Любви достоин каждый

— Чонхо, нарежь овощи пожалуйста. — Женщина средних лет копошилась у плиты, пока её сын лениво кромсал капусту и морковь. Его мысли были заняты отнюдь не морковкой — С того самого дня прошло ровно две недели и за это время парни не раз пересекались и даже иногда разговаривали при чрезвычайной необходимости, но ситуация между ними так и не прояснилась. Краем глаза Чхве замечал, как старший пытался к нему подойти, но тут же осекался, не решаясь. Такие моменты напоминали Чонхо о том, как Чон хотел с ним «подружиться», заставляя невольно улыбнуться. Каждый час тянулся днями в одиночестве, но друзья поддерживали ребят, стараясь развлечь каждого разными способами — Уён и Хонджун водили Чонхо в студию, где он мог подтянуть вокал и поиграть на гитаре, помимо занятий в музыкальной школе; Юнхо зависал в тренировочном зале с Саном и Минки, почти без перерывов танцуя. Все вместе они уже успели доучить хореографию и даже показать готовый танец нескольким учителям Уёна и Сана. Продюсер-учитель Хонджуна также оценил работу ребят, помогая им с записью песни. Оценки старших почти всегда были положительными, но недоработки и ошибки всё же имелись. Конкурс не за горами, а значит нужно готовиться ещё усерднее, но ребята не забывали и об учебе. Парни старались посвящать больше тренировкам, но на знания времени всё равно уходило больше. Чаще всего они собирались отдельными компаниями: Юнхо сидел до поздней ночи вместе с Минки и Хонджуном, Сан с Уёном как обычно горбились над учебниками в компании друг друга, Сонхва всё ещё выполнял роль «репетитора» для Ёсана, попутно готовясь к урокам, а Чонхо грыз гранит науки в гордом одиночестве, иногда советуясь со старшими. Сонхва и Хонджун готовились особенно усердно, ибо являясь выпускниками, им задавали гораздо больше, чем остальным ребятам, от чего те уставали больше младших. Из раздумий Чонхо вывел голос матери, парень вздрогнул, нож выпал из его рук, пройдясь лезвием по ладошке, где в ту же секунду появилась алая полоса, сочащаяся красной жидкостью. Парень испуганно подбежал к раковине и включил холодный поток воды. Мать что-то пробурчала и, помогая остановить кровь, достала из аптечки бинты с антисептиком. Через семь минут его рука облачилась в хороший такой слой белоснежного бинта, в целом похожий на варежку без пальцев. Парня оставили в покое и выгнали из кухни, опасаясь худших последствий. Чонхо, устало вздохнув, поплелся в свою комнату и упал на кровать, доставая с тумбочки телефон с зарядки. На экране всплыли уведомления о двух сообщениях из одного чата и парень, вообще не о чем не думая, выбежал на улицу, на ходу прихватив теплую куртку. — Юнхо, время половина десятого, ты какого черта на другом конце города делаешь? Тебе час до меня ехать.— Чонхо насупился и не понятно от чего задрожал, увидев знакомую, теперь уже персикового цвета макушку. Он подошел ближе к калитке, не решаясь выйти за пределы двора. Парень печально посмотрел на него и грустно улыбнулся. — Прости, я просто хотел тебя увидеть… — Чон опустил взгляд на забинтованную руку младшего. — Что случилось? Ты поранился? — Ерунда, сейчас не до этого. — Отмахнулся он и, немного помедлив, сказал следующее. — Нам надо поговорить. — По правде говоря, я ради этого и пришел, не хочешь выйти? — Юнхо покосился на ручку калитки, но руки держал в карманах. — Обещаю, я ничего не сделаю тебе, пожалуйста. — Нет, — парень сжал в руке холодную металлическую решетку, шипя от проходящего по коже холода. — Отсюда всё прекрасно слышно. — Как скажешь. Честно, я не знаю что с этим делать. — начал Чон, поглядывая на лицо младшего, не выражающее никаких эмоций. — Ты можешь меня ненавидеть и это будет правильно, у меня нет оправданий. — Правильно. — кивнул он. — Но мы оба хороши, только это ничего не изменит. — Чонхо, я хочу быть с тобой, — голос Юнхо чуть хрипел, но оставался таким же мягким. — Я люблю тебя… дай мне ещё один шанс, пожалуйста. — Давай сделаем перерыв в отношениях. — шепотом сказал Чхве. — Это не значит, что мы их прекращаем, просто нам обоим нужно подумать. — Ты прав, — Юнхо сжал кулаки в карманах и на секунду зажмурился. — Я очень надеюсь, что ты хорошо себя чувствуешь и достаточно спишь.  — Я рад, что ты меня понимаешь, — Чонхо выставил левую руку вперёд и старший потянулся к ней, как к спасательному кругу, но Чхве в последнюю секунду отдергнул её, от чего щека Юнхо коснулась лишь пустоты. — Я очень хочу прикоснуться к тебе, обнять, но боюсь, честно. — Ты никогда мне не врал, — Чон прикусил нижнюю губу. — от этого мне ещё страшнее. — Юнхо… — Прости меня, — парень поднял голову и посмотрел на него. Нет, он не плакал, только не в этой ситуации, только не с Чонхо. Его глаза полны горечи и сожаления. — Я… — Иди домой, поздно уже. — перебил его Чхве разворачиваясь к двери дома. Ещё секунда и он не выдержит. Он действительно переживает за него, но боится. Какое-то непонятное чувство бьёт ключом при виде Юнхо, в груди щемит и ком поднимается к горлу. И Чонхо не знает, как это убрать. Раньше, если парень чувствовал что-то светлое и определённое, то сейчас краски казались ему беспорядочными, они постоянно перемешивались от молочного розового и голубого, то темного зелёного, вызывая неприятное чувство внутри.