Пацифизм

После визита Питера, Уэйду на удивление становится лучше. Он, конечно, до сих пор чувствует вину за произошедшее и искренне не понимает, почему Питер всё ещё с ним. Но разве будешь на это жаловаться? Следом за ним приходит Логан. Причём, у него на роже написано настолько недвусмысленное выражение, что становится ясно — друг в курсе дел. "Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Пилить тебя по поводу возраста парня, я думаю, бесполезно, так что желаю тебе всё же думать мозгами, а не членом и беречь пацана. И да, скажи ему, чтобы возвращался на кикбоксинг. У парня недурные задатки и их нужно развивать," — единственное, что позволяет себе Джеймс, и Уэйд благодарно кивает в ответ. За то, что друг не лезет не в свой огород. Впрочем, как всегда. Он видится с Питером пару раз в неделю. И каждый раз — награда за всё то говно, которое было в его жизни. Этот парень вносит в повседневность тёплый и мягкий свет, заменяя им то выжигающее пекло, которым Уилсон привык довольствоваться. Мужчина решает залечь на дно и какое-то время не ходить на бои — за ним может быть слежка, а это опасно для парня. В квартире запрятано столько оружия, что хватит на целую армию. И те, кто знает улицу, на которой живёт Уэйд, никогда не сунутся к нему во все оружии — себе дороже. Но те, кто не искушён — могут попытаться. В нём не проснулась гуманность, нет. Жизнелюбие? Да, вероятно. Питер дарит ему уверенность в завтрашнем дне. Особенно, когда обещает завалиться в гости и принести злополучное лего. И Уэйд действительно ждёт этого: глупо улыбается, представляя, как изматерится со всеми этими мелкими деталями. У жизни… появился вкус. Совершенно новый, отличный от горячего пороха и холодной земли на языке. Их отношения постепенно входят в привычное русло. Как тогда, когда парень зависал в квартире Уэйда после боёв или просто приходил вечером посмотреть фильм или поиграть в видеоигры. И если раньше встречи нередко заканчивались дрочкой, то сейчас — поцелуями. Сначала на прощание, потом — при встрече, а теперь Питер не может сдержаться, когда просто находится рядом с Уэйдом. Особенно ему нравится целовать мужчину, когда тот злится, собирая — казалось бы, что может быть проще? — лего. Иногда они могут задремать друг на друге во время скучного фильма или просто лечь в обнимку, оправдывая себя усталостью. И пусть Питер до сих пор вздрагивает, вспоминая слова Уэйда, в такие приятные моменты он старается закинуть дурные мысли куда подальше. Их связь становится прочнее. Питер даже возвращается на кикбоксинг только потому, что Уэйд говорит о его большом потенциале. И ведь прав: после нескольких занятий, когда парень становится физически сильнее, его признают лучшим в группе. Теперь на фоне с другими парнями он не выглядит так, словно с четырёх лет ходил на балет! И он всё больше думает о Уэйде. Хочется говорить с ним каждую свободную минуту, быть ближе и чувствовать рядом с собой его тело. Как ни крути, а со временем начинает не хватать той эротической близости: Питер, тихо всхлипывая и прогибаясь от собственных рук по ночам, не переставая думает о мужчине. А однажды вечером, выпроводив Мэй на ночную смену, парень берёт в руки — так и чешутся! — телефон и набирает знакомый номер. Он уверен, что Уэйд не спит, но всё равно волнуется — парень впервые звонит ему в такое позднее время. Даже не понимает для чего и о чём вообще говорить. Но просто чувствует, что это ему очень необходимо. Уэйд в этот момент как раз выходит из душа. День выдался напряжённым. Если так можно назвать очередную разборку со сворой тупорылых наёмников в южном районе Яблока. Пришлось попотеть — эти парни пришли к общему решению не преследовать Уэйда пусть и не сразу, пусть и не все живые, но до того, как мужчина вышел из себя. В общем, дело было сделано! Поэтому сейчас настроение у Уилсона приподнятое, а, когда, усевшись на диван, он замечает входящий от Питера, на губах и того расцветает довольная улыбка. Перевалило за полночь. А значит, парнишка либо дрочит, либо пьян. Уэйд ставит на первое и, растянувшись на диване как можно удобнее, принимает звонок. — Хэй, Питти-бой! Доброй ночки? — О, Уэйд... Хах… Привет? Да, что-то вроде того... Я тебя не разбудил? Не мешаю? — Для тебя, малыш, я всегда свободен. Даже если простреливаю кому-нибудь голову, — довольным голосом произносит Уэйд и, выдержав паузу, добавляет: — Но нет, сейчас я этого не делаю. Валяюсь после душа и планирую залечь смотреть "Санта-Барбару" в обнимку с пони! — Тогда... приятного просмотра? Я, если честно, не знаю зачем позвонил. Просто... Просто захотел услышать тебя. В смысле... Я имею ввиду, поговорить... — Малыш, признайся, шкурку гоняешь? — прерывает лепетание парня Уэйд. От этой догадки по губам невольно скользит язык и хочется пошло улыбнуться. — Что? Нет, конечно! Я не... Как ты... Кхм, нет. Питер краснеет и закрывает лицо свободной рукой. — Ну что ты, не смущайся, — успокаивает мужчина. Даже если парень, звоня ему, не имел таких мыслей, то сейчас отступать поздно. Поэтому Уэйд откидывает голову назад, на спинку дивана, и продолжает: — Я вот уже завёлся от твоего нервного голоса и вздохов. Ты знаешь, что можешь довести до оргазма одним своим невинным голоском, Питти? Уилсон кладёт руку на пах и лениво поглаживает нарастающую эрекцию через ткань домашних штанов. Стоит только представить, как парень смущается в этот момент, как его член призывно дёргается. Питер же вжимается в подушку — от голоса мужчины по спине пробегает табун мурашек. “Боже, он же шутит? Нет... Это Уэйд. Он не шутит." Парень ловит себя на том, что перестал дышать: страшно не только издать звук, но и вздохнуть. А сказать что-то всё таки нужно, поэтому, покраснев пуще прежнего и совсем не подумав, он выдаёт: — Кхм... Мило... —О, малыш, я прямо вижу твои покрасневшие ушки, — прикрывая глаза, протягивает Уэйд. Так и видит: прямо сейчас Бэмби лежит в своей постели и не знает куда себя деть от смущения. Ох, это так горячо… — Ты же чувствуешь это? Как горят твои уши. Так бы и залез в них языком. Ты знал, что уши очень чувствительная эрогенная зона, Питти? Голос Уэйда становится более хриплым. Вздохнув, Питер ведёт рукой вверх с груди на шею, а потом — на чувствительное место под ухом. Он томно выдыхает и закрывает глаза, согласно мыча: "Мхм…" — Что такое, сладкий? — полушёпотом, закрыв глаза и представляя, что Питер сейчас находится рядом с ним. — Тебе нравится? Нравится слушать мой голос? Ох, наверное, в твоих девственных трусишках уже тесно, я прав? Скажи, малыш. Скажи, что ты чувствуешь сейчас? Дай мне подрочить на твой сладкий голос... У Питера до боли сводит скулы. Он аккуратно спускает руку вниз и сжимает себя, стараясь не произносить лишних звуков: — Боже Уэйд... Гм.. Я... Не знаю, что говорить... Я... Парень жмурится от стыда. — Да, сладкий... только не так быстро. Давай растянем удовольствие, идёт? Уэйд облизывает губы: в комнате становится жарковато, а в штанах стоит колом. — Ты же будешь хорошим мальчиком, Питти-бой? Скажи это. Скажи, малыш... Питер сдаётся. Он забирается рукой под резинку трусов, осторожно касается затвердевшего горячего члена и глубоко вздыхает прежде чем ответить: — Да... Я буду... Буду твоим хорошим мальчиком... Боже... Питер сгорает от стыда, но всё равно стягивает с себя трусы. Голый и расслабленный, на мягкой постели, он раздвигает ноги пошире. — Молодец, Питти-бой... А теперь, как послушный мальчик, давай-ка следовать правилам, пока ты там не обкончался раньше времени. Убери руку с Паркера-младшего. Да-да, я слышу по твоему дыханию, что ты там уже во всю наяриваешь. Сам Уэйд, нарушая условия и покусывая губы, продолжает неспешно поглаживать бугор в штанах. Шепчет: "Следуй моим указаниям. Слушай мой голос, Питти…" В его голове стоит туман. Руки сводит от желания сминать это молодое тело и чувствовать мягкость кожи Питера. До жути хочется оказаться рядом. Прямо сейчас. — Пройдись пальцами по груди, чуть задевая свои маленькие сосочки. Ты же голенький, да, сладкий? Голенький, как младенец? Весь такой розовый и нежный... Разочарованно всхлипнув, Питер с усилием убирает руку с члена, проводит ей по груди и ласкает соски. Даже этого достаточно, чтобы начать дёргаться и нетерпеливо мычать в трубку. Поэтому, пока у него ещё есть силы что-либо говорить, парень отвечает: — Абсолютно... — Хороший мальчик... а теперь, не спеша, кончиками пальцев веди по шее, до рта. Уэйд, не удержавшись, все же стягивает штаны и освобождает прилегающий к животу, налившийся кровью, член. Он гладит чувствительную головку и шипит в трубку: — Вбери два пальца в рот, посасывая... давай, милый, пососи их… Крыша летит к чертям. И, если бы Уэйд был хоть наполовину не таким отпетым ублюдком, каким является, он бы задумался насколько непривычно слово "милый" в его лексиконе. Питер послушно проводит рукой по шее, а после засовывает два пальца в рот и обсасывает настолько бесстыдно и пошло, что Уэйд может услышать каждый звук. Иногда из его горла вырывается тихий стон и тогда.... — Ох, матерь божья... — выдавливает мужчина. Он слышит всё, как наяву, и эти пошлые звуки сводят с ума. Движения становятся резче. — А теперь, сладкий, хорошенько смочи свои пальцы слюной и пройдись ими по своей розовой дырочке... ты же хочешь этого, да? Питер, согнув ноги в коленях, неуверенно касается себя между ягодиц: там, где всё, казалось, уже пульсирует от желании. Он делал подобное пару раз, когда слишком долго не виделся с Уэйдом, и его тело всегда скручивало в сладких судорогах. — Чувствуешь? Ты чувствуешь, как там мокро и прохладно? Представь, что это я вылизываю твою охуенную мягкую задницу, — Уэйду приходится собрать всё своё самообладание, чтобы не кончить; чтобы замедлить движения рукой, оттягивая момент разрядки. — Уэйд... Я бы так хотел этого... — скулит парень, тяжело дыша в трубку. — Ох, малыш... – пальцы мужчины, держащие телефон, дрожат от нетерпения. — Попроси. — Пожалуйста... Прошу, дай мне коснуться себя... Я бы так хотел, чтобы это был ты... Чтобы ты... Трогал меня... Господи... — Давай, сладкий. Медленно обхвати свой член, — Уэйд пережимает мошонку, перекатывая в руке яйца, и откровенно кайфует от того, как Питеру сносит крышу. От него — Уилсона. — Прикоснись пальцами к уздечке и приласкай её. Давай, Питти. Хочу слышать больше твоих стонов. Хочу больше тебя... Мальчик не может сдержать игривой улыбки. Он аккуратно обхватывает свой член, проводит по стволу пару раз, а потом, как и просит мужчина, уделяет внимание уздечке. Иногда его рука спускается чуть ниже, чтобы сжать яички. И всё это время Питер беззвучно стонет. — Ох... Мх... Хорошо... Боже мой, Уэйд... Я хочу ещё... Уэйду приходится пережать член у основания, чтобы не кончить прямо сейчас. Происходящее — за гранью. — Конечно, сладкий... Боже, ты просто ёбаное чудо, иначе и не назовёшь. Скажи папочке, как тебе больше нравится? Питер, кусая губы от дикого стыда за то, как внутри всё полыхнуло от этого "папочки", отвечает: — Сильнее... — Попроси лучше. Давай, малыш, я знаю, ты у нас сообразительный... — откровенно издевается мужчина. — Сильнее, папочка... Уэйда прошибает разряд тока. — Да, детка... А теперь, сожми свои яйчишки так, как тебе больше нравится. — Я делаю это прямо сейчас... Папочка... Мх, как бы я хотел, чтобы ты был рядом... Что бы сделал со мной, если бы был здесь? Питер становился раскрепощённей в своих словах. Это безумно заводит. Хочется ещё, ещё и ещё. Вряд ли сможет признаться Уэйду в лицо, но теперь парень будет звонить ему каждую ночную смену тёти. — Ох, сладкий, я бы вылизал тебя всего. Вставил бы в тебя пальцы, по одному, постепенно растягивая твою охуенную задницу, надавливая на простату, заставляя скулить от желания. Ты бы умолял меня кончить, пока я бы сосал твои яйца, трахая тремя пальцами до звёзд перед глазами… Это дикое безумие. Уэйд буквально на грани. — Да... Ещё, папочка... Мне так... хорошо... Питер ускоряется, представляя всё то, о чем говорит Уэйд, и бессовестно шепчет: — Если бы ты был рядом, я бы сначала... Сделал бы тебе приятно своим ртом... Потом я бы разделся при тебе и позволил бы трогать себя везде... Я бы так хотел почувствовать тебя в себе... О господи, папочка, я сейчас... Ох, да, боже, да! Он прогибается в спине и бурно кончает на живот. — Блядский боже... — ругается Уэйд. Сил сдерживаться больше нет и он следует примеру Питера. В ушах — звенящая тишина. В голове — тоже. — Детка, это было... нечто, — посмеиваясь от кайфа и проводя рукой по лицу, наконец, отзывается мужчина. — Спасибо... — тихо отвечает Питер. Слушая сбившееся дыхание Уэйда, на его губах расцветает улыбка. Это действительно было нечто. В ушах шумит и жутко клонит в сон, поэтому, промурлыкав в трубку пожелания спокойной ночи, он отключает связь. Уэйд же сытый и довольный, как кот, обтирает себя полотенцем и уже планирует, как они с Питером проведут следующие выходные. У него большие планы. Больше планы на всю оставшуюся жизнь.