Пристрастие

Приближался день, когда им вновь придётся расстаться. Команде Танг Суйок необходимо вырасти за год, так как их нынешних сил будет недостаточно для покорения адского экспресса. Кун с некоторыми членами команды, в числе которых был и Баам, как раз перед предстоящим испытанием отправились в торговый район на тридцатом уровне, чтобы приобрести кое-какие предметы, которые могут помочь в покорении башни. Предупредив сокомандников, Агеро отошел от группы друзей в сторону одного из магазинов где можно было купить новые светочи. Его запас парящих кубов неумолимо быстро иссякает, учитывая в какие неприятности они попадают время от времени. Преданный и изгнанный своей семьей, Кун не ожидал, что восхождение на башню позволит ему найти того, ради кого он готов поступиться своими принципами, отказаться от выгоды в пользу чужого желания и сделать всё, чтобы избранный им человек смог быть счастлив. Любить — это действительно тяжёлая работа, но кажется, что Баам заслуживает любви гораздо больше, чем кто-либо другой. По крайней мере, Агеро так считает, а что до остальных — не его дело. Потратив приличное количество поинтов для восстановления его запасов, адепт света выходил из магазина, столкнувшись в дверях с той, кого он мечтал видеть мертвой желательно после длительной пытки и с искривленным в страданиях лицом. Его далеко идущие планы в убийстве этой стервы пришлось отложить до лучших времен по причине чересчур глубокой привязанности к ней со стороны Баама. Конечно, он не бросил попытки устранить наглую девку. Однако пока Кун проходит этажи вместе с Баамом, он не может действовать открыто. Она выглядела как обычно. Невзрачная, скрытная, зашуганная, злобная, слабая, ни на что не годная — едко добавил парень еще пару эпитетов в конце. Скрывая лицо капюшоном своей тёмной мантии, Рахиль выделялась на фоне ярких городских пейзажей. Агеро узнал её, но только потому что разглядел в тени капюшона её противные веснушки, придающие ей мнимой невинности. Влюблен ли Баам в эту девушку? Смотря на неё, он не мог понять, что в Рахиль есть такого, почему же незаконный так цепляется за эту эгоистку, от чего беспомощная ярость наполняла его чувства и мысли. — Эй, смотри, куда прешь, — Агеро решил вплеснуть свое недовольство в обычной ничем не примечательной грубости. — … Молчание. Она терпит подобное отношения лишь потому, что чувствует свою вину перед тем, кого так безжалостно оттолкнула… несколько раз. Если бы только Баам не был так ослеплен ею, всё могло стать в разы проще. — Ты что, язык проглотила? Стыдно за свои действия? Что ж, у меня есть предложение, как ты могла бы искупить свою вину. Просто исчезни, исчезни из его жизни, заляг на дно и никогда не всплывай. Иначе я избавлюсь от тебя своими силами. Каждый раз, когда он видит её, он не может контролировать гнев. Его спокойное расслабленное лицо — лишь маска. В мыслях Агеро реализует злость посредством воображения, но сейчас парень может унизить её в реальности, ему больше не надо притворяться. Ладони Куна непроизвольно сжались в кулаки в попытке сдержать непонятный порыв. — Ты угрожашь мне? Хочешь знать, как Баам отреагирует на твои слова? Я скажу тебе! Он будет зол. Я — центр его мира. Если я попрошу его, он сразу оставит вас. Однако мне он не нужен. Каждый из них хочет ударить побольнее. Девушка усмехнулась, увидев проскальзывающие эмоции на лице собеседника. — Хочешь проверить свою версию? Я могу это устроить. Посмотрим, долго ли он будет горевать по твоей гнилой душонке, — улыбка парня больше не притворно дружелюбная, она слабая, готовая моментально превратиться в злобный оскал. Он знает, что слова Рахиль могут оказаться правдой. Он уверен, что Баам и глазом не моргнет, оставив их, стоит только наглой девке поманить пальцем. От осознания этого Агеро теряет всякую рациональность. — Ты такой жалкий, мне тебя жаль даже больше, чем Баама. Так стараешься ради него, даже возился со мной несколько лет, нацепив маску добряка. Самое смешное, что он никогда не заметит твоих чувств, потому что ему важна только я! Рахиль нашла слабое место Куна и безжалостно надавила на него. Яд этой гадюки начал действовать, из-за чего парень принял решение. Он убьёт её. Здесь и сейчас. Достав, словно из ниоткуда, свой нож, парень уже занес его для удара, целясь в самое сердце, чтоб наверняка. Однако убийству не суждено было случится. Рука, схватившая запястье Куна, была усилена Шинсу. Нож выпал из ослабленного от неожиданности захвата и довольно скучно упал на пол. Не надо было смотреть на спасителя, чтобы понять, кто это был. Настроение неудавшегося убийцы стало мрачным. Взглянув на Рахиль, он увидел ее глупое удивленно-испуганное выражение лица, какое он видел у нее каждый раз, когда ее притворство вот-вот могло быть раскрыто. — Рахиль… Г-н Кун, что вы пытались сделать? — недоверчиво спросил Баам, переводя взгляд с девушки на парня. Когда он так смотрит своими глубокими глазами прямо в душу, Агеро чувствует себя безоружным. Не хочется расстраивать переполненного надеждой Баама, но парень не собирается врать ему. — Я хотел убить её, — слишком равнодушно сказал Кун. Поражение надо принимать не в слезах, но в покорности. Не с эмоциями, а с чистой головой. Вот и всё, ожидание чужой реакции — самое страшное, потому что неизвестность пугает. Сможет ли он простить Агеро за попытку убийства или же их дружбе конец? Не то что любовь, даже дружеские отношения могут быть отринуты незаконным. — Г-н Кун, но почему? — растерянно пролепетал Баам. Как же раздражают глупые вопросы, ответы на которые лежат на поверхности. Впрочем, он собирается ответить. — Баам, она причиняет тебе боль. Я хочу остановить это, — устало говорит парень, — если ты не можешь отпустить её, я могу помочь. — Моя боль — мои проблемы, я сам справлюсь с ними, — немного зол, немного недоволен и слишком грустен. — Твоя боль делает больно и мне. Удивление. Ну конечно, он даже представить себе не мог. — Что вы имеете в виду? — неуверенно спросил незаконный. — Я очень дорожу нашей дружбой и тобой, Баам. Ты даже не представляешь как сильно. — … Тишина может длиться вечно. Рахиль куда-то подевалась. Двое друзей сейчас близки только находясь в шаге друг от друга, на ментальном уровне их разделяют километры. Лицо одного выражает печаль, второго — непонимание и надежду, надежду разобраться. — Г-н Кун, вы тоже мне важны, но… — не успел он закончить. — Рахиль для тебя важнее? Ты это пытаешься сказать? — разозленно закончил за него Кун. — Нет, то есть… это другое, она — свет для меня. Единственная, кто спустился ко мне во тьму. Я не могу ее отпустить, — уверенность, с который Баам говорит, заставляет чувствовать себя ужасно. — Это я уже слышал. Она предала тебя и предаст снова! — кого Агеро пытается убедить? Баама? Или может быть себя? — Я многое готов ей простить, г-н Кун, — слова были сказаны неожиданно мрачно. Серьёзное выражение лица, сжатые кулаки, опущенные плечи — если не решительность, то что это? — А меня ты простишь, если я убью её? — слова, вылетевшие из уст, пропитаны ревностью. Этот вопрос не должен быть задан, потому что ответ не понравится ни одному из них. — … — Что ж, ради тебя я готов сделать всё, даже если не получу прощения. Для меня ты — большее, нежели просто друг, Баам. Можешь считать это признанием, — последнее слово за ним, а значит нужно уйти побыстрее, сбежать с поля боя. Объяснять нет никакого желания, но стало заметно легче. Возможно, это признание позволит Агеро идти дальше.