1.

...Темнота и тьма. Они коснулись его своими мягкими, прозрачными простынями, подхватили и понесли... Холод и давящая мгла. И больше ничего. Над ним была вода. Много, много воды. Волны. это волны сейчас сомкнулись над ним, светясь блесками пропускаемого сквозь ее толщу мягко перламутровую , как из освещаемого этим светом жемчуга, тающую сквозь зеркало их тлеющую голубым седину... Он был в невесомой воде, дыша спокойно, как голубым воздухом, в ней, медленно двигаясь в ней, и широко расставив руки. Он не знал, сколько он плыл, растворяясь так. Проходя сквозь новые, и новые миры... Сотрясаясь от заторможенно зудящей в нем самом боли... К нему тянулись руки. Чьи-то глаза ... Заботливо, с усердием, и мягко... приняли его... Он не мог сделать, и ничего больше не хотел делать... А они говорили. Они вылили на него зажженые эластичными, и нежными, лучами свет. Лучи обхватили, вливая жизнь, обхватили его грудную клетку, влились также через руки прямо сквозь его кожу, в его тело. Я приму тебя. Я знаю. Все знаю. И я с тобой. Из глаз его, изо рта. он чувствовал это, будто вырывается оживляющий ими его нетленный свет... Они задали вопрос ему. И он, кивнув, ответил. Утвердительно. ...Но вот - он прибыл. Он - был на месте... Человек сидел. Вокруг него медленно выходила, выплывала из тьмы залитая бежевым светом комната. За окнами плыла звездная, неодолимая дорога света. И теней. А перед ним сидела Моника. ...На лице ее лежали тени. Руки были сложены теплым, недвижимым домиком. Зеленые глаза блестели внутренним светом. Человек сидел перед ней. Теперь, он понимал - сидел. Напротив нее. Разделял их лишь стол. Комната изменилась. Здесь больше не было музыки. Они сидели в абсолютной, оглушающей их всех, обоих, после длительного боя их, тишине. Человек ждал. Человек сидел. И ждал... ...Человек смотрел на нее. Вперед. Моника слегка морщилась, внимательно сверля его взглядом. Будто рассматривая. В глазах тлели темно, бежево-изумрудные блики. - Я не могу понять... Я... ничего не вижу... И ничего не чувствую. - Да... - Да. Человек сказал это, рассеянно. Он сидел с полузакрытыми глазами, положив локти на стул, всматриваясь в какие-то свои видения. А голос звучал надтреснуто, сухо, устало. И едва слышно... И он не чувствовал в себе сил даже для того, чтобы пошевелить пальцем. Даже здесь от него расползалось темнеющее, и красное пятно. - Цифр... В тебе... нет ничего. - она устало кивнула головой. Человек не ответил. - Вообще никакого следа. Просто... никакого следа. Она замолчала. Человек молчал. - Ты... Он вдруг открыл глаза и неспешно перебил ее. - Когда ж ты родилась?.. Моника не шелохнулась. Она подумала... - Ты знаешь... Она слегка сжала в кулачок пальцы правой руки. Человек покачал головой. - Нет. Человек спокойно смотрел на нее. Вокруг дышал и жил невидимый мир. Раздавались вокруг потрескивания, и звуки. Он коснулся мысленно окружающего пространства, конструируя из них что-то... Моника непонимающе следила за ним. Человек сделал пасс пальцами правой руки. Он закончил. Человек передал ей его, эту информацию. - Смотри... Глаза Моники странно расширились. Она больше не смотрела на него... Человек вытянул перед собой руку. Он видел синюю ткань. - Я... Вспомнил... это... Моника все еще не обращала на него внимания. - Но... Так вот оно что... - С широко раскрытыми глазами она привстала. Человек наблюдал за ее реакцией. - Как... Я все сказала тебе уже. Тогда. А ты опять пришел... И я в тот же миг почувствовала - мне нельзя дать позволить победить тебе. Человек молчал. - Что ты делала?.. - он спросил у нее равнодушно. Ему уже было все равно... Перед глазами стояло лицо умирающей в луже своей же крови Нацуки. Он поднял голову к потолку. Верх комнаты терялся, таился в бежевой темноте. Моника дернула головой. - Спасала мир. От тебя... Вынуждена была сдавать их... Одну за одной. Это было... тяжело... - уголок рта Моники дернулся. - Единственное, что я старалась сделать - это всеми силами заставить тебя уйти. Чтобы все не обрушилось... И у тебя ведь почти получилось... Тут уже ничего теперь нет. - Глаза ее на секунду загорелось светом. Человек посмотрел на ее запястье. Он видел глубокую, темную вязь старой раны. "Да. Это никогда не было легко..." Человек невольно сжал зубы, и промолчал. Моника опять продолжила говорить. - Я не знала о том... кто ты, и откуда. Не больше того, что ты уже услышал от меня, тогда... Но вот - ты появился вновь... Решительный. И сильный. Я сразу это почувствовала - я знала также мало. О себе. Только успела на секунду забыть это... - У тебя получилось победить... У меня тут - нет. Я ничего не знал. Проснувшись там, в пустоте, я только... старался... Потом - мы бились с тобой там, и ты... убила... - Не могу сказать. - Моника пожала плечами. - Я об этом не задумывалась. Воцарилось молчание. Вокруг что-то шипело, стонало, тревожно билось... - Как же вообще сложно о чем-то задумываться так... Здесь. Это ведь почти и не жизнь, а так - сомнительный момент существования... Человек вздохнул. Уголок рта его слегка дрогнул - от этого все его нутро отозвалось болью. Вдруг Моника содрогнулась... - Я была здесь так, так долго, что... - в зрачках Моники он видел облегчение... неверие, и ужас. На глазах ее выступили слезы. Голос ее вдруг задрожал. Она наклонилась к нему. - Они любили тебя... Любили, ты ведь понимаешь?... И я... ведь... - Она поперхнулась. Ему стало жаль ее. "Бедная... Сколько же раз ты об этом говорила?... Как радуешься ты сейчас, зная, что все окончено." - Ты ведь можешь идти... Правильно я понимаю? Моника дернула головой. Она снова села. Она таки взяла себя в руки, это было ему уже видно. - Тебя, похоже, это тоже здесь касается... Человек покачал головой. Он с хрустом приподнял от тела ткань куртки, разодрав кровавую коросту. - Я ведь уже сдался тогда, в свой последний раз... И дальше ты пойдешь одна. Сама... Он глядел на нее... - Ты выяснишь. Что происходит. И... что случилось, с тобой, и ими... Он дернулся. - И... Я чувствую. Скоро, мне почему-то кажется, тут будет беда. Моника смотрела на него. Человек твердо встретил ее взгляд. - У тебя хотя бы нет... зеркала? Мне надо посмотреть на себя... Моника протянула ему взявшееся из ниоткуда изящное зеркальце. Человек взглянул... На него смотрел юноша. Высокий. С широкими плечами, завернутыми в непроницаемую, и синюю куртку. С яркими, голубыми глазами. Русый... Человек посмотрел. ...Очки. Длинные, прямоугольно закругленные. Голова терялась в подобной броне длинной, странной, ниспадающей плащом куртке... - Он знал. - Да... Что бы мы здесь ни сделали, итог один... Вся ложь исчезла. И маски спали. Тот, кого я вижу здесь, сейчас - был тщательно сокрыт здесь... Со временем... она начала исчезать... Но окончательно случилось это лишь сейчас... В момент, когда ты сразила меня... ... Я, настоящий, здесь. Перед тобой. И говорю тебе - я в этот же миг и понял уже это до конца. Человек зажмурился. Он сделал в воздухе, трясущейся чуть рукой, движение. В душном, темно-бежевом пространстве комнаты, исчезла вдруг стена. Разъялся воздух, освобождая место для большого, сияющего беловато-светло-синим, сверкающего прохода. Окна. Моника встала, и повернулась к нему. И, будто не веря в это, дотронулась рукой до средоточия зовущих, и кипящих сил. Затем обернулась к нему... Человек уже не глядел на нее. Он закрыл глаза, размышляя над какими-то своими мыслями... ...Моника же, как подобает, без лишних слов, шагнула в ту сияющую белым муть... Но и времени-то уже почти, в общем-то, не осталось... ...