Rose of England

      Это было ужасно волнительно — сидеть в кабинете директора и пить чай с Дамблдором. Все было почти так, как запомнилось Гермионе, разве что морщин на лице директора было меньше. Но он все так же добродушно улыбался, поглядывая голубыми глазами из-под очков-половинок. — Так, значит, мисс Грейнджер, вы прибыли к нам из будущего?       А какой еще ему оставалось сделать вывод после того, что эта странная девушка рассказала о Томе, да и о нем самом? И хвала Мерлину, что они были по одну сторону баррикад. — Да, директор, и вы не представляете, как я рада вас видеть. — А вы сильная волшебница, совершить такой скачок! Но вы же понимаете, насколько это опасно? — Да, сэр, еще на своем третьем курсе я пользовалась хроноворотом, и я проводила исследования… — Хорошо, хорошо, мисс Грейнджер, я верю, что вы — удивительная волшебница, и не хочу знать лишнего. Так зачем же вы рискнули отправиться так далеко назад?       И, Гермиона, не выдержав, расплакалась и рассказала ему свою историю. — Ну же, ну же, моя дорогая, — успокаивал он ее, протягивая платок. — Вы совершенно правы, в Хогвартсе вы найдете помощь. И, признаться, я рад, что такая смелая девушка поступит на Гриффиндор через тринадцать лет. Я думаю, что вы вполне можете остаться в школе на этот срок — два года, а потом вернетесь в свое время. Но вы должны пообещать не рассказывать о будущем никому, даже мне — мы не знаем, как оно может измениться от этого. Я не могу жертвовать победой и мирным небом, пусть даже и через двадцать лет. — Конечно, директор, я понимаю. Вы думаете, мне стоит пойти на седьмой или даже шестой курс? — Любите учиться? Похвально. Но не думаю, что это разумно. Все же вы пережили гораздо больше, чем эти дети. Многих из них вы знаете уже взрослыми, вам будет тяжело с этими подростками. Но я предлагаю вам кое-что получше — должность ассистента библиотекаря. Наша миссис Брук уже стара и давно просит меня отпустить ее. К сожалению, тяжело найти человека, который был бы так же влюблен в книги, как она. У меня есть на примете одна волшебница, но она сможет приступить к работе не раньше следующего года. Пока же вы поможете миссис Брук, а на втором году — мисс Пинс. Все же тяжело так сразу вникнуть в новую работу. — О, спасибо, директор. — Как зажглись ваши глаза, я вижу, книги вы тоже любите. — Определенно, сэр.       «А еще, — подумала Гермиона, — так я смогу перезнакомиться со всеми учащимися и, возможно, найду свою мать даже раньше, чем через два года».

***

      Гермиона быстро втянулась в школьную жизнь. Она не боялась, что через тринадцать лет кто-то из преподавателей узнает в маленькой Гермионе Грейнджер ассистента библиотекаря мисс Роуз Смит. Во-первых, на нее играла разница в возрасте. Во-вторых, мисс Смит была лишена главных отличительных признаков мисс Грейнджер — буйной растительности на голове и крупных передних зубов. Волосы были коротко острижены и казались темнее, чем были на самом деле. А зубы она подровняла уже в школе. Изначально у Гермионы был отвратительный прикус, зубы росли вкривь и вкось, и если бы не родители и не длительное ношение брекетов, она бы составила конкуренцию самому Северусу Снейпу за звание «худшая улыбка Хогвартса». В-третьих, Гермиона Грейнджер никогда не была такой тощей, лицо ее всегда украшал здоровый румянец, а лето у моря дарило загар. Сейчас мисс Смит с бледной кожей, огромными глазами и близко не напоминала двенадцатилетнюю мисс Грейнджер и выглядела болезненно, что хорошо вязалось с ее легендой. Дамблдор представил мисс Роуз Смит педагогическому коллективу как дочь своих давних знакомых. Из-за болезни — и все, глядя на худое лицо Гермионы и короткие волосы, охотно в это поверили — девушка обучалась на дому. Но теперь мисс Смит оказалась в тяжелой ситуации, без родителей — тут Дамблдор сделал трагическую паузу, и все решили, что это из-за Пожирателей Смерти. Все жалели бедняжку.       Было странно сидеть за одним обеденным столом с преподавателями и смотреть на студентов со стороны. Оказывается, отсюда все прекрасно видно: все перешептывания, тайные пожатия рук, взгляды — все было как на ладони. Но еще более странно было смотреть на тех, кого она помнила гораздо старше. Вот Минерва Макгонагалл. Ее волосы еще хранят каштановые пряди, но все так же спрятаны в пучок. Форма очков несколько другая, но декан Гриффиндора верна себе — она точно так же поджимает губы, когда чем-то недовольна, она спорит со Слагхорном почти так же яростно, как и со Снейпом, из-за вечных стычек своих львят и его змей. Вот и сам Гораций. Его усы кажутся еще более пушистыми, но взгляд такой же добродушно-хитрый. Он так же любезен с мисс Смит и рассказывает истории обо всех своих знакомых Смитах. Но девушка качает головой — Смит очень распространенная фамилия, они не родственники, нет, по крайней мере, она не знает об этом. И Гораций отвлекается от нее на очередное кремовое пирожное — сладкоежкой он был всегда. А вот Филиус Флитвик. Полугоблин, кажется, совсем не изменился за двадцать лет. Только нет этой печальной складки между бровей, что заляжет у маленького профессора во время битвы за Хогвартс, да так и не разгладится. Он смешит ее, рассказывая забавные случаи с уроков, и не лезет в душу. И Гермиона ему благодарна, хоть и старается избегать, как и всех, кто может ее узнать в будущем. Помона Спраут все так же смеется и старается окружить худенькую помощницу библиотекаря заботой, подкладывая ей на тарелку самые аппетитные кусочки. И даже дарит герберу в горшке для поднятия настроения. Гермиона не может сдержать улыбки. Но постепенно ее замкнутость играет ей на руку. Она просто тенью сидит за столом, быстро ест и, шурша мантией, скрывается в тиши библиотеки.       В библиотеке Гермиона чувствовала себя как дома. Миссис Брук только удивлялась, как быстро ее помощница запомнила расположение всех отделов и все библиотечные правила. Старая волшебница души не чаяла в мисс Смит — такой прилежной девушки, так искренне любившей книги, она еще не встречала. Гермиона на лету схватывала заклинания, которыми можно было подлатать пострадавшие книги, навести порядок в картотеке, найти нужное издание. А Гермиона вела себя с миссис Брук очень дружелюбно. Она не помнила никакой миссис Брук в Хогвартсе, значит, и миссис Брук не узнает, что она и Гермиона Грейнджер — одно и то же лицо. И, конечно, Гермиона не могла не воспользоваться всей библиотекой и запретной секцией в частности. Все же ей всегда было чему поучиться. Разобраться хотя бы, что не так она сделала с ритуалом. Ей даже повезло отыскать такую же книгу, как та, что дала ей Луна. Правда, ошибку в расчетах она так и не смогла найти. Может, что-то не так было с песком времени?       А еще в библиотеке было хорошо наблюдать за студентами Хогвартса. Гермиона, как умалишенная, провожала лихорадочным взглядом всех рыженьких девушек. Всего в Хогвартсе их оказалось ни мало ни много — восемнадцать человек. Впрочем, если ее биологическая мать была магглой, забеременевшей от волшебника, то никого она не найдет. Но Гермиона присматривалась ко всем этим девочкам. Если вспомнить про зеленые глаза, то круг значительно сужался — до пяти человек, даже можно сказать, до четырех. Ведь не рассматривать же Лили Эванс? Ни с кем из девушек Гермиона не находила сходства. Впрочем, она могла быть похожей на неизвестного отца. Или бабушку. Или дедушку. Вариантов была масса. До 18 сентября 1979 года оставалось еще почти два года. Чем-то же надо себя занять. От идеи вернуться назад в свое время Гермиона отказалась почти сразу. Скорее всего, она все еще под чарами от прошлого ритуала. Непонятно, что произойдет, вмешайся Гермиона в ход времени еще раз. Она вернется, и можно будет попробовать еще раз? Она раздвоится? Она исчезнет? Может, вся вселенная схлопнется из-за ее ошибок? Слишком много вопросов. Пока ее все устраивало.       Директор оказался прав насчет ее знакомых, которые в этом времени были еще школьниками. Это было странно — смотреть на подростков, которых она знала взрослыми людьми. Она отчаянно присматривалась к Сириусу Блэку, Ремусу Люпину, которых хорошо знала. И ей было горько осознавать, как нелепо они погибнут. Ремус почти не отличался от того образа, который ей запомнился. Вежливый парень в слегка поношенной мантии был частым гостем в библиотеке. На новую ассистентку библиотекаря внимания почти не обращал, но был неизменно вежлив. Да, мисс Смит и сама не стремилась к общению. Зачем терзать себя?       А вот Сириус Блэк был великолепен в свои семнадцать-восемнадцать. И даже пытался за ней приударить в своей шутливой и неподражаемой манере, но Гермиона, а точнее, мисс Роуз Смит, со всеми держалась отстраненно — ее вмешательство в прошлое должно быть минимальным. — Мисс Смит, а вы всегда такая молчаливая или только в библиотеке? Может, мне стоит позвать вас в Хогсмид, чтобы выяснить это? — Вот книги, которые вы просили, мистер Блэк, — и Гермиона левитирует стопку и опускает ее перед самым кончиком носа Блэка с громким хлопком. Но Сириус не обижается. Вокруг него всегда полно девушек, которые будут рады его вниманию. Но все же он периодически делает попытки ее разговорить. И сердце Гермионы сжимается от мысли, что эти двое молодых веселых парней погибнут, не дожив до сорока. Она ощущала себя старше их на целую жизнь. Гермиона отличалась завидной памятью и прекрасно помнила все рецепты, которые ей довелось прочитать. Так хотелось оставить Дамблдору рецепт аконитового зелья, чтобы уже теперь облегчить полнолуния для Люпина. Так хотелось предупредить Сириуса обо всем, чтобы не пришлось ему отсидеть больше десятка лет в Азкабане, а потом сидеть фактически взаперти в ненавистном отчем доме и погибнуть от руки сумасшедшей кузины. Но она не знает, не приведут ли эти ее действия к победе Волдеморта.       Однако довелось Гермионе испытать и искушение совершенно иного рода. Когда в библиотеку пришел Питер Петтигрю, она едва сдержалась, чтобы не проклясть его тут же. Но пока это был просто полноватый и несколько застенчивый парень, который почти всегда был в обществе своих друзей. Если бы не его предательская сомневающаяся натура, смог бы Гарри остаться живым на четвертом курсе? Не перерезал бы ему глотку Петтигрю еще на первом курсе? Ушли бы они из Малфой-манора живыми? Пожалуй, последнее воспоминание и удерживало Гермиону. Но она не хуже Макгонагалл презрительно поджимала губы, стоило Петтигрю очутиться с ней рядом.       Но гораздо интереснее было наблюдать за Джеймсом Поттером и Лили Эванс. Их Гермиона знала только по рассказам и колдофото. Гриффиндорская староста была невероятной красавицей — темно-рыжие волосы, фарфоровая кожа, ярко-зеленые глаза. Колдофото не могли передать всего ее изящества и грации. Она часто бывала в библиотеке и одна, и в компании Мародеров. Вежливо улыбалась и здоровалась, с книгами обращалась бережно, всегда была готова помочь товарищам. Она действительно была совершенством. Гермиона во все глаза смотрела на нее, пытаясь запомнить как можно больше, чтобы потом рассказать все Гарри. А вот Джеймс Поттер девушке нравился тем меньше, чем больше она за ним наблюдала. Неглупый, возможно, даже талантливый, но себялюбивый, шумный и наглый. С Лили он держал себя любезно и в ее присутствии никогда не хулиганил, а рыженькая смотрела на него влюбленными глазами и не замечала ничего вокруг. В частности, что очень часто на нее устремлена пара черных глаз.