campfire in your chest

Тсукишима знает, что в доме Ямагучи всегда холодно, несмотря на то, что он бывал здесь всего несколько раз. Он никогда не забывает надеть толстовку перед тем, как лечь спать. Он все еще не привык ночевать в чужом доме, и ему всегда требуется чуть больше времени, чем обычно, чтобы заснуть здесь. Жужжание маленького вентилятора в углу комнаты Тадаши уже не дает успокаивающего эффекта, как раньше. Теперь звук кажется слишком громким и раздражает. Интересно, не будет ли Ямагучи возражать, если Кей выключит его? Он приподнимается на локтях, чтобы взглянуть на кровать Тадаши. Его глазам требуется добрая минута, чтобы привыкнуть к полумраку, учитывая то, что он еще и без очков. Кровать пуста. Одеяло скручено и выглядит, как корявый древесный корень. —Гм… — сказал Тсукишима. Звук разлетелся по пустой комнате. Его голос звучит громко, несмотря на шум, производимый вентилятором. Может, ему просто попытаться снова заснуть? Нормально ли это, что хозяин комнаты просто взял и ушел куда-то посреди ночи? Раньше Ямагучи так не делал. Осознав, что он окончательно проснулся, Кей хватает очки со стола и надевает их. Он вспоминает, как кто-то говорил ему о том, что Тадаши становится странным, когда погода на улице портится. Тсукишима поднимается с теплого футона, чтобы выглянуть в окно. Ночное небо спокойное и ясное, листья дерева, стоящего на заднем дворе, едва слышно шелестят из-за порывов легкого ветра. Еще несколько минут он сидит на футоне, поджав под себя ноги. Ямагучи все не возвращается, и Кей наконец задумывается, не поискать ли его. Конечно, он бы чувствовал себя странно, пытаясь отыскать хозяина дома, расхаживая по коридорам в одиночку. Но ему показалось, что это было бы не более странно, чем сидеть в темноте в спальне Тадаши без него самого. Поэтому Тсукишима снова встает. Он выходит из спальни, ступая очень осторожно, чтобы ни на что не наткнуться. Единственный свет, помогающий ему с его задачей, исходит из ванной комнаты, которая находится в конце коридора. Кей выдыхает. Он уже собирается повернуть назад, но внезапно понимает, что дверь в ванную даже не закрыта, а открыта настежь. Тсукишима останавливается прямо перед ней, чтобы прислушаться к звукам. Он не знает, что ожидает услышать (Ямагучи там мочится? Вода течет из раковины? Это точно не мог быть душ, он бы с легкостью отличил его от всего остального). Лицо Кея бледнеет, когда он слышит, как кто-то хлюпает носом. Еще пара шмыганий и всхлипов, и Тсукишима уже не может просто стоять и слушать это, но и повернуть назад он тоже не может. Поэтому Кей переступает через порог ванной комнаты и тут же щурится от яркого света. Тадаши сидит на небольшом стульчике, прижавшись лицом к зеркалу. Еще один всхлип — Ямагучи еще не заметил его. Маленький желтый мешочек, в котором Кей узнает пенал Тадаши, лежит рядом с ним на туалетном столике, расстегнутый. —Что ты делаешь? Ямагучи вздрагивает так сильно, что чуть не падает со стульчика на пол ванной. Он убирает со щеки прилипший к коже белый ластик, с небольшим количеством серых пятнышек, но не кладет его. Его маленькая рука зависает в воздухе перед грудью. —Что это такое? — спрашивает Кей. Он хмурится и смотрит, как карие глаза Тадаши наполняются слезами. Тсукишима чувствует себя так, будто примерз к полу. Босые ноги стоят на холодной плитке. «Что бы сделал Акитеру, если бы я плакал?» — думает он, но в голове нет никаких идей или воспоминаний. Кей поправляет очки, чтобы хоть как-то занять руки в этот момент, который, как ему кажется, тянется целую вечность. —Ямагучи, что ты пытаешься стереть? — спрашивает Тсукишима, но уже знает ответ. —Извини, Т-Тсукки, — машинально отвечает Тадаши. — Ничего такого. Я хотел лечь спать, но... — Еще один тихий всхлип и Кей желает на время стать другим человеком, надеясь, что хотя бы тот, кем он станет, будет знать, что делать. Ямагучи продолжает после глубокого вдоха: —Я все время думал о тех парнях в парке и... —Что ты пытался стереть? — повторяет Тсукишима, теперь уже тише. —В-веснушки. Одно это слово звучит как проклятие, вырвавшееся из уст Тадаши. Кей не понимает. Было столько всего, что могло довести мальчика до такого состояния—плакать в ванной посреди ночи, тереть свое красное лицо ластиком —но случилось это из-за его собственных веснушек? Первое, о чем с горечью думает Кей, так это о том, что Ямагучи слишком взрослый, чтобы предполагать, что это действительно сработает, но вторая, более мягкая и осторожная его мысль гласит, что по его мнению, веснушки интересны. Они отличают Тадаши от всех остальных детей. Но после некоторого размышления Тсукишима понимает, что нашел вариант, который дети из начальной школы воспринимают легче всего, безболезненно. Он пытается тщательно подобрать следующие слова; что-то, что он имеет в виду, но также и то, на что, как он знает, Ямагучи отреагирует положительно. Кей небрежно пожимает плечами. —По-моему, они классные. Тадаши снова вздрагивает. Ластик выскальзывает у него из рук и отскакивает в раковину. Ямагучи подносит рукав пижамы к глазам и вытирает мокрое лицо. —Т-ты... — бормочет он. Кей кивает. —В них нет ничего особенного. Дети просто придурки. —Тсукки, — взвыл Тадаши, а вид у него такой, будто он снова собирается заплакать. Кей не знает, почему он краснеет, но чувствует, как его щеки становятся все горячее. Он подходит к раковине и поднимает из нее ластик, после чего молча запихивает его обратно в пенал. Ямагучи соскальзывает со стульчика, и Тсукишима видит, что его щеки тоже пылают. —У тебя есть веснушки, — говорит он ему, — Ну и что? Мальчик наблюдает за ним, не зная, что ответить. Кей продолжает: —У меня большие ноги. И у меня ужасное зрение. Ну и что? — ...Ну и что.— повторяет Ямагучи, и на его раскрасневшемся лице появляется слабая улыбка. — Да. — Тсукишима ободряюще кивает ему в последний раз. Он кладет желтый пенал обратно на туалетный столик. Тадаши бросает на него быстрый взгляд, прежде чем уставиться в пол. Его широко распахнутые глаза устремляются на Кея, когда тот вновь говорит. —Так мы можем теперь пойти спать? На веснушчатом лице расцветает настоящая улыбка. —Спасибо, Тсукки. Конечно, Тсукки. Ямагучи выключает свет в ванной и бросается вслед за Тсукишимой обратно в комнату по темному коридору. Он слышит, как его друг тихо говорит: "Прости, Тсукки.” Кей резко просыпается, ударяется локтем о стену спальни и вздрагивает от громкого удара. Он садится и отбрасывает одеяло в сторону. Он секунду потирает локоть, прежде чем потереть глаза ладонями, еще теплыми от того, что он был под одеялом. Парень трет глаза, пока не видит искры. Он уже давно не вспоминал о той ночи. Во сне, в воспоминаниях, коридор в доме Ямагучи казался таким большим. Тсукишиме также казалось, будто он прошел много миль, прежде чем добрался до света, льющегося из ванной. Он помнит темноту, то, как она окутала их, когда они вернулись в холодную спальню . Он смутно помнит, как его пальцы дернулись, чтобы дотронуться до Тадаши, просто чтобы дать своему другу знать, что он находится рядом. Он хотел нащупать руками ту руку, в которой Ямагучи держал ластик. "Нет, нет, нет, нет", — размышляет Кей, плюхаясь обратно на матрас. — " В тот момент я об этом не думал. " Когда он закрывает глаза, то все еще видит слабые искры, танцующие в темноте. — Тогда почему все это кажется таким знакомым? — бормочет он вслух. Ему хочется не обращать на это внимания, хочется снова завернуться в одеяло, зарыться головой в подушку и снова заснуть. Но под покровом ночи он всегда становился более сентиментальным, и сейчас ему не по себе. Его сердцебиение учащается и в ушах стучит. Мертвая тишина в спальне. Он прижимает два пальца к шее. Частота собственного пульса пугает его. Кей закрывает глаза, когда чувствует, что его тело тяжелеет, и пытается собраться с мыслями. Он отодвигает сон на второй план и тянется к воспоминанию, истинному воспоминанию, которое, как он знает, находится где-то в его голове. Тсукишима позволяет себе ощутить холод дома Ямагучи через старую школьную толстовку. Он копает глубже, пока не выхватывает из памяти собственные слова и не отбрасывает их в настоящее. —Так мы можем теперь пойти спать? — Кей цитирует себя, но едва слышит хоть какие-то слова из-за бешеного стука своего глупого сердца. Он помнит, как выходил из ванной, помнит слабый щелчок, производимый выключателем, когда Тадаши нажал на него. И как коридор погрузился в темноту, и Тсукишиме пришлось еще раз сосчитать шаги, чтобы убедиться, что он идет в правильном направлении. Он помнит, как ему хотелось невинно и просто протянуть руку, может быть, нащупать стену или что-то еще, что могло бы обезопасить его и провести сквозь ночь. Ямагучи шел позади, его присутствие, легкое и спотыкающееся, было весьма ощутимо, и Кею захотелось хлопнуть его по плечу, может быть, коснуться его руки на секунду, чтобы дать ему понять, что он тоже здесь, в этом доме, в этом темном коридоре. Тсукишима помнит, как он сжимал кулаки, пряча их в рукавах потрепанной школьной толстовки. Он помнит, как хотел, чтобы его руки просто повисли по бокам. Он помнит, как не хотел, чтобы они сбились с пути; не хотел уговаривать Тадаши войти в спальню, положив руку ему на спину или на плечо, и совершенно точно — совершенно точно — не желал позволить своим холодным рукам искать в темноте маленькие и куда более холодные руки Ямагучи. "Просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке, что он больше не будет плакать ночью."— говорил себе Кей, но он просто притворялся, чтобы не выглядеть эгоистичным. —Черт, я же... Уже семь л-лет? Я был…— Тсукишима беспомощно хрипит в темноту. Что-то в горле практически не позволяет ему говорить вслух. Темнота вокруг напоминает о коридоре из воспоминаний, и он чуть не ударяет рукой по лампе у кровати и не швыряет ее в стену, пытаясь включить. Его сердце бешено бьется, наполняя кровью все тело, и приливные волны оглушительно ревут в ушах. Руки дрожат и едва удерживают Кея, когда он поднимает свое свинцовое тело с матраса — он не был таким тяжелым, когда ложился вечером —и начинает ходить. Он никогда в жизни не чувствовал такого раздражения, кровь кипела под натянутой белой кожей, а картинка мира вокруг слегка затуманивалась, когда он подносил телефон близко к лицу. кому: Тадаши★ тема: лгфхкн Проснулся Это все, что ему удается послать, но лучше мало, чем ничего. Ему хочется взвыть, когда он видит часы у кровати, которые показывают половину первого ночи; Ямагучи наверняка уже спит. Тсукишима подумывает о том, чтобы помчаться к нему домой и стучать, стучать и еще раз стучать в окно спальни, пока парень не проснется и не успокоит его. Кей чувствует себя так, будто в его теле идут проливные дожди. "Боже, — думает он, — может быть, даже его лицо сейчас успокоило бы меня". от кого: Тадаши★ тема: Re: лгфхкн это вопрос?? потому что да тсукки ! я не могу уснуть :> Кей издает сдавленный звук облегчения. Он никогда раньше не слышал, чтобы с его губ срывался подобный звук, но сейчас все кажется ему чужим. Он с трудом влезает в куртку и опускает в карман мобильник. Это просто чудо, думает он, что ему удается надеть обувь и тихо выйти из дома через заднюю дверь. Снег, выпавший несколько недель назад, почти растаял, но его длительное присутствие оставляет определенный запах в воздухе, который приходит только с чистой зимой. Тсукишима думает, что у него в кармане зазвонил телефон, но не может быть уверен и не хочет проверять. Он уверен, что отключится, если его сердце продолжит так стучать. Кей плотнее укутывается в куртку, яростно трясет головой, словно пытаясь очистить ее от невидимого снега, и убегает. Пять минут или два часа спустя—Кей не может быть уверен —он уже бежит через задний двор Ямагучи. Стоит у задней двери, отчаянно желая долбиться в нее, пока не увидит веснушчатое лицо Тадаши, который откроет и пригласит его войти. Но он не может разбудить весь дом. Тсукишима тяжело дышит, и его сердце все еще колотится, но ему будет уже так страшно, если он сможет осознать, что это происходит из-за физического напряжения. Он посылает Ямагучи быстрый и, конечно, запутанный текст, учитывая тот факт, что его холодные пальцы сейчас точно не будут работать правильно, а затем сгибается пополам, положив руки на колени. —Что такое, Тсукки? Он встал на крыльце и склонился над Кеем, пытаясь встретиться с ним взглядом. Когда Тадаши понимает, что парень не отвечает, он хватает его за рукав и тащит внутрь. Дом расплывается перед глазами Тсукишимы, и следующее, что он видит и осознает, это то, что он сидит на кровати Ямагучи. Его владелец стоит на коленях напротив него на полу, веснушки, торчащая прядь волос, выбивающаяся из прически на макушке и все остальное. —Прости, прости, — Кей слышит свое ворчание. —Посмотри на меня, сосредоточься на мне. Боковое зрение подводит его, и он сосредотачивается только на лице Тадаши. Тсукишима пристально смотрит на парня, прожигая глазами лицо; вот его веснушки—все они—и вот его обеспокоенные карие глаза, вот его маленький надутый рот, вот его длинные ресницы и острый нос; Кей перечисляет черты снова и снова, вычерчивает в своей голове до тех пор, пока не чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы говорить. —У тебя когда-нибудь была паническая атака? — спрашивает он, на удивление неплохо справляясь. —Конечно. — тут же отвечает Ямагучи. Он медленно подвигается, чтобы сесть рядом с Тсукишимой, закидывает ногу на его колено и использует с руки, чтобы направить одну из дрожащих конечностей Кея к своей коленке. Тот мягко сжимает ее, сосредоточившись на дыхании, как велел ему Тадаши. Единственное, что удерживает его от желания попытаться встать, а затем начать расхаживать по комнате, которое возникает в его голове каждые десять секунд, - это то, как крепко он ухватился за колено Ямагучи. Тсукишима сжимает его, и парень напрягается, голос слегка дрожит, когда он считает вслух. Должно быть, это щекотно. —Все в порядке, — заверяет Тадаши, — это пройдет. Это пройдет, Кей. Кей начинает мысленно соглашаться с ним. Он чувствует, как страх отступает, как прилив обычно отступает по песку. Еще несколько минут, и его дыхание, как всегда, под контролем, но он не решается оторвать взгляд от пола. Румянец заливает все его лицо; он ужасно смущен. Тсукишима вздрагивает, когда Ямагучи прижимает пару пальцев к его шее. —Прости, Тсукки. Холодные руки, — извиняется Ямагучи. — Кажется, ты успокаиваешься. —Да, так и есть. Он переводит взгляд на дверь комнаты, и его мысли возвращаются в темный коридор прямо за нею. Он думал, что то, что он чувствует к своему другу — он отодвигает это чувство, потому что не готов углубляться в нечто подобное — появилось из-за каких-то недавних событий. Кей предположил, что чувства были результатом перемены в их взаимоотношениях, произошедшей прошлым летом, то, как Тадаши подтолкнул его вперед, потому что он лучше, чем сам Кей, знал, как ярко может гореть его пламя. Огонь нужно было просто разжечь, а Ямагучи был готов и способен на это. Вот что Тсукишима подумал. Но это всего лишь Ямагучи. Кей может попытаться привязать свои чувства к тому, что его друг стал более уверенным в себе или к тому, что отношения между ними двумя изменились, но ему кажется, что теперь он все понимает. Он просто не думал, что прозрение доведет его до гребаной панической атаки. Он должен был знать все с самого начала. Он чувствует себя глупо и раздражен тем, что ничего не понимал все это время. Это просто Ямагучи; милый, нежный, поддерживающий и настоящий. Это то, кем он является и кем он был всегда, еще до той ночи, которая снилась Тсукишиме. Бег от его дома к дому Тадаши кажется ему событием, произошедшим много лет назад. —Тсукки? —Тадаши. — выдыхает Кей в ответ, и ему кажется, что каждая мысль, которая была в его голове, вдруг оказалась в этом слове. Он не замечает, как парень, сидящий рядом, напрягается и тут же расслабляется. Однако он начинает замечать ужасный холод, висящий в воздухе, и дребезжащую музыку, доносящуюся из игровой консоли на другом конце кровати. Он также понимает, что нога Ямагучи, прижатая к его правой ноге, удивительно теплая, а лодыжка свисает с края кровати. Когда он опускает глаза и видит, что его руки все еще сжимают веснушчатое колено, Кей отрывает их так быстро, как если бы его что-то обожгло. Он не знает, что теперь делать с ними, поэтому начинает потирать ладонями глаза, лоб и все остальное. Похоже, Тадаши в какой-то момент снял очки с его лица. —Ты в порядке? — мягко спрашивает парень. —Теперь все в порядке. Сколько сейчас времени? —Без пятнадцати минут два. —Вот дерьмо. Прости. Ямагучи подтягивает обе ноги к груди и кладет подбородок на ободранные коленки. Угольные глаза, с расширенными из-за тусклого света зрачками, с неприкрытым интересом изучают лицо Тсукишимы. Тот боковым зрением замечает, как фиолетовые шорты Тадаши поднимаются чуть выше, и открывают еще пару дюймов загорелых, веснушчатых бедер. Кей заставляет себя отвести взгляд. В наступающей тишине слышны веселые мелодии, проигрываемые консолью. Он практически чувствует, как обеспокоенность Ямагучи исчезает. Он хочет спросить, Кей знает, что хочет. —Я могу спать здесь? —голос Тсукишимы звучит напряженно. Ему нужно прочистить горло, но он этого не делает. Затем брюнет разворачивается и идет к своему шкафу, вытаскивает футон и кладет его рядом с кроватью. Он роняет на него пару подушек. Кей моргает, когда единственная лампа в комнате выключается. Лунный свет льется в спальню, и Кей внезапно чувствует себя измученным. Он делает движение, чтобы бросить свое ослабленное тело на футон. —Нет, — говорит Ямагучи, качая головой и занимая место на полу. — Ты ложись на кровать. Тсукишима просто кивает и неграциозно плюхается обратно на матрас. Он вытягивает руку, чтобы взять с кровати приставку, и молча протягивает ее Тадаши, который тут же выключает звук и начинает играть. Он вытягивается на футоне, голые ноги кажутся бледнее в лунном свете. Кей заворачивается в одеяло и закрывает глаза. Тихие звуки, издаваемые кнопками консоли, когда быстрые пальцы Ямагучи ударяют по ним, почти сразу же убаюкивают его.