Мир плоский, и это — его край

Это была одна из тех суббот, когда из-за похмелья не осознаешь себя как человека. В голове было неприятно пусто, глаза никак не хотели открываться, а тяжесть на теле подсказывала, что Цзян Чэн вчера уснул прямо в одежде. — Хей, доброе утро! — чей-то оживленный голос на фоне вывел Цзян Чэна из сонного ступора, и он наконец смог открыть глаза. — Ты так долго спал, что я уже думал сам разбудить тебя. Он осмотрелся по сторонам и, кажется, только сейчас начал ориентироваться в происходящем. Сейчас субботнее утро, вчера они до поздней ночи отговаривали Вэй Усяня идти искать Лань Ванцзи и подавать заявление о пропаже. Кое-как они удержали его от глупостей и не дали пойти ломиться в дом ни к Лань Сичэню, ни к Лань Цижэню, ни к кому бы то ни было еще с фамилией Лань. — А где… — Ушел уже, — Мо Сюаньюй высунул голову из кухни, весь перемазанный в чем-то белом и пыльном. — В мое распоряжение отдали кухню и поручили приготовить завтрак. Вэй-сюн предупреждал, что голодный ты — очень злой. Я почти закончил, присоединяйся. Цзян Чэн все еще заторможенно кивнул, поднялся со своего места. Он почти не помнит, как вчера уснул, но, судя по тому, что диван не разложен, а на утро у него болит все тело, то либо сидя, либо свалившись в неудобной позе. Возможно, чуть позже Цзян Чэн поинтересуется у брата, как закончилась ночь (все же, ему даже слегка интересно — объявился ли Лань Ванцзи?). — Ты весь в муке, — фыркнул Цзян Чэн. Мо Сюаньюй был слишком небрежным, чтобы сейчас обращать на это свое внимание. Поэтому Цзян Чэн тоже решил поинтересоваться чем-нибудь более занимательным: — Что это? — спросил он, указывая на тарелку с чем-то. — Должны быть блины, — Мо Сюаньюй звучал излишне строго, словно ставил под сомнение сам факт существования такого блюда как блины. — Но что вышло по итогу, я не знаю. Это похоже на них хоть немного? Цзян Чэн присмотрелся к тарелке с так называемыми блинами. Те были слишком тонкими и жирными, а большая часть из них еще и порвалась. Выглядело неаппетитно, о чем он и решил сообщить: — Повар из тебя бы вряд ли вышел. Мо Сюаньюй неловко улыбнулся и вздохнул. — Похоже на то. Есть я люблю, а вот готовить — не очень. Может, попробуешь? Вдруг на вкус получше, чем на вид. Цзян Чэн со скепсисом кивнул. Нашел рядом с тарелкой вилку, подцепил кусочек оторванного блина. Попробовал. И с еще большим скепсисом скривил губы. — Ужасно. Я не могу представить, как ты прожил больше двадцати лет с такими кулинарными навыками. — Ну, я прожил их достаточно весело. Цзян Чэн бросил на него вопросительный взгляд, но никакого объяснения не последовало. Что ж… Прямо сейчас это не выглядело весело. — Лучше иди умойся. Как у тебя вообще мука на лице оказалась? Что ты с нею делал? — На лице? — переспросил Мо Сюаньюй и, сомневаясь в чужих словах, потрогал свои щеки. Руки у него были все в муке, и теперь рядом со скулами и подбородком появилось еще несколько белых пятен. Присмотревшись, Цзян Чэн внезапно заметил, что эти пятнышки разные по цвету. Те, что он изначально принял за муку — более грязного цвета и по форме больше напоминают растекшиеся пятна. А те, что Мо Сюаньюй оставил только что руками, чисто белые и вовсе не растекаются. — Что за ерунда? Почему она у тебя на лице так странно выглядит? — повинуясь секундному желанию, Цзян Чэн протянул руку к Мо Сюаньюю, стер одно из тех грязных пятен. Теперь у него на пальцах было что-то светлое и чуть липкое. — А! Это, наверное, пудра со вчера еще осталась. Ха-ха-ха… Вот же… — Что? Какая еще пудра? Цзян Чэн нахмурился, продолжая рассматривать субстанцию на кончике своих пальцев. Это вовсе не выглядело как сахарная пудра. К тому же на лице Мо Сюаньюя это смотрелось пыльно, словно кто-то рассыпал на его кожу белоснежный тальк. — Ты не помнишь? Как же! Это твоя была идея! У Цзян Чэна заболела голова. Он вспомнил о своем похмелье, а не о каких-то вчерашних выходках. — Кхм… — Мо Сюаньюй смутился, когда понял, что его собеседник действительно не понимает, о чем речь. — В общем… Неважно. Это… Так. Просто пудра. Она плохо смывается водой, вот и осталась… — Лучше убери ее поскорее. Выглядишь нелепо. Мо Сюаньюй кивнул, стараясь смотреть куда угодно, только не на Цзян Чэна. — Займешься блинами? Я попробую отмыться. Цзян Чэн кивнул, наблюдая за тем, как Мо Сюаньюй быстрым шагом удаляется с кухни. Хоть сегодня и была суббота, Цзян Чэн хотел побыстрее расправиться со всеми делами здесь и вернуться к себе. Вэй Усянь наверняка вот-вот найдет (или уже нашел) своего Лань Ванцзи. И Цзян Чэн очень не хочет находиться в этом доме в тот момент, когда эти двое вернутся. Тесто для блинов, которое сделал Мо Сюаньюй, пришлось чуть разбавить водой и содой, чтобы получилась нужная консистенция. Сковороду — отмыть от масла. Безобразные и рваные блинчики — выкинуть. А на их место положить уже свои, пышные и румяные, ровные и без капли лишнего жира. К тому моменту, как Мо Сюаньюй вернулся, все было уже готово. — У тебя получается явно лучше, чем у меня, — мужчина неловко завел руку за голову, почесал затылок. Вторую руку он почему-то держал за спиной. — Выглядит неплохо. На вкус тоже? — Попробуй. — Ха-ха… Да. Сейчас. Мо Сюаньюй чуть суетливо опустился за стол, подцепил один из блинчиков рукой и каким-то чудом за один раз запихнул его весь в рот. — Обалденно! — Варвар, — буркнул Цзян Чэн, подавая ему вилку и столовый нож. — Не ешь руками. — А если я хочу руками? Так вкуснее! — Уверен? Может, с вилкой и ножом все же вкуснее? — Цзян Чэн вопросительно изогнул бровь, будто задавал свой вопрос всерьез. Мо Сюаньюй плотно сжал губы, удерживаясь от смеха. Но когда Цзян Чэн сам поставил перед ним тарелку, положил на нее несколько блинчиков и разрезал их, не смог сдержаться. Он начал смеяться так громко, что выронил флакончик с жидкостью и пачку ватных дисков, что держал до этого за спиной. Поняв свою оплошность, он резким движением поднялся с места, подбирая упавшее и снова пряча за спину. — Небеса, да что с тобой сегодня такое? Зачем ты это прячешь? — … — Просто поставь это куда-нибудь в сторону и спокойно поешь. Я не отберу. Что бы это там у тебя ни было. — Цзян Чэн… — О, нет. Нет. Я знаю этот взгляд и этот голос. Даже не пытайся. — Ты только не кричи, ладно? — Мо Сюаньюй проникновенно на него посмотрел, дождался, пока Цзян Чэн со вздохом кивнет, и вывалил все то, что прятал, на стол. — У тебя со вчера на лице тоже кое-что осталось… Так, ерунда. Я вчера, перед тем как ты уснул, пытался это стереть. Но у меня слишком хорошая косметика, а у Вэй-сюна не было никакой толковой мицелярки или лосьона. Только молочко. Так что… Она плохо отмылась. И у тебя, и у меня. Я еще разок… Ну. Твое лицо. Ладно? Мо Сюаньюй нерешительно подошел ближе, попутно с этим уже выдавливая странную белесую жидкость из флакончика на один из ватных дисков. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. При чем тут твоя косметика и молоко? Подожди, что? Косметика? У тебя? Зачем? Ты же… — Правда не помнишь?.. На лице Мо Сюаньюя застыла гримаса разочарования. Но, прежде чем Цзян Чэн успел ответить что-то еще, он приложил мокрую вату к тому месту, где всегда образовывалась складочка, когда Цзян Чэн хмурился. Осторожными и плавными движениями он вел ею по надбровным дугам, словно пытался разгладить все негативные эмоции, что так часто видел на этом лице. — Ну и хорошо, что не помнишь, ха-ха. Мы много выпили. Не бери в голову. Кстати. Твои девочки со вчерашней ночи сидят у меня дома совсем одни. Не хочешь их навестить? Если мы выйдем через десять минут, то даже утренняя прогулка получится по расписанию. — Ага. Сходим. Эй, что ты там делаешь? И почему это так приятно?

***

Вэй Усянь за ночь успел придумать себе больше сотни причин, почему Лань Ванцзи мог не прийти домой. Положительных или хотя бы нейтральных из этой сотни — ноль. Он представлял, как Лань Ванцзи теряет ключи от дома и забывает дорогу, как его похищают неизвестные террористы или как он бросает все свои вещи здесь, а сам уезжает в Канаду. Вэй Усянь искренне верит, что Канада — неплохой вариант для того, чтобы сбежать. А еще он понимает, что Лань Ванцзи вряд ли бы с ним согласился. Но перестать думать об этом не может. Нужно как-то пережить сегодняшние лекции. А потом Вэй Усянь попробует еще раз вернуться домой и проверить, не пришел ли Лань Ванцзи. Если он так и не появлялся, то, вероятно, дело действительно серьезное. Тогда у Вэй Усяня нет никаких других вариантов, кроме как ехать к Лань Сичэню и допытываться у него, что произошло. А еще в кои-то веки Вэй Усянь разделял со студентами их страдания. Бессонная и нервная ночь залегла темными кругами под его глазами, в голове — полный бардак, а на завтрак не хватило ни сил, ни желания. Вэй Усянь чувствовал себя так, словно это он здесь несчастный студент, который ненавидит субботние пары. Чем меньше оставалось расстояния до корпуса университета, тем больше ему хотелось просто развернуться и уехать. Но не мог же он вот так позорно сбежать с собственных пар? Он ведь ответственный преподаватель. …Ответственный же? В попытках доказать самому себе, что некоторые вещи просто надо сделать, Вэй Усянь не заметил, как дошел до корпуса. На ступеньках рядом со входом столпилась небольшая куча людей. Вокруг было непривычно шумно, все переговаривались друг с другом, а некоторые с насмешливой улыбкой осматривались по сторонам, ища кого-то. Это Вэй Усянь понял только потому, что он был тем самым «кем-то». Как только его заметили, толпа начала переговариваться еще громче, а кто-то и вовсе не стеснялся в открытую пялиться. — Да уж, доброе утро… — пробормотал сам себе под нос Вэй Усянь, проталкиваясь сквозь толпу и приветливо махая рукой каждому, кто оборачивался в его сторону. Добравшись до входной двери, он понял, почему все вокруг так странно ведут себя и косятся на него. На дверях висело несколько больших листов, на которых черной тушью написано «ВЭЙ ИН, ВЕРНИСЬ ДОМОЙ». Вэй Усянь весело фыркнул, но одновременно с этим почувствовал, что все это совсем неправильно. Он ведь вчера был дома. А где был Лань Ванцзи? Неужели, всю ночь клеил эти бумажки? Он сорвал один из листов с двери, перевернул его чистой стороной. Покопался у себя в карманах и достал ручку. Написал: «Я БЫЛ ДОМА. А ГДЕ БЫЛ ТЫ?». Вэй Усянь подумал, что Лань Ванцзи может не увидеть этот лист здесь. Так что он решил взять его с собой и достать при встрече, выставив его перед лицом Лань Ванцзи как протестный плакат. Пройдя внутрь здания, он понял, что это была хорошая идея. В холле также было много людей, и это несколько не вписывалось в рамки обычного субботнего утра. Но, самое главное, Лань Ванцзи тоже был там. С синяками под глазами ничем не лучше, чем у самого Вэй Усяня. Рукава его белого свитера были закатаны до локтей, на руках и одежде виднелись кляксы от краски. — Вэй Ин… Я… — Лань Ванцзи! Вэй Усянь поднял над своей головой тот самый лист и пристально уставился на Лань Ванцзи. Пусть ему будет хоть немного совестно. — Это что, семейная драма?.. — шепотом спросил один из студентов, что стоял рядом с Вэй Усянем. — Тш-ш-ш, — раздался уже другой приглушенный голос рядом. — Я хочу посмотреть. — Поверить не могу. Разве это не нарушает какие-нибудь внутренние правила университета или что-то вроде того? — Наверное. Да какая разница… Все любят семейные драмы. — Я не люблю. Почему я вообще оказываюсь эмоционально втянут в семейные разборки двух преподов? Я пойду в деканат. Надо этот цирк с конями сворачивать. — Ты что?! Сейчас же самое интересное начнется! Там ребята с третьего курса всю ночь… Сбоку завязалась небольшая потасовка. Один из студентов упорно пытался выбраться из холла и дойти до лестницы, еще один его удерживал. Несколько девушек попытались узнать, в чем дело, и присоединились к тому парню, что пытался предотвратить маленькую катастрофу, в виде нагоняя от деканата и разгона всех собравшихся и несогласных. Вэй Усянь неловко улыбнулся, наблюдая за этим. Но вмешиваться не стал. Пусть дети сами разбираются. — Вэй Ин, — Лань Ванцзи глубоко вдохнул и прикрыл глаза на несколько секунд, собираясь с духом. — Я был здесь. Ты избегал встречи со мной. — Ага, и ты решил выбрать беспроигрышный вариант. Субботние пары, которые я обожаю. Несколько студентов осуждающе засвистели, но Вэй Усянь обернулся к ним со своей широкой улыбкой. Свистеть перестали. Впрочем, и любые другие звуки тоже пропали. Вэй Усянь удивился: как так, с каких это пор он пугает студентов? Обычно те только сильнее раззадориваются с его подначек. Стоило ему только обернуться к Лань Ванцзи, как вопросы пропали сами собой. Тот смотрел на студентов строгим и тяжелым взглядом. Вэй Усяню самому стало трудно стоять на ногах. Но несколько по другой причине. Совсем-совсем другой… — Ладно, хорошо, — сдался Вэй Усянь. — Я больше не буду убегать. — Не будешь, — повторил Лань Ванцзи со странным блеском в глазах. — Не буду, — подтвердил Вэй Усянь, хоть и был уверен, что это не было вопросом. Лань Ванцзи кивнул куда-то в сторону, после чего студенты за его спиной начали оживленно перемещаться. Двое из них держали с разных сторон огромное полотно. Настолько огромное, что по ширине оно могло бы сравниться с трёхместным диваном, а по высоте могло бы от пола достать до груди Вэй Усяня. Полотно было накрыто чуть помятой белой тканью, чтобы не повредить его при переноске и не раскрыть секрет произведения раньше задуманного. А еще один студент… О, нет. Нет. Вэй Усянь готов был молиться, чтобы это не было правдой. — Не могу поверить! Это самый ужасный косплей, который я видел! Сначала Дарт Вейдер с горшком на голове, а теперь это! Нет, я так больше не могу. Я не могу работать в таких условиях. Кто-нибудь, запретите детям с художественного факультета заниматься косплеем! Студент, обернутый золотистой фольгой, и в самодельном шлеме, который закрывал все его лицо, скованными и неловкими движениями сделал несколько шагов вперед. — С-3РО к вашим услугам, сэр. Мне нельзя, но меня очень просили… — студент тихо хихикнул, но быстро взял себя в руки. — Так что сегодня я буду переводить для вас с «ланьчжаневского». Теперь уже была очередь Вэй Усяня глупо хихикать. Неужели, Лань Ванцзи и правда попросил кого-то из студентов сказать так? Это ведь было их домашней шуткой. — Вэй Ин, — Лань Ванцзи опустился на одно колено, обращая все внимание на себя. Ему потребовалось несколько секунд и одно отточенное движение, чтобы достать из кармана бархатный красный футляр. Вэй Усянь начинал подозревать, что что-то здесь не так. — Я хочу подарить тебе целую вселенную, — начал Лань Ванцзи, глядя прямо на Вэй Усяня. — …Но в нашем скромном мире это невозможно, — продолжил «С-3РО». — Если только не представить, что мир на самом деле плоский, а вселенная заканчивается там, где начинается его край. — Я хочу увидеть вместе с тобой все звезды, которые существуют. Двое студентов, что держали полотно, осторожным движением сняли ткань с картины. Вэй Усянь тихо охнул. Это был действительно край мира: плоская земля обрывалась в самом начале изображения, и дальше все пространство занимал «Тысячелетний сокол» на темном фоне. — …И я сделаю для нас еще сотню таких кораблей, если ты согласишься летать на них со мной, — «С-3РО» старался подражать механической манере голоса робота, но иногда начинал говорить слишком быстро или воодушевленно. — И даже если не согласишься, я все равно продолжу создавать их для тебя. — И я найду для тебя любого робота, какого только захочешь. Лань Ванцзи открыл футляр, набрал в грудь побольше воздуха. Вэй Усянь в этот момент подумал, что его сердце остановилось. Он чувствовал, как оно несколько раз стукнуло так громко, что на долю секунды ему показалось, что его бедное, слабое сердце может этого не выдержать. А потом долгие мгновения он не слышал совсем ничего, будто весь мир замер и он вместе с ним. Самый главный вопрос еще не прозвучал, а Лань Ванцзи продолжал молчать, с нескрываемым обожанием и теплом глядя на Вэй Усяня. Со стороны могло показаться, что эти двое просто в очередной раз забыли обо всем, наслаждаясь обществом друг друга. Но на самом деле «С-3РО» забыл слова, которые должен был сказать и судорожно пытался их вспомнить. — Я хочу от тебя детей, — «С-3РО» напрочь забыл, как правильно звучала эта фраза, но смог передать ее суть. — Вэй Ин, выходи за м… — Да! Небеса! Конечно же, да! Вэй Усянь не смог дождаться окончания вопроса и набросился на Лань Ванцзи, чуть окончательно не сбив его с ног. Он протянул свою руку вперед, с широкой улыбкой наблюдая за тем, как Лань Ванцзи дрожащими руками надевает кольцо на его безымянный палец. Сейчас у Вэй Усяня не было времени рассматривать кольцо или придавать какое-то значение его оформлению. Он успел лишь подумать о том, что оно смутно напоминает ему о чем-то. — Поверить не могу, что ты сделал что-то вроде этого, — тихо прошептал Вэй Усянь, беря руки Лань Ванцзи в свои и тяня его на себя, заставляя подняться с колен. — Ты… Ты поэтому?.. Поэтому тот месяц так странно себя вел? Лань Ванцзи едва заметно кивнул. А Вэй Усянь громко рассмеялся: ах, как же ему повезло и не повезло в квадрате с таким женихом. Он так сильно переживал о предложении, что едва ли не потерял сами отношения. — Не уходи больше, — тихо произнес Лань Ванцзи, приближаясь к чужому лицу и невесомыми поцелуями покрывая эту улыбку. — Теперь ты от меня не отделаешься. Вэй Усянь, в ответ на множество целомудренных поцелуев Лань Ванцзи, подарил ему только один. Но уже совсем не скромный и не тот, на который могли бы посмотреть студенты без стыда и смущения. — Что здесь… — Со стороны лестниц послышался громкий и строгий голос женщины. Вэй Усянь только по тону понял: это из деканата. Она не смогла договорить, потому что в холле внезапно зазвучала мелодия, перебивая все остальные голоса. Двое молодых парней с саксофонами стояли ближе к концу холла, прямо возле лестниц. Их мелодия звучала асинхронно, как будто они и сами не знали, когда начать играть, а когда остановиться. Но это делало их музыку только более заводной и через несколько секунд создавалось впечатление, что именно так она и должна звучать. — Лань Чжань, это что… Ты откуда саксофонистов взял… — пробормотал Вэй Усянь едва слышно, но не сомневаясь в том, что его услышат. — Они что… Кантину играют? Лань Ванцзи тихо цокнул: — Они должны были играть в самом начале. — Поверить не могу! Ты действительно сделал что-то вроде этого! Тем временем, помимо женщины из деканата, начала подтягиваться и администрация университета. Саксофонисты начали играть только громче, и все основное внимание было приковано к ним. — Лань Чжань, уходим, — тихо шепнул Вэй Усянь, заглядывая в глаза, что теперь смотрели только на него. — Нас точно уволят, если увидят здесь. — И пусть, — слабо улыбнулся Лань Ванцзи. — Пойдем в архитектурный. Тебе всегда нравились скульптуры. — Лань Чжань! Лань Ванцзи было сложно сопротивляться этому голосу и этому человеку. Он на секунду обернулся к группе студентов за своей спиной, те суетливо закивали. Вэй Усянь тоже бросил на них взгляд, пытаясь понять, о чем Лань Ванцзи мог с ними общаться таким невербальным способом. И тут же признал в этих студентах ту самую группу вандалов, из-за которой в триста второй теперь нет фикуса. — Эй! Вы! Так вы все это время были на его стороне?! Ответить ему никто не успел. Лань Ванцзи подхватил Вэй Усяня на руки прежде, чем кто-то из студентов придумал для себя оправдание. — Предатели!! — крикнул им Вэй Усянь, пока его не унесли совсем далеко. — Моих пар у вас сегодня не будет… И в понедельник тоже! … А, ладно. И во вторник! Но я вас запомнил! На зачете пощады не ждите!!! Это была единственная суббота за все годы преподавания Вэй Усяня, которую он пропустил.