Часть жизни - это Дежавю

— Касси, ты представляешь, нас взяли в команду! — радостно произнёс Сириус в гостиной вечером перед ужином, Поттер сначала молчала, а после на её лице появилась широкая улыбка и она закричала от радости и начала висеть на брате. — Чего вы так раскричались? — строго спросила Лили и в туже секунду вздрогнула, гриффиндорка изменилась, она стала ещё красивые, а рыжие волосы начали виться в большие локоны. — Оу, ничего такого, Эванс, — произнёс Джеймс и взлахматил свои волосы, а после как-то глупо улыбнулся, что удивило Кассандру и Сириуса. Гриффиндорка лишь хмыкнула и когда подошла Марлин они отправились в большой зал, а следом за ними и мародёры. Всё было как обычно, ребята веселись и кидались едой, из-за этого никто из них не заметил взгляд двух пар серых глаз направленных на них. Вдруг Поттер подорвалась с места и начала жутко чесаться. — Джеймс, Сириус, если это вы вам конец! — зло прошипела девушка, продолжая вертеться в разные стороны. Но это были не они, некоторое время ребята искали того, кто это мог быть? В конечном итоге Питер повёл подругу в больничное крыло, там было зелье от чесоточного порошка. — Кто это мог сделать? В Хогвартсе кроме нас таки дураков нет! — с нахмуренными бровями задала риторический вопрос Кассандра. После мадам Помфри сказала ей остаться на некоторое время в больничном крыле, а Питера отправила в гостиную Гриффиндора. И вот, уже который час девушка сидит и думает, кто это сделал? Конечно, был ещё Корман Монтегю, вот только, как потом узнала Поттер, его поставили на испытательный срок, чуть-ли не исключили. Он бы не стал. Вдруг дверь в больничное крыло отворилась и в помещение зашла Кадма Малфой, девушка шла прямо, с гордой осанкой, а в серых глазах плясало беспокойство. — Чего тебе надо, Малфой? — сразу же спросила Кассандра, девушка скривилась на этот вопрос и просто проигнорировала её. — Как ты себя чувствуешь? — Тебе-то что? — искренне удивилась гриффиндорка, она не понимала, зачем Кадма это спрашивает и вообще тратит на неё своё личное время. — Просто я знаю, кто это сделал… — голос стал увереннее и более холодным. — И кто же? — нахмуренно усмехнувшись спросила Поттер, ей было действительно интересно, кто посмел сделать такое с ней? — Мой брат, — на этих словах Кассандра закатила глаза. — Люциусу, что, заняться нечем? — спросила ничего не понимающая гриффиндорка, неужели ему настолько надоели крашеные волосы, что он подсыпал ей чесоточный порошок? А ещё аристократом себя называет… — Что? — нахмурившись переспросила Кадма, её немного смутил этот вопрос, Люциус — её старший брат, что никогда не нарушал правил отправил девочку в больничное крыло? — Нет, я о Картере. Ты задела его самолюбие, ему никто не указывал, никогда, — когда Кадма увидела безразличие на лице гриффиндорки она продолжила,  — Даже отец… Девушка произнесла эти слова тихо, что насторожило Поттер. — Ты боишься его? — осторожно спросила Кассандра чуть приподнимаясь на локтях, волосы стояли в разные стороны. Кадма подняла на девушку ледяные глаза, что смотрели на её с какой-то надеждой и мольбой. Поттер даже не представляла, как Малфой хотела с кем-то поделиться всем, что с ней происходит. Но не могла. — Нет, я не боюсь никого и ничего, — стараясь говорить холодно произнесла Кадма, а внутри ломалась от боли, она надеялась, что Кассандра увидит эту боль и попросить, или вынудить её рассказать ей всё это. Так и случилось, Поттер поднялась с кровати и встала около Малфой, они не переставая смотрели друг другу в глаза. Обе понимали, у них секретов больше, намного больше, секреты которые они не могут раскрыть, но хотят. — Малфой… — Поттер положила свою бедную руку на плечё слизеринки и та вздрогнула,  — Ты можешь довериться мне… правда… Кассандра не понимала, почему она вообще до сих пор слушает её? По хорошему ей бы пора язвить и плеваться ядом, как она и поступает в обществе студентов Слизерина. А в свою очередь, Малфой не знала — почему готова рассказать ей всё? Но сейчас ни одна из них не соблюдала своих принципов, обе слышали, что вторая стерва, Кадма — от слизеринцев, а Кассандра — от чистокровных с Гриффиндора. Их объединяли только две вещи, первая — это их тайны и маски, а вторая, более важная — Сириус Блэк. Этот чистокровный гриффиндорец не знал, что девушки заинтересовались друг другом только из-за него. Малфой — из-за, что Поттер — его лучшая подруга, а вторая, то что Кадма — бывшая подруга Сириуса. А тем временем Поттер всё ещё ждала ответа, она знатно удивилась, когда Малфой заплакала, плачущей она всё равно была прекрасна. — Мой отец, я до ужаса его боюсь… он ужасен, а Люциус и Картер такие же… но они… они пытаются заботиться обо мне, я вижу, это им даётся с трудом… но они стараются… Отец никогда не был мной доволен, он хотел себе наследника, и получил его, а после, захотел второго… вот только ему я совершенно не нужна, а в детстве, я сдружились с Сириусом, он не любил всё это, как и я… только он не скрывал этого, а я боялась сказать, но он сделал меня увереннее… вот только, родители посчитали, что он на меня плохо влияет и в восемь лет отправили в Шармбатон… Картер должен был учится тут, в Хогвартсе, но он запротестовал, и сказал, что либо мы оба поступаем в Хогвартс, либо в Шармбатон, но ни как не по одиночке… — Близнецов нельзя разлучать… — одновременно произнесли они. — А, почему вы сейчас тут, в смысле, в Хогвартсе? — спросила Поттер, ей действительно стало интересно. — Нас исключили… точнее, сначала меня, а потом и его. Мне написал Сириус, впервые за всё это время… хотя, писал он не мне… — увидя непонимающие лицо Кассандры она продолжила,  — Там говорилось о чём-то непонятном, о Джеймсе, Римусе и Питере, письмо явно было адресовано девочке, он с такой нежностью писал ей, называл так нежно, «Касси»… он отправил мне твоё письмо. Он явно перепутал, просто… несколько лет назад, он придумал идею с удочерением, говоря тем самым, что я не похожа не на кого из своих родных, и вот… Во мне заиграла ужасная ревность, я с самого детства знала, что Сириус Блэк не любит девочек, я считала себя избранной, сам Сириус Блэк заговорил со мной и стал моим лучшим другом! И вот, тут я узнала, что появилась ещё одна, кстати, чтобы узнать о тебе побольше, я писала Люциусу, — тут девушка наигранно скривилась. — Ты злишься на меня? — спросила Поттер и ей стало паршиво. Впервые в жизни Кассандра Поттер чувствовала себя паршиво не из-за ссоры с друзьями. — Честно? Сначала я хотела выдрать тебе все волосы и вцепиться в глаза, из-за этого у меня случился всплеск магии и… — тут она замялась, явно была не готова говорить такое,  — В общем я разрушила часть замка и меня исключили, после Картер что-то сделал, и его также исключили. Но нет, я не злюсь на тебя, уже нет. Я поняла, что ты, достойна… ты не такая как все мои знакомые, любящие длинные кружевные платья, сплетнячищие о парнях и обсуждающие наследников чистокровных семей. — Скажи, а почему вы с Сириусом поссорились? — Оу, он… я… В общем, он назвал моего брата фанатиком Грин-де-вальда, а я вступилась за него, впервые… — Прости… Знаешь, ведь у меня тоже не всё радостно, я почти двенадцать лет пробыла в детском приюте, надо мной издевался один парень, Феликс… — на этом и не Кадма вздрогнула,  — Что-то не так? — Нет, просто, был такой знакомый, и, в общем, друзьями нас назвать нельзя. Было несколько минут молчания, девушки смотрели друг на друга, а после, как по команде подорвались и обняли друг друга. Это было чем-то необычным, когда Кассандру обнимал мародёры она ворчала, хоть ей и было приятно, но мальчишки были сильными, а кожа Кассандры слишком хрупкой, на ней оставались синяки — с Кадмой совсем другое, девушка сама была хрупкой и как будто фарфоровой. Прикосновения были аккуратными, у обеих, у них никогда не было настоящих подруг, а у Кассандры и подруг вовсе. — Спасибо, что выслушала, — легко произнесла Малфой и улыбнулась, искренне и как-то наивно. — Спасибо, что предупредила на счёт брата, — также легко произнесла Поттер, а в глазах был детский восторг. Вдруг девушки поняли, что объединившись смогут делать многое и оставаться безнаказанными, проучить Картера и доказать, чтобы он не лез не в своё дело, и наконец-то сделать так, что Кадма и Сириус поговорили. — Ну что, игра началась? — спросила Малфой и подняла одну бровь, на лице играла ехидная улыбка. — Началась.