Я убью всех тех, кто, посмел тебя касаться*
Губы пересохли. Сэм скользнул по ним языком, пытаясь смочить остатками слюны, и ощутил, как крошечные лоскутки кожи болезненно слезли, оставшись на кончике языка. Пить хотелось ужасно, но он не решался притрагиваться к той воде, которую вчера утром принес ему Джон. Отец приходил несколько раз, пытался поговорить, даже - как смешно - рассказывал что-то о его детстве, Сэм упрямо игнорировал. Все это было настолько глупой и откровенной фальшью и абсурдом, что Винчестера тошнило. Какая же нелепость, похитив и притащив его в какой-то грязный полупустой бункер, рассказывать о том, как в шесть лет он испугался клоуна в торговом центре. Отцу это видимо казалось смешным, а Сэму после этого несколько месяцев снились кошмары, в которых огромное существо, измалеваное потекшим клоунским гримом, гонялось за ним по бесконечным коридорам торгового центра. Отец тогда сказал, что настоящий мужчина и охотник должен смотреть в глаза своим страхам, но представляя себе это огромное, скрытое грязно-белой комковатой краской лицо с кровавой улыбкой, мальчик едва не скулил от ужаса. Отец лишь презрительно фыркал.
Вот уж действительно приятное воспоминание из детства.
Вскоре отец перестал играть роль доброго папочки с глупыми истроиями, полностью превратившись в его похитителя. И Сэм наконец честно признал самому себе, что до этого случая где-то в глубине души лелеял надежду, что Джон все еще любит его, что все это время он искал его не для того, чтобы убить Дина, а просто потому что Сэм его сын, и как ни крути, тринадцать лет они жили вместе. Нет, он вовсе не собирался прощать отца за то, что тот сделал с Дином, за все шрамы на теле брата, за их постоянные переезды, за брошенного четырехлетнего мальчика, живущего с вечной мыслью о том, что собственный отец хочет убить его. Прощать Сэм не собирался, но хотя бы просто поговорить с ним, закончить эту бесконечную игру в охоту и прятки, увидеть в глазах Джона хоть какой-то намек на отцовские чувства все же хотел. Однако теперь надежды эти окончательно рухнули. Отец его не любил. Ни тогда в детстве, ни тем более сейчас. Он искал Сэма только потому, что тот был единственной слабостью Дина, единственным способом уничтожить его, и плевать Джон хотел на то, что Сэму для этого придётся умереть.
Последние крупинки живущего в его душе тринадцатилетнего мальчика, ждущего папу, превратились в прах. Отца у него больше не было. Остались лишь старший брат и давно ставший роднее обоих родителей Бобби.
Счет времени он давно потерял. Окон в бункере не было, и Сэм не знал, день сейчас или ночь. Поначалу он пытался хоть как-то высчитывать время по приходам Джона, однако вскоре сбился. Сколько он здесь? День? Два? Неделю?.. Метка на предплечье беспрестанно ныла и дергала. Дин его искал. Сэм зажимал ее ладонью и мысленно звал брата. Раньше он жутко бесился, когда старший лез в его сознание, но теперь отчаянно мечтал вновь услышать в голове его голос. В первые часы, проведенные здесь, он был уверен, что Дин вот-вот появится, но время тянулось и тянулось, а приходил лишь отец. Иногда появлялись перевертыши, дразнились издали искаженными образами старшего брата. Сэм старался не обращать на них внимания, он чувствовал - крысята его боялись. Просто развлекались, дразнили, как пса на привязи, зная, что не нападет. Вызывать ловцов было бесполезно - их пищей были живые души, здесь им попросту нечего было забирать, Сэм пытался направить их на Джона, но попытка оказалась тщетной, тени словно бы и не заметили присутствие смертного. Это могло означать лишь одно - душу отца уже кто-то выкупил и теперь защищал, ожидая финала сделки. Однако одного Сэм все же добился, появление его ловцов напугало Джона, пусть внешне он остался спокойным, но Сэм видел мелькнувший в его глазах страх. Это уже немного радовало.
- Твои шавки мне ничего не сделают, - усмехнулся Джон, но в глаза сыну взглянуть не решился, пряча неконтролируемый страх и ошеломление. Он явно не ожидал, что и младший способен призывать тьму, и это в его планы никак не входило. - Ты же знаешь, Сэмми. - Голос его был глумливым, но дрогнувшие нотки Сэм так же уловил. И даже ощутил запах его страха - ржавый и железистый.
- Не называй меня так. - Холодно процедил Сэм, давя в себе ярость и торжество. Страх отца пах приятно. Дину бы понравилось.
- О, извини. Я и забыл, что эта привелегия доступна только твоему любовнику. Он называет тебя так, когда трахает?
- Нет, - Сэм фыркнул, прикрывая покрасневшие от напряжения глаза, - в основном, когда я ему отсасываю. - Он провел языком по сухим губам и невинно улыбнулся.
Лицо Джона исказилось от отвращения, он шагнул ближе к замершему Сэму, наблюдающему за ним из-под ресниц, и замахнувшись, с силой ударил по лицу зажатой в руке металлической кружкой. Плеснула вода, по разбитой скуле потекла кровь, но Сэм даже не поморщился, все так же неподвижно глядя на отца. Кровь на его лице смешивалась с водой, растекалась по шее, пачкала футболку, охотник не шевелился. Боль пульсировала в ране, от удара кружилась голова, но он усилием воли заставлял себя не обращать внимания, чтобы не показывать этого отцу. И вдруг метку на плече дернуло так, что Винчестер охнул. Джон, взбешенный отсутствием хоть какой-то реакции, собрался было ударит снова, но в этот момент Сэм, вздрогнув всем телом, открыл глаза. Полыхнул жгучий изумруд, и на мужчину взглянула сама преисподняя со всеми обитающими в ней демонами. Помещение в одну секунду наполнил удушающий сладкий запах ладана, температура рухнула вниз с такой скоростью, словно весь бункер разом превратился в одну огромную криокамеру. Джон почувствовал, как густой церковный аромат заполз в его рот, потек по внутренностям и заворочался там, хищно победоносно урча. Схватившись за живот, он рухнул на колени, стремясь выблевать его, и тут же все исчезло, испарился без следа терпкий запах, вернулась в норму температура, Сэм сидел, привалившись к стене и равнодушно наблюдал за ним. Вскочив на ноги, Джон молча вылетел из комнаты.
Он перестал появлялся у Сэма, приходили его ручные крысята, притаскивали воду и какую-то еду. Воду Сэм в конце концов начал пить - жажда уже почти сводила с ума, но от еды по-прежнему отказывался. Перевертыши глумились, дразнились, уходили, Сэм их игнорировал.
Время превратилось в однообразный повторяющийся цикл - он просыпался, выпивал немного воды из той же металлической кружки, на которой так и остались следы его крови, и снова засыпал. Раненая скула болела, ныли старые синяки и ссадины, полученные в самые первые дни его прибывания здесь, постоянно кружилась голова, но Сэм чувствовал лишь тёплую пульсацию рисунка на коже, он осторожно сжимал его ладонью и засыпал, вспоминая смех Дина, его собственнические поцелуи, нравоучения Бобби и запах салона Импалы. Так ненадолго становилось легче.
- Почему ты не убьешь меня сейчас? - Поинтересовался Сэм, когда отец наконец вновь появился в его комнате.
- Это неинтересно. - Джон фыркнул, - Мне нужно, чтобы он это видел. Чтобы страдал сильнее, зная, что его любимый братец, - он поморщился от отвращения, окидывая сына презрительным взглядом, - умирает у него на глазах.
- Я могу и сам... убить себя. - Тонкий острый гвоздь, найденный в ворохе старых тряпок в углу давно лежал под матрасом, иногда Сэм вытаскивал его, любуясь блеском металла, использовать его как оружие было малоэффективно, и конечно же Сэм не такой идиот, чтобы убивать себя. Но холод крошечного куска металла между пальцев странным образом успокаивал. Да и, как бы по-детски это не звучало, ужасно хотелось позлить отца.
Однако Джон вдруг рассмеялся холодно и зло.
- Можешь конечно, только... этим ты его не убьёшь, а просто лишишь ошметка своей жалкой души. Он станет монстром, Сэм. Он и так монстр, но ты можешь сделать его таковым окончательно. Он не узнает даже этого старого предателя Сингера. Вы все превратитесь для него в добычу, вроде тех девчонок, которых он убивал. Знаешь, я бы хотел посмотреть на это, но... я слишком долго ждал момента, когда смогу убить его.
- Кстати о девчонках, - Сэм криво улыбнулся. Улыбка эта была самодовольной и хищной, от нее буквально веяло холодом, на миг Джону даже показалось, что комната опять погрузилась в тот пробирающий до костей холод, смешанный с ладаном. - Он делал это не один.
- Что?
- Мы вместе убивали. Мне понравился вкус их душ.
- Ты всегда был таким же ублюдком, как и твой братец. - Процедил отец сквозь зубы.
- Пожалуй, я буду этим гордиться. Было бы гораздо хуже, если бы я был похож на тебя.
Джон рывком шагнул вперёд, словно снова собирался ударить его, но так и не решился. Сэм снова насмешливо улыбнулся, и отец развернувшись, вышел из комнаты. Больше он не появлялся.
Сэм был доволен.
В старом доме прохладно, пахнет книгами, прогретым на солнце деревом и кофе. Старые ступеньки лестницы тихо скрипят, когда Сэм поднимается наверх. Где-то в гостиной что-то негромко бурчит Бобби. Сэм проводит ладонью по гладким потертым перилам, это обычное повседневное действие отдается в груди теплой вибрацией. Он дома. Знакомая дверь, Сэм толкает ее и входит в знакомую с детства комнату. Дин сидит на полу, прислонившись к бортику кровати, сосредоточенно изучая истрепаную карту. Под глазами у старшего пролегли темные круги, губы искусаны, он приподнимает руку, ведя пальцем по бумаге, рукав кожанки сползает, и на ладони брата обнажается бордовый ожог в виде перевернутого креста. Сэм хмурится. Половица под ногами скрипит, Дин вздрагивает, отвлекаясь от карты, поднимает голову. Увидев младшего, он приглушенно выдыхает, вскакивает поспешно. Карта пикирует на пол.
- Сэмми... - Он шагает к Сэму, сгребает в объятия, прижимает к себе так сильно, что у Сэма, кажется, трещат рёбра.
- Что такое, Дин? - Сэм обнимает его в ответ, вдыхает запах кожи, глаза почему-то жжет что-то влажное.
- Как же я соскучился.
- Я же минут на десять только выходил... Как ты так быстро... - Сэм морщится, неожиданно понимая, что не помнит, сколько времени его не было в комнате. Или в доме? И почему Дин такой уставший? Запах в комнате вдруг становится затхлым, воздух словно вздрагивает и идет рябью.
- Нет. - Дин выпускает его из объятий, заглядывает в лицо. Глаза у старшего серьёзные, но в самой их глубине искрится тревога и тепло. Сэм тонет в их зелени. - Не вспоминай, иначе проснёшься.
- Что? Что происходит? - Комната рябит все сильнее, запах Дина ускользает, Сэм тянется вперёд, стараясь уцепиться за брата как можно крепче. - Дин...
- Я уже рядом. Я почти нашёл тебя. Ты только... держись. - Дин притягивает его к себе и целует. - Еще немного, мелкий... - Он отстраняется, осторожно гладит пальцами лиловый синяк на его скуле, зеленые глаза горят ненавистью и сожалением. Сэм шикает, когда прохладные пальцы касаются болезненной отметины. - Извини, сейчас все пройдёт.
И боль действительно проходит, перестают болеть и синяки на рёбрах и боках.
- Послушай, Сэмми, мне нужна твоя помощь.
- Что мне сделать?
- Мне нужна капля твоей крови. Всего капля, чтобы почувствовать ее.
- Хорошо.
Сэм совершенно растерян, он не знает, что происходит, откуда на его теле и лице оказались те раны, почему так зол и взволнован Дин, да и зачем ему, в конце концов, нужна кровь? Снова начинает кружиться голова, стены вибрируют и дрожат, звуки приглушаются и доносятся будто бы из-под водной толщи, Сэму вдруг кажется, что пол куда-то проваливается, он вцепляется в Дина крепче, и тот вновь мягко целует.
- Мы скоро увидимся, мелкий. - Шепчет в поцелуй старший.
Дом погружается во тьму.
Сэм резко открывает глаза и, тяжело дыша, садится на кровати. Сон. Господи... просто сон. От отчаяния и тоски скручивает внутренности. На губах все еще ощущается вкус и тепло поцелуя, Сэм прижимает к ним кончики пальцев, глупо стараясь удержать фантомное касание губ Дина, и вдруг осознает, что скула больше не болит. Он судорожно ощупывает лицо и удивленно выдыхает - рана исчезла. И ребра не болят тоже.
Возможно ли, что это был... не сон? Он действительно на несколько мгновений побывал дома... И Дин и поцелуй были настоящими.
Мне нужна капля твоей крови.
Сэм скатывается на пол, сдвигает матрас и шарит по голой кровати, пальцы нащупывают металлический холод, Винчестер нетерпеливо вытаскивает гвоздь из щели между досками.
Острый кончик больно распарявает кожу на ладони, Сэм сжимает кисть в кулак. На бетонный пол капают рубиновые капли.
***
В темной комнате старого дома, рывком выныривает из сна Дин. Прямо в воздухе слабо пульсирует видимая лишь ему одному тонкая красная нить, уходящая за дверь и тянущаяся дальше, сквозь деревья и темноту ночного леса. Схватив ключи от машины и на ходу заталкивая в карман кожанки ствол пистолета, Дин Винчестер выскакивает из комнаты.
