Итак, Вэй Усянь считал, что сегодня его день уже не может стать хуже. Потому что он, кажется, отверг любовь всей своей жизни. После этого позорного бегства он еще какое-то время уговаривал себя, что поступил правильно, и другого варианта завершения разговора просто не было. Но уже в метро, когда он проехал несколько станций, на него накатило осознание, что он не дал Лань Ванцзи и слова сказать. Понимание этого простого факта выбило у него из-под ног землю. До кондитерской с круассанами он шел, подгоняемый своей тоской и чувством вины. Пытаясь хоть как-то компенсировать свое паршивое настроение, Вэй Усянь набрал намного больше сладостей, чем брал обычно.
И был, мягко говоря, несколько шокирован, когда понял, что не единственный закармливает Цзян Чэна выпечкой.
Мо Сюаньюй забрался прямо на стол Цзян Чэна, усевшись на каких-то бумагах. Он держал в руках шуршащий пакет со сладостями и поочередно отправлял их то себе в рот, то Цзян Чэну. Судя по тому, как эти двое вальяжно устроились в кабинете, никого, кроме них двоих, в бюро больше не было.
— Оу, я смотрю, у вас тут вечеринка? — Вэй Усянь хитро поиграл бровями и, пользуясь чужим замешательством, прошел внутрь. Устроил свои бедра точно так же на столе Цзян Чэна. — Есть какой-то повод? Или вы это так… Каждый день тут?
— Не говори ерунды! — тут же вспылил Цзян Чэн, резко откинувшись на спинку стула и чуть не подавившись. — И убери свою задницу с моего стола!
— Но ведь ему ты позволяешь! — тут же обиделся Вэй Усянь, тыкнув пальцем в Мо Сюаньюя.
Последний же ухмыльнулся, показал Вэй Усяню язык и с довольным видом закинул себе в рот еще одно печенье.
— Мне он тоже не разрешает, — поделился Мо Сюаньюй. — Но мои навыки игнора весьма сильны, и к тому же у меня в руках печенье. Он не посмеет выкинуть меня отсюда, пока не съест все.
— Ах, вот оно что! А-Чэн, мне тоже есть чем тебя подкупить.
— Ты должен был пользоваться своими привилегиями, а не отдавать их другим, — Цзян Чэн нахмурился, глядя теперь уже на двух людей, что самым бесстыдным образом решили занять его стол. — Давай сюда, — потребовал он, протягивая руку к Вэй Усяню.
Но прежде чем Вэй Усянь успел достать круассан из бумажного пакета, у Цзян Чэна в руке оказалось очередное печенье от Мо Сюаньюя.
— Поверить не могу, ты решил со мной соревноваться! — Вэй Усянь смотрел на своего оппонента то ли восхищенно, то ли с иронией.
— Печенье засохнет и станет невкусным, если его не съесть сейчас.
У Мо Сюаньюя была широкая и слегка пугающая улыбка. Он выглядел так, будто днем мог рассказывать самую смешную шутку из всех, что когда-либо можно было услышать, а ночью — призывать демонов и организовывать революцию.
— Но мои круассаны тоже могут засохнуть!
Мо Сюаньюй с важным видом кивнул, будто весь этот разговор был всерьез. Он впихнул в рот Вэй Усяню сразу несколько печенек, а сам тем временем достал из чужого пакета круассан и с гордым видом откусил от него кусок.
— С малиновым джемом! — тут же обрадовался он, восхищенно глядя на Вэй Усяня и облизываясь. — Я обожаю с малиновым джемом! И кунжутная посыпка! Ты просто чудо! Это Цзян Чэн сказал тебе, что я их люблю?
Вэй Усянь удивленно моргнул. Потом еще раз. И еще.
Покрасневший и надувшийся Цзян Чэн ответил на все невысказанные вопросы Вэй Усяня одним только взглядом.
«Только попробуй что-нибудь сказать — и завтра окажешься на улице, растерзанный собаками, а я станцую на твоей могиле», — говорил этот взгляд.
— А-а-а… Да… А-Чэн как-то по секрету сказал.
— Как здорово! Вы оба всегда такие милые. Спасибо, Вэй Ин.
«Да уж не за что…» — подумал Вэй Усянь, но вслух говорить не стал. Протянул Цзян Чэну пакет с оставшимися круассанами и все же не удержался от тихого смешка.
— И все же, что вы здесь устроили? По какому поводу у вас сегодня праздник углеводов и сахара?
— Так пятница, — радостно отозвался Мо Сюаньюй. — А еще сегодня с Ло Цинъян сняли обвинения.
— А… — кивнул Вэй Усянь. — Похоже, у вас был продуктивный день. Не то, что у меня.
По тяжелому вздоху брата Цзян Чэн понял: сейчас опять начнется.
— Ну так что, — после небольшой паузы протянул Мо Сюаньюй. — Поделишься с нами?
— Поверь, тебе не следовало его спрашивать…
— Хех… — Вэй Усянь грустно усмехнулся. — Честно говоря, думаю, что не хочу сейчас об этом говорить. Я облажался.
— Скажи что-нибудь, чего мы не знали.
— А-Чэн! Это жестоко!
Цзян Чэн в ответ на это только закатил глаза. Жестоко было сидеть на его столе с таким грустным видом, будто Вэй Усянь уже сам себя похоронил. А констатировать факты — это не жесткость, это обычная правда.
— Ладно, если вы настаиваете… — Вэй Усянь картинно вздохнул, приложил руку к сердцу всерьез или шутя, и только потом продолжил: — Лань Чжань сегодня пытался поговорить со мной и помириться, а я его отверг и сбежал.
— О? Вы поссорились? Я думал, вы уже давно замужем, — озадаченно пробормотал Мо Сюаньюй.
— Что? Мы? С чего ты вообще взял… Почему мы должны быть замужем? Подожди, ты имеешь в виду, я и Лань Чжань? Вместе? Друг на друге?
Цзян Чэн, наблюдая за тем, как Вэй Усянь в своем малоосознанном потоке слов доходит до истины, которая всем давно была известна, мог лишь посочувствовать Мо Сюаньюю. Теперь ему придется все это выслушивать и отвечать на эти глупые вопросы.
— Ну, да. Когда я видел вас в последний раз вместе, вы вели себя так, будто уже десять лет замужем. Лань Ванцзи тебе прическу поправлял, а ты весь вечер следил, чтобы он случайно не выпил ничего алкогольного. А потом вы двадцать минут спорили об учениках Рембрандта и начали играть в слова их именами. Серьезно, так ведут себя только люди в браке.
Вэй Усянь удивленно разинул рот:
— Это почему же?
— А что сексуального в том, чтобы перечислять имена учеников умершего голландского художника?
— Не понял, — Вэй Усянь никак не мог сложить у себя в голове чужие слова. — При чем тут сексуально?
— Потому что до брака секс есть, а после — нет, — решил вмешаться Цзян Чэн. Он, конечно же, не знал наверняка. Но он мог предполагать.
— Не-е-ет же! — Мо Сюаньюй взмахнул руками, чуть не рассыпав печенье из своего пакета. — Просто, когда люди состоят в еще неустоявшихся отношениях, ими движет страсть, влюбленность, глупость, восхищение и что угодно еще… А зрелые отношения — они
такие. Один другому выпить не дает, второй волосы поправляет, а потом они спорят о каком-то художнике и общаются так, что только им понятно. Это уже не про страсть, понимаешь? Вам-то, может, все эти художественные игры и кажутся сексуальными. Но со стороны — вы просто парочка поехавших женатиков.
Вэй Усянь уставился на своего собеседника, наконец кивнул и ненадолго о чем-то задумался.
— А ты ведь прав… Мы ведь с Лань Чжанем… Ах. Какой же я идиот.
— Я не могу поверить, что ты это только что понял, — фыркнул Цзян Чэн. — Ради всего святого, если до тебя наконец дошло…
— Да! Я прямо сейчас к нему и поеду! Мне нужно с ним поговорить.
Вэй Усянь бодро вскочил со стола и почти бегом направился к выходу:
— Пока, А-Чэн! Сюаньюй, еще увидимся!
Когда дверь за ним захлопнулась, Цзян Чэн и Мо Сюаньюй переглянулись между собой. В кабинете стало внезапно тихо. Оба неловко отвели взгляд и сосредоточили внимание на выпечке в своих руках. Пытаясь как-то разогнать повисшее молчание, Цзян Чэн без особого интереса спросил:
— Как думаешь, помирятся?
— Я тебя умоляю, они и не ссорились.
***
Вэй Усянь добрался до
их с Лань Ванцзи дома так быстро, как только мог. Ощущая собственную неправоту и желание объясниться, он думал о том, как глупо себя вел. Его стратегия была изначально проигрышной: он даже не дал своему партнеру шанса как следует объясниться. Лань Ванцзи всегда был человеком «в себе», вряд ли бы ему хватило того месяца, что Вэй Усянь терпеливо ожидал от него объяснений. Это Вэй Усяню месяца хватило бы с лихвой, чтобы собраться с духом и поговорить. А Лань Ванцзи всегда скрупулезно и тщательно подходил к таким вопросам, подбирал правильные слова и иногда попросту не мог решиться заговорить первым.
Их маленький дом сейчас выглядел совсем пустым. За неделю сад немного залило дождем и несколько стеблей пионов были сломаны. Раньше Лань Ванцзи всегда подвязывал их в таком случае, но сейчас пионы лежали совсем нетронутые. На каменной дорожке, ведущей к дому, собрался мелкий мусор в виде веточек и опавших листьев. Весной обычно их почти не было, но сильный дождь этим утром знатно потрепал деревья и цветы.
К своему удивлению, Вэй Усянь не увидел ни возле дома, ни во дворе машины Лань Ванцзи. Неужели, он еще не вернулся с работы? Уже был поздний вечер, и редко кто-то из них так задерживался в университете. Да и к тому же сегодня пятница! Каким бы строгим преподавателем Лань Ванцзи ни был, он бы не стал назначать консультации и индивидуальные занятия студентам вечером пятницы. Это Вэй Усянь любил заставлять студентов страдать и соглашался вести лекции и по пятницам, и по субботам. В выходные он особенно сильно любил поднимать сложные темы, чтобы его ученикам было о чем думать оставшееся время до начала новой недели. Он и на завтра уже подготовил небольшой проверочный тест для своей любимой группы, которая никогда не видела фикуса в триста второй аудитории.
Нажав несколько раз на звонок возле двери, он подождал несколько минут ответа, но так и не услышал ни шагов, ни каких-то признаков жизни. В окнах свет не горел, дверь была заперта, а вокруг совсем тихо.
Вздохнув, Вэй Усянь покопался у себя в карманах, нашел ключи. Он хотел быть вежливым и не желал застать Лань Ванцзи врасплох своим появлением. Но и оставаться на улице ждать его не хотелось.
Внутри же, в отличие от сада, все было примерно, как и всегда. Разве что и здесь не помешала бы хорошая уборка. Вэй Усяню даже показалось, что совершенно ничего не изменилось за неделю его отсутствия.
— Лань Чжань? — позвал он, все еще надеясь, что кто-нибудь ему ответит.
Но ничего. Как он и предполагал, Лань Ванцзи здесь не было.
Вэй Усянь прошел вглубь дома, включил везде свет, осмотрелся. И решил, что еще немного он сможет подождать. Терпение никогда не было его сильной стороной, но ради Лань Ванцзи он сможет и это.
…
Часы показывали уже за полночь, когда Вэй Усянь всерьез начал беспокоиться. Лань Ванцзи никогда прежде не задерживался так долго. Он попытался набрать Лань Сичэню, чтобы узнать, не вместе ли они, но никто не ответил на вызов.
Не находя себе места, Вэй Усянь расхаживал по квартире взад-вперед, плохо представляя, что он может сделать в такой ситуации. Он пытался придумать причину, по которой Лань Ванцзи мог так задержаться, но ни одна хорошая мысль не приходила в его голову.
Совсем отчаявшись, он хотел просто поговорить об этом с кем-нибудь и уже собирался позвонить Цзян Чэну, но решил, что тот может уже спать. Будить брата ради своих тревожных мыслей не особо хотелось… Так что Вэй Усянь решил, что просто отправит ему сообщение:
Хэй, привет. Я не хочу тебя будить, но Лань Чжань до сих пор не вернулся домой, и я нервничаю из-за этого.
Ответ пришел только спустя долгие несколько минут:
В смысле не пришел
Ты там до сих пор сидишь, что ли?
Ну, да? Я хочу с ним поговорить.
Отвратительно.
Вэй Усянь не нашелся, что ответить на это. Возможно, он и правда отвратителен… Сначала убегал и игнорировал, а теперь пытается чего-то дождаться. Разве это не было глупо, так вести себя? Вэй Усянь действительно сожалел о том, как он поступал. Но сейчас он просто хотел увидеть Лань Ванцзи, услышать его голос и заверить, что будет готов ждать их разговора о произошедшем столько времени, сколько потребуется. Да что там! Он даже готов забыть об этом и никогда больше не поднимать вопрос о месяце молчания между ними. Пусть так. У всего есть свои причины и некоторые, может быть, недоступны Вэй Усяню.
Он продолжал торговаться сам с собой, придумывая Лань Ванцзи новые и все более убедительные оправдания. Он думал о том, что, возможно, его возлюбленный чем-то заболел и поэтому так вел себя. Может, он просто хотел больше личного пространства, но не решился об этом сказать и поэтому сам немного отдалился. Или он просто затаил за что-то обиду на Вэй Усяня? Может?..
Его размышления прервал стук в дверь. Такой сильный и яростный, что мельком он подумал о том, что дверь не выдержит чужого напора.
Спешно поднявшись с места, он прошел в коридор и, не задумываясь, впустил гостя в дом. Это точно был не Лань Ванцзи, он бы не стал так стучать. Но и Цзян Чэна, которого сзади чуть удерживал за плечи Мо Сюаньюй, он увидеть не ожидал.
— Простите за вторжение! — радостно произнес Мо Сюаньюй и впихнул в дом Цзян Чэна, сам заваливаясь следом.
— Что…
— Заткнись! Я не буду тебе ничего объяснять. Просто, ради всего святого, не вздумай опять реветь. Я ненавижу все эти драмы и трагедии.
Вэй Усянь удивленно моргнул, потрогал свое лицо, убедился, что оно сухое. Непонимающе приподнял брови, но говорить ничего не стал. От этих двоих едва уловимо пахло вином. Скорее всего, сливовым… Сладким. Вэй Усянь не очень его любил, но знал, что у Цзян Чэна есть страсть ко всему сладкому.
— Мы решили составить тебе компанию, пока ты тут…
Ждешь, — Цзян Чэн произнес последнее слово с нажимом, будто оно его раздражало и злило.
— Ага.
Мы решили, — подчеркнул Мо Сюаньюй, — что тебе должно быть очень одиноко сидеть тут одному. Наверняка вот так ждать — это невероятно нервно. Так что, мы подождем вместе с тобой, а когда Лань Ванцзи вернется — уйдем.
Мо Сюаньюй каким-то чудом держал в руках бутылку с вином, которую Вэй Усянь до этого не заметил.
На душе стало сразу светлее, а жить — легче. И дело здесь было вовсе не в вине.
