***
Повсюду тьма. Комедиант идёт по мрачным улицам Лондона. По всей видимости, возвращается откуда-то домой. На небе такие тучи, что не видно ни звёзд, ни, тем более, луны. Ещё имеется намёк природы местной на туман, однако это не совсем явно. Идёт снег маленькими белыми мошками, сыпется на коут Чёрного Лорда и украшает его мелким горошком. Красиво, к слову, получается, вот только в ночи это не видно. В окнах зданий по бокам улицы померк давно свет, люди спят крепким сном, лишь Маска в такое позднее время суток возвращается невесть откуда. Его клонит в сон, но держится, чтоб не развалиться прямо здесь, на дорогу. Подойдя к собственному дому, Комик достал из внутреннего кармана коута маленький медный колокольчик и затрезвонил им около железных ворот. Через минуту кто-то на лёгких старых туфельках примчался к воротам и спешно принялся их теребить в попытке откупорить замок. Спустя ещё полминуты, врата распахнулись наполовину и Чёрный Лорд прошёл на свою территорию. — Где я? — спросил он, опомнившись, что находится в собвственном сне. Или не сне? — Дома, Милорд, Вы у себя дома. — Дома? — женский голос показался ему до боли знакомым, но из-за темноты на улицах Лондона совсем ничего не видно, — Амели? — Пройдёмте, мой Лорд, мне нужно Вам показать что-то. — Куда? Кто Вы? — Маска примерно знал, кто такой замёрзший взял его за руку. Несомнено, это была Амели де Вхюрст. — Амели, скажи, куда ты меня ведёшь? — Вы должны увидеть это сами, Милорд. Думаю, Вы оцените свою работу. — Мою… что? А дальше молчание. Горничная не выпускала руки Комедианта, усердно вела его, в определённое направление. Куда? Маска не мог вычитать её мысли, она либо умеет их прятать, либо невозможность читки мыслей возникла из-за того, что всё происходит во сне. Или не сне? — Мы почти пришли, не беспокойтесь так, — милым голосом сказала она, что только сильнее ввело Маску в ступор и непонимание происходящего. Наконец, они зашли в дом. Стало резко светло, Маска немного съёжился. — Вот-вот, уже почти, — девушка отпустила руку Комедианта и продолжила идти впереди него, а тот хвостиком за ней. — Да куда же?! — не вытерпел своего спокойствия в речи Чёрный Лорд. — С минуты на минуту Вы сами всё поймёте, Милорд. Последний замолчал. Горничная так заинтриговала его, что тот вероятно погрузится в депрессию, если сон оборвётся и он не узнает, куда его так старательно вела девушка. — Прошу Вас, мой Лорд, смелее проходите внутрь этой комнаты! — хихикнула она, отходя в сторонку и уступая проход удивлённому Театралу. Маска осторожно прикоснулся к дверной ручке, подтолкнул её вперёд и дверь сама с лёгкостью и скрипом открылась. Перед ним вырисовалась преужаснейшая картина: на полу под окном лежит чьё-то бездыханное тело, левый рукавец одежды закатан до локтя, а в правой руке лежит старомодельный опустошённый шприц. Около трупа расставлено четыре свечи, их тонкий огонёк колыхался при малейшем движении внутри комнаты. Приглядевшись, Маска заметил керамический клюв на лице умершего. Тут-то он догадался, что это за человек лежит перед ним. — Боже правый… — Чёрный Лорд мгновенно подбежал к трупу и сразу же попытался сдёрнуть с него чумной клюв. Лицо погибшего выражало холодное умиротворение в перемешку с отчаянием, которое обрело его на самоубийство посредством введения смертельной инъекции в организм. Оба глаза Доктора блестели, словно сделаны из стекла. В отражении их Маска разглядел себя самого. От рта до подбородка он заметил засохший след то ли слюны, то ли пены. — Нигель, очнись немедленно. Что это за спектакль вы тут с Амели разыграть решили, а?! — понапрасну надеясь на то, что его разыграли, приказал Маска, — Док, пожалуйста, вымолви хоть слово… Чёрный Лорд притянул к себе труп и обнял, якобы считая, что эдакий жест возродит его. Но нет, не возродит. — Почему ты умер, дорогой мой… — Из-за Вас, мой Лорд, — ответила ему за Доктора горничная. — Почему ты не остановила его, если всё знала?! — разозлился Маска. — Он сам лично сказал мне: «Не мешай» и «Отстань», после просто закрыл дверь передо мной. С другой стороны я понимаю его. Трагик отвернулся от служанки и всё так же пристально вглядываясь в омертвевшие глаза, ожидая, что их веки сомкнутся сами. — Да что ты понимаешь… Если бы ты остановила его, он был бы жив. — Соглашусь с Вами, мой Лорд, но тогда Вы бы не получили жизненный урок. Ваш последний жизненный урок. — Почему последний? Не последний вовсе. Я бессмертен, мне ещё жить да жить. — Сомниваюсь, Милорд, ох как сомниваюсь… — Амели стукнула со всей силы чем-то тяжёлым по затылку скорбящего Трагика, и тот безвольно откинулся на пол. — Вам следовало догадаться, что я Вам не прощу своих и его мучений, — внезапно для Лорда лицо горничной преобразилось, глаза стали полностью чёрными, на щеках появились кровоточащие царапины от острых когтей какого-то сверепого животного. Пока обездвиженный Чёрный Лорд не напустил щупальца, Амели стащила его с лица совершенно нового носителя и швырнула в стену. Он оказался крепким — ни трещинки. Тогда девушка подошла к нему, приподняла ногу и ещё не сносившимся каблуком туфель раздавила Маску. От него остался лишь глухой звон треснувшего фарфора. — Отлично, на одну гадину стало меньше, — зловещим, демоническим голосом выдавила она из себя, с победной улыбкой удаляясь из комнаты.***
— Маска, ты чё орёшь на весь дом? Пациентов разбудишь! Они только уснули, а ты заревел, аки дитятко малое, — разбудил Трагика голос Чумного доктора. — А! Док?! Ты живой! — воскликнул Маска, вновь став Комедиантом. — Да, к сожалению. А что ты так… — его перебили резким заключением в крепкие объятия. Он хотел было оттолкнуть от себя проснувшегося объекта, но сил после операции у него не осталось. Пришлось отдаться. — Я так волновался за тебя, Док… — Отцепись от меня, — рявкнул он. — Нет, ни за что. Я чуть тебя не по терял навсегда. — Матерь Божья, Маска!!! — топнул ногой Доктор, — Прекращай свои телячьи нежности! — Не могу себя заставить, прости, — только крепче обнял его Маска. Чумной доктор вздохнул, после чего обнял его в ответ, сделав при этом самое недовольное лицо, которое только мог сделать. — Скажи, когда всё, — сквозь зубы выгооворил Доктор. — Ладно, — Комик закрыл глаза и вдохнул запах своего возлюбленного. Он одурманил его разум, захотелось всю жизнь так обнимать его и не выпускать. Но не нужно быть эгоистом и думать только о своих пожеланиях, — Всё. — Вот и отлично, теперь можешь рассказать мне, откуда корни растут у твоего негодования? Что тебе такого приснилось, Маска? — Ты самоубился. Амели убила меня за это. Чумной доктор растерянными глазами уставился в пол. Он почти забыл, как звали его погибшую любовь. Взгляд наполнился тоской и грустью, он тяжело задышал, вспоминая те страшные времена. — Мне правдо жаль её… Я… я очнулся, но тогда было уже поздно что-то предпринимать для её спасения… слышишь, Док? Сейчас я вообще поверить не могу, что просто взял и пустил её… сам знаешь куда… — Знаю, — поджав губы, собрался с мыслями Доктор,— Твоё зло меня поражало и продолжает поражать. Я ещё не поверил в то, что ты изменился. — Док… — Не хочу обсуждать даже эту тему, и так наболела, — Врач развернулся и направился к подвалу. Неожиданно его за руку схватил Маска и развернул к себе. — Н-нигель… — он, всё так же держа Доктора за руки, упал перед ним на колени и принял образ Трагика, — Умоляю тебя, прости. — Маска… — вздохнул он, — Ну что ты… Господи, встань. — А ты простишь? — Не знаю, нет. Я не верю словам, Маска, я верю поступкам. Закрой мою обиду добрыми поступками, тогда и поговорим. Маска скукожился от слова «добрыми». — Я всё сделаю.