«Коль сердце и разум затеяли спор, не жди для себя добра» © Людмила Татьяничева
Лекса зашла в кабинет директора, попросив Линкольна с Аней пока дать ей поговорить с ним наедине. Она не сомневалась в том, что, если они выведут весьма логическую цепочку, Маркус Кейн согласится дать разрешение ее друзьям выйти на контакт с их объектами. Нервно втянув воздух через нос, она сложила руки за спиной, смотря на Кейна, которой что-то поставил на стенд с книжками и медленно прошел к своему креслу. — Рад видеть, агент Вудс, — холодно поздоровавшись, он присел за рабочее место и сцепил руки в замок. — Как все продвигается? — Весьма отлично, сэр, — Лекса приветственно кивнула. — Мы с объектом Четырнадцать состоим в отношениях, и я думаю, что скоро смогу предоставить вам новую информацию по Даймонду. Маркус позволил себе широкую улыбку, а потом чуть наклонил голову со всей своей проницательностью смотря на Лексу. Туго сглотнув, она сделала шаг вперед и вздохнула. — Я так понимаю, что это не все? — чуть нахмурив брови, спросил директор. — Да, сэр, — Лекса заломала пальцы за спиной, судорожно вспоминая, как Кларк ждали трое мужчин в переулке. — Не так давно, на Четырнадцатую, Восьмую и Двадцатую чуть не было совершено покушение. — Но вы ничего не написали об этом в отчете, — недовольно проговорил Маркус, доставая из ящика белый лист с какой-то информацией. Он быстро прошелся взглядом по словам и поджал губы. — Да, агент Вудс, о покушении ни слова. — Оно было успешно прервано, сэр, — Лекса кивнула, чувствуя, как холодеют ладони. — Мы пробили по базам данных лица с камер наблюдения и выяснили, что эти люди никак не связаны с делом Даймонда. — Глупость! — неожиданно Маркус ударил по столу, из-за чего Лекса вздрогнула. В его глазах пылала ярость. — Вы знаете, что почти все, кого мы брали по подозрению причастности к группировке Даймонда, были чисты! — Да, сэр, — она опустила голову, стараясь унять подскочивший пульс. — Но Даймонду нет смысла убивать свою дочь. Кейн замолчал на несколько долгих секунд. Он шумно дышал и словно мысленно что-то переваривал, о чем-то рассуждал в своей голове, пока Лекса боролась с леденящим душу страхом. — Вы должны были написать об этом, — повысив голос на одну октаву, сказал Маркус, отворачивая голову и изучая взглядом висящую на стене картину. — Да, сэр, это наша ошибка, однако позвольте сказать, — Лекса подняла голову и выдохнула, увидев короткий кивок. — Я считаю, будет правильным позволить агентам выйти на контакт с объектами Восемь и Двадцать. Голова директора повернулась, а безжалостные холодные глаза внезапно смерили ее опасливым взглядом. Лекса сглотнула, но все же продолжила: — Даймонд может выйти на контакт и воздействовать на свою дочь с помощью ее подруг. Чтобы Четырнадцатая не сыграла против нас, стоит внедрить агентов к ним. — Я так понимаю, под агентами вы подразумеваете определенных личностей? — выгнув бровь, Маркус откинулся в кресле. — Да, — Лекса кивнула. — Фишер и Мартинез. На этот раз гнетущая тишина, которая повисла в кабинете, затянулась на мучительные минуты, заставляя спину Лексы покрыться испариной. Она и предположить не могла, что этот разговор окажется таким тяжелым. Она сейчас соврала своему директору. Частично, но соврала. Так что, если все это раскроется, полетят не только головы ее друзей, но и ее собственная. — Не знаю, что у вас творится, — наконец подал голос Маркус, — не знаю, покрываете ли вы кого-то, но я склонен доверять своим агентам, потому что они прошли Академию, и их приняли сюда, — он смотрел на Лексу и не мигал, словно ожидая чего-то. — Я могу вам доверять, агент Вудс? — Конечно, сэр. — Вы боитесь меня, — издевательская усмешка появилась на его надменном лице. — Уважаю, сэр, — машинально поправила его Лекса и сама удивилась тому факту, что ее голос не дрогнул. — Уважение — это хорошо… — Маркус удовлетворенно кивнул. — Что вы можете сказать по объекту Четырнадцать? — Пока рано давать какие-то прогнозы, — Лекса явно расслабилась, понимая, что тема ушла в другое русло, — но я думаю, что, если все будет также, как сейчас, она доверится мне. Маркус снова замолчал, чем несомненно напряг Лексу, которая изнемогала от напряжения. Ей просто хотелось поскорее вернуться в свой кабинет и написать Кларк какое-нибудь обычное сообщение, чтобы под этим предлогом начать словесную перепалку, смешанную с флиртом. — Знаете, чем опасны подобные задания с внедрением к обычным людям? — Кейн вальяжно провел рукой по щетине и усмехнулся. — Нет, сэр. — Агенты заигрываются в обычную жизнь, — лаконично пояснил он. — Именно поэтому я дал вам его, как экзамен. Если бы вы стали заурядным, желающим выходных, как все люди, и жалующимся на нехватку двадцати четырех часов в сутках агентом, я бы вас уволил, поняв, что вы провалили экзамен. Или, если бы вы влюбились в свой объект. Лекса сглотнула, понимая, что вновь ступила на скользкую дорожку. Маркус проверял ее… — Я бы уволил, — коротко кивнул он, — но вы бы смогли устроиться в простую полицию. Я бы дал хорошие рекомендации. — Для чего вы говорите мне это, сэр? — со странной сталью в голосе поинтересовалась Лекса. — Для того, чтобы вы готовились к выбору, агент Вудс, — улыбка, которая появилась на его лице, стала намного теплее, чем была до этого. — Выбор между мечтами и реальностью, между сердцем и разумом, между карьерой и семьей. Она стиснула зубы, слушая этот странный донельзя монолог директора. — Все агенты на моей памяти, которые получали подобное задание, сталкивались с этим, — Маркус устало вздохнул и налил себе из графина воды. — И что было, сэр? Они справились? — Кто-то очень успешно, — Кейн усмехнулся, делая глоток, — кто-то выбрал карьеру и страдал от разбитого сердца и одиночества, но работал здесь. Кто-то отказался от работы в Бюро из-за своего объекта. Случаев было много, — он с глухим стуком поставил стакан на стол, — и все они индивидуальны. Лицо Лексы помрачнело, но она все же нашла себе силы, чтобы кивнуть. — Я вас поняла, сэр. — Я возлагаю на вас огромные надежды, агент Вудс, — Маркус хмыкнул. — Надеюсь, что вы пройдете это задание беспрепятственно, отбросив ненужные чувства. — Так и делаю, сэр, — механически ответила она, стараясь не думать ни о чем. — Если это так, то я в вас не ошибся, агент Вудс. Лекса выпрямилась и теперь уже без тени какого-либо страха смотрела в глаза, которые изучали ее настолько досконально, что, казалось, Маркус видел все. — Вы свободны, агент, — она развернулась после этих слов и направилась к двери, как услышала короткое: — Позовите агента Фишер и агента Мартинез. — Да, сэр, — бросила она через плечо и вышла из кабинета. Аня с Линкольном встали с дивана, увидев подругу, которая была угрюмее, чем когда-либо. — Все по плану, — Лекса махнула рукой в сторону кабинета директора, — он вас ждет. Когда ее друзья скрылись за дверью, Лекса устало опустилась на мягкий диван и приложила два пальца к вискам, начиная их массировать. Этот разговор оказался слишком тяжелым и таким ненужным, потому что Лекса впервые за долгое время почувствовала себя живой, а не просто машиной, исполняющей приказы. Кларк делала ее таковой, но Маркус был прав. Лекса любила свою работу. Она ей жила. Ее устраивало ее загруженность, физическая подготовка и возможность избавлять мир от таких монстров, как Джейк Даймонд. И Лекса никогда не завидовала людям, которые выбирали семейную жизнь. Она их понимала и принимала, но сама осознавала, что создана не для этого. Может у нее и были проблемы с головой, потому что какой здоровый психологически человек согласится на подобное? Но, как показывала практика, все агенты, которые приходили в ФБР, были ужасными карьеристами, которые осознавали всю ценность семьи к старости лет. Лекса была такой, но Кларк будто вдохнула в нее огонек за пару дней, показывая, какой жизнь может быть, если не гнаться за статусом… Однако все это было не столь важно и не столь нужно. Цель Лексы — попасть в разветвленную сеть тайных информаторов. Да, конечно, большинство осведомителей, которые входят туда — это граждане США, которые нужны в борьбе с террористами и для противостояния агентам иностранных разведок, а также они незаменимы в расследовании преступлений, относящихся к компетенции ФБР, но были там и сотрудники самого Бюро, которые выполняли куда более сложные задания, чем просто отобранные люди. Это было очень… престижно. Какие-либо теплые чувства к Четырнадцатой могли помешать осуществлению этой цели, поэтому нужно было как-то абстрагироваться и просто держать свое сердце, которое часто ускоряло свой бег при виде Кларк, на замке. Из кабинета показались бледные, как белый лист бумаги, Линкольн и Аня. Лекса стремительно встала, хватая их за руки и отводя в сторону. — Ну? — Вудс, он нас спалил, — хриплым голосом выдала Фишер, кидая взгляд полной растерянности на Линкольна. — Ч…что? Лицо Лексы вытянулось, а рот приоткрылся. Он не мог их поймать на лжи. Они все продумали, да и Маркус вроде как поверил ей… или сделал вид? — Господи, видела бы ты свое лицо! — Аня внезапно захохотала, облокачиваясь на Линкольна, который покраснел от натуги, пока сдерживал рвущийся наружу смех. Не сразу поняв, Лекса нахмурилась. — Чего? — Да шутка, Вудс, шутка, — Аня схватилась за живот, а по ее щекам текли слезы. — Я не могу, Лекс, ты аж побледнела, — бас Линкольна разносился по всему холлу. — Да вы совсем охренели?! — взревела она, резко ударяя и одного, и вторую по плечу. — Вы нормальные?! — Ауч, — хором отозвались друзья. — Я вам сейчас устрою «ауч»! — Лекса схватила с дивана маленькую подушку и швырнула их в парочку. — Придурки! — Да все-все, — Аня громко усмехнулась, отбивая подушку, и выдохнула. — Все супер. Он дал нам добро. — А еще мы уломали его на отпускную неделю для того, чтобы сблизиться с объектами, — радостно объявил Линкольн, расставляя руки в стороны. Он сейчас был похож на довольного кота, которому дали целую миску сметаны. — Нам троим!***
Лекса в изнеможении привела водительское сидение в норму, когда Кларк перевалилась на пассажирское тяжело дыша. Поправив свитер, она посмотрела на Вудс, которая, откинув голову, сидела за рулем и тяжело дышала. — Секс в машине это… Лекса не смогла подобрать правильного слова, поэтому Кларк за нее довершила: — Ахуенно. — Пожалуйста, не ругайся, — Лекса показательно сморщилась. — Ты сама сейчас материлась похлеще сапожника, — с улыбкой выдала Кларк и оставила быстрый мокрый поцелуй на щеке. — Ребята нас уже ждут, — проверив телефон на наличие новых сообщений, сказала она, а потом добавила: — Мы как всегда опаздываем. Сдунув прядку темных волос с носа, Лекса положила дрожащие руки на руль и шумно выдохнула. Прошло четыре дня с того самого разговора с Кейном, когда он дал добро Линкольну и Ане на контакт со своими объектами. И все это время они находились вместе, устраивая одно тройное свидание за другим. Сначала все было просто. В первый день они ходили в кино, и Лекса была готова поклясться, что тошнотворнее картины, чем взаимодействия Ани и Рейвен она еще не видела. Ее лучшая подруга никогда не отличалась мягкостью характера, но с Восьмой это был совершенно другой человек. Они все время ворковали, шушукались и целовались больше всех. Даже Линкольн с Октавией на их фоне выглядели не так мерзко. Лекса была уверена на сто процентов, что еще никогда не слышала, чтобы Аня кого-то называла солнышком без издевки, да и таким милым голосом, что хотелось просто вырвать радугой. Казалось, что только они с Кларк были самой нормальной парой среди них, которая не целовалась каждую свободную секунду. Они делали проще. Трахались. Они умудрились даже потрахаться в туалете кинотеатра во время фильма. Что уж говорить о театре на следующий день и баре на последующий. Они просто не могли насытиться, накидываясь друг на друга каждый раз, когда была возможность. Их обуздала страсть, не давая возможности думать о чем-либо другом. Линкольна Лекса еще никогда не видела таким счастливым. Этот амбал, который был выше всех девушек в компании чуть ли не на две головы, позволял Октавии стирать мороженое со своего лица, при этом радостно улыбаясь и сюсюкаясь. Лекса бы правда начала их считать самыми тошнотворными, если бы не Аня с Рейвен. Их взаимодействия просто не поддавались никакому рациональному объяснению. Даже Кларк, с которой они об этом разговаривали, призналась, что никогда не видела Рейвен настолько счастливой, что, казалось, из ее глаз сейчас начнут вылетать сердечки. Но Лекса соврала бы, если бы сказала, что не рада за своих самых близких друзей. Единственная мысль, которая омрачала ее и не давала покоя, это осознание того, что Аня с Линкольном могут провалить этот экзамен. Это было то, о чем говорил ей Кейн. Чем больше времени проходило, тем сильнее Лекса начинала замечать, что ее друзья начинают тонуть в жизни простых людей, никак не связанных с ФБР. Если раньше между собой они переговаривались тихо о работе, то сейчас… они словно забыли о том, что всего через три дня им придется вернуться к их повседневной рутине. Это не давало покоя Лексе, потому что она начала ощущать, как из ее рук ускользают ее собственные друзья, и она определенно точно не знала, что с этим поделать. Аня не желала слушать, а Линкольн просто отмахивался и говорил, что он просто наслаждается отпуском. Но это была ложь, которую они твердили сами себе. В какой-то момент Лекса осознала, что ничего больше не будет как прежде. — Мы едем? — прерывая бесконечный поток безрадостных мыслей, поинтересовалась Кларк, поправляя волосы. — Да. Лекса завела машину и тронулась, все еще думая о том злосчастном разговоре с Кейном. Он был прав. Агенты заигрываются в обычную жизнь, теряя всякий спортивный интерес к своей работе в ФБР. Но Лекса не была такой. Она не готова была в свои двадцать семь отказаться от возможности построить успешную карьеру в Бюро, просто не хотела. И даже Кларк, которая своей обворожительной улыбкой заставляла ее сиять и чувствовать себя самым счастливым человеком в этом мире, не могла изменить этого.