По бездорожью

      Понедельники никто не любит, в частности из-за рабочих часов. Вне зависимости от работы, в баре всегда полно зрителей, в том числе и на защищённых каналах проводятся прямые трансляции.       Со службами держится договор, не шаткий, достаточно крепкий. Полиция согласилась на проведение гонок с условием засланного агента в бар, о котором никому не будет известно. Владельца клуба это устроило, агент не будет мешать делу и гонкам. К тому же наркотические вещества на территории бара запрещены, для всех одни плюсы.       О том, кто этот агент не знают ни гонщики, ни сам хозяин заведения, что уж говорить о персонале. Раз на протяжении трёх лет агента не обнаружили — он выполняет работу исправно. Подозрений не было ни у кого о лишнем человеке, значит и не появятся.       Как не явился Молния на гонку. Пока Рыцарь поспешно расспрашивает о пропавшем друге, Анархист с наслаждением наблюдает за подступающей паникой. Он бы и дальше гордился отсутствием футовцев, не появись точно такой же в роли новичка на этот день. Легенда сжал кулаки, испепеляя взглядом чёрный силуэт в одну секунду превратившийся в мишень. В отражении шлема мелькнула молния, гром отвлёк ведущего от разъяснения правил гонки, которые он диктует каждый раз перед началом.       Транспорт стали покрывать капли дождя, усиливающегося с каждой секундой. Это не причина останавливать гонку, дождливые ночи были одними из самых интересных, так по крайней мере показывает статистика. Анархист вышел из бара к мотоциклу и расслабленно потянулся. Перед тем как сесть, протёр сидушку. В мыслях есть только одна задача, подвести футовца к скорой помощи или моргу.       Шины новичков заскользили по мокрому асфальту, кто-то чуть не перевернулся на старте. Анархист мог бы рассмеяться, но не стал, понимая, что тоже когда-то был таким же неумелым водителем. В отличии от Жнеца, который сигналит вслед новичку и что-то выкрикивает.       Пока ведущий отсчитывает старт для мастеров, Анархист напряжённо сжимает резиновые ручки руля. Автомобили и мотоциклы начали гонку, все кроме самого последнего. Легенда удерживает мотоцикл обеими ногами и выжимает газ. Вода и камушки выбились из-под колёс и байк пробивается вперёд под свист собственных шин.       Анархист за минуту нагнал урвавшихся вперёд гонщиков, нацелился на чёрный спортивный мотоцикл. Поморгал фарой, поддразнивая, завлекая за собой в дыру ограды. В этот раз футовец поехал своей дорогой, прибиваясь ближе к толпе новичков и Рыцарю. Боится повторить судьбу прошлых близнецов, которых Анархист обвёл вокруг пальца. Да и легенду не волновала особо судьба Молнии или его приспешников. Жалеть своих врагов, а они стали врагами после смерти невинного мальчишки, он не привык. Анархист будет готов дать хоть тысячу вторых шансов, но футовцы нарываются сами. Или же так гонщик оправдывает свои поступки.       Задумавшись, Анархист сбавил скорость, уставившись куда-то перед собой. Красный флажок лобовым снёс Хантер, ведущий засчитал этот ход. Анархист будто не услышал, продолжая смотреть вперёд. На резком повороте выжал газ и вылетел с трассы на тропинку пропитанную водой. Мотоцикл выдержал равновесие и не скользнул в сторону. Но руль дрогнул в крохотных руках гонщика, заставляя напрячься и остаться в этом состоянии до конца гонки.       В этот раз он отдал победу Всевидящему, ничуть не расстроившись. Пересекая финишную черту вторым, он услышал столько разочарованных возгласов, сколько не смог бы представить. Не смотря на это, Анархист гордо заехал в личный гараж у бара — небольшое помещение, где можно держать технику на время непогоды.       Понимая, что мотоцикл всё равно придётся мыть, чтобы избавиться от разводов на корпусе, гонщик махнул рукой и уже собирался выйти из гаражного отдела. Дверь закрылась перед носом, даже задела шлем, оставив мелкую царапинку. Мужчина недовольно развернулся, собираясь выбить всю дурь из того, кто посмел нарушить его покой. Чёрный, зеркальный шлем футовца он мог узнать из тысячи.       Новенький прижал легенду к стене, поставив руки у головы. Разница в росте не маленькая, Анархист оказался миниатюрным, но всё ещё не менее опасным. Он сложил руки на груди и махнул шлемом в вопросительном жесте. — Ты мешаешь, — резко начал футовец, ударив кулаком по стене. — Не лезь, а лучше вообще не контактируй со Всевидящим. Отдай ему следующую победу, и может мы простим тебе долг. Ты меня понял?       Анархист нехотя кивнул, и как только новенький отошёл на два шага, мужчина проехался кулаком по зеркальному покрытию шлема собеседника. Футовец отступил, стараясь удержать равновесие и не упасть на землю с позором. Анархист сделал твёрдый, уверенный шаг вперёд и наглядно провёл по царапине на своём шлеме, которую получил минуту назад. Сверив новенького суровым взглядом, а может и насмешливым, гонщик просунул пальцы под его шлем в районе подбородка и потянул на себя, заставив наклониться и соприкоснуться стёклами. — Не страшно, — хмыкнул футовец.       За свои слова он поплатился сразу же. Анархист задумчиво наклонил голову на плечо, сильнее сжал чужой шлем и уводя руку себе за спину, сделал шаг в сторону. Футовец по инерции влетел головой в дверь и выпал из гаражного отдела, пропахав шлемом мокрую землю. Зеркальное покрытие вымазалось слоями грязи, как и экипировка. Легенда не может решать судьбу человека, но может помочь с принятием решения. Ничто не помогает лучше чувства стыда. Может и не страшно, зато унизительно, перед всеми, стоящими на улице гонщиками.       Анархист вышел и захлопнул за собой дверь, проходя мимо пытающегося подняться новенького, он отвесил тому подзатыльник, заставляя ещё раз уткнуться лицом в грязь. Гонщик нечитаемый, где нужно злиться — он смеётся, где нужно смеяться — расстраивается. И главное — отыгрывает он роль, использует ли заготовленные жесты или на всё реагирует искренне.       Из-за отсутствия голоса, он выражается именно жестами и позами, какие-то мимолётные движения передают окрас настроения. И этим он манипулирует, своим настроением, без помощи слов или угроз, хватит одного взгляд, взмаха рукой или кивка. Новенький футовец не боится, просто не понимает на какие риски готов пойти этот кроха с затемнённым взглядом.       Дай Анархисту повод и цель, он её добьётся. Он не раз выбрасывал странные пируэты, замашки характера, будто срывался с катушек и становился совершенно другим человеком. К чему такая секретность — остаётся только гадать. — А ты только с байками так хорошо управляешься? — на шею легла тяжёлая рука водителя низкого автомобиля, Жнеца. — Или тачку можешь провести по трассе, а, симпотяжка? — Теперь он симпотяжка? — подоспевший Хантер брезгливо стряхнул чужую руку с плечей друга. — Ты его даже не видел.       Охотник встал перед Анархистом, закрыв половиной тела кроху. Уперев кулаки в бока, он сделал шаг вперёд, заставляя Жнеца отступить назад и вытянуть руки в примирительном жесте. Эти гонщики были соперниками ещё до прибытия легенды, были и ими остаются. Они разные, но есть немного общего, оба чтут справедливость и честность в любой игре, драке. — Сбавь обороты, — мужчина поднял руки с раскрытыми ладонями. — Я думал мы уже всё обсудили по этому поводу.       Анархист хотел бы спросить, по какому именно поводу, но говорить не мог, не в этой компании. К счастью, этот вопрос задал Всевидящий, будто прочитав желание своего друга. — Ну и по какому поводу? — от его низкого голоса, даже Жнец пошатнулся, почувствовав себя не самым сильным. — Знаешь, новичок, — тяжело выдохнул Хантер. — В прошлом году эти двое разнесли ремонтную в щепки, размотали друг друга, как резиновых кукол. — Было за что, — хмыкнул Жнец, сверкнув золотым зубом. — Дурик, ты его сбил и ткнул в циркулярку, потому что при столкновении поцарапал машину! — Хантер схватил края жилетки и потянул соперника на себя. — Я признаю, что это был порыв, я виноват, но не пытаюсь же я его сейчас убить, — Жнец удержал руку гонщика и отцепил от джинсовой безрукавки. — А кто тебя знает, — сквозь зубы прошипел мужчина в камуфляже. — Может в этом сезоне хватит похорон? — Если ты не забыл, в прошлый раз, хоть напал и я, симпотик меня чуть ли не убил, а не я его. — О-о, тебе освежить память? — охотник толкнул мужчину в грудь. — Я бы тоже послушал, — на стену гаражного отдел облокотился Всевидящий, приготовившись слушать.

***

      Анархист уже успел завоевать своё место среди мастеров, стать любимчиком у зрителей. Не привлекая лишнего внимания, после гонки он вошёл в ремблок. У бара прилагается большое помещение со станками, инструментами, краской, верстаками — всё для ремонта или тюнинга.       Именно в этот момент требуется ремонт мотоцикла, разбор двигателя, проходов к карбюратору. Пересекая финишную черту не учёл приближающийся сзади автомобиль, который нагнал мотоциклиста и задел заднее колесо. Анархист приземлился мягко, чего не сказать о личном транспорте. Даже не начиная разбираться, он ушёл в блок ремонта. Во всём блоке не нашлось доски или металлической пластины, чтобы создать наклон для бака с охлаждающей жидкостью. Потому он взял первый попавшийся на глаза брусок и примерил размеры для циркулярной пилы, собираясь создать подобие тоненькой дощечки.       Включил циркулярную пилу, склонился над столом, чтобы стружка не летела прямо в шлем. Приготовился подставить брусок, но вместо этого, кто-то с тяжестью навалился всем весом на спину. Анархист упёрся в стол руками, остановив шлем в паре сантиметров от двигающихся с бешеной скоростью зубцов пилы. Отжавшись от стола, парой движений поменялся местами с нападающим, толкая того спиной к столу с всё ещё работающей циркуляркой.       Он опомнился вовремя и дёрнул руку другого участника гонок на себя. Лезвие пилы задело только небольшую часть руки, но брызги крови разлетелись поперёк всего помещения. Анархист поймал Жнеца, усаживая у стены и выключая пилу. Тот слушаться отказался и как только стих визг техники, бросился в атаку, бурча что-то непонятное под нос, видно успел выпить, пока Анархист разбирал двигатель. — Ты мне тачку помял…       Из невнятных предложений удалось расслышать хоть что-то адекватное, но и эти слова Анархист не желает принимать за нормальную причину встречи лица с циркулярной пилой. Сопротивляясь, Жнец снёс спиной один из стеллажей с запчастями, который повалил за собой остальные. Не ожидавший нападения гонщик выполз из-под тяжёлого тела своего соперника и ухватился рукой за ручку первого попавшего под руку инструмента.       Молоток, так кстати оказавшийся на полу послужил предметом защиты. Жнец невменяемо продолжает нести чушь и с расплывчатым взглядом пытается отобрать инструмент. Руки Анархист потихоньку стали ослабевать, держать их в постоянном напряжении, лёжа под кем-то — очень сложно. Решая завершить драку, он задел носком ботинка подножку стоящего недалеко мотоцикла. Вес в две сотни обрушился на гонщиков, заставляя всё же прекратить бой. А на шум прибежал Сталь, ранее протирающий бак своего блистательного мотоцикла.       Первые его мысли перенеслись на беспорядок и следы крови, и только потом среди хлама удалось разглядеть двух человек.

***

— Он даже тогда тебе отпор не дал, камеры всё записали, только защищался, — подытожил Хантер. — Я помню, симпотик никогда не начинал драку первым, — от этого прозвища Анархист поёжился. — Хватит его так называть, тебе девочек мало?       Дальнейший спор Анархист слушать не стал, отходя от гаражных отделов. Смотреть на перепалку ему нравится ещё меньше, чем в ней участвовать. Вроде целый сезон позади, а этот случай ещё помнят и ставят в пример новичкам — как делать не нужно. Не нужно набрасываться первым, это одно из правил бара, которое ничем не карается, но нарушишь — будь готов встретить орду разъярённых гонщиков. К сожалению ярость участников клуба испытал на себе только Жнец и ещё пара гонщиков прошлых сезонов. Рыцаря это не коснулось, лишь по причине того, что нет подтверждения его участия в смерти Стали.       Анархист не стал доказывать свою правоту, он отступил, но остался при своём мнении и желании стереть Рыцаря и футовцев в порошок. Он из последних сил держит себя в руках, чтобы случайно не сорваться и не придушить человека из группировки, одной из самых известных в Нью-Йорке. Иначе бы стал самым разыскиваемым в городе, охота бы объявится моментально. За это легенда каждый раз готов биться об стену, чтобы выбить из мозга прошлое и не иметь дел с этой группировкой. — Предлагай это кому-нибудь другому, ублюдок.       Именно эта фраза вывела Анархиста из транса. Вокруг Рыцаря и тройки мотоциклистов собралась толпа из новичков. Легенда протиснулся в первые ряды, чтобы наблюдать картину и в случае драки успеть предотвратить жертвы, на которые смотреть уже не хватает воли. — Я же просто предложил шатнуться по городу, ничего т… — Завались! — крикнул самый низенький мотоциклист в красном шлеме с козырьком, он сделал шаг вперёд и пригрозил Рыцарю кулаком.       Синий и зелёный байкеры переглянулись. Сложив руки на груди уставились на Рыцаря сверху-вниз. Это те самые перелётные пташки, всюду таскающиеся за Жнецом, безбашенные любители кроссовых мотоциклов. Как выразился однажды Хантер — попугаи, из-за их ярких лент с перьями, закреплённых на налокотниках. Они скрашивают гонку трюками, выкрутасами, говоря проще — красуются и выдают новые и новые пируэты. Дерзкие ребята, не знающие в угрозах меры, как и Жнец. Но при этом они никогда не выполняют эти самые угрозы, просто болтливые попугаи. «Ястреб, Беркут и Сокол — Кеша, Яша и Гриша» — бубнил Хантер почти каждый день гонок.       Ястребом назвался низкий парнишка в красной мотоциклетной экипировке, Беркут зелёный, Сокол синий — как два брата близнеца, амбалы. Они участвуют в гонках около шести лет, быстро сдружились со Жнецом и вечно ему потакают. Как бы выразился Хантер, ненавидящий их и Жнеца: шестёрки. Анархист считает так же. — Пошёл нахуй! — крикнул Ястреб, красный попугай.       От следующих слов уши завернулись в трубочку, самые извращённые варианты мата льются из трёх ртов одновременно. Анархист готов встать на колени, лишь бы не слушать, вянут ушные перепонки. — Хер ты ещё кого-то убьёшь.       На шипящей букве Ястреб звонко свистнул, толкнув Рыцаря в толпу новичков. Отряхнув ладони, он снял шлем и через лыжную маску с открытым ртом и глазами оскалился в ухмылке. Подмигнув Анархисту, ударил себя в грудь и уважительно кивнул. Последние движения за ним повторили Сокол и Беркут.       Анархист скрылся в толпе, путаясь в мыслях. Обычно угрозы со стороны попугаев сыплются именно в его сторону. Он оказался в центре событий, это явный переломный момент в истории бара, когда враги переходят на твою сторону и защищают во имя справедливости. Магическая сила справедливости на деле.       Легенда бесконечно благодарен своему спасителю. Всевидящему, который за плечи помог выбраться к мотоциклам, стоящим у трассы. Друг уже вывел байки из гаражных отделов, рассчитывая на неспешную прогулку. И Анархист согласился быстро, прыгая в седло уже выжимает газ. Эти лёгкие прогулки по городу дают больше счастья, чем победа в гонке. Появляется желание что-то изменить в жизни к лучшему, ощущение, что жизнь это наслаждение. А ведь так и есть, просто люди не умеют ловить эти моменты, всё хорошее забывается в первую очередь.       В этот раз вёл Всевидящий. Мотоциклы пересекли несколько районов, остановившись где-то в пустыре, у сети заброшенных зданий. У одного из полуразрушенных домов они припарковали байки. Анархист первым взобрался на этаж недостроенного здания. Сев на бетонную плиту, мужчина свесил ноги и расслабленно поднял голову. — Хорошее место, — прокомментировал Нес. — Тихое, безлюдное. — Я здесь часто бываю, — хмыкнул Рафаэль, усаживаясь рядом с крохой. — И я, бывал, — легенда откинулся на спину, забрасывая руки за голову. — За домом есть площадка. Как-то я туда перенёс скамейку из парка, шуму было больше, чем с ограбления банка. Скамейку, кстати, так и не нашли. — Ты украл скамейку из парка? — удивлённо склонился Рафаэль. — Ты не такой белый и пушистый, как все говорят? — Украл, грубо звучит. По сути так и есть, но всё же, грубовато. После тренировок надо было где-то отдыхать, лежать на бетоне не хотелось.       Анархист спрыгнул с этажа, приземляясь на ноги. Плащ изогнулся, из-под ног поднялась пыль, элегантности гонщика можно позавидовать. — Что же ты тренировал, — Всевидящий спрыгнул и пошёл следом на площадку. — Ночь откровений? Можешь не верить, но я даже занимался штангой какое-то время, — Нес посмеялся над своими словами. — По мне и не скажешь. Я бросил это дело ещё в школе, когда выпустился с девятого класса. Я бросил штангу вместе с учёбой, и знаешь, не жалею об этом. А чем ты занимался, кроме мотоциклов? — Почему спрашиваешь? — с подозрением спросил Рафаэль. — Этот вопрос о прошлом никак не повлияет на твою анонимность, вот и спрашиваю. Мне интересно.       Мужчина облокотился на один из бетонных блоков, ожидая ответа на свой вопрос. Он просто хочет говорить, не узнавать информацию, а просто говорить. Говорить на любые темы. — Я владею ниндзюцу.       От этой новости Нес прокашлялся, подавившись слюной. По его мнению, ниндзюцу — боевое искусство для теневых воинов, для шпионов и тихих убийц. Смотря на своего друга, в голове никак не укладывается этот факт. Как и тот, что когда-то Нес будучи ещё большей крохой, жал штангу и тягал гири. — Мне перехотелось тебя злить, — сказал легенда, усаживаясь на пыльную скамью. — В прошлый раз на гонке, у твоего мотоцикла будто шины поменялись на ходу. Как это работает?       Ответом на вопрос послужила длинная речь, с захватывающими эмоциями. Рафаэль что-то показывал на пальцах, что-то рисовал на песочном покрытии, что-то найденным куском мела на бетонных плитах. Он рассказал о механизме в точности до каждого миллиметра, а Нес внимательно слушал, внимая гениальности этой идеи. Брат, которого Рафаэль упоминал в рассказе — явно знает дело техники и электроники, понимает за что берётся.       К концу рассказа Анархист предложил вернуться в бар и отметить победу Всевидящего. Он бы хотел остаться и задать ещё много вопросов, которые перемешиваются в голове и не дают правильной последовательности. Хотелось расспросить обо всём на свете. Но Анархист боится злоупотребить чужим вниманием. Как бы он хотел встретиться со Всевидящем… Нет, с Рафаэлем, не в баре, а в гараже или доме. Поговорить ещё, узнать его ближе.       К сожалению у них есть причины скрываться. Эти причины сводят с ума, раздражают немыслимо. Анархист и сам боится снять шлем и разочаровать своего друга, и пока шлем не слетит после аварии, или его не снимут после смерти — он не откроется сам. Он боится реакции остальных участников, в частности реакции своего друга.       К тому же анонимность всегда приносит плюсы, имея дела с чёрным рынком и кланом Фут — лучше остаться анонимным для своей же безопасности. Только этим и оправдывается Анархист.       Под конец ночи, когда участники стали расходиться, легенда остановил Всевидящего. Чиркнул на листочке нового чёрного блокнота пару слов и отдал другу. Он выдал смешок и сложил бумажку вдвое, бросив что-то вроде «Подумаю».       Уезжая, Анархист проглотил подступающий страх. Он боялся, что Всевидящий не обратит внимания на написанные слова и предупреждение. Анархист попытался его предупредить о завтрашней западне со стороны футовцев. За это он может заплатить жизнью.