***
В Париже шел крупный снег. Такая редкая, красивая и необычная ночь для этого города. Словно в сказке, на улицах так тихо, и только снежинки переливаются в свете фонарей. Осмотрев себя в последний раз в зеркало, она накинула пальто, обулась и, прихватив с собой сумку, быстро побежала вниз, где ее уже ожидало такси. - До Вандомской площади, пожалуйста. - Хорошо, мадемуазель, - кивнул водитель, и они отправились в путь. Она немного нервничала, но старалась не кусать накрашенные губы, поглядывая в окно и слегка улыбаясь. Забавно, прямо как тогда… Интересно, он помнит? Она уверена, что он больше не злится, да и она уже давно не обижается на него, на ту ссору, после которой пришло вынужденное расставание, так как они уехали с группой. И вот он здесь, в Париже, три дня. И снова никак не выбраться к ней, потому что порой бывает сложно просто выйти на улицу, а тем более сейчас, когда весь город знал, кто к ним приехал. - Где остановиться, мадемуазель? - У отеля, пожалуйста. Водитель бросил на нее быстрый взгляд, затем она расплатилась и вышла из машины. Глубоко вдохнула зимний аромат, улыбнулась сама себе. Как же приятно… Ночью слегка подмораживает, на часах давно перевалило за полночь, слегка поежившись, она направилась к главному входу. Внутри, найдя глазами стойку ресепшена, она подошла и назвала свое имя. Девушка приветливо улыбнулась и протянула ей ключ от номера, после чего пожелала приятного вечера. Уже в лифте она стала думать, а где он, может, ей нужно было немного подождать, или… Но он сказал так, значит так, хорошо… Пройдя по слабоосвещенному коридору, она остановилась перед дверью. Большая, темно-коричневая, от таблички с номером слегка отливает свет. Набрав в грудь побольше воздуха, она вставила карточку и после тихого щелчка раскрыла дверь. В номере горел свет и едва слышно работал телевизор, который она сразу заметила. Она развернулась, тихо прикрывая за собой дверь, и тут же вздрогнула, когда на глаза легли ладони, поцелуй в затылок, тяжелый вздох. Она молчит, боится нарушить тишину. - Закрой глаза. Закрывает, позволяя ему стянуть с себя пальто, затем он берет ее за руку и осторожно ведет за собой. - Только не подсматривай. Она плотнее закрывает глаза, слегка улыбаясь, проходя вместе с ним, затем он останавливается, кладет ее руку на что-то… спинка выдвинутого стула. - Присаживайся, не смотри. Вздыхает, осторожно садится. Еще через момент его голос доносится откуда-то напротив. - Открывай. Она медленно открывает глаза, затем они расширяются от удивления: не заметить просто неимоверно гигантского букета нежно-кремовых роз на приготовленном к ужину столе невозможно. Переводит на него взгляд, потом снова на цветы. Он сидит напротив, сложив руки на столе, и улыбается. - Ничего себе… Я его не подниму наверно, - усмехается, касаясь пальцами нежных бутонов. – Он такой… Боже, он непросто гигантский, он же… - Двести пятьдесят. - Что?.. – выдохнула она, уставившись на него. Он еще шире заулыбался: - Это четверть, остаток жди на дом. - Я... Боже… - Ну что такого, некрасиво как-то на свидание без цветов, не находишь? - А у нас, значит, свидание. - Ну… - он пожал плечами, - да. Я тебе про завтра потом все расскажу, ладно? - Хорошо, - она улыбается ему, - значит, романтический ужин при свечах, мать моя, что-то я Вас не узнаю. - Просто я захотел как раньше. Bon appétit. Как раньше…***
- На улице так красиво сегодня, - она сидит в большом кресле, поджав к себе ноги, - тихо-тихо… - Мм, - кивает он, - наверно здорово. - Очень… - она опускает взгляд. Они успели пообщаться, где-то подколоть друг друга, но в воздухе так и висела недосказанность. Он присел на край кровати. - Мы завтра рано встаем. - Хочешь выспаться? - Да нет, не в этом дело, просто… - он обводит глазами комнату. Просто сказал, чтобы заполнить паузу. Он теперь смотрит на нее, но раз перехватив ее взгляд, он тут же отвел его в сторону. Тогда она спустила ноги и поднялась из мягкого кресла, подошла к нему. Он поднял на нее глаза. Рука мягко проводит по волосам, нежная улыбка на губах. Он обнимает ее, утыкаясь лицом в живот. - Я соскучился… - Я знаю. Потому что я тоже, - садится на колени, и он переводит ладони на бедра. – Соскучилась по такому вредному, красивому. Целует руки, медленно, осторожно. Прямо как тот снег, что тихо ложится на город. Как та ночь, что укутывает спящие площади. Такие теплые ладони. Только здесь и только сейчас. И взгляд такой добрый, такой родной, такой свой, такой… любящий. И напряжения больше нет. Оно растаяло с первым поцелуем глубокой ночью в номере отеля в самом сердце Парижа.