-
В этом году тест на проверку склонностей выпал на выходные. Тем и лучше — не надо будет ждать окончания занятий, как ребятам в прошлом, хотя и без этого к половине девятого такие же выпускники, как Натаниэль, бурлят от напряжения и взволнованности. Выпускники каждой из фракций толпятся на улице, и распорядители называют за раз по 10 имён на каждую проверочную комнату. Не в алфавитном порядке, а просто по два случайных человека из каждой фракции. Все распорядители — добровольцы, поэтому неудивительно, что большинство из них в невзрачной серой одежде — фракция Отречение. Они ценят самопожертвование и альтруизм; ничего плохого, но Нату от них почему-то тошно. В нескольких комнатах так же сидят эрудит, бесстрашный и пара человек из Искренности. По правилам, тест не может проводить человек из той же фракции, что и ты. В правилах так же говорится, что выпускники не могут подготовиться к тесту, поэтому никто не знает, чего ждать. Пытаясь подавить волнение, Нат оглядывает толпу. Бесстрашные — самые громкие, — сгрудились вместе; они кричат, смеются и играют в карты, сидя на ступенях. Недалеко от них, возле входа в здание, на нескольких лавочках расселись эрудиты. Как всегда одетые с иголочки, в своих синих костюмах, они склонились над своими книгами и газетами в вечном поиске знаний. Ребята в желтом и красном из Дружелюбия остались у подножья лестницы. Некоторые из них играют в какую-то неизвестную Натаниэлю игру, где много прыжков и хлопков, некоторые так заливисто и по-доброму смеются, что хочется подойти и послушать, о чем идёт речь. Мысль глупая, поэтому Нат быстро её откидывает, скользя взглядом дальше. Вверху ступеней в серой простой одежде тихо стоят в ожидании ребята из Отречения и несколько мальчиков и девочек из приюта, который не принадлежит ни одной из фракций, а прямо за ними мелькает черное и белое. Туда и идёт Натаниэль. Девушки и парни из Искренности все в черно-белом, большинство о чем-то разговаривают. Не такие громкие, как бесстрашные, и не такие сдержанные, как эрудиты. При приближении понятно, что идёт какой-то спор, но улыбки показывают, что тут ничего серьёзного. Присоединяться к ним у Натаниэля нет никакого желания, поэтому он кивает нескольким людям и, сохраняя нейтральное выражение лица, направляется к Элисон. Они не друзья и обычно в большей степени обмениваются только приветствиями и замечаниями по поводу учёбы, изредка находя нейтральную тему для разговора. Отец Натаниэля — глава фракции, родители Элисон — тоже невероятно известные люди, Нат — слишком тихий и скрытный, как бы это не противоречило концепции его фракции, а Элисон всегда говорит всё, что думает, чем отталкивает даже искренних. Так и образовалась их компания. — Привет-привет! Что-то ты бледный, ты вообще спишь? — говорит Элисон, когда Нат попадает в её поле зрения. — Конечно сплю, просто нервничаю перед тестом, — отмахивается он. «Лжец» — шепчет мерзкий внутренний голос. — А где же Сет? Потерялся по дороге? — Не понимаю, о ком ты, — закатывает глаза Элисон. — Я с мудаками не общаюсь. Нат думает, что никогда не поймёт их отношений. Только за последнюю неделю они сходились и расходились раза четыре. Немного больше, чем обычно, но, видимо, это из-за Церемонии выбора, которая, кстати, состоится завтра. От напоминания об этом скором событии Ната бросает в дрожь, но голос Элисон вырывает его из мрачных мыслей: — Ты посмотри, как золотой мальчик номер два трясется, — и кивает на группку эрудитов. Глаза Натаниэля сразу вылавливают Кевина Дея. Раньше его мать — Кейли Дей — была предводительницей Эрудиции. Первая женщина-предводитель и первая не врождённая эрудитка, а рождённая в Бесстрашии. После её смерти семья Морияма взяла на себя управление, а также взяла под крыло и Кевина, который теперь должен делить общество Рико Мориямы, или, как его называет Элисон, «золотого мальчика номер один». Сейчас Кевин с нейтральной улыбкой на лице стоит по правую руку от Рико, пока тот беспечно ведёт дискуссию. С первого взгляда Дей кажется таким же беспечным, как и Рико, но если какое-то время понаблюдать за ним, то в глаза сразу бросаются напряженные плечи и подрагивающие уголки губ, будто улыбка рискует слететь. — Все нервничают, — просто отвечает Натаниель, не ощущая никакого желания задумываться о чужих проблемах, когда хватает и своих. — Ну, разве что кроме таких, как ты. Ты-то точно на все сто подходишь своей фракции, — он хмыкает в довершение и по похолодевшему взгляду Элисон понимает, что сказал что-то не то. Рот Рейнольдс уже было открылся, чтобы ответить Натаниэлю, но в этот момент вышел один из распорядителей и начал зачитывать имена: — Джереми Нокс и Дэниэль Вайлдс. Улыбчивый блондин и темнокожая девушка с бойким настроем и улыбками на лицах поднимаются по лестнице, отколовшись от ребят из Дружелюбия. — Рико Морияма и Жан Моро. Эрудиты чопорно желают удачи своему лидеру и из вежливости пару раз кивают Моро, который движется вслед за Рико, стараясь держать дистанцию. — Мэтью Бойд и Рене Уокер. Бесстрашные криками, свистом и дружескими похлопываниями поддерживают своих друзей. — Аарон и Эндрю Миньярд, — произносит распорядитель, и от группы детей из приюта отделяется пара близнецов. Хоть приют и официально не принадлежит ни одной фракции, ребята оттуда одеты в серую одежду Отречения. «Неудивительно, ведь именно Отречение в большинстве своём руководит приютом и в вечном порыве альтруизма регулярно жертвует туда свои вещи», — заключает для себя Натаниэль и снова переводит взгляд на распорядителя. — Элисон Рейнольдс и Натаниэль Веснински, — распорядитель называет последние имена, и Нат, стараясь подавить накатившую нервную тошноту, вместе с Элисон направляется ко входу в здание.-
Комнаты используются только для тестирования, так что Натаниэль никогда здесь не бывал. Двери отделены зеркалами, взгляда на которые он предпочитает избегать. В конце коридора Элисон мятежно вскидывает брови, стоя перед комнатой номер девять и глядя на Ната, и тот, кивнув ей в ответ, заходит в комнату номер десять. В комнате Натаниэля ждёт просторное кресло, аппарат с кучей проводов и одна из бесстрашных. Это невысокая, хотя выше Ната, женщина средних лет, одетая в черные джинсы и массивный черный пиджак, будто с мужского плеча. Она по-доброму улыбается, и от глаз ее расползаются лучики морщинок, будто она часто вот так улыбалась. — Проходи, присаживайся, я Эбби, — говорит она, и Натаниэль кивает и садится, откидывая голову на подголовник и стараясь не смотреть, как Эбби копается в проводах. Боковым зрением Нат ловит проблеск татуировки на предплечье бесстрашной; похоже на лису. Эбби тянет провода, прикрепляет их к Натаниэлю, к себе, к машине за спиной и передаёт парню пробирку с прозрачной жидкостью. — Не волнуйся, в большинстве случаев тест определяет тебя в ту же фракцию, где ты рождён. Вот, выпей это. Нат берёт слегка дрожащими руками пробирку и какое-то время разглядывает содержимое. — Я не могу тебе сказать что там, но ты должен это выпить. Доверься мне, — говорит Эбби, заметив, что Натаниэль мешкает. Не то чтобы он доверял ей, или кому-либо другому, но выбора всё равно нет, поэтому он разом опрокидывает безвкусное содержимое пробирки, и его глаза закрываются. Они открываются в следующую же секунду, но Нат уже в другом месте. Натаниэль находится в школьной столовой. Столы на месте, вот только здесь никого нет. Он оглядывается по сторонам и замечает недалеко от себя на столе две корзины: в одной нож, в другой сыр. — Выбирай, — будто отовсюду звучит голос, да так резко, что Нат вздрагивает. В голосе звучит угроза, поэтому, недолго думая, Натаниэль выхватывает из корзины нож, пытаясь не обращать внимания на неприязнь к холодному оружию, и сразу слышит странный звук. Он доносится сверху и очень напоминает хлопанье крыльев. Так и есть: под потолком, создавая воронку, кружится целая стая воронов, которая начинает угрожающе каркать, как только Натаниэль переводит на них взгляд. Секунда-другая — и вороны всем скопом планируют в его сторону, выставив наготове когтистые лапы. Нат резко взмахивает ножом в попытке защититься, и на плитку столовой летят перья вперемешку с кровью. Вот только птиц слишком много, они царапают Натаниэлю руки, плечи и лицо, больно цепляют волосы и так продолжается как будто целую вечность. Птицы начинают отступать, но вдруг: — Птички! — в дверном проёме на другой стороне столовой стоит маленький мальчик: года четыре, рыжие волосы и голубые глаза. Он с восторгом указывает маленькой ручкой на птиц, и несколько воронов отделяются от общей стаи и летят в его сторону. Натаниэль хочет крикнуть мальчику, чтобы тот убирался отсюда, но горло давит спазм. Не придумав ничего лучше, он метает нож в самого большого из воронов, попадая точно в цель. Последнее что он видит, прежде чем погрузиться во тьму, — это удивлённое выражение лица ребенка. Натаниэль снова открывает глаза в новом месте. Точнее место старое — комната для прохождения теста, только теперь абсолютно пустая. Натаниэль толкает дверь и оказывается в городском автобусе, похожем на тот, в котором он добирался до школы. Автобус сильно шатает, и это только нагоняет тревогу. Нат стоит, держась за поручень, а рядом сидит какой-то мужчина из Искренности. Он держит газету, заслоняя лицо, но его выдаёт черно-белый костюм. — Знаешь этого парня? — спрашивает искренний, постукивая по фотографии на первой странице газеты. Заголовок гласит: «Жестокий убийца наконец задержан!». Натаниэль разглядывает слово «убийца», оно даже нагоняет на него какой-то первобытный страх, но когда Нат переводит взгляд на фотографию, его бросает в холодный пот. На фотографии изображен его отец. — Ну, чего ты молчишь? Знаешь или нет? — в голосе мужчины звенит злоба. Он не может… нет, он не в коем случае не должен говорить. Сердце колотится. Натаниэль старается держаться крепче за поручень, чтобы дрожь в руках не выдала его. Он уверен, что если скажет правду, случится что-то ужасное. — Знаешь? Если ты его знаешь, то сможешь спасти кому-то жизнь, — сказано с ещё большим напором. Натаниэль делает вдох. — Нет, понятия не имею, кто это, — самым беспечным тоном заверяет он мужчину. — Ты лжец, Натаниэль, — и из-за газеты на него смотрят ослеплённые злобой голубые глаза.-
Натаниэль просыпается с отдышкой, будто долго бежал, и сразу вытирает потные ладони о брюки. Эбби начинает отсоединять провода, потом подходит к монитору и что-то набирает. — Ну чт… — больше не в силах ждать вердикта, порываетсч спросить Натаниэль, но его сразу перебивают. — Бесстрашие, — в глазах Эбби есть капля удивления, но улыбка всё такая же мягкая. Натаниэль чувствует, будто комната накренилась. — Подождите, но вы ведь сказали, что в большинстве случаев… почему Бесстрашие? — чувствуя, как в груди собирается отчаяние, говорит Нат. — Всё просто, так показал тест. Каждый этап симуляции исключает одну или более фракций, — объясняет Эбби. — Когда я заставила тебя выбирать, ты выбрал нож, исключив при этом Дружелюбие. Если бы ты выбрал сыр, симуляция бы пошла по другому сценарию. Далее в стрессовой ситуации ты предпочел отбиваться силой, не пытаясь, как минимум, спрятаться под стол или попытаться продвинуться к двери, что исключает Эрудицию. Также ты не попытался закрыть собой мальчика и не повёлся на давление человека в автобусе, когда он говорил про спасение жизни, как делают те, кто принадлежит Отречению. И в довершение… — собирается закончить Эбби, но Натаниэль уже знает, что она скажет. — Я солгал тому искреннему. — Да, — кивает в подтверждение Эбби, — ты солгал тому мужчине, лицо которого подставило твоё подсознание. — Понятно. Я свободен? — спрашивает Натаниэль, уже начиная выбираться из кресла, подавляя порыв бежать, пока из головы не выветрится приобретённая правда. — Да, выход для тех, кто прошёл тест — следующая дверь справа. Натаниэль кивает и спешит к выходу. В каком-то бреду он выходит на улицу и, не замечая в округе ни одного прохожего, бежит.