По стопам

      — Значит, и у вас теперь есть метка, мисс Морган, — сказал Снейп, оставив Офелию после первого в новом семестре урока по защите от темных искусств. Вы разделяете убеждения Темного Лорда?       — Вы оставили меня после урока, чтобы спросить об убеждениях, профессор? — раздраженно спросила девушка.       Запястье все еще жгло из-за свежевысеченной метки и мешало нормально существовать, вызывая частые перемены настроения.       — Я оставил вас, чтобы узнать, на чьей вы стороне.       — А вы на чьей стороне? — с вызовом спросила Морган, — Орден вам доверяет, Темный лорд вам доверяет. Весьма щекотливое положение, не находите?       Метка ужасно зудела, девушка хотелось буквально снять с себя кожу.       — Думаю, вы не вполне осознаете, что значит, перейти на сторону Темного лорда, — спокойно сказал Снейп, — все, кто вам дорог, могут погибнуть.       Девушка будто не обратила внимание на его слова, профессор продолжил:       — Поттер, Грейнджер, Уизли.       Ноль внимания.       — Диггори?       — Артур — полукровка, — наконец, бросила Офелия.       — Если он поддержит Орден, это не будет иметь значения, — ответил Снейп.       — А вы? Как вы смотрите на то, что лорд планирует убить Дамблдора?       При упоминании имени директора Снейп заметно напрягся.       — Не факт, что Малфой справится с заданием.       — Зато справитесь вы. Да, да, профессор, — продолжила Морган, встретив удивленный взгляд, — я знаю про Непреложный Обет. А раз так, ваша преданность Ордену — пустой звук.       — Речь сейчас не о моей преданности, мисс Морган.       — Мне говорили, вы прекрасный легилимент, — бросила раздраженно девушка.       Конечно, Снейп давно проник в ее сознание и понял, что Морган радикально поменяла свои убеждения. Приняв сторону лорда, она спасла Драко, обрела отца и думала, что поступает правильно, решив отомстить за мать. Этот разговор профессор затеял лишь затем, чтобы попытаться вразумить девушку.       — То-то же, — сказала Офелия и поспешила покинуть кабинет ЗОТИ.       — А как же Блэк? — решил применить последнее оружие Снейп.       Девушка остановилась прямо у дверей и, не оборачиваясь, ответила:       — А что Блэк?       — Насколько мне известно, вы считали его отцом.       — Теперь мы знаем, что это не так, — процедила сквозь зубы девушка и, хлопнув дверью, вылетела из кабинета.       В любом другом случае при подобном поведении ученика, пусть даже слизеринца, Снейп бы давно снял пару десятков баллов. Однако он слишком хорошо понимал чувства девушки. Ему было ее… жаль.       Мир устроен так, что если о секрете знают двое, то это уже не секрет. О том, что Офелия — дочь Темного Лорда, знали Снейп, Дамблдор, старушка Морган, и, естественно, Волан-де-Морт и сама девочка. Тем не менее, новость дальше не распространилась. Обладать такой информацией было опасно, это понимал каждый.       На первых выходных после рождественских каникул должен был состояться долгожданный для учеников поход в Хогсмид. Традиционно Офелия ходила туда в компании Гарри, Рона и Гермионы, так как ее пуффендуйский друг не любил людные места и, пожалуй, был единственным человеком на памяти Офелии, ненавидящим сливочное пиво. Однако так как девушку в последнее время начало раздражать общение с гриффиндорцами, а Драко целиком и полностью был занят делом, которое ему поручил Темный лорд, и отказывался от любой помощи, у Диггори не оставалось другого выбора, кроме как сопроводить Офелию, ведь она без походов в Хогсмид не могла жить.       — Возьми сливочное пиво, — сказала Офелия Артуру, когда двое зашли в «Три метлы».       — Ты же знаешь, я его ненавижу, — поморщился парень.       — Я не представляю, как такое может быть! Это либо маггловские корни, либо…       Диггори внезапно серьезно посмотрел на девушку:       — С каких это пор тебя волнует чистота крови? Я думал, с прошлым покончено.       — Я просто… — не сразу нашлась, что ответить девушка, — я не то имела в виду.       На самом же деле она имела в виду то, что сказала, просто не хотела обижать близкого друга. Возникло неловкое молчание, которое разрушила мадам Розмерта:       — Привет, ребятки! Мерлин! Артур Диггори, не видела тебя с… третьего курса? Да ты настоящим красавцем стал, даже Седрик позавидовал бы.       — Добрый день, мадам, — поприветствовал хозяйку парень, — спасибо.       — Как отец? Представляю, как ему…       — Все в порядке, спасибо, — поспешил ответить парень.       Даже несмотря на то, что в прошлом году Диггори вступил в Отряд Дамблдора как раз-таки из-за смерти брата, парень старательно избегал разговоров о нем. Это была единственная тема, которую Офелия никогда при Артуре не затрагивала.       — Нам, пожалуйста, сливочное пиво и эгг-ног, — предупредила все попытки Розмерты продолжить щепетильную тему Офелия.       — Присаживайтесь, ребятки, скоро все принесу, — ответила хозяйка и принялась за работу.       Явно обрадованный тем, что не придется развивать тему о брате, Артур выбрал место в углу зала и какое-то время спустя, стараясь скрыть волнение, сказал:       — Слышал, ты помирилась с Малфоем.       — Вроде того, — стараясь придать голосу как можно более нейтральный тон, ответила Офелия.       — Почему вдруг?       — Ты же знаешь, мы помолвлены с детства и каждое Рождество отмечаем вместе. Поболтали немного, решили, что обижались на фигню.       Диггори что-то промычал, залпом осушил половину бокала, а затем продолжил:       — Слышал, он болен.       — Кто? — предпочла сделать вид, что не понимает о чем речь, девушка. Ей было ужасно неприятно кривить душой перед лучшим другом, но болезнь Драко была личным делом Драко.       — Малфой, — ответил Диггори.       — Кажется, немного приболел перед Рождеством, сейчас уже здоров, как гиппогриф. А ты откуда знаешь? — спросила девушка с подозрением, так как была уверена, что они с Драко достаточно неплохо скрывали этот секрет.       — Да так, слышал где-то, — ответил Диггори, — Хорек в последнее время весь бледный ходил, похудел.       — Взгляд и внимательность художника?       — Точно, — улыбнулся Артур и осушил вторую половину эгг-нога.       — Кстати о картине, — вспомнила Офелия, — ты мне так ее и не показал, хотя, вообще-то, обещал подарить.       — Не уверен, что она тебе понравится, — ответил парень.       — Уверена, ты скромничаешь.       — Можем нарисовать другую, — хитро улыбнулся парень.       — Вот еще! — рассмеялась девушка, приняв слова Артура за шутку.       Диггори ничего не ответил. Он достал из нагрудного кармана дневник и начал делать какие-то пометки.       — Новый дневник! — обрадовалась Офелия.       — Спасибо, кстати, — ответил Артур, — пожалуй, лучший рождественский подарок в этом году.       — Уже начал заполнять? — попыталась взглянуть на содержимое Морган.       Парень кивнул и продолжил что-то увлеченно записывать.       Надолго Диггори не хватило. Он держался стойко, но Офелия знала, что друг хочет поскорее вернуться в замок. Такова уж была его натура.       Январский день не обрадовал студентов погодой. Холодало. Чтобы благополучно вернуться в замок, Артур и Офелия практически с головой закутались в свои плащи и шарфы, натянули перчат­ки и, шлепая по мерзлым лужам, сдвинув бро­ви и нагнув головы навстречу ветру и ледяному дождю, зашагали к главным воротам.       Оказавшись за стенами замка, они облегченно вздохнули и, договорившись встретиться на ужине, разошлись по факультетским гостинным.       Проходя мимо кабинета МакГонагалл, Офелия стала невольным свидетелем разговора, предмет которого сразу же привлек ее внимание:       — Что случилось, когда Кэти прикоснулась к оже­релью? — раздался голос профессора трансфигурации.       — Она поднялась в воздух, — прозвучал голос Гарри, — а потом начала кричать и упала на землю. Простите, профессор, можно мне поговорить с профессором Дамблдором?       — Директора не будет в школе до понедельни­ка, — сказала Макгонагалл.       — Не будет в школе?       — Да, Поттер, не будет! Но вы, конечно, можете и мне изложить свои соображения по поводу этого ужас­ного происшествия.       — Я думаю, это Малфой дал Кэти ожерелье, про­фессор.       Офелия затаила дыхание.       — Это очень серьезное обвинение, Поттер, — ска­зала профессор Макгонагалл после короткого мол­чания, — у вас есть доказательства?       — Нет, — ответил Гарри, — но… этим летом мы видели, как Малфой заходил в лавку «Горбин и Бэрк» и… невольно подслушали его разговор с Горбином.       — И?       — Он хотел, чтобы Горбин ему рассказал, как починить какую-то вещь. С собой у него этого не было. Но дело не в том. Главное, он тогда еще что-то купил, и я думаю, это было оже­релье…       — Вы видели у Малфоя в руках такой же пакет, ког­да он выходил из лавки?       — Нет, профессор, он велел Горбину хранить вещь у себя… Он сказал: «Как я эту штуку пота­щу?». Ясное дело, Малфой бы выглядел глупо, если бы шел по улице с ожерельем.       — Довольно! — сказала профессор МакГонагалл, — Поттер, я ценю, что вы рассказали мне все это, но мы не можем обвинить мистера Малфоя только на том основании, что он посетил магазин, где прода­валось ожерелье.       — Но профессор… — попытался возразить Гарри.       —…и, во всяком случае, в этом году введены на­столько строгие меры безопасности, не думаю, что оже­релье могли пронести в школу без нашего ведома…       — Но…       —…и кроме того, — сказала профессор Макгонагалл, как бы подводя итог дискуссии, — мистера Малфоя не было сегодня в Хогсмиде.       — Откуда вы зна…       — Потому что он отбывал наказание у меня. Он уже два раза подряд не сдал мне домашнюю работу по трансфигурации. Одним словом, спасибо, что по­делились со мной своими подозрениями, Поттер, но сейчас мне нужно заглянуть в больничное крыло, узнать, как чувству­ет себя Кэти Белл. Всего хорошего.       Офелия отскочила от двери кабинета в последний момент и спряталась за ближайшим углом, чтобы не выдать свое присутствие. Как только МакГонагалл, Гарри, Рон и Гермиона разошлись, девушка бросилась на поиски Драко, чтобы убедиться в том, что парень не причастен к покушению на невинную девушку.