Либо ты накачаешь свою шею настолько, что сможешь висеть на голове.
(Как вариант.) Наконец, в последний раз просканировав мой внешний вид на наличие малейших недочётов, тётя Петунья кивнула и открыла передо мной дверь. — На выход, мальчишка. Молча выйти на улицу, стараясь не поддаваться странному мандражу.Ничего странного, ты выходишь на улицу впервые за две жизни.
(Звучит ужасно.) Тётя закрыла за нами дверь и кивнула в сторону машины. *** Итак, "Доктор" Джинн. Именно так, с заглавных. Вчера вечером тётя сказала, что меня записали на прием к психологу и не иначе как от нервов, решила просветить меня на тему того, к какому же хорошему специалисту меня отвезут. За полчаса перечисления количества положительных отзывов, рекомендаций и прочих положительных качеств мистера Джинна у меня закралось подозрение, что тётя говорит это по большей мере для себя, настолько у нее был преувеличено бодрый вид.Она впервые оставляет Дадли на постороннего человека и выводит тебя в свет, конечно она нервничает
(Я тоже нервничаю.) После того как мы узнали дату похода к врачу, у нас случился небольшой мозговой штурм. Что говорить, как говорить, о чем показательно умолчать и так далее. В первой жизни психология была одним из моих многочисленных хобби, так что в своих тараканах я более-менее смог бы разобраться сам. Да, оставались и остаются некоторые непроработанные темы, но если честно, меня вполне устраивает то, что я слегка асоциален. У меня есть я, и нам втроём вполне нормально. Но поход к психологу — нечто вроде не закрытого гештальта. Хочется чтобы было просто чтобы знать, что это такое. (Итак, Лили, мой портрет, ещё раз)Тихий ребенок, чувствуешь себя чужим, хочешь, чтобы тебя любили, боишься дядю и тетю. Кузен тебе не нравится. Идешь на контакт относительно легко пусть и с оглядкой, но разговор первым не начинаешь. Любишь тишину и замкнутые пространства, общаешься в основном с воображаемыми друзьями, крайне тактилен, но только при условии что контакт инициируешь ты сам. Не смотришь людям в глаза, плохо понимаешь невербальные жесты и подтексты в ситуациях, нравятся цикличные действия. В основном за базу взят наш собственный характер, так что импровизировать, отталкиваясь от этого не составит труда. Притворятьсся нам не впервой.
(Надеюсь, этого хватит.) Поехали. *** Доктор Бенджамин Джинн любил свою работу. Местами. Ему нравилось наблюдать, как зажатые и неуверенные в себе дети раскрываются, как начинают гореть глаза подростков, которые благодаря беседам с ним находили смысл жить. И искренне расстраивался, если помочь не удавалось. Такое случалось, даже несмотря на то что кроме бесед с детьми Джинн старался повлиять на их родителей-опекунов. Кому как не детскому психологу знать важность воспитателей в жизни ребенка? Иногда взрослые осознавали, что проблема не в ребенке, а в них или их отношениях с супругом, таких клиентов Джинн старался мягко переправить коллегам, специализирующимся на семейных терапиях. Новый маленький пациент практически сразу заставил Джинна внутренне напрячься — слишком забитым выглядел ребенок. Учитывая, что этот прием был перенесен из-за внезапной болезни… Доктор мысленно одернул себя и собрался — после последнего маленького пациента, в чьем анамнезе фигурировало домашнее насилие, мозг попытался наложить одну ситуацию на другую. Джинн встал из-за стола и с улыбкой помог женщине снять легкое полупальто и указал на стулья рядом с детским столиком. — Здравствуйте! Вы значит Петунья Дурсль? А как зовут молодого джентльмена? Женщина кивнула и вежливо поздоровалась за себя и племянника. Мальчик со слегка расфокусированным взглядом посмотрел на свою тетю и заторможено кивнул. Доктор внутренне вздохнул и включился в работу — надо было мягко завязать разговор, завоевать доверие ребенка, провести несколько тестов, при этом убедив опекуншу мальчика не вмешиваться. Жаль, что её муж, с кем и оговаривался прием, не смог прийти, но такие ситуации были не редкостью и на этот случай были отработанные и проверенные не одним им схемы. *** Док мне понравился. Обаятельный рыжий мужчина вел себя так, словно он старый друг семьи, к которому мы просто пришли на чашечку чая. Чай, кстати, действительно был.Просто признай, что тебе зашла эта шутка вселенной.
(Но это было неожиданно, согласись. Одно дело играть в отсылки с самим собой, другое дело когда в игру включается вселенная.) Бен, подозрительно похожий на одного рыжего джедая из далекой-далекой, достаточно быстро смог раскрутить меня на контакт и в пару фраз нейтрализовать тетю. После чего окончательно переключился на разговор со мной. И самое странное, выходило так, что говорил в основном он, а о себе рассказывал только я. То, как он это делал было удивительно незаметно. С точки опыта Наруто даже восхищающе. Придерживаться легенды, к моему удивлению, труда не составляло, а через две выпитых чашки чая он предложил мне, как бы между делом, нарисовать свою семью, и на столе, как по волшебству появились цветные карандаши и бумага.Ну что, вперед? Бери карандаш.
(Вперед, отрабатывать легенду!) *** Миссис Дурсль и Гарри ушли полчаса назад. Насчёт графика встреч было оговорено ещё с мистером Дурслем, так что, Петунья должна была привести Гарри уже через пару дней. У Бена образовалось часовое окно между приемами, так что он не теряя зря время сидел над планом бесед и думал, что стоит исправить, добавить, а что можно вычеркнуть. Гарри на первый взгляд казался обычным нелюбимым и замкнутым ребёнком, но на второй… Во время их разговора Бен отметил довольно слабый для четырёх лет речевой запас, хотя сам мальчик оказался умен для своего возраста. Почти не путался во временах и местоимениях, но отвечал очень кратко и по существу, да и было несколько довольно настораживающих деталей. Например то, что на вопрос что он не любит больше всего он ответил, что ему не нравятся тарелки, Дадли, и когда он не может поговорить с Лили и Томом. На этом моменте Петунья, прислушивающаяся к их беседе сильно побледнела. Как Бен выяснил чуть позже, Лили и Том были воображаемыми друзьями Гарри, а ещё Лили звали погибшую мать мальчика. Наводит на размышления. На рисунке семьи все стало ещё интереснее. Гарри рисовал долго, периодически замирая и словно прислушиваясь к чему то и кивая. В итоге он нарисовал довольно большой дом с двумя этажами, но если семью Дурслей, дом и себя он изобразил преимущественно черным, коричневым и простым карандашами, то для своих друзей ребёнок использовал яркие цвета. Размещение тоже вызывало вопросы, как и пояснение Гарри к рисунку. — Какой красивый рисунок. А почему ты нарисовал себя вместе с Лили и Томом в одной стороне дома, а тётю, дядю и Дадли в другой? — У них своя семья. У меня своя. — Расскажешь, почему так думаешь? - … — Кстати, а цвета так выбрал почему? — Потому что Том и Лили яркие, если нарисую Тома чёрным, он обидится. В итоге Джинн узнал, что Том и Лили все это время говорили вместе с Гарри, но время приёма подходило к концу, поэтому пришлось отложить некоторые вопросы до следующих встреч. Когда все ещё бледная миссис Дурсль начала собираться, вид у неё был подозрительно задумчивый. Джинн надеялся, что она не сделает ничего, что могло бы испортить ему работу, и на всякий случай перебросился с ней парой слов. Миссис Дурсль оказалась достаточно здравомыслящей, так что показала, что поняла намёк. Теперь стоило составить список вопросов и подобрать темы для следующего разговора. И найти подходящие тесты.