Северная роза

      Черные толстые стволы сменяли друг друга очень стремительно, а ветер хлестал по лицу так сильно, что слезились глаза, а рот было страшно открыть в страхе задохнуться. Арья бежала по холодной земле, сплошь и рядом покрытой снегом — ноги были настолько холодными, что она их не чувствовала, лишь ощущала морозную холодень, что не давала покоя — да и на ней не было ботинок. Арья с удивлением посмотрела на свои ноги, не в силах понять почему она вышла без обуви. Длинное серебристое платье развевалось на ветру, из-за чего Арья путалась в нем, ощущая, как оно сковывает движение. Легкое серебристое платье, туго стянутое и больше подходящее для воспитанных и благочестивых леди, чем для нее. В таких платьях любила щеголять Санса, будучи уже невестой Джоффри Баратеона и проживая в столице. Арья путалась в полах платья, длинные шелковые рукава цеплялись за могучие ветви деревьев, неимоверно ее раздражая. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и она навернется, свернет свою шею, и Старые Боги заберут ее жизнь. Удивительно было бы умереть здесь, в богороще. Интересно, явились бы ей живые лики Старых Богов? Это было бы интересно, ведь Арья после возвращения из Эссоса не особо верила Богам, хоть и чтила их в память о родителях. Словно вторя ее мыслям, прямо перед ней возник кровавый лик сердцедрева. Кровью плачущие глаза и страшное лицо, но Арья видела и похуже. Откуда-то послышался далекий вой. Резко обернувшись, Арья в глубине души надеялась увидеть Нимерию, хоть и отпустила ее. Сердце ныло, словно вырвали добрый кусок. Богороща была полна слишком родных воспоминаний для Арьи, а оттого душа и тянулась сюда, словно чардрева взывали к ней, тянули свои длинные ветви, стараясь затянуть ее прямо в самое сердце этой внушительной силы.       Арья огляделась, пытаясь понять где она и что происходит. Она провела в этой богороще много времени, порой прячась, играясь, а порой строя здесь планы на свое будущее. Нынче это место казалось одновременно знакомым, но и одновременно с этим — абсолютно незнакомым ей. Кромешная тьма, зловещий ужас, что пробирал до костей, заставляя задрожать. Арья глубоко вздохнула, поворачивая голову из стороны в сторону. Она снова куда-то бежала и кого-то звала, но она могла только открывать рот и ловить холодные дуновения северных ветров. Волосы лезли в лицо, особенно в глаза. Арья ощущала небывалый холод, который заставил ее задрожать и заскрипеть зубами. Вокруг не было ни души, ни единого живого существа, разве что мертвые Боги взирали на нее, и ей казалось на их лицах была насмешка, оценивающая улыбка, которая не давала ей покоя.       Она резко обернулась и побежала в другую сторону. Нога больно ударилась о камень. Арья закричала, но крика не было. Она резко села, держась за кровоточащую ногу, с плохо скрываемым ужасом наблюдая, как кровь стремительно, словно вода, окрашивает серебристое платье в грязный красный цвет. Она видела кровь повсюду: на руках, на ногах, на платье. Ей даже показалось, что с волос крупными каплями стекает кровь и окрашивает снег. Все вокруг было в крови, и Арья закричала, но вновь ее крик потонул в леденящем ужасе мертвенной тишины, которая обволакивала все вокруг.       В детстве она часто видела, как отец сидел у могучего ствола сердцедрева, порой до невозможности грустный и далекий. Он сидел, с грустью и тоской оглядывая фамильный меч, и можно даже сказать, любовно обводил его контуры рукой. Скрываясь от надоедливой и сварливой септы Мордейн, а также от строгой матери, Арья встречала его здесь всякий раз, когда прерывала спокойствие Богов своим внезапным и резким вторжением в их святую обитель. Отец подзывал ее к себе, как только она делала первый шаг в этих необычных землях. Она никогда не понимала, как он мог точно знать, что она находится здесь. Арья с любопытством глядела на семейную реликвию, думая о том, каково это однажды взять меч с многовековой историей в свои маленькие, но такие сильные руки. Отец смеялся, говоря, что нужно прежде подрасти, чтобы хотя бы научиться держать тренировочное оружие. Странно было, что отец, в отличии от матери, не был столь вредным в плане разрешения ей заниматься тем, чем ей хотелось. И за это она любила его больше всех на свете. Отец в ответ на ее обожающие, восхищенные глаза, переполненные радостью и счастьем, смотрел с улыбкой, но порой Арье казалось, что улыбка была тоскливой, словно он видел в ней что-то, что вызывало в нем грусть и отчаяние.       Смотря на свои перепачканные в крови руки, Арья услышала чей-то крик. Пронзительные вопли раздавались по всему лесу. Она отчаянно замотала головой, лишь бы перестать их слышать. Свернувшись клубочком на земле, она притянула холодные и костлявые коленки к груди, а ладони крепко прижала к ушам и задрожала. Крики раздавались повсюду, ужасающим эхом проходясь по всему лесу и нарушая ту зловещую тишину еще более зловещей мелодией. Казалось, сам лес вопил, словно, кричал желая, чтобы она покинула его владения, не пачкала своей грязью священные земли, но Арья не сразу поняла, что кричала она сама.       Резко умолкнув, она открыла глаза, вновь глядя на могучее сердцедрево, которое взирало на нее нечитаемым кровавым взглядом. Настал день, а вся кровь, что мерещилась ей в кромешной ночной тьме — исчезла. Окровавленное платье стало кристально белым, а шелковые ткани его приятно холодили кожу. Арья прикоснулась к спутанным волосам, но они гладкими прядями лишь плавно опускались ей на плечи. Она отрывисто задышала, силясь понять, что здесь происходит, не в состоянии уяснить и уловить нечто такое, что ответит на все ее вопросы.       Где она?       Зачем она здесь?       Арья не знала ответов на вопросы, которые задала сама же себе.       Внезапно она увидела до боли знакомый силуэт. Глаза защипали, и она с удивлением прикоснулась своими чистыми руками, ощущая холодные соленые капли, что окрашивали ее щеки.       На одном из толстых стволов чардрева сидел отец. Арья видела его отчетливо и ясно — словно бы и не прошло столько мучительных лет, словно еще вчера до прибытия злосчастного Роберта Баратеона отец сидел здесь, погруженный в свои мысли, далекий от них всех, да и вообще от всего мира. Арья сделала шаг к нему, потом еще и еще, но не могла приблизиться. Она кричала, но не могла дозваться до отца — казалось, он вообще не слышал ее диких воплей и криков, полных отчаяния и боли. Как же она скучала, как же тосковала и горевала по нему. Слезы ручьем текли вниз по лицу, и ударясь о землю, превращались в маленькие кристалики льда. Арья бежала в его сторону, звала его, умоляла взглянуть на нее, но отец не смотрел, увлеченный тем, что с грустью протирал сверкающее лезвие Льда.       Он был так близко, а Арья не могла даже коснуться его.       Внезапно его серые глаза, такие пронзительные и глубокие, точно такие же, что и у нее, посмотрели на нее в упор. Арья приросла к земле, не в силах пошевелиться, смотря в родные отцовские глаза, ощущая, как заходиться в рыданиях. Он мягко улыбнулся ей, и она снова позвала его. Она была уверена, что он слышит ее, но отец молчал в ответ, просто смотря ей прямо в глаза, и одним этим простым жестом переворачивая в ней все ее нутро. Она попыталась улыбнуться, утирая длинными белыми рукавами свое мокрое лицо, но с ужасом уставилась на окрасившуюся в красное ткань, которая отвратительно липла к коже. Арья прикоснулась к лицу, а после взглянув на руки, с ужасом застыла, замечая на них капли крови. Она подняла глаза, замечая, что отец смотрит на нее также внимательно, как и раньше, тоскливо и счастливо одновременно. Она, несмотря на кровавые слезы и грязные пальцы, протянула к нему руки, желая обнять, желая вновь почувствовать родное и любимое тепло, которое так жестоко у нее отняли. Отец мягко улыбнулся, а в следующую минуту Арья пронзительно закричала, и ее дикий вопль, полный боли, ужаса и страха пронесся, казалось, по всему миру, вторя отчаянию и горю в ее сердце. Холодная сталь сверкнула в свете блеклого солнца, а после, когда отец закрыл глаза, стремительно приблизилась на пугающе близкое расстояние к его шее, но все внезапно исчезло, и последнее, что помнила Арья был еще один пронзительный крик. Вой одинокого, убитого горем волка, которого отделили от стаи.

***

      Резко сев на кровати, она пыталась отдышаться, ощущая, как холодный пот градом стекает по всему ее телу. Тонкая ночная рубаха вся была пропитана влагой. Арья откинула одеяло, запуская пятерни в волосы и пытаясь выровнять дыхание. Проклятый кошмарный сон был слишком болезненным, особенно теперь, когда в их доме, в родном Винтерфелле, все напоминало о потерянных близких, жизни которых так жестоко были отняты мерзкими и грязными предателями. Одно лишь успокаивало — каждая тварь поплатилась жизнью, захлебнувшись в собственной крови. Жаль только, что некоторых жестокая судьба спасла от ее рук, иначе она бы с превеликим удовольствием встретилась лицом к лицу с теми, кто сделал их такими несчастными.       Спустив ноги с кровати, Арья зашагала, ощущая, что ее подташнивает. Налив себе в кубок воды из маленького кувшина, что одиноко стоял на пустынном столе, она залпом осушила его, с удовольствием ощущая спасительную влагу, которая вернула ей ясность ума. Захватив в собой кувшинчик, она зашла в смежную комнату, плеснув холодную воду в маленький таз. Склонившись над ним, она умылась холодной водой, окончательно приходя в себя.       Вернувшись в свои покои, Арья широко распахнула окна, впуская свежий утренний воздух. В отличие от страшного сна, снега не было. Прекрасная зелень была вокруг, заставляя сердце заходиться в бешеном ритме.       После слишком долгой зимы наконец наступило лето, такое долгожданное всеми, кто был вынужден переждать холодные морозы ценой собственной жизни и жизни всех, кто был им дорог. Скинув с себя ночную рубаху, она натянула легкие штаны, заправила тунику в них, а после и надела свой тренировочный камзол. Арья усмехнулась, глядя на себя в зеркало. Мать пришла бы в ужас, если бы увидела ее в этом, но теперь Арье было все равно. Было слишком поздно воспитывать в себе добропорядочную леди Винтерфелла, да и к тому же ею была ее сестра, а не она сама. Будь у нее такая воля, она бы с удовольствием променяла бы статус дочери грандлорда на дочь простолюдина, но задумавшись, Арья пришла к выводу, что их отсталое общество все равно не примет того, чтобы женщина, пусть даже и простолюдинка, скакала на лошади быстрее мужчин, была сильнее и упрямее них. Встряхнув головой, Арья отогнала эти мысли, зная, что если продолжит — мысли заволокут ее разум настолько, что она не сможет на ни чем другом сосредоточиться.       Она вышла из своих покоев, направившись туда, куда звало сердце. Ранним утром Винтерфелл еще дремал, оттого Арья увидела лишь слуг и тех, кто спешил выполнить неоконченное дело. Прохладный воздух приятно холодил кожу, и Арья улыбнулась, ощущая странное спокойствие, хоть в душе и был полный хаос от кошмаров, что творились в ее снах. Хотя, возможно, было глупо ощущать спокойствие, когда спокойствия, как такового, вовсе не было.       Арья старалась наслаждаться каждым мигом, который проводила в родном доме. Север, казалось, отгородил себя от потустороннего мира, старался жить той жизнью, которую заслужил. Прошло уже добрых два с половиной года, как драконий король сидел на троне и правил Семью Королевствами, но Север жил обособленно, своей тихой, размеренной жизнью, а все они, вновь вернувшиеся домой, не могли насытиться мгновениями, проведенными вместе.       Пройдя путь от Великого замка, она даже не заметила, как уже стояла у входа в крипту. Воспоминания накрыли ее. Арья помнила, что отец приходил сюда довольно часто. Вспомнилось даже то довольно грустное событие, когда король-кабан, коим окрестила Арья Роберта Баратеона, спускался туда с отцом в первый день своего прибытия на Север. Довольно болезненные воспоминания, потому что Арья знала, что именно после его приезда весь мирный ход жизни резко остановился, и стремительно понесся галопом по извилистым и суровым дебрям судьбы. Арья ступила на холодные ступени, ощущая странные волнующие чувства. Она приходила в крипту довольно часто, именно здесь чувствуя некую горькую радость. Отец взирал на нее своими холодными, безжизненными каменными глазами, а на ее вопросы ответить не мог. Он был мертв, как и добрая половина всей их семьи, и Арья порой не верила даже в то, что смогла найти в живых братьев и сестру. Иногда ей казалось, что она видит в сон, в котором вернулась обратно, в котором она вновь живет в Винтерфелле со своей семьей. В эту реальность сложно было поверить, но потом Арья вспоминала через что им пришлось пройти ради того, чтобы возвратиться в дом предков, и она понимала, что худшее в своей жизни, они, возможно, пережили. Пожалуй, если Старые Боги и правда существовали, то они наконец даровали Старкам успокоение. Только, разве что, никто из них его пока найти не мог. Арья, во всяком случае, уж точно не могла, ощущая, что испытывает страшную боль от осознания того, что на Север вернулись не все Старки.       В крипте было светло, свечи горели пламенно и ярко. Арья прошлась вдоль выстроенных в ряд статуй, разглядывая своих предков, величественных королей зимы. В самом конце длинного ряда была статуя, поставленная в честь ее убитого брата Робба — его изуродованное тело было доставлено прежде в Риверран, как яркий пример того, что случается с предателями, а после — было выброшено неизвестно где. После войны с мертвецами, когда пришло время восстанавливать Север, Бран своими необычными способностями, которых Арья никак не могла понять, смог узнать где его тело, а после оно было доставлено обратно домой, в Винтерфелл. Тело мамы было захоронено в Риверране Холодной Рыбой, и Арья все еще чувствовала некую вину от того, что не посетила ее могилу за последние два с половиной года, ведь теперь, когда в Вестеросе был установлен мир, она могла бы это сделать.       В самом углу, там где стояла статуя отца, Арья удивленно обнаружила Брана. Он сидел в своей деревянной коляске, задумчиво глядя на безмолвное лицо отца. Арья подкралась настолько тихо, что была уверена в том, что он не знал об ее присутствии. Она научилась быть настолько тихой, что ни одна живая душа и ни одно нормальное существо не могло бы знать о том, что она рядом. Но Бран был далек от нормального, он был другим, и это пугало, настораживало и восхищало одновременно.       — Доброе утро, Арья, — сказал он своим ровным, бесчувственным голосом. Первое время Арья не могла привыкнуть к такому голосу брата — она словно говорила с ходячим трупом. Но временами она улавливала на его лице эмоции, а они говорили о том, как же он устал и через что ему пришлось пройти.       — Доброе, — ответила она. — Что ты здесь делаешь?       — Мне не спалось, — проговорил он, не сводя взгляда со статуи. Его глаза всегда оставались беспристрастными, а на ее единственный вопрос о том, что с ним приключилось, который она задала больше года назад, он не ответил. Арья поняла, что он ничего не расскажет, сколько бы она не пыталась.       Бран правил Севером мудро, хоть поначалу и не хотел был Лордом. Арья не понимала его, ведь статус Короля Севера принадлежал ему по праву, но Бран говорил, что не намерен быть Лордом, что он просто не может им быть. В итоге он согласился править лишь до того момента, пока Рикону не исполнится семнадцать, а до этого оставалось ждать еще долгих два года. Тем не менее, из Брана и правда вышел довольно мудрый правитель. Он вновь воссоединил под знамена Старков всех их вассалов. Арья с гордостью смотрела на младшего брата, всегда сопровождая его. В отличие от легкомысленного Рикона, который приносил им уйму головной боли, Бран был более зрелым, и дело даже было не в пятилетней разнице в возрасте между ними. Скорее, Арье казалось, Бран видел что-то такое в этих своих видениях, что навсегда его изменило и убило в нем того мальчика, который мечтал стать однажды рыцарем.       — Почему ты здесь в такую рань? — спросил он, поворачивая к ней голову. Арья невидящим взглядом смотрела на статую отца, а после обернулась и пройдя рядом с ним, присела на каменную нишу, в точности повторяя его собственный ответ.       — Мне не спалось, — ответила она.       Бран молчал, смотря ей прямо в глаза, и Арье спустя несколько минут стало не по себе. Он словно говорил ей одними глазами, что он итак все знает, так что скрывать от него что-то бессмысленно и глупо, по крайней мере, если судить их по взрослому. Хотя, они уже и так были проклятыми взрослыми — ей скоро должно было исполниться двадцать один, и Арья в свои, как сказала бы мама, столь юные годы, чувствовала себя донельзя уставшей от этой жизни. В детстве она мечтала вырасти по скорее, а потом сбежать далеко-далеко, чтобы жить той жизнью, которую сама выберет. Теперь, однако, хоть она и была вынуждена откликаться на это отвратительное «Леди Арья», она не была готова покинуть семью, не после долгих лет разлуки, хоть ей и казалось, что еще немного, и она соберет вещи и просто сбежит. По крайней мере в тех случаях, когда Бран начинал заводить разговоры о ее замужестве. Вздохнув и ощущая, что он своим пристальным взглядом готов проломить ей череп, она начала свой рассказ:       — Мне снился странный сон, — сказала она, посмотрев брату в глаза. Выражение спокойствия на его лице было тем же, что и пару минут назад, когда она пришла, но теперь он выглядел слегка заинтересованным, словно ждал, что она сама захочет выговориться, а Бран был тем, кто умел выслушать. — Мне снилась богороща, а там я видела отца. Прежде, я будто была в ночи, и вся была перепачкана кровью, а после настал день, и под исполинскими ветвями чардрева сидел отец, начищая Лед. Я звала его, но он молчал, не смотрел на меня, казалось, вообще не слышал. А потом я видела как его убили.       Бран молчал, просто смотря на нее, а Арья в свою очередь, перевела взгляд на статую позади него, с внимательностью глядя в глаза каменной статуе отца, словно ожидая, что она ответит почему он не слышал ее во сне. Но статуя молчала, и в ближайшие сотни лет говорить уж точно не собиралась. Арья перевела взгляд на брата, когда тот внезапно заговорил:       — Ты слишком крепко держишь прошлое, Арья, — обратился он к ней серьезно, на что Арья даже слегка притупила взгляд. Казалось, своими печальными глазами Бран мог проникнуть в самые потаенные уголки ее души. — Пора перестать держать прошлое. Девочка отслужила Многоликому Богу, теперь у нее есть имя, а отца уже не вернуть, сколько бы мы не сожалели и не думали о том, как бы все могло случиться, если бы история пошла по другому пути.       — Но я не могу перестать об этом думать, — прошептала она. — Не могу перестать думать о том, что если бы проклятый Роберт Баратеон не приехал сюда со всей своей свитой, то возможно, все сложилось бы иначе.       — Возможно, — поддержал ее Бран. — Но все случилось именно так, как случилось. Даже если бы король Роберт не прибыл на Север, война была неизбежна. Слишком много голодных ртов взирали с жадностью на трон, Арья. Бойни было не избежать. Она была неотвратима. Это невероятно, что нам удалось победить Короля Ночи и армию мертвецов. Невероятно, что удалось объединится. Если бы не силы живых, драконье стекло, Джон и драконы Эйгона Таргариена, мы бы все уже были мертвы, Арья.       Арья усмехнулась. Когда несчастный Джон начал говорить о мертвецах, ему никто не поверил. Как бы это странно не звучало, за исключением короля. Арья всегда представляла Эйгона Таргариена, как заносчивого, самоуверенного и крайне безумного типа, подстать своим предкам. Но он оказался храбрым, внимательным, понимающим, а что самое позорное Арья отметила для себя — он был чертовски красив. О внешности Таргариенов слыло много легенд, но Арья никогда им не верила, пока сама воочию не убедилась в том, что слухи не врали.       Она внезапно поняла, что думает совсем не о том, о чем следовало бы, а потом резко взмахнула черными прядями, стараясь придти в себя. Бран все продолжал внимательно глядеть на нее, и Арья почувствовала себя пристыженной, словно он знал вокруг чего именно крутились ее мысли. Но он ничего не сказал, только вновь перевел взгляд на статую отца и повторил ей:       — Отпусти прошлое, Арья. Пришло время жить, как Старку. Ты теперь не девочка без имени, и уйти просто так уже не сможешь. Ты — Арья Старк из Винтерфелла.       Арья шмыгнула носом, приводя мысли в порядок и кивнула. Она поднялась с места, отряхивая штаны, и зашагала к выходу из крипты. С каждой минутой ей становилось не по себе от чрезмерно проникающего в самые глубины ее сердца взгляда Брана. Проходя мимо статуи тети Лианны, она пристально посмотрела на прекрасное каменное лицо.       — Я никогда не смогу понять ее, — проговорила Арья. Бран ответил незамедлительно.       — Ты права, — сказал он, чем немало ее удивил. — Ты не в силах ее понять. Ты не любила так, как любила она.       Арья кивнула. Даже если бы любила, она бы никогда не смогла поставить на кон жизнь всего Вестероса только ради того, чтобы быть счастливой с любимым мужчиной, который не был предназначен ей.       Арья вышла из крипты, чувствуя себя опустошенной. Со стороны главного двора доносились голоса, и Арья смекнула, что кто-то решил потренироваться перед завтраком. С легким воодушевлением она направилась туда, желая развеяться и скинуть этот груз, что навалился на ее плечи со словами Брана. Быстро пройдя расстояние, что отделяло ее от назначенного места, она с удивлением обнаружила во дворе Рикона, который бился с одним из стражников. Его тренировочный меч наносил удары быстро и правильно, на что Арья усмехнулась, смотря на серьезное и внимательное лицо брата. Тренировки сделали его куда сильнее, мечник из него был хороший, нужно было отдать ему должное. В свои пятнадцать он так походил на молодого Робба, что Арья порой с тоской смотрела на него. Еще парочка точных ударов, и он выбил меч из рук противника, наконец позволяя себе улыбнуться во весь рот и гордо посмотреть на одиноко лежащий меч, ранее выбитый им. Арья ехидно улыбнулась, желая немедленно сбить спесь с его чрезмерно гордого лица.       — Неужели мой ненаглядный младший братец в кои-то веки проснулся раньше завтрака, — усмехнувшись, проговорила она. Обнажая Иглу, что словно верный товарищ всегда сопровождала ее везде, она встала напротив застывшего брата, кончиком меча указывая в сторону его оружия, которое бережливо лежало на скамье. Усмехнувшись ей, он принял вызов, взяв свой меч и встав в стойку.       — Я могу тебя поранить! — воскликнул он, имея ввиду бой на настоящих мечах. Арья расхохоталась.       — Попробуй не пораниться сам, Рикон!       Он резко сделал выпад в ее сторону, предполагая, что это застанет ее врасплох, но Арья легко парировала его атаку, гарцуя вокруг него, словно лошадка. Удары Рикона были сильными, но хаотичными. Он бил, желая нанести удар, желая доказать самоуверенной сестрице, что он куда сильнее нее, но Арья танцевала, легко блокируя его атаки, тем самым выводя его из себя. Когда он выдохся, а Арья своим внимательным, точно коршун, взглядом, заметила это с первого взгляда на его лицо, то она нанесла ему серию ударов, половину из которых он заблокировать не смог. В следующий миг Арья больно уколола его в руку, из-за чего он зашипел, а после выбила меч одним легким движением. Замешкавшийся Рикон даже не заметил, как Арья подобралась слишком близко, а в следующий миг из-за своей невнимательности и несосредоточенности он уже лежал на спине, тяжело дыша и стараясь перевести дыхание.       — Будь я настоящим противником, ты был бы уже мертв, — лаконично пояснила она, протягивая ему руку. Оттолкнув ладонь в перчатке, Рикон ловко поднялся на ноги, потягиваясь на месте и смотря на синяки, что успела оставить на нем горячо любимая сестрица.       — Будь ты настоящим противником, я бы тебя не жалел, — парировал он. Арья закатив глаза, кивнула головой.       — Ну да, — ехидно отметила она. Заметив, что взгляд Рикона направлен не на нее, а куда-то ей за спину, Арья подозрительно обернулась, замечая, что миловидная служанка смущенно и застенчиво смотрит на него. Заметив ее скептичный взгляд, она быстро поклонилась и скрылась в замке. Арья резко повернулась к Рикону и отвесила ему нехилый подзатыльник. Он застонал.       — За что? — взвыл он. Арья приблизилась, смотря на него прищуренными, донельзя серьёзными глазами.       — Чем ты думаешь? Явно не тем, что находится у тебя на плечах! — прошипела она, а Рикон беспечно отмахнулся, продолжая потягиваться. Она не могла не заметить, что служанки и правда всегда засматривались на него, стоило ему появиться во дворе. Рикон в свои пятнадцать и правда был красив: достаточно высокий для своего возраста, с копной темно-рыжих волос и голубыми глазами он привлекал взгляд каждой девушки, чье сердце еще не было занято никем иным. Потянувшись, он схватился за полы туники, желая снять ее с себя. Арья резко одернула его, вновь дав ему подзатыльник.       — А в этот раз за что? — удивлённо воскликнул он.       — Что ты делаешь? — казалось Арья готова была пришить эту тунику к его коже.       — Да я весь вспотел! — пожаловался он. Арья скептично закатила глаза. — Я не виноват, что они не могут оторвать от меня взгляд!       — Послушай! — прошипела Арья, резко приблизившись к нему. — Клянусь, я собственноручно отрежу твой член, если узнаю, что ты обесчестил одну из служанок. А если узнаю, что ты еще и обрюхатил одну из них, то я убью тебя собственными руками. Ты — будущий глава нашего дома, а потому детишек заделаешь только после того, как дашь клятвы перед Старыми Богами своей жене! Ты не обречешь ребенка на участь бастарда, иначе я принесу тебя в жертву Старым богам!       Она обернулась, оставляя его позади и направляясь в замок. Сзади послышался его недовольный окрик.       — Да ты это от зависти! — воскликнул он. Арья изогнула бровь, неверяще покачав головой. — Из-за отсутствия личной жизни, ты изводишь меня! Советую тебе согласиться на предложение одного из тех Северных Лордов, которых тебе предлагал Бран!       — Как бы я не заставила тебя согласиться на их предложение! — ответила она ему, поднимаясь по ступенькам. — Умойся и приведи себя в порядок. Жду тебя на завтраке, братец.       С этими словами она покинула двор, направляясь в сторону зала, где они завтракали. На своем пути встретив немалое количество слуг и обитателей замка, Арья кивала, приветствуя каждого, с детства обученная уважению ко всем. Войдя в огромное помещение, Арья увидела сбоку от дверей чан с водой. Когда она подошла ближе, то молодой парнишка резко появился рядом с ней, поливая ей руки водой, чтобы она скорее очистила прилипшую грязь.       — Спасибо, Уоллис! — сказала она, потрепав мальчонку по густой темной шевелюре. Он счастливо заулыбался, почтительно поклонившись. Обернувшись, она посмотрела на длинный стол, стоящий по ту сторону от нее. Бран уже сидел во главе стола, рассматривая какие-то бумаги. Когда она подошла ближе, он заговорил:       — Где Рикон? — спросил он. Арья пожала плечами.       — Умывается. Он тренировался, — проговорила она, садясь за стол и наслаждением вдыхая запах еды. Живот приветственно заурчал.       — Вот как, — ответил он, не отрывая взгляда от бумаг. — И как прошли тренировки?       — Он хорошо владеет мечом, — рассказала Арья. — Но он невнимательный, — Бран кивнул, внимательнее вглядываясь в бумаги. — Что это? — спросила Арья, накладывая себе пирога. Все также не отрывая взгляд от бумаг, Бран ответил:       — Список приглашенных на праздник.       — Какой праздник? — спросил Рикон, неожиданно появляясь перед ними, и уже заталкивая в рот горячий картофельный пирожок.       — Праздник по случая твоих шестнадцатых именин, — пояснил Бран откладывая наконец бумаги, и смотря на них. Арья кивнула. Праздник должен был состояться через две недели, а потому подготовка уже шла своим чередом. Рикон заинтересованно взглянул на них.       — Кто подтвердил свое присутствие? — поинтересовалась Арья, делая глоток молока, с наслаждением поглощая куриный пирог.       — Все, — ответил Бран. Арья нахмурилась, зная, что это означает. Она догадывалась, что праздник был не только поводом отметить именины Рикона, но и для того, чтобы найти ей жениха.       Прочистив горло, она спросила:       — Полагаю, это возможность северных лордов попытать свое счастье, — отшутилась она. Рикон усмехнулся, а Бран перевел на нее свой испытующий взгляд.       — Я более не в силах откладывать вопрос твоего замужества, Арья. Тебе скоро исполнится двадцать один год. Я не могу позволить тебе остаться старой девой. Мама бы этого не одобрила, — проговорил Бран. Арья закатила глаза.       — Мама не одобряла все, что было связано со мной, — сказала она, залпом выпивая остатки молока. — Да и почему мое замужество стоит во главе угла? Почему я не могу не выходить замуж?       — Потому, что ты — благородная дева из дома Старк, — спокойно объяснил Бран. Арья прислушалась к нему, глядя на свое отражение на кубке. — Я предполагаю, что ты захочешь убить меня, если я предложу союз с другим великим домом, учитывая, что многие лорды сочли бы тебя выгодной кандидатурой для своих наследников, но я этого не делаю, учитывая твою неприязнь к югу, а потому прошу тебя сделать выбор в пользу одного из северных лордов.       — Да что тут сложного? — проворчал Рикон, накладывая к себе в тарелку еды. — Потанцуй с Амбером, Мандерли, Гловером и другими потенциальными кандидатами, а после закрой глаза и ткни в любого. Смотришь, а там уже Старые Боги за тебя выбор сделали, — весело говорил младший.       — Может мы тебя женим на одном из них? — прошипела Арья ему. Рикон с улыбкой продолжал поглощать пищу.       — Как бы там ни было, вопрос с твоим замужеством должен быть решен до конца этого года, — сказал Бран. — Ты моя сестра, и я не могу быть безучастным, когда дело касается твоего будущего.       Занудный Бран малость ей поднадоел. Направив свой взгляд в тарелку и с прекрасно скрываемым раздражением выковыривая кунжут из пирога, Арья напряженно обдумывала слова Брана. Она не хотела замуж. Не хотела быть кому-то женой, исполнять обязанности госпожи дома, рожать детей, и подчиняться воле мужа, как того требовали от всех добропорядочных и благочестивых леди.       От мыслей ее отвлек появившийся мейстер Норрен. Тепло ему улыбнувшись, она кивнула.       — Милорды, — обратился он к Брану и Рикону, а после и к ней, — Миледи.       — Доброе утро, мейстер, — оживленно проговорила Арья, видя в нем спасение от занудства своих младших братьев. — Присоединяйтесь к нам. Разделите с нами завтрак, — пригласила она его. Мейстер благодарно склонил голову, его цепи зазвенели, а серые одежды зашуршали.       — Я бы с превеликим удовольствием принял ваше предложение, миледи, но я должен осмотреть стражника, который поранил руку, — ответил он. Арья раздосадовано кивнула, понимая, что ей вновь придется слушать нудные речи Брана о замужестве. Переведя взгляд на мейстера, она увидела у него в руках письмо. Он поспешил объяснить: — Пришло письмо, милорд, — проговорил он, обращаясь к Брану и передал конверт ему. Арья не успела разглядеть что было на гербе.       — От кого оно? — поинтересовалась она. Уоллис, прислуживающий здесь, и то появляющийся, то исчезающий, подал Брану нож, которым тот легко вскрыл письмо, пробегаясь глазами по содержимому.       — От Тириона Ланнистера, — ответил Бран.       — И что он пишет? — с нетерпением спросил Рикон, потому что все они ждали из Утеса только одних новостей. Вновь опустив глаза на письмо и вчитываясь, Бран ответил:       — Санса родила девочку.       Арья широко улыбнулась, смотря поочередно на обоих братьев. Даже на безучастном лице Брана впервые с окончания войны появилось нечто, напоминающее улыбку.       — И что пишет Бес? — спросил она.       Бран передал Арье письмо, и она вчиталась в слова, написанные аккуратным почерком. В душе она искренне радовалась и ликовала от мысли, что сестра выносила и родила здорового ребёнка. Неужели, они все настолько повзрослели, что уже была пора заводить собственных детей?       — Ну и? — нетерпеливо поинтересовался Рикон. Арья прочистила горло и зачитала:       — Моя леди-жена подарила мне прекрасную здоровую и красивую дочь, — прочитала она. — Хвала Семерым, этим малышка пошла в мать.       Арья рассмеялась, как и Рикон, подхвативший ее смех. Самокритичность и сарказм Тириона Ланнистера всегда ее поражали и импонировали ей.       — Хвала Старым Богам, — проговорила Арья, и поднялась со стола. Следовало написать Сансе письмо с поздравлением, ведь, как ни странно, после их воссоединения, отношения с сестрой стали теплыми. По крайней мере, Санса писала Арье о своей беременности довольно часто с тех пор, как узнала об этом.       — Теперь твоя очередь, — ехидно проговорил Рикон, поигрывая бровями.       Закатив глаза, Арья пройдя рядом с ним, вновь дала ему смачный подзатыльник.       — Заткнись, идиот!