вторые руки

      По всей квартире Стефана была разбросана смятая бумага. Она везде: на смятой постели, в кухне и на каждом широком подоконнике. Он целыми днями пишет роман, успев сменить уже несколько ручек. Почерк писателя размашистый, он пишет быстро, пока вдохновение находится рядом с ним, будто давя на его голову откуда-то сверху. События в книге быстро сменяли друг друга, но Стефану все равно чего-то не хватало. Девушка в его романе просто-напросто терялась на фоне живописного пейзажа. Портрет его героини не был ярким, он состоял лишь из черных волос, темного макияжа и бледной кожи. Но характер был слишком бледен на фоне этой красоты. И это бесило Стефана. Его просто раздражало то, что он никак не мог прописать этот чертов характер. Он не понимал, что он делает не так, постоянно сминая исписанные листы бумаги и падая спиной на кровать.       Мужчина смотрел на белый потолок, вглядываясь в какие-то небольшие трещины в белой штукатурке, и пытался выстроить из всех своих идей и мыслей мнимую линию, на которой были бы видны все последующие цепи событий. Но у него не получалось. Стефан постоянно отвлекался на подведенные голубые глаза парня, чье имя он даже не осмелился спросить.       — Да что же это такое, — выдыхает мужчина, выпуская вензеля табачного дыма в воздух. Сигарета медленно догорает в его длинных пальцах, пока он пытается отвлечься хоть на что-нибудь, кроме пронзительного взгляда, который так ярко отпечатался в памяти. Ему кажется, что вот еще чуть-чуть, и он сойдет с ума настолько, что эти глаза начнут ему сниться.       Стефан шумно вздыхает, медленно поворачивает голову вбок, смотря на электронные часы, стоящие возле разбросанных на прикроватной тумбочке свечей, каких-то ниток и значков, и слегка почесывает свой лоб, поджимая губы. Он лежит так уже час, может и два. Электронное табло показывает, что вот уже почти пять – обычное для него время обеда. Стефан потягивается, выгибаясь в спине и расправляя плечи, и идет на кухню. Она у него небольшая, но очень милая. Он сам выбирал себе мебель в Икее вместе с друзьями, трепетно сравнивая все возможные оттенки дерева со своими обоями. Небо этим вечером на удивление безоблачно, поэтому сейчас тонкие лучи пробиваются сквозь светлые занавески, скользя от стеклянного стола к полкам с крупами, и останавливаются на дверце холодильника.       Чайник шумно вскипает, щелкая кнопкой включения, и Стефан заливает кипяток в кружку с молотым кофе. Он плохо готовит, вечно заказывает еду или покупает в кулинарии, но сейчас он терпеливо варит макароны и достает какие-то сосиски из холодильника. Может показаться, что у самого Олсдала нет денег даже на еду, однако это не так. Он одинок, и его одиночество просто сжирает всю энергию и желание даже купить нормальной еды. Мужчине бы хотелось обедать вместе с любимым человеком на своей кухне, для которого он бы совершенно точно научился готовить хоть самые изысканные французские блюда, обсуждать книги и громко смеяться, мешая соседям. А еще он мечтает делить с таким человеком свой шкаф, в котором все вещи были бы вперемешку, а вешалок бы не хватало для одного костюма. Стефан бы разрешил влезть в свое пространство, расставить свои вещи по-другому и сделать перестановку в спальне. Он был бы готов на что угодно ради своего человека.       Время шесть, на столе уже стоит тарелка с макаронами, которые Стефан не доварил, а по телевизору в углу комнаты идет Секс в большом городе. Блондин уже видел эту серию, но на других каналах была тупая хрень, от которой у него начинала болеть голова. Вилка в его руке небрежно бьет по тарелке, нанизывая на себя бантики в соусе, пока сам Стефан пялится в экран и пытается снова продумать характер героини.       — Ну она точно будет уверенной в себе, — говорит он сам себе, выписывая характерные черты в свой блокнот. — И дерзкой. Совсем немного...       Солнце вот уже совсем скрылось за горизонтом, окрасив город в багровый цвет на прощание. Секс в большом городе тоже заканчивался, и Стефан даже не знал, чем себя занять, закуривая сигарету на своей кухне. По телику теперь шла новостная сводка за неделю, которую все современные люди обычно пролистывают. Тарелку он свалил к той горе немытой посуды в своей мойке и немного вздрогнул, когда посуда упала в раковине, чуть было не разбившись. Время близилось к восьми, а новые строки так и не появлялись, что снова очень бесило Стефана. Возможно, ему просто нужно подышать воздухом впервые за несколько дней и выйти на прохладную улицу.       Стефан надевает свою новую джинсовку, которую ему выбрал тот парень. Он слишком странно тогда смотрел на него, называя блондина "красавчиком" и "куколкой". Эти слова веселили его, заставляя смущенно прикрыть лицо ладонью. Обычно Стефан флиртовал первым, подбирал красивые эпитеты с метафорами и дарил цветы. Он всегда делал первый шаг, но эти слова продавца из обычного магазина одежды так смутили его, ему показалось, что его щеки начали покалывать, покрывшись румянцем. Но джинсовка и правда было крутой и отлично сидела на писателе, что заметили почти все его коллеги.       Снаружи свежо и прохладно после дневного дождя. Вода стекала по асфальту в канализацию, тихо шумя своими струями, а машины все так же наполняли дороги излишним гудением и музыкой из колонок. Стефан не знал куда ему идти и куда сворачивать, каких людей встретить и о чем поговорить, поэтому просто интуитивно решил обойти свой район с сигаретой, зажатой в губах. Он проходил сквозь высокие арки новых многоэтажных домов, наблюдая за людьми вокруг и за тем, как они иногда любовно переплетают пальцы или наоборот ссорятся прямо на улице, не обращая внимания на прохожих. Это словно заставляло писателя чувствовать себя звеном всего окружающего, увидеть, как многогранен мир и как людские жизни переплетены друг с другом в плотный узел.       Районы и кварталы медленно сменяли друга, перетекая из одной улицы в другую от одного светофора до другого. Стефан даже поначалу и не заметил, как чуть не врезался в вывеску, стоящую возле одного из магазинов. Он тихо выругался и поднял вверх голову, чтобы узнать, в каком направлении ему идти до дома.       — Серьезно? — говорит он, смотря на яркие неоновые вывески, аляписто мигающие разными цветами вокруг надписи sale. Олсдал уже был здесь, и что-то внутри просто не давало ему уйти. До закрытия оставалось полчаса, и мужчина решил, что все-таки испытает удачу в надежде увидеть того странного продавца.       Внутри снова никого не слышно, кроме местного джазового радио возле кассы. Одежда, пропитанная не очень приятным запахом, развешана на металлических вешалках и кое-где даже раскидана на полу. Стефан хмыкает и говорит что-то себе под нос, решаясь пройти в отдел с платьями, который он не смог рассмотреть в прошлый раз. От неожиданности он вдруг путается в пышном шуршащем свадебном платье, когда видит возле зеркала невысокого брюнета с завязанными в низкий хвостик волосами.       — C'est magnifique... — шепчет продавец, стоя босиком на холодной плитке и рассматривая свое отражение. На нем было одно из черных платьев, привезенных из Франции. Оно красиво облегало талию парня и подчеркивало его худые бедра. Плотная ткань так красиво смотрелась на груди и ключицах, при этом по-необычному элегантно открывала бледные плечи и коленки, что Стефану на секунду показалось, что он просто заворожен такой красотой. — J'aime bien! Оно прекрасно... — парень смотрел на хаотичные пятна на черной ткани, положив свои руки на талию и немного прогнувшись в спине. Он встал на носочки, нагнулся к высокому зеркалу и повел бровями, словно флиртуя с кем-то. Все это время Стефан стоял за пышным подолом свадебного платья и не решался выйти, боясь спугнуть продавца. Последний же, будто бы вовсе не замечая посетителя, начал кружиться по комнате, шепча что-то на французском.       — О боги! — взвизгивает он, как только видит Стефана и чуть ли не падает, запутавшись в своих же ступнях. Благо, блондин успел поймать парня и поставить на ковер рядом с обувью продавца.       — Прости, не хотел тебя напугать, — смущенно говорит он, смотря, как парень рядом зашнуровывает свои ботинки. — Продавца нигде не было, поэтому я подумал, что ты можешь быть где-то здесь.       — Забей, — отвечает ему парень, поднявшись и снова обворожительно посмотрев мужчине в глаза. — Так зачем ты пришел? Или я просто понравился? — на последней фразе он улыбнулся, немного прищурившись в ухмылке и смотря на реакцию мужчины. — Ладно, расслабься, я же шучу. Так что тебе нужно?       — Я... Эм, я думал, что шарф, да шарф, — проговорил он, все же смутившись.       Глаза продавца засветились, блеснув в полумраке пустого магазина, и он побежал к целой полке с шарфами, сразу же выбрав тот, который отложил еще с утра. Это был болотный шерстяной шарф в темную клетку. Он был больше похож на плед, но именно такие шарфы и нужны были в зябком Лондоне, чтобы не простыть.       — Я почему-то вспомнил тебя сегодня утром, когда разбирал этот завоз. Вот, примеряй, — он попытался накинуть шарф на шею Стефана, но у него это не получилось, даже когда пришлось встать на цыпочки.       — Давай, я сам, — он мягко взял шарф из рук брюнета, обматывая его вокруг своей шеи. Теплая шерсть согревала кожу и дарила комфорт, как будто от объятий матери или первой школьной любви. — Он и правда замечательный.       — А я ведь говорил! — довольно ухмыльнулся брюнет, сложив руки на груди. — Бери, на него скидка.       — Да, я возьму. А это платье? Оно же продается?       — Конечно, пока что самое дорогое, из тех, что я видел... А что, хочешь снять его с меня? — опять в шутку сказал он, сев на крутящееся кресло за кассой.       — Нет, совсем нет! Это не то, о чем ты мог подумать! Я просто хотел купить его для тебя, — быстро выпалил он, согнув локти в защитном жесте. Такой юмор от незнакомого ему человека загонял его в краску, как ничто другое на свете. Он встречал многих парней, но такой смелости и непринужденности не видел никогда. И ему это, возможно, даже и нравилось.       Глаза парня сияли от счастья, когда покупатель вручил ему чек с оплаченным шарфом и черным платьем с белыми, молочными пятнами. Он несколько раз поблагодарил его, чуть ли не прыгая по всему магазину.       — Спасибо, правда. Я эм... Брайан, — наконец представился брюнет, накидывая свою куртку поверх короткого платья.       — Стефан, — мягко улыбнулся он в ответ, выходя из магазина.       Снаружи уже было по-осеннему холодно, и шерстяной шарф не давал ему продрогнуть под мелким ливнем. Он направился домой, закурив последнюю сигарету из пачки.       — Спокойной ночи, Стефа́н, — услышал он свое имя, произнесенное с французским акцентом, и глупо улыбнулся, выдохнув горький дым в холодный воздух, и быстро пошел домой, зная, какой характер будет у его героини.