Разлюбить Сокджина или Миссия невыполнима.

Боже, как же жарко! Еще немного, и его кондратий хватит... Сбросив с себя два толстенных одеяла и сняв со лба какую-то непонятную влажную тряпку, Юнги с облегчением выдыхает и дает себе время просто полежать, ожидая, когда пройдет угроза теплового удара. Шуга прислушивается к собственному состоянию и находит его вполне себе ничего. Фонтан из соплей иссяк, горло больше не дерет, голова пустая и легкая. Тело под влажной футболкой ощущается неприятно липким, лицо слегка щиплет от пота, но, в общем и целом, он в полном порядке. Фууу, запашок от него, конечно... Фигасе он пропотел. Да и немудрено, под двумя-то толстенными одеялами... Понемногу его отпускает, и способность думать постепенно возвращается. Чимина рядом нет, значит он или уже ушел в душ, или на кухне, пьет кофе. Да, вот кофейку бы он сейчас бахнул с удовольствием. Юнги потянулся, сладко зевнул во всю пасть и резво спрыгнул с кровати. Одна нога сразу же уперлась во что-то теплое и мягкое, издавшее тихий кряк, а вторая хлюпнулась в холодную воду. С выпадающим из жопы сердцем Шуга взлетел обратно на кровать, ощущая, как каждая волосинка на теле встала дыбом. Трудно сказать, чего именно он испугался, но инфаркт был близок, как никогда. Взяв себя в руки, он осторожно ползет к краю и заглядывает вниз. На полу, свернувшись калачиком вокруг тазика с водой, спит Чимин. Юнги протер глаза кулаками, пытаясь списать всё на "просто показалось", и снова посмотрел. Ничего не изменилось. Чимин. На полу возле кровати. Удавом вокруг таза с водой. Удивительное рядом... Шуга сползает с кровати и, отодвинув в сторону тазик, становится на колени рядом со спящей красавицей. Чимин даже во сне хмурится и выглядит уставшим. Видимо, уснул не так давно. Он что, просидел с ним всю ночь? Зачем? Почему не лег рядом на кровать? Холодно ведь на полу... Будь Юнги Суперменом, Капитаном Америка, или на худой конец Чонгуком, он бы легко подхватил Минни на руки и уложил его в кроватку, сохранив кирпич на лице. Но природа наделила его тщедушным телом и полным отсутствием желания его совершенствовать, и такие подвиги ему не по плечу. Зато взамен Боженька щедро отсыпал ему таланта и сообразительности, так что он не в обиде. Одно из толстых одеял перекочевывает на пол, что-то бормочущий во сне Чимин, не просыпаясь, послушно перекатывается на него, под голову аккуратно просовывается подушечка, сверху пристраивается второе одеялко, и - вуаля! Сендвич из одеял с начинкой из Чиминки готов! Пак утыкается носом в подушку и сладко шлепает губами во сне. Шуга смотрит на это дело и хищно облизывается. Вот как теперь уйдешь? Если вы в состоянии смотреть на эти невозможные губы и не хотеть засосать их в свой рот, то идите вы нахуй, потому что это сраный пиздёж. Если вы не можете этого сделать, это не значит, что вы не хотите. А вот Юнги и хочет, и может, и делает. Только ответа нет. Печалька. Видимо, Минни совсем вымотался с ним за эту ночь, раз даже на такой требовательный поцелуй не ответил, а Минни всегда отвечает, даже во сне. Наверное, надо дать ему поспать, пусть он отдохнет и наберется сил, поэтому Шуга откидывает верхнее одеяло и пристраивается напротив лица спящего. Чимин - синоним слова "милота", особенно когда спит. Пухлые щеки, сплющившиеся об подушку и вытянутые "уточкой" губы придают лицу по-детски невинное выражение, отчего хочется сгрести это сопящее чудище в охапку и прижать к себе так, чтобы "ух!", аж дыхание сперло. Но всё, что Юнги сейчас может - это тихонько касаться этих губёх своими и легонько лизнуть пару раз. Ииииии... Утречко доброе, господа хорошие, вас приветствует утренний стояк! Нахер сейчас никому не всравшийся, однако здравствуйте, прошу любить и не жаловаться. Это потому, что Минни невозможно не хотеть, когда прямо перед глазами эти нереальные губы. Надо бы перестать на них смотреть... но как? Для этого есть решение. Юнги выползает из-под пакового одеяла спереди, и пристраивается к нему сзади. Но тут его подстерегает другая проблема - роскошный чиминий зад. Почувствовав близость любимой пышной попы, стояк наливается с удвоенной силой, чтобы дотянуться до прекрасного и упереться в упругую мягкость половинок. Ну и что теперь как? Может, попробовать поприставать к Минни еще, он проснется, и у них будет сладкий утренний секс? Юнги аккуратно оттягивает горловину чиминового худи и покрывает легкими поцелуями все открывшиеся участки кожи: шею, ключицу, плечо, чувствительное местечко за ушком, посасывает мочку. При этом рука нежно оглаживает предплечье, потихоньку перемещаясь на грудь. Не-а. Дохлый номер. Минни спит, как убитый, и просыпаться не собирается. Ну и не надо. Вон, Прекрасного Принца ни разу не смутило то, что Спящая Красавица так и не проснулась во время процесса, возможно, ему так даже больше нравилось. Вот пусть и Минни думает, что ему все это снится. Шуга плотно прижимается сзади, повторяя позу Чимина, и ныряет рукой под худи. Минни со своими дурацкими диетами стал таким худым, что можно прощупать каждое ребро... однако мышцы у его парня что надо. И сосочки такие чувствительные... Юнги представляет, как дует на темную бусину, как она напрягается и встает торчком, и в паху разгорается пожар. Поскольку подуть он сейчас не может, то остается только слегка царапать сосочек ногтем, слыша, как сбивается дыхание Минни, реагируя на ласку. Интересно, заинтересована ли нижняя часть Чимина в продолжении? О, определенно. Юнги чуть сильнее сжимает ладонью наливающуюся плоть, чувствуя ответный толчок. Отлично, значит продолжению быть! Он тихонько тянет парня за плечо, переворачивая его на спину, чтобы было удобнее ласкать. Чимин обреченно хнычет и морщит нос, бормоча сквозь сон, - Юн-и, можно я еще немножечко посплю, пожалуйста? Давай попозже, ладно? У меня совсем нет сил что-то делать... - Тебе и не надо ничего делать, Минни, - целует его в плечо Юнги, - просто расслабься и представь, что это приятный сон. Спи, родной. Чимин выражает свое согласие, мгновенно заснув. Ого... чем это он всю ночь занимался, что так умаялся? Ну да ладно... На чем он там остановился? Ах да... Помнится, он хотел подуть на чиминьи сосочки. Соски послушно встают торчком, а Минни слабо хнычет сквозь сон. Нравится, солнце? Тогда продолжим. Или Юнги кажется, или мышцы на груди Чимина стали более рельефными. Он ощупывает их кончиками пальцев, чтобы убедиться. Ну точно. И когда только успел? Красиво... Худи эта дурацкая мешает и бесит настолько, что мелькает мысль взять ножницы и превратить ее в кофту. Но Чимин любит эту древнюю растянутую тряпку, которую давным давно стащил из его шкафа, так что приходится с сожалением распрощаться с этой мыслью. Вот не мог он халат, например, надеть? А Юнги теперь мается. Хорошо, хоть шорты на резинке, и доступ к вишенке этого торта свободен. Ну, насчет вишенки - это он погорячился. Если уж брать за основу ассоциации с едой, то тут, скорее, багет. Или цукини. Приличный такой, прямой, толстый и длинный цукини. Живой и теплый. Твердый, с мягкой нежной кожей, с упругими теплыми яичками, что так удобно ложатся в руку. Юнги двинулся вперед, наклоняя голову и принимая головку члена в рот. Ему нравится сосать Чимину. Он изучил каждый изгиб, каждую венку и выпуклость. Минни очень любит, когда он толкается языком в дырочку уретры, когда щекочет губами под куполом головки, когда всасывает ее в себя, делая вакуум... и да, малыш... стони, когда твои полные яички всасываются в жаркий рот. Перекатывая их языком, поочередно выпуская изо рта и всасывая обратно, Юнги не перестает легонько надрачивать, задевая большим пальцем головку. Тоненький скулеж и раздвинутые пошире ноги служат лучшим одобрением его действий. Спи-спи, мой хороший, а Шуга пока намерен заняться исследованием пещер, совершенно недавно открытых для посещения. Юнги осторожно сгибает ноги Чимина в коленях и разводит их еще шире, чтобы открыть больший доступ. Вот это растяжка! Загляденье! Теперь немного приподнять попу, и вот она, дорога в рай. Если честно, Юнги все еще немного страшно причинить своему парню такую же невыносимую боль, какую когда-то испытал сам, но Чимин принял его на удивление хорошо, так что он твердо намерен наверстать упущенное. Он хочет найти простату, он хочет, чтобы Минни стонал и задыхался под ним, выкрикивая его имя, он хочет смотреть в любимое лицо, когда Чимин будет кончать с его членом внутри. Он хочет повторить ощущение, когда вокруг его члена судорожно сокращаются мышцы ануса в то время, когда Чимина трясет в оргазме. Дырочка все еще очень тугая, так что Юнги настраивается на долгую и тщательную растяжку. Даже хорошо, что Чимин спит, и никто никуда не спешит. Начнем с языка. Постепенно напряженное колечко размягчается и расслабляется, легко пропуская в себя палец. Юнги осторожно двигается внутри, не преставая при этом ласкать и вылизывать. Чимин тихонько постанывает сквозь сон и неосознанно приподнимает попу, подставляясь. К первому пальцу присоединился второй, а вторая рука возвращается к ленивому надрачиванию члена. Когда два пальца чуть сгибаются и толкаются в простату, Чимин издает звук, похожий на всхлип, и двигается бедрами навстречу. Юнги целует внутреннюю сторону бедра и снова толкается в то же место. Чимин протяжно стонет и запрокидывает голову. Хороший мальчик. Мягкий, узкий, сладкий... Три пальца с тихим хлюпом свободно двигаются внутри, а собственный член уже болезненно пульсирует, и, пожалуй, пора переходить в наступление. Чимин хнычет от внезапной пустоты внутри, и Юнги знакомо это гадкое чувство, поэтому он старается как можно скорее заполнить Минни собой. Быстро и до упора. И замереть. Ощущения просто оглушают. Боже, как же тесно и горячо! Невыносимо хорошо, но... Чимин резко вдыхает и распахивает глаза, в которых медленно набираются слезы. На несколько секунд Юнги захлестывает паника (ЕМУ БОЛЬНО! БОЛЬНО! ОН ПЛАЧЕТ! УРОД, КАК ТЫ МОГ?! ВЫХОДИ ИЗ НЕГО НЕМЕДЛЕННО!!! БОЖЕ, МИННИ ПЛАЧЕТ...), но он помнит, что боль пройдет, уступая место наслаждению, нужно только действовать уверенно и не паниковать. - Потерпишь немного, малыш? - он наклоняется и целует приоткрытые губы, стирая большими пальцами дорожки слез, - Если очень больно, то я... - Погоди... дай привыкнуть, а потом двигайся потихоньку, - Чимин обхватывает руками его лицо и целует в ответ, - Только не спеши, хорошо? - Я не буду, родной, - Юнги облегченно выдыхает, - У нас будет ленивый утренний секс, хорошо? Чимин улыбается краешком губ и прикрывает припухшие ото сна глаза, пытаясь расслабиться, и Юнги помогает ему в этом, целуя и шепча на ушко всякие нежные глупости. Почувствовав, что давление стенок на его член ослабло, он легонько толкается на пробу, и брови Чимина тут же жалобно сходятся к переносице. - Знаешь, Минни, я лучше еще немного подожду... - Двигайся, я в порядке... Правда. - Чимин выдавливает из себя улыбку, видя сомнение в глазах парня, - Это скоро пройдет, ты ведь сам знаешь. Давай, мой хороший, двигайся. Какое же это блаженство - медленно двигаться в этой горячей тесноте, наблюдая все эмоции на лице своего любимого. Видеть, как легкие гримасы боли сменяются на выражение блаженства и тихими стонами удовольствия, ловить эти стоны прямо с приоткрытых губ, ласкать открытую шею, тереться носом о линию челюсти, прижиматься теснее, чувствовать, как маленькие ладошки гладят спину, впиваясь ногтями на особенно глубоких толчках. Они неспешно покачиваются, словно на волнах, растворяясь в ощущении этой всеобъемлющей близости, сливаясь в единое целое. Такие моменты хочется запечатлеть в памяти навсегда, растянув счастье до бесконечности, но организм требует завершить начатое, да и Чимин уже начинает подмахивать, требуя ускориться и приблизить разрядку, поэтому Юнги подчиняется. Обхватив ладонью сочащийся смазкой член, он принимается активно надрачивать в такт усилившимся толчкам. - Да... давай, - хрипит Чимин, - Еще давай... больше... Юнги ускоряется, одной рукой хватая за бедро, меняя угол и входя глубже. Чимин вздрагивает и прогибается. - Ааахх, Юн-и... Ох, блять... т-там... - Вот так? - Юнги снова метит в ту же точку и получает в награду высокий стон. Господи, только ради этих стонов и стоило все это затевать! А теперь вперед, к звездам, не меняя угол! - Я близко, Юн-и... так б-близко... ааах... не останавливайся, прошу! Юнги сжимает бьющееся в оргазме тело любимого, выпивая крик прямо из распахнутых губ и продолжая вбиваться в судорожно сокращающееся нутро. Да, вот ради этого он и жил все эти годы. И чтобы кончить внутрь. Как он раньше не понимал, насколько это важно, чтобы частичка тебя осталась внутри даже когда ты выйдешь из обмякшего тела. Прости, Минни, что ругался на тебя... не понимал, дурак. И лечь сверху, полностью накрыв своим телом, словно защищая собой от всего мира. И чувствовать, как бешенно бьется сердце любимого человека, ощущать руки, обвивающиеся вокруг спины, слушать, как постепенно выравнивается дыхание, и поцелуй в висок, и... - Я люблю тебя, Юн-и. Да, ради всего этого определенно стоит жить.

***

- Я не понял, ты что, спать улюливаешься? Вставай, пойдем сварю нам кофе. - Минни, я устал. Слабость, знаешь, какая-то. Ложись, давай еще поспим, ты же сам хотел. Ты что, всю ночь со мной сидел? - А ты что, ничего не помнишь? Кажется, мы вчера слегка переборщили с лечением, у тебя температура поднялась почти под 40, ты даже бредить начал. Напугал меня до чертиков, я уже хотел в скорую звонить. - Ой, ну не преувеличивай. Подумаешь, обычная простуда... - Ты диктовал мне завещание. - Пиздец. И что же я тебе завещал? - ТДС. Тетрадь Дурацких Стихов. Запомни, Минни, каждое слово с заглавной буквы. Хорошо, что уксусные компрессы помогли сбить температуру... - Даже если бы завещание вступило в силу, ты бы никогда не нашел ТДС. Этот артефакт уйдет в могилу вместе со мной. Он спрятан в таком месте, где его никто никогда... - В упаковке из-под чипсов, приклеенной скотчем к внутренней стенке дивана? - Блять! Откуда ты... - Ты потребовал найти ее и принести. - Ты же не читал... - Некоторые даже заучил. - Неееееееет... - Пришёл вчера я в стельку пьяный Чимин сказал послушай, пьянь Наказан... месяц никакого Инь-янь - Послушай, Минни, я всё могу объяснить. Обычно я пишу серьезные вещи, затрагивающие глубокие социальные проблемы... - Спасем китов от вымиранья Висит в фейсбуке на стене Под постом двести сорок лайков Ну заебись теперь китам - Просто понимаешь, иногда случаются такие тупые вещи, что в голове от злости сами собой складываются эти дурацкие стишки... - Когда мужик на остановке спросил какой сегодня год мне захотелось жить вот так же непринужденно и легко - Минни, умоляю, не говори об этом никому, иначе моя репутация пойдет псу под хвост! Мне так стыдно за эти дурацкие стихи, но если не вытряхнуть их из головы на бумагу, то они меня с ума сведут. - А вот этот, про осень, мой любимый: Улетели птицы в теплые края И висит уныло из ноздри сопля Сяду на крылечке, подотру соплю, Блять, ну как же, осень, я тебя люблю. Не волнуйся, Юн-и, теперь в могиле нас будет трое: ты, я, и ТДС. Вставай с пола, пойдем парней будить, сегодня же генеральная репетиция. И, знаешь что, сходи-ка ты в душ, а то от тебя котиками пахнет.