее, ведь если вначале от шока она не чувствовала ранений, то теперь девушка ощущала это стократ сильней. Промычав что-то нечленораздельное в простыню, она лишь сжала кулак сильнее, запрокидывая голову и стараясь не взвыть от боли, ломавшей всё тело. Она не могла быть такой. Только не перед ним. Осознав всю ничтожность положения, Люцифер решил помочь девушке самостоятельно, ведь ожидать регенерации было бы самым глупым решением. Помогая Вики слегка приподняться, демон оказался у неё за спиной, оценивая так называемую ситуацию. Лишённая одного крыла, девушка находилась в отвратительном состоянии, ведь её организм даже не мог отрастить новые, не лишившись обоих. — Если я скажу, что больно не будет, ты поверишь? — напряжённым голосом произнёс Люцифер, успокаивающими движениями слегка поглаживая плечо Непризнанной, которая уже не могла унять дрожь во всём теле. — Что ты имеешь ввиду? — слабым голосом произнесла девушка, инстинктивно пытаясь отодвинуться от демона. — Тебе нужно вырвать крыло, иначе новые не смогут вырасти, — громом раздались слова для Непризнанной, что совсем не была готова получить ещё одну порцию нестерпимой боли, — Только не дёргайся, — Вики ощутила его руку рядом со спиной и, кряхтя, попыталась отодвинуться. Она чувствовала, как слёзы медленно подступали к глазам, отчего девушка пыталась подавить всхлипы, нервно замотав головой. — Нет, Люцифер, нет! — её голос был совсем слабым и дрожащим, хоть Вики всё ещё и пыталась подавить нахлынувшие эмоции. Лицо демона было напряжённым, а в алых глазах читалось явное беспокойство и тревога, смешанные с чувством долга и понимания. Ведь если девушка и была ведома лишь невыносимой болью, затмившей разум, то ему следовало рассуждать холодно, раз уж он взялся играть роль врача. Обхватив талию Непризнанной, демон придвинул девушку, что уже явно пыталась вырваться и, выдохнув, опустил руку на окровавленное крыло. Вначале проглаживая его, он пытался успокоить девушку, которая всеми силами отталкивала от себя демона, извиваясь и дрожа от неудачных попыток, лишь усиливавших боль. — Уокер, я тебе не твой ангелочек и не собираюсь с тобой нянчиться. Либо ты успокоишься, либо я всё равно сделаю это, — голос демона был стальным, властным, заставлявшим подчиниться. В ответ девушка лишь послушно кивнула головой, уже не сдерживая хлынувших из глаз слёз, ведь сейчас она, сильная и смелая, была подобна ребёнку, которому предстояла не самая приятная процедура у доктора. Уокер с силой сжимала руку демона, которую он держал у неё на талии. В следующий миг Вики почувствовала сильную боль, прокатившую по всему телу и заставившую взвыть. Глухой крик застыл на устах девушки, а тело продолжало дрожать и вздыматься. — Ну же, успокойся, всё хорошо, — Люцифер нежно поглаживал её по спине, позволяя расслабиться, — Новые крылья вырастут позже, сейчас твой организм слишком ослаблен и все силы уйдут на регенерацию. Вики, пытаясь унять боль и слёзы, что невольно скатывались по горящим щекам, лишь уткнулась носом в грудь демона, по всей видимости, даже не беспокоясь об их былой вражде и противостоянии, сваливая всё на болевой шок и, полагаясь на то, что с окончанием вечера они оба забудут о такой слабости. Демон ласково прижал Непризнанную к себе, поглаживая её по спине, проходясь подушечками пальцев вдоль позвоночника, поднимаясь от поясницы к шее и обратно. Они оба потеряли счёт времени, находясь рядом друг с другом в приятной тишине, спрятавшей их под своим хрустальным куполом.***
— Постой, подруга, давай сначала. Ты разговариваешь с парнем в зеркале? — дьяволица удивлённо развела руки в стороны, закатив глаза. Что ж, мы только сумели обрадоваться тому, что Вики полегчало, но подруга и тут сумела нас поразить. — Ты ничего не хочешь нам объяснить? — я старалась звучать вежливо, ласково, всё-таки ещё день назад мы даже выпросить не могли у медсестры попасть к ней, а всякие попытки разузнать о её самочувствии у Люцифера не заканчивались успешно. — Да что вы накинулись на меня? Я случайно встретила его в башне. Ну, тогда, на разбирательстве, — девушка умоляюще посмотрела на Мими, что злостно испепеляла её взглядом. Немым жестом я попыталась успокоить разгорячённую дьяволицу и, примостившись на кушетке рядом с Вики, я спокойным, даже сладостным тоном произнесла: — Послушай, мы понятия не имеем, кто он. Поэтому, надеемся на твою благоразумность. — Думаете, я так сильно хочу помогать Бонту? Но он позволил мне увидеть маму! — девушка растерянно взглянула на нас, пытаясь встретить понимание. Бонт. Это имя громом обрушилось на меня. Вот оно — то, что я искала. Вот оно — моё задание от красноглазого существа. И, казалось бы, больше мне и делать ничего не нужно. Я ведь нашла его. Но сердце колотилось так сильно, ударяясь о рёбра, а когти страха царапали и ломали изнутри, будто говоря мне, что я не должна помогать ему, напротив, стоит разузнать всё самой и как можно быстрее. — А мы можем поговорить с этим Бонтом? — кажется, мой вопрос поразил подруг, широко распахнувших глаза. — Агата, и ты тоже рехнулась? — отбросила Мими, всплеснув руками. Но удивление Вики сменилось беспокойством, застывшим в её голубых глазах невидимой пеленой. — Понимаете, в этом-то и проблема. Ости как-то узнала обо всём, и зеркало сейчас у неё, — русоволосая опустила глаза, цепляясь взглядом за кушетку, стены, но боясь встретиться с нами, — Если учителя узнают, боюсь, у меня будут огромные проблемы. Такая новость совсем меня не обрадовала, ведь, кажется, теперь не только я была замешана в делах Мальбонте. Только вот, оставался вопрос, знала ли Вики, во что могла впутаться и стоило ли ей рассказывать это. — Мне нужно забрать зеркало, девочки! — теперь она уверенно взглянула на нас, пытаясь найти поддержку. — В таком состоянии ты не будешь ничего предпринимать, — решительно отрезала я, — Ости - моя соседка, так что, если уж и красть твоё зеркальце, то мне! Вики благодарно посмотрела на меня, одновременно стыдясь собственной прорехи, из-за которой могла дойти до исключения. — Тебе нужно больше отдыхать! Мы с Мими ещё зайдём, а сейчас самое время найти затерявшегося Бонта, — выдержав небольшую паузу, я исправила себя, — Зеркало, затерявшееся зеркало. Дьяволица смотрела на меня немного укоризненно, будто подозревая, что источником проблем была далеко не Уокер, но так и не решалась ничего сказать, пока мы шагали вдоль длинного коридора. Ей ничего не стоило забраться в мои мысли, но и тут Мими сдерживала себя, словно осознавая, борясь со своим демоническим началом, как бы странно это не звучало. Учебная неделя предвещала быть насыщенной, но меня волновало совсем не это, ведь большую часть моих размышлений теперь составляло красноглазое существо, назвавшее себя Малем, и Бонт, знакомство с которым мне лишь предстояло. Проходя в класс Фенцио, внутри меня всё стягивалось в клубок от нахлынувшего волнения за Вики и, что уж врать, за саму себя. Отчего-то сердце замирало каждую минуту, будто боясь чего-то, что должно вот-вот случиться, словно ещё немного, и произойдёт нечто страшное, необратимое. Дышать становилось труднее, а пальцы дрожали, хоть на лице всё ещё и сияла поддельная улыбка, скрывавшая страх, ломавший кости. Заняв место рядом с Мими, я старалась цепляться взглядом за учеников, за стены, парты и стулья, будто могла отыскать в них что-то интересное. Пыталась вслушаться в диалоги, которыми думала занять мысли, но отчего-то всё это проходило стороной, не позволяя ни на чём остановиться. Ангелы, демоны и непризнанные уже давно собрались и расселись своими компаниями, что-то активно обсуждая. Как правило, каждый придерживался своей «касты», хотя в коллективе и царило некое подобие равноправия, но все заочно знали, что демоны не признают ангелов, а ангелы - их. Думаю, про непризнанных стоило бы вообще молчать, ведь эту сторону не уважал практически никто, считая их отбросами общества, не считая, таких, как я , Нильсена или Вики, сумевших выделиться. Хотя, очень многие презирали и нас, и даже куда более талантливых бывших смертных. После турнира обстановка продолжала быть накалённой, ведь вражда в условиях соревнования чувствовалась сильнее. Ситуация с Уокер, всплывшая наружу, и вовсе пошатнула репутацию демонов, которая слишком часто становилась запятнанной. Ости держалась поодаль от Люцифера, больше не смея подходить к парню, ходящие желваки на скулах которого выдавали ещё присутствовавшее напряжение. Парень покинул палату Вики почти сразу же после прихода медсестры, не проронив ни слова, а от девушки многого узнать не удалось, но оставалось ясным лишь одно — что бы они не делали, но все пути и дороги приводили их друг к другу, как бы банально это не звучало. Моей целью на день становилось вовсе не быть прилежной ученицей, а стащить зеркало у дьяволицы, которая могла сильно навредить необдуманными действиями. Что делать после — оставалось вопросом и для меня, ведь дела Маля казались не просто неизвестными, но и пугающими, сковывавшими дыхание. Обращаться за помощью к учителям, возможно, ещё и не было поздно, но сулившее мне исключение за содействие, совершенно не привлекало, так что справляться нужно было в одиночку. Поглощённая своими мыслями, я совершенно не заметила даже долгой речи ангела Фенцио, заставившей всех замолчать. Из протяжного транса меня вырывала его фраза: — Агата Харрис и Александр Нильсен, — громом раздались для меня эти слова, ведь для наших фамилий было слишком мало места находиться в одном предложении. Глядя на учителя в непонимании, я попыталась глазами найти Алекса, что вальяжно сидел за столом с какой-то дьяволицей. Я совсем не заметила присутствия парня и, кажется, даже забыла о его существовании, не желая думать о его поступке на турнире. Наверное, мне следовало лучше отблагодарить его и даже справиться о его самочувствии, но гордость внутри диктовала совершенно другие условия, так что оставалось лишь принять собственное поражение. Вернее, поражение собственной совести, что сейчас, глядя на парня, что рискнул своей второй жизнью ради меня, просто билась в истерике, говоря о необходимых словах благодарности. — Итак, вам предстоит отправиться на задание в Монако. Перед молодой студенткой Луизой, что подрабатывает в огромном казино, стоит выбор: воспользоваться возможностью и украсть деньги у начальника, который неоднократно терроризировал её, на лечение младшему брату, или продолжать зарабатывать честным путём, трудясь в полную силу, — замолчав на секунду, учитель добавил, — Да, точно, Харрис на этом задании выполняет роль ангела, мистер Нильсен – демона. Если честно, данная новость меня не сильно-то обрадовала. Начнём с того, что как таковая работа с ним меня не сильно радовала, так ещё и Ости, с которой следовало бы побыстрее разобраться. Решив не тратить много сил на задание, я лишь молча последовала к водовороту, не дожидаясь Александра, хотя внутренний голос всё ещё и твердил о неправильности происходящего. — Агата в роли ангелочка, хм, интересненько, — донёсся до меня знакомый низкий голос. Что ж, видимо не одной мне не хотелось поднимать серьёзных тем. Хотя, о чём это я, передо мной Нильсен – человек, готовый бежать на край света, лишь бы избежать этих самых тем. — Мда, роль черта рогатого тебе, кстати, тоже очень к лицу, — фыркнула я, уже ступая в водоворот. Приземление, как ни странно, вышло очень мягким, так что я лишь спокойно встала на ноги, поправляя одежду. Наряд у меня был самое то для такого города. Раньше мне очень часто приходилось бывать в элитных местах, так что сейчас, одетая в чёрный кружевной топ, обтягивавший талию, классические брюки с широким ремнём и пиджак, я чувствовала себя в «своей» сфере. Александр выглядел совершенно спокойным, будто только меня беспокоило то, что происходило между нами, но лишь постукивание подушечек пальцев о воздух в такт какой-то несуществующей мелодии выдавало его эмоции. Харрис, ты совсем рехнулась? Давай, начни ещё всматриваться на то, какого размера у него зрачки, когда он на тебя смотрит. А, действительно, какого? Вот из-за подобных мыслей я и раздражалась ещё больше, ведь мне следовало бы больше беспокоиться о грёбаном Мальбонте, мальчике в зеркале, или, на крайний случай, о задании, но не о том, какие там эмоции у Нильсена. Ощущая на интуитивном уровне, куда следует идти, мы молча направились к большому зданию, рядом с которым располагалась огромная клумба с различными экзотическими растениями. От всей атмосферы так и веяло чем-то элитным, недоступным каждому, ведь даже любой встретившийся нам смертный был одет на сумму не меньшую, чем обычно люди получают зарплату за полгода. — А ты не слышал, где будет задание Ости? — вопрос, несомненно, вышел, мягко говоря, тупым, но я была уверенна, что это нужно спросить именно в такой форме. — Слышал, — издевательским тоном произнёс парень. Что ж, видимо, передо мной вновь была классическая версия Александра-полного-мудилы-Нильсена. — Не подскажешь, пожалуйста, где? — я старалась держаться, подобно настоящей леди, коей не являлась, но воспитывалась строгой Аннет. — Возможно, подскажу, — ответил парень, а после, не ожидая меня, зашагал по лестнице к зданию, где и располагалось казино. Обстановка внутри соответствовала моим представлениям: дорогая мебель, крепкие напитки, приглушённый свет, доброжелательный персонал, азартные игры на огромные суммы денег и до боли в сердце фанатичные и жадные игроки. Среди всей этой обстановки, походившей на сборище семи грехов (обучение в школе Ангелов и Демонов даёт о себе знать), мне всё же удалось заметить официантку, немного отличавшуюся от остального персонала. Это была невысокая девушка худого телосложения, одетая строго по дресс-коду, каждое движение которой было отчеканенным, но содержало некую неуверенность, беспокойство. Взгляд её бегал от одного посетителя к другому, руки немного дрожали, а грудь то и дело вздымалась от переизбытка чувств, которые я точно чувствовала на расстоянии. Ведомая неким чутьём, я сразу поняла, что моей целью является именно она. — Кровавую мэри для меня и моей спутницы, — уверенным голосом произнёс Александр, прерывая поток моих мыслей. — Так что насчёт Ости? — вновь, даже не пытаясь завуалировать вопроса, поинтересовалась я. — А что насчёт Луизы? — парировал парень, будто бы пропуская мою фразу мимо ушей. Что ж, видимо он ждал разъяснений, но их мне стоило бы придумать, избегая основной правды. Так что, решив вначале заняться заданием, я ненадолго отложила кражу зеркала. В конце концов, я могла бы добыть его и в школе, не прося помощи у Александра. Официантка остановилась у барной стойки, тем самым, делая ситуацию для меня наиболее удобной и, подловив этот вполне удачный момент, я направилась прямиком к ней. — Извините, пожалуйста, не подскажете, когда уже мне и моему спутнику принесут заказ? — я старалась звучать сладостно, располагая наивную Луизу к себе, ведь зачастую следует человеку услышать пару добрых слов, и он расскажет всю свою историю, начиная с детства и первой влюблённости. — Простите, но, я думаю, Вам стоит подождать ещё пару минут, сегодня слишком много посетителей и игроков, — голос официантки предательски дрожал, выдавая её нерешительность к каким бы то ни было действиям. И тогда мне стало совершенно ясно, что воздействовать на неё не должно быть сложно. — Луиза, Вы в порядке? У Вас такое бледное лицо, — я заинтересованно взглянула в её глаза. Видимо, мой вопрос поразил девушку, ведь не каждый день встретишь леди в дорогом костюме, что пришла в казино и будет интересоваться самочувствием официантки. — Я в порядке, просто, знаете, столько всего навалилось, но это неважно, — вот и пройден спусковой крючок. Осталось разговорить её ещё немного. — Вы можете поделиться, незнакомцам иногда легче всего довериться, неправда ли? — я манящим взглядом посмотрела на Луизу, пытаясь установить с ней зрительный контакт, — Но, знаете, дорогая, каждый труд будет вознаграждён, а каждый грех заставит отработать себя трижды, — завершив наш диалог, такой вот двусмысленной фразой, я отправилась обратно к столику. Многие ученики рассказывали, сколько им приходится говорить с так называемыми «целями», но мне же отчего-то показалось, что следует лишь посеять в Луизе некую уверенность в действиях, пообещав некую награду от жизни, которая, непременно, придёт, ведь будучи взволнованной, наивная официантка поверит в любую чушь, если произнести её мудро и уверенно, делая вид, словно ты прожил миллионы лет и теперь можешь раздавать советы направо и налево, но выбираешь кого-то особенного. — Твой ход, — безразлично произнесла я, поднося к губам терпкий напиток, теплом развившийся по всему организму. Уверенным шагом Александр настиг нашу растерянную официантку, даже не подумав, что сразу же после меня она вряд ли станет слушать ещё одного незнакомца, что решил читать ей жизненный проповеди. Хотя, если честно, победа и проигрыш меня тогда не сильно-то и волновали, хотя соперником и был Нильсен, нос которому, безусловно, хотелось утереть, но в приоритете для меня было всё же отыскать зеркало, разобраться с Малем и избавиться от проблем в принципе. Парня не было около пяти минут, а судя по невозмутимому выражению лица, сложно было сказать об исходе задания. Теперь точно решив отыскать дьяволицу, я уверенно спросила: — Александр, давай прекратим ходить вокруг, да около. Скажи мне, где Ости, — после небольшой паузы я пояснила, — Если ты хочешь что-то взамен, что ж, милости прошу. Взглянув на меня с некой усмешкой, он с наигранной задумчивостью ответил: — Хмм, допустим, она сейчас на задании в Париже вместе с Люцифером, но зачем тебе это? Понимая, что мне вовсе не нужно посвящать в свои дела Александра, я попыталась уйти от поставленного вопроса: — Спасибо за информацию, — я медленно поднялась из-за стола, надеясь, что успею улизнуть вовремя. — Эй, нет, так не пойдёт. Во-первых, не люблю оставаться не у дел, так что пойду с тобой, мисс-неугомонная-Харрис, а потом как-нибудь ты окажешь мне услугу в благодарность, — Нильсен поравнялся со мной, отворяя дверь из заведения. — Скажи честно, Алекс, ты с Люцифером переобщался? Или, может, ты внебрачный ребёнок Сатаны и теперь тоже промышляешь сделками? — всё возмущение на парня я старалась выразить в сарказме, что так и сочился из меня. Глухо рассмеявшись, он лишь вызвал водоворот, по всей видимости, заранее понимая, что отправимся мы вовсе не в школу, а прямиком в Париж, туда, где сейчас находилась Ости и её драгоценное зеркало, что мне предстояло невообразимым путём похитить. Франция. Страна, пропитанная запахом круассанов с клубничным джемом и привкусом мимолётных влюблённостей, что так и витают в воздухе, окутывая своими лёгкими, едва заметными паутинками, которые остаются лишь золотистой пеленой на душе. Эйфелева башня, Лувр, влюблённые парочки, гуляющие по Елисейским полям с чашечкой мятного капуччино — всё это заставляет вновь чувствовать себя живой, ещё способной любить. Французский язык при жизни был моим самым любимым, оставлявшим привкус этой страны на языке, позволяя его как следует распробовать, точно новое специфическое блюдо в Мишленовском ресторане. Романы о мушкетёрах заставляли окунаться в атмосферу дворовых интриг и скандалов, сопровождавшихся страстными романами, от которых сердце трепетало. Теперь, после смерти, оказавшись в стране своей мечты, я вновь была рада услышать знакомые музыкальные мотивы с элементами народных мелодий, что лились из уст уличных музыкантов, встретивших нас лучезарными улыбками. Будто позабыв об истинном намерении прибытия, я позволила себе отдаться эмоциям, останавливаясь рядом с музыкантами, что пели и играли на струнных инструментах. Александр, взглянув на меня с каким-то особенным теплом? во взгляде, вдруг отошёл в сторону, показывая, что нам вовсе не стоит задерживаться здесь и направился к Лувру. Эмоции парня и его неоднозначное поведение оставались для меня большим вопросом, царапавшим изнутри, заставлявшим злиться лишь от его присутствия. Наверное, будет глупо отрицать, что маленькая часть меня уже дала огромную трещину, из которой так и сочились оправдания, защищавшие все его поступки. И, стоило ему рассказать мне о том, как сильно он сожалеет, я бы верно простила его, но чёртова гордость не позволила бы это сделать ни мне, ни ему. Глупо будет отрицать, но это даже радовало меня, ведь всё мое нутро кричало о том, чтобы я даже не смела думать о прощении. Луврский дворец встретил нас, как и всех остальных туристов, своей поражавшей глаз живописной атмосферой. Построенный в стиле классицизма, он навевал ощущения, будто мы переместились во времени, и вот-вот встретим французских деятелей, что давно уже скончались. Увидев на входе в музей знакомую брюнетку, я, к сожалению, была вынуждена прекратить витать в облаках, надеясь наткнуться на исторических личностей, или, и вовсе, героев французских романов. Ости держалась поодаль от знакомого мне демона, что, по всей видимости, даже не обронил ни слова, будучи с ней на задании, так что я почти начала жалеть свою соседку. Моя цель была простой — украсть зеркало и вернуться в школу, только вот на деле это означало улизнуть от опытной дьяволицы, которая, будто предчувствуя что-то, то и дело оглядывалась. Прячась в толпе туристов, я пыталась не терять брюнетку из вида, в то время как Александр даже не боялся быть замеченным. — Нильсен, твою мать, — возмущённо зашипела я, притягивая парня за руку в тот момент, когда Ости практически заметила его. — Оуу, так мы играем в шпионов, — на лице его заиграла азартная ухмылка. Что ж, видимо, жизнь и вправду надо мной издевалась, учитывая, что вновь роль Доктора Ватсона досталась Александру, который, как всегда, крутился под ногами. — Мы ни во что не играем, — цокнула я и прошмыгнула внутрь вслед за дьяволицей. Проследовав в зал с картинами, мне бы следовало отдать должное фантастической коллекции полотен, но, увы, времени на это совсем не было, так что я продолжила прятаться за поворотами и наблюдать каждый шаг соседки. Примерно предполагая, где бы она могла временно держать зеркало, мне не пришло в голову ничего лучше её маленькой сумочки, внутри которой что-то поблёскивало. Безусловно, никаких гарантий у меня не было. Да и выбора тоже. Итак, мне всего-навсего нужно было украсть сумочку у Ости, которая мило болтала с охранником музея, кокетливо накручивая прядь чёрных волос на палец. Не знаю, сколько мы так играли в «кошки – мышки», но с каждой минутой я всё больше чувствовала, как шансы на победу ускользали от меня со скоростью света. Но вот она — моя последняя возможность: Ости, будто нарочно, ставит сумочку на пол, остановившись рядом с картиной «Моны Лизы» и с напускным удивлением рассматривает её, продолжая беседовать с молодым охранником, который будто в трансе слушал каждое её слово. Сейчас или никогда! Сломя голову, я направилась к своей цели, молясь просто успеть, даже будучи замеченной. Но, стоило мне только схватить сумку, как я почувствовала настойчивую хватку у себя на предплечье, которая потянула меня куда-то в сторону. Инстинктивно начав вырываться, я лишь почувствовала, как оказалась прижатой животом к стене, да ещё и с закрытым ртом. — Успокойся, каттен, ты же не хочешь, чтобы нас заметили? — Александр развернул меня лицом к себе, позволяя, наконец, выдохнуть. Ощутив волну подступившего гнева, я ударила его в грудь, вспыхнув, подобно спичке. — Твою мать, Нильсен, я из-за тебя чуть не облажалась! — Ты хотела сказать, если бы не ты, то я бы облажалась? — копируя мой тон, передразнил Алекс, — Между прочим, Ости действительно заметила бы тебя, — продолжая нависать надо мной, прокомментировал он. Ощущая на себе горячее дыхание парня, я попыталась выбраться из его цепкой хватки, но тут в толпе показалась дьяволица, глаза которой сверкали от гнева. Что ж, по всей видимости, ещё секунда, и она бы подпалила меня и весь Лувр заживо, стоило только увидеть. Не зная, что и предпринять, я лишь сжала в руках её сумочку, намереваясь в случае чего биться насмерть. Обернувшись назад, Александр тоже заметил разгневанную Ости и властным тоном произнёс: — Поцелуй меня, Харрис! — Что бл...— но, не успев договорить, я ощутила знакомый вкус на губах: вкус его поцелуя. Гнев пробирал меня до мозга костей, так что первым моим порывом было ударить Александра коленом в пах, наплевав на Ости, на сумку и на чёртово зеркало, но отчего-то я лишь в изумлении замерла, позволяя парню углубить поцелуй. Это лишь необходимость! По коже уже пробежали мурашки, а его губы продолжали нежно, нехарактерно для него, исследовать мои, будто в этот поцелуй он вложил все сожаления. Твою мать, что я несу? Какие сожаления? А Стокгольмский синдром тоже так начинается? В следующий миг я ощутила нечто странное, и нет, это не про ванильные чувства или что-то в этом роде, отчего-то мои собственные эмоции вмиг притупились, и я почувствовала, будто в моём теле присутствую теперь не я. Резкая волна боли, обиды, такой невыносимой, что моё тело было готово сломаться пополам, точно рёбра ломались одно за другим от подступившего чувства вины. Но это были не мои чувства. Резкая вспышка воспоминаний поразила меня, но, не выдерживая этих до невозможности странных ощущений, я в изумлении распахнула глаза в попытках отдышаться. Увидев, как Ости, вильнув бёдрами, направилась к выходу, я грубо оттолкнула Александра, глядя на него с возмущением. — А что, было бы лучше, если б она нас заметила? — как-то безучастно произнёс парень и последовал к выходу. Пытаясь подавить в себе агрессию не только на него, но и на саму себя за проявленную слабость, я с гневом перебирала содержимое сумочки, надеясь, что найду там причину, по которой и пришлось рискнуть. Мысли в голове путались, ощущение чужих эмоций отчего-то всё ещё не отпускало меня, а внутри всё кричало о том, чьи же это были чувства. Но откуда в нём столько боли? Разве ему не плевать?