Повесть О Сером Мире.

Акт 1. Северные ветра. Глава 1. Наследники. 1453 год. ━━━━━━━◌ Северная душа ◌━━━━━━━ "И внезапно наступит эта беспощадная серость, окутывая Лимскол своими ужасами, погружая в пучину отчуждения. Она проникнет в самые глубины, схватит за руку и неотвратимо затянет в свои объятия." Под светом полной луны, ночное небо преобразилось в волшебное зрелище. Ее блеклые лучи окутывали замерзшую землю, придавая ей загадочное сияние. Высокая равнина, простирающаяся вдоль поля, казалась местом, где мечтают оживить урожай. Взбираясь на небольшой холмик, открывался вид на гиблые ледяные склоны, которые стояли неизменными уже многие века. Некогда жители этого места, варвары, долгое время принимали его как суровую реальность, где ничто не растет после разделения Лимскола. Однако несмотря на это, они смирились с тяжелой судьбой и научились выживать в этих краях. Самая северная часть материка известна своей суровостью и странными обычаями. Континент разделяется на четыре части, каждая со своими особенностями. Южная часть известна своими продовольственными ценностями, северная - мастерством кораблестроения. Восточная и Западная части, после жестокой битвы пяти конунгов, остались в руинах, но и они когда-то играли важную роль: градостроительство и добыча ресурсов для выживания. Все северяне, которых короли других континентов прозвали так, были объединены. Они были едины до тех пор, пока не разразилась кровопролитная битва У прибрежных склонов Южной части континента возникла величественная крепость, окруженная высокими стенами и укрепленная глиняным раствором, обеспечивающим ей прочность даже при сильных атаках. Эти земли получили название Скаггерак. Крепость сама по себе была расположена на холмистой местности, что позволяло варварам легко отражать нападения несчастных врагов, которые уже много лет стремятся захватить трон этого места. Фридрих Хардсейм, достойный Северянин, руководил всеми делами Скаггерака, несущий на своих плечах бремя правления. Его сыновья - Рассел, Кастер, Эйрик и Март - проводили очередную холодную ночь, укрытые теплыми шкурами диких зверей, видя яркие и красочные сны. Только сам Фридрих не спал той ночью, находясь в своем любимом "Тронном зале". Назвать его тронным было сложно - по своей конструкции он напоминал огромный амбар, в конце которого стоял скрипучий деревянный стул с высокой спинкой. Рядом, на потрескавшихся от годов жестокости деревянных ступеньках, сидел еще один северянин - Афрод, верный советник конунга и известный как Хранитель Разлома, который разделял Южную и Северную части материка. Афрод пил вино из рога убитого на охоте быка, время от времени бросая взгляд на своего старого друга, который утолял свою печаль прохладным элем. Фридрих, поддаваясь прельщению от этого омрачающего разум напитка, всегда любил вести серьезные разговоры. Речь зашла о собрании с конунгами других частей континента на нейтральной территории. — Скоро вновь произойдет совет в нашей цитадели, в Земной Обители. Ты попросту обязан там присутствовать, конунг. — С легкой тревожностью в своем голосе, произнес Хранитель этих земель, поднимая суровый взор на правителя здешних земель. Земная Обитель – одна из самых знаменитых цитаделей по всему континенту. Издревле, в ней ежегодно собирались конунги каждой части, несмотря на вражду, они все же прибывали в нее. Именно в ней, обсуждались насущные вопросы по выживанию Северной души, различные проблемы, решения которых – требовали незамедлительных действий. Эта традиция сохранилась и позднее, после великого сражения, когда некоторые части – были разрушены. Конечно, их все же смогли восстановить, но былое величие – уже не вернуть. Сам же конунг Фридрих Хардсейм не особо горел желанием присутствовать на традиционном съезде. Он видел, насколько сильно изменился климат, с какой жестокостью кусают холода. Единственное, что поддерживает континент от вечной мерзлоты, так это теплое течение, приходящее с Юга. Благодаря ему не замерзает море, иначе – Северная душа полностью покрылась льдами, а здешнее население давно бы погибло. Фридрих был погружен в собственные заботы. Он желал вернуть былое могущество, но как именно? В голове мелькали разные мысли, но большее предпочтение конунг отдавал лишь одной. Поход на Юг. — Пока что – я не желаю говорить об этом. Съезд в Земную обитель – не принесет нам никакой пользы. Нам нужны новые рубежи, один из которых – созвать ярлов, построить корабли и отправиться в долгожданный поход. Это воодушевит сердца нашего народа, придаст мотивации, новые цели. — Рассудительно отвечает конунг Фридрих, коротко кивнув головой. Он коснулся кончиками своих грубых северных пальцев своей поседелой бороды, устроился на троне поудобнее. Он взирал на алые знамена, которые были развешены по всему залу. Белый ворон красовался на них. Предвестник войны. Старший Хардсейм глубоко вздохнул, а после окинул взгляд на Хранителя. Лицо его не показывало эмоций. Фридрих был предельно хладнокровен. Сделав еще несколько глотков, Хардсейм подпер голову сжатой в кулак рукой. В жаровне развивались языки пламени, окидывающие тени. — И все же, в Северной части, а именно в Стольгриме – все славятся кораблестроением. Их корабли – в действительности прочны и могут пережить самые различные шторма. Почему бы нам не попросить конунга Винтера Варсандра? Или предложить ему место в походе, лишние воины нам явно не помешают. — Не уверен. — Вновь кивнул головой Фридрих, опустошая последние капли эля. — Боюсь, за его корабли – он потребует слишком большую цену. Корыстный ублюдок. — Афрод безмолвно подоспел к нему, наполняя рог свежим элем. Повод выпить – был в действительности весомым. Десять лет назад – скончалась его жена. — Все может сложится совершенно иначе. — Произнес Афрод. — Как я и полагаю, приглашение на съезд ты все же не получил? — Не получил. — Коротко ответил Фридрих. — Мне кажется, он попросту страшится меня, не думаешь так? — Фридрих не мог здраво мыслить. Буквально полчаса тому назад он допил недавно октрытый бочонок эля. Его голова быстро охмелела, а душа заливалась обидой и гневом. Повод был весомым ровно десять лет тому назад ушла из жизни его возлюбленная супруга, матерь четверых чад. Ему она была даром судьбы, он готов был отдать за нее все. Но суровые морозы и беспощадная лихорадка унесли ее из этого мира. В течение многих лет старый правитель пытался найти в этой серой реальности то, что смогло бы утолить его мучительную боль. Что сможет заменить солнце? Для Фридриха она была именно этим. Всю свою жизнь он мечтал о ней, но даже эти мечты стали жестоким наказанием. По всему Скаггераку ходили слухи о том, что в годы своего брака он имел нескольких наложниц, от которых родились его незаконнорожденные дети. Конечно же, Фридрих отрицал все эти сплетни, но кто знает, что скрывает в себе этот старый правитель. Его нельзя назвать замечательным отцом или идеальным мужем. Он часто погружался в пучину алкоголя, и под влиянием этого опьянения, злоупотреблял своей властью, наказывая своего среднего, самого нелюбимого сына за каждое его проступок или оплошность. Но несмотря на все это, Фридрих стал поистине легендарным правителем, известным своей мудростью на всей Северной душе. — Не думаю, что Винтер страшится тебя. — Обдумав слова властителя, сказал Хранитель этих земель. С усталыми глазами, Хранитель смотрел, как старый Хардсейм наконец-то ушел в сон. Афрод, величественно кивнув, медленно покинул тронный зал и исчез в метели, которая обхватывала земли Скаггерака своим холодным объятием. Рассвет - и вот опять Фридрих просыпается с легкой головной болью, застав себя сидящим на деревянном троне. Лучи пробивались через мелкие щели и падали на бородатое лицо варвара. Он встает с трона и направляется к окну, чтобы насладиться редким зрелищем. Воздух пронизан свежестью, а легкий ветерок шевелит его густые волосы. Фридрих закрывает глаза и позволяет солнечным лучам проникнуть в его душу, согреть его сердце. Однако, воспоминания о его жене не дают ему покоя. Она была его опорой, его вдохновением. Но судьба разлучила их, и теперь он остался один, утрачивая частичку себя с каждым днем. Фридрих выходит из крепости и медленно направляется на пристань, к морю, которое всегда успокаивало его душу. Он стоит на берегу, наблюдая, как волны ласкают песчаный берег. Его мысли уносятся далеко-далеко, к далеким землям и приключениям, которые он пережил.Он закрывает глаза и представляет себя на корабле, плывущем по неизведанным морям. Ветер развевает его плащ, а соленый воздух наполняет его легкие. Фридрих чувствует себя свободным, независимым от мирских забот. — Солнце? Впервые за несколько недель. — Фридрих коснулся своего пульсирующего виска, чуть массируя его указательным пальцем. В его голову просачиваются воспоминания минувшего прошлого. Перед глазами он видит очертания лица своей любимой жены, ее улыбка, горящие страстью глаза. Северянин никак не может позабыть это чувство боли, что так засело в его груди. — Агнесс... моя милая Агнесс... — Отчаянно произносит Фридрих, отводя взор в сторону. Ветер пронизывал до самых костей, но он даже не дрогнул. Хардсейма грели воспоминания о минувшем прошлом. Прошлом, которое подобно солнцу – грело растерзанную душу. Конунг ощущает, как грудь сдавливается только от осознания того, что он вновь оказался в суровой реальности, сбежать от которой пробовал не раз. Как снова отдалился от прекрасных сновидений. Отрекся от сна, в котором была его возлюбленная. Он медленно, перекатываясь с ноги на ногу, обращая свой взор в другую сторону. Потухшими глазами – конунг посмотрел в сторону своего младшего сына. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** С наступлением раннего утра, золотоволосый юноша, младший из сыновей Фридриха, пробудился из своего сонного состояния и встретил новый день с некоторой неохотой. Его родители назвали его в честь Марта Великого, достойного воина Северной души, который пал при первых завоеваниях. Несмотря на свой юный возраст, этот мальчик уже завоевал сердца жителей Скаггерака и был их любимцем. Марту было всего десять лет отроду. У него были глубокие серые глаза, которые светились отвагой и решимостью. Его золотистые волосы были длинными и пышными. Март также был очень заботливым и добрым юношей. Он всегда помогал нуждающимся и защищал слабых. Его друзья и семья гордились им и считали его примером для подражания. Так начинался еще один день в жизни Марта. Его отец, всегда восхищался тем, что сын подает надежды на светлое будущее. Трудолюбивый, вечно тянущийся постичь новые знания, опережая своих братьев в справедливости, даже порой неуместной. Но так или иначе, маленький принц не горел желанием стать таким же, как и его отец. Иногда, Март видел, как старый конунг упивается, по ночам клича имя своей жены, избивал среднего брата. И все эти деяния могли сказаться на будущих желаниях маленького принца. Именно поэтому, он не желал править, не желал участвовать в сражениях, хоть и понимал, что однажды - этот день, несомненно, случится. Он предавался изучению истории, познавал разные языки. Выглядел он достаточно просто: Светловолосый, худощавый мальчишка, вечно одевающий все на размер больше, потому как своего найти не может, ярко-серые глаза. Здоровье, такое же, как и у матери – слабоватое. Конечно же, он был умен, преследовал такие цели, что не были свойственный остальным – познать мир, свершить то, чего другие бы не смогли. И погружаясь в мечтания стать известным иными путями, без кровопролития, нежели как поступали его предшественники, выделиться из основной серой массы. Под гнетом этих желаний, Март порой забывался. Мальчишка находился на обучении у мастера Афрода. Когда Марту исполнилось пять лет, Фридрих Хардсейм отдал своего сына на попечительство Хранителю. Благодаря ему, Март научился писать и читать, а сейчас изучает языки других народов, которые проживают за Северным морем. Каждый день принц Скаггерака приходит к Разлому и получает новые знания, которые даёт ему Афрод. Разлом находился в глубинах снежной обители. По своей сути, он находился подле устья реки, которая разъединяет континент. Добираться до лачуги Хранителя – достаточно сложно, нескончаемые морозы, снежные сугробы, хладные ветра, кусающие кожу. Март всегда был верхом на своем пони, а вместе с ним следовали несколько варваров-воинов, которые сопровождали путь мальчишки. Вся Северная душа - заснеженная и замерзшая земля, покрытая густыми слоями льда и снега. Здесь температура очень низкая, а ветры бушуют сильными порывами, создавая морозные снежные бури. На континенте расположены высокие горы, ледяные плато и замерзшие озера. Сама лачуга старого Хранителя находилась на небольшом возвышении. Крыша уже совсем просела, тяжелые сугробы продавливали каркас, изгородь слегка погнута, деревянные доски совсем изгнили. Крыльцо – скрипит от каждого шага, позади находился небольшой дворик, сарай вместе со скотом, а также своеобразная теплица. Маленькие снежные кристаллики кружились в мутных небесах, солнце вновь показалось, словно расщепляя серые монотонные облака. Голые деревья, которые навек канули в вечный сон – уже никогда не сыщут пробуждения. Только лишь под конец времен. Март, верхом на своем благородным пони серого цвета, с небольшими белыми пятнами, густой гривою и пышным черным хвостом – пробирался по густому слою снега, преодолевая ветер и мороз. Март был хорошо подготовлен к этому небольшому путешествию. Он облачен в теплые меховые одеяния, позади свисал короткий плащ с глубоким капюшоном. Пони нес Марта по заснеженным равнинам и ледяным склонами. Вместе, они преодолевали трудности, высокие сугробы и скользкий лед. Младший Хардсейм крепко держался за узду и умело направлял пони через опасные участки, дабы избежать провала под лед. Спустя несколько часов, Март все же смог подоспеть к небольшому деревянному мостику, который вел на другую часть континента. И наконец, перед его взором, медленно, но уверенно возвышалась лачуга старого Хранителя. Оказавшись перед домом, Март ловко спрыгнул со своего пони, привязав кожаный повод к фонарному столбу. Стражники же, что следовали за ним попятам, по своей привычной манере занялись своими делами, дабы скоротать время обучения мальчишки. — Вот и ты, маленький принц. — С улыбкой произносит Афрод, приветливо открывая ему дверь и пуская за порог. — Проходи. — Почему ты так быстро уехал? Сегодня утром, я надеялся на обучение в тронном зале, но мне сказали, что поздно ночью ты отправился домой. — Расстроенно проговорил Март, снимая шерстяные варежки. — У Хранителя есть свои обязанности, маленький принц. Вскоре состоится съезд всех конунгов Северной души для обсуждения грядущего. Мне нужно подготовиться. — Беззаботно отвечает мастер Афрод, коротко кивая поседелой головой. В период отдыха Марта с удовольствием прислушивалась к рассказам своего учителя о его путешествиях в далекие земли. Он обладал богатым опытом и, что самое важное, был верующим в Создателя, в Того, Кто создал Лимскол и даровал жизнь.Прежде все живущие в Лимсколе - говорили на одном языке. Каждый жил в изобилии, имел свой дом и землю, где можно было разводить скот и выращивать пищу. Но из-за гнева Создателя это время давно прошло. Когда Огненное светило упало на землю Лимскола и разделило ее на четыре части, жители Лимскола полностью забыли о себе и о своем языке. Оказавшись на разных сторонах, они вынуждены были придумать свои собственные языки, на которых они говорят по сей день. После этого раскола многие, поддавшись своим животным инстинктам и ощутив голод, начали враждовать друг с другом. Ведь главным врагом для лимов стал не само чудовище, а сосед. Ресурсы, земли, пища - именно из-за этих причин продолжаются бесконечные войны, в результате которых гибнут множество невинных. — Ну что, Афрод? Чем займёмся сегодня? — С улыбкой и тягой к знаниям, нетерпеливо произнёс мальчишка. Мастер впустил принца в дом, усадил за письменный стол и достал пару запылённых свитков. — Сегодня, мы изучим Повесть О Сером мире. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** В скромной таверне, расположенной в живописном Скаггераке, погряз в безделии и пьянстве молодой Эйрик. Строившие свою будущую судьбу братья, трудились у своих наставников, в то время как этот безответственный юноша разбазаривал отцовские средства на спиртное и легкодоступных девушек, способных утолить его похотливые желания. Таким он всегда был - вечно проматывающим деньги, предоставленные ему отцом, в различных заведениях, однако именно это представляло для него особую прелесть. Таверна была уютной, с низкими потолками и деревянными столами, покрытыми слоем глубоких царапин и пятен от разлитого пива. Стены были украшены тусклыми картинами различными черепами диких животных. Воздух наполнялся запахом дыма от трубок и смеси спиртных напитков, которые готовил усатый тавернщик. Эйрик был высоким и худощавым, с густыми темными волосами, которые небрежно падали на его лоб. Он был одет в потертые кожаные одеяния багрового оттенка, которые уже давно потеряли свой первоначальный блеск. Его глаза были красными от излишнего употребления алкоголя, а на его лице промелькнула ухмылка, когда он увидел герб ярла Ортена на монете.Незнакомец, сидевший рядом с Эйриком, был высоким и загадочным. Он был одет в темный плащ, который скрывал большую часть его лица, оставляя видными только холодные глаза. В его руке он держал старинный кинжал с изысканной гравировкой на рукояти. Взгляд незнакомца был проницательным и немного презрительным, словно он знал все тайны мира.Когда Эйрик поднял свою кружку эля и сделал глоток, он почувствовал прохладу и свежесть напитка, которые оживили его оглушенный разгулом мозг. Хоть Эйрик и был опьянен до беспамятства, его любопытство не знало границ. — И что же позабыл здесь такой далекий путник? — Вопрошает Эйрик, полностью опустошая кружку и со стуком оставляя ее на стойке. Мужчина выдавил загадочную ухмылку, также делая глоток. — Любопытный вопрос, Эйрик Хардсейм. — Произносит незнакомец, расправляя плечи. Пронзительный взор был направлен прямо на пьяного наследника Фридриха, смотрел он, словно в душу. Это слегка насторожило молодого принца. — Но как не странно, ищу вас, господин Хардсейм. — Вдобавок говорит он, поворачиваясь к юноше полностью, слегка облокачиваясь на деревянную поверхность, кончиками пальцев постукивая по ней. — И с чего ты взял, что именно я тот самый Эйрик? Быть может, вы просто ошиблись, господин… Не знаю вашего имени. — Эйрик махнул рукой, принявшись рыскать по карманам, в поиске денег, дабы снова заказать очередную порцию прохладного эля. — Эйрика Хардсейма ни с кем не спутаешь. — Мужчина достал серебренный червонец и заказал ещё по две кружки. Сам же юнец удивился, брови поднялись, а выражение лица – было наполнено недоумением. Кому же пригодился обычный пьяница? — Тем более, когда каждый гость в этой таверне – наслышан о вашем пристрастии к свежему элю. — Интересуюсь спросить, кем же являетесь вы? — Хмыкнул Эйрик, дожидаясь, пока трактирщик наполнит глиняную кружку напитком. Он искоса разглядывал незнакомца, чувствуя, как разум начинает трезветь и тревога наполняет его с ног до головы. В висках мгновенно загудело, а рука затряслась. — Мое имя пока не известно в ваших кругах, но когда-нибудь все узнают меня. — Мужчина дернул бровями, обхватывая своими грубыми толстыми пальцами глиняную кружку. — Мое имя Цезак Ортен, я являюсь сводным братом ярла Меркури Ортена и по совместительству нахожусь в его подчинении. Как видишь, я пришел по твою душу. — Цезак одернул свою меховую накидку, демонстрируя длинный меч, что таился в его ножнах. Поначалу, Эйрик молчал, с вниманием выслушивая и продумывая каждое слово, сказанное северянином. — Тогда чем же я вам обязан? — Юный Хардсейм изогнул правую бровь, притрагиваясь к кружке, сделал пару больших глотков. Его взгляд был прикован к собеседнику, изредка опускаясь вниз и взирая на клинок. — Если же вы пришли убить меня, то позвольте допить кружку эля. — В твоем убийстве нет необходимости. — Осведомился Цезак. — Дело в том, что мой ярл желает отправиться в надвигающийся поход на Южные континенты, как запланировал твой отец. Это в наших интересах. Но есть некоторая насущная проблема, из-за которой все идет под откос. Как тебе известно, твой отец уж очень злопамятный и вряд ли согласится принять помощь достаточно влиятельного ярла, войско которого насчитывает около десяти тысяч мужей севера. — Докончил Цезак, опустошая наполненную элем кружку. Он слегка приподнялся с табурета, пронзительно взирая на молодого принца. — И что вы предлагаете мне? Какой мне прок от этого? Все равно я не отправлюсь в столь длительное путешествие в силу своего возраста, ну и других качеств. Наверняка, вы уже поняли каких. — Изумился Эйрик, также вставая на ноги, чуть покачиваясь от хмелящих напитков. — Я наслышан о ваших разногласиях с отцом. И мне кажется, вскоре, мы найдем общее соглашение, которое удовлетворит и тебя, и моего ярла. — Кивнул головой Цезак. — Более углубленно, мы можем обговорить чуть позже и уж явно в другом месте. — Цезак стряхнул невидимые пылинки с его плеч, а после, сверкнул глазами. — Не беспокойся, я дам о себе знать. Ведь твои желания нам также заведомо известны. — Северянин перевел взгляд на трактирщика и развернувшись, покинул таверну. Эйрика охватило легкое волнение, он не мог даже вспомнить то, что постоянно твердил его отец. «Ортены – наши враги. С ними нельзя вести дела. Обходите их стороной». Но в силу опьяневшей головы, юноша не придал этому какое-либо значение, отправляясь обратно к дому. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** Сияние солнечных лучей, проникающих сквозь тяжелые облака, окутывало тренировочное поле, где находился молодой Кастер, сын Фридриха. Его история, хоть и проста, но не лишена глубины. С самого детства он получал обучение у мастера Афрода, однако со временем это занятие начало ему надоедать. Кастеру недоставало возможности изучать фехтование, обсуждать тактику, ведь Хранитель всегда вмешивался со своими наставлениями и бесполезными советами. Можно с уверенностью сказать, что юноша был самым нелюбимым сыном конунга, ведь отец, испытывая обиду на весь мир, выливал ее на беззащитного ребенка. За малейшие проступки Кастер подвергался наказаниям и издевательствам. Причины такой ненависти к себе, он не мог понять. Все его попытки найти хоть каплю ласки и любви от отца, которую мать щедро дарила ему, заканчивались лишь болезненными ударами плетью. С годами Кастер стал все более отчужденным, его сердце замерзало, становясь жестче и безжалостнее. Любовь к семье и братьям постепенно угасала. Шрамы от плети уничтожали все нежности, которые он так жаждал ощущать в прошлом. Он обжегся настолько сильно, что больше нет в нем любви, только бурлящая по венам ярость, вперемешку с гневом и злобой. Юноша был крайне вспыльчив, теряя рассудок под натиском жестокой ненависти. Осознав, что бесконечные знания его вовсе не привлекают, а сражение на мечах, мечтания о походах подогревало интерес больше, нежели чем история древнего Лимскола, он перешел к более опытному в военном плане воину. К Вельтону Резорскому, который стал для юноши наставником. Кастер стоял напротив оружейной стойки, задрав голову и прикрыв веки, он грелся под яркими солнечными лучами, наслаждаясь их теплом. Он ощущал, как тягостные мысли постепенно отдалялись, как свет, хоть и на долю секунды, но все же – расслаблял его. Самое время кануть в пропасть со своими грезами. Грезами о скорой славе, что он может получить в предстоящем походе. Может показать своему отцу и братьям то, что Кастер в действительности способен на большее. Эти мысли, подобно тем самым лучам, грели его истерзанную душу. После небольшого погружения в себя, Хардсейм открыл глаза, переводя взгляд на наставника. Вместе со своим наставником, они вышли на тренировочное поле и предались воинскому искусству. Его фигура пронизывала воздух мощными и грациозными движениями. В его руках блеснул меч, словно огонь, готовый пожирать врагов. Он начал свои тренировки с изящных и элегантных упражнений, чтобы разогреться и сосредоточиться. Каждое его движение было исполнено с безупречной точностью и мастерством. Сначала он делал медленные и грациозные удары, словно танцуя с мечом в руке. Он повторял их снова и снова, стремясь к совершенству, чтобы каждый удар был точным и изящным, словно пение птицы. Затем он переходил к более сложным комбинациям, добавляя в них элементы атаки и контратаки, словно композитор, создающий гармонию из звуков. Кастер также проводил тренировки с достойным мастером, чтобы отточить свою реакцию и умение адаптироваться к различным стилям боя. Их спарринги были настоящими битвами, где каждый удар и каждая защита были выполнены с максимальной точностью и энергией. Кастер учился чувствовать своего мастера Вельтона, предугадывать его движения и находить слабые места для атаки, словно поэт, раскрывающий тайны человеческой души.Но самое важное в тренировках Кастера было его неослабевающее желание стать лучшим. В силу того, что с ним происходило в детстве, он старательно пытался доказать всем, что он тоже достойный сын своего отца, в отличии от Эйрика, который предпочитал проводить время в таверне. Он не останавливался перед никакими трудностями и всегда стремился к совершенству. Его тренировки были наполнены решимостью и настойчивостью, которые помогали ему преодолевать любые препятствия. Таким образом, тренировки Кастера по фехтованию были настоящим искусством. Они включали в себя элегантные и точные движения, битвы с достойными соперниками и физическую подготовку. Кастер не только развивал свои навыки владения мечом, но и укреплял свое тело и духовную силу. Эти тренировки помогали ему стать сильным и уверенным в себе бойцом, готовым противостоять любому вызову и стать настоящим героем своей эпохи. — Сегодня отличная погода, не так ли, Вельтон? — произнес Кастер, вглядываясь в одинокие холмы, попутно переводя затрудненное дыхание. Его глаза горели диким синим пламенем, в них отчетливо виднелось желание отправиться в поход, где и свершится долгожданная битва, где семнадцатилетний юноша покажет всем свою цену. Где-то там, за холмами, находился старший брат, который, как всегда, занимался своим совершенствованием и отдавался тренировкам в полном одиночестве. — Согласен, ветер не такой сильный, как был вчера. — Вельтон, пристально рассматривал серые облака. — Солнце, хоть и чуточку вышло за грани облаков, но все равно – прогревает. Поэтому, я считаю мы можем отправиться на пристань и позаниматься морскому делу. К примеру, закрепить навыки в вязании тугих узлов. По крайней мере, не думаю, что мы сможем заняться этому в ближайшие дни, а посему не будем терять время. — Подметил Резорский, смотря на горизонт. В Скаггераке он является лучшим в своем деле, и пролив не мало крови за свою насквозь промерзшую землю, так и не получил взамен ничего. Вельтон отдал слишком многое для своей родины, а долг, который ему отплатила Северная душа – лишь смерть жены и новорожденного ребенка. После чего, мастер перестал веровать во все, отстранившись от походов, воздержавшись от создания новой семьи, ведь прошлую он забыть не в силах. — Наконец-то! — Воскликнул юноша. — Я так долго ждал этого. Но все равно, после наших занятий, нам все же придется проделать другую работу. Ты же знаешь, мне нужно подготовиться к скорому турниру, победа в котором определенно сделает меня только сильнее. Я докажу всем, что именно я являюсь истинным наследником Скаггерака. И если все получится, то отец возьмёт меня в поход. — Глаза Кастера горели диким голубым огнем, юнец был молод, полон сил, но, к сожалению, много не понимал. К примеру то, что не все грезы сбываются. Ранее, он никогда прежде не убивал, вовсе не проливал кровь своих врагов, но уже с уверенностью утверждает, что вся земля содрогнется и бездушные тела падут у его ног, как только Кастер ринется в сражение. — К сожалению, не все мечты сбываются, о юный Кастер. — Спокойным тоном голоса, не показывая эмоций на своем лице, отвечал Вельт, лишь издавая протяжный вздох. Кастер полный возмущения и отголосками гнева перевел взгляд на своего учителя, сжимая руку в кулак. Слова мастера задели юного Хардсейма. Маленькая искра и дикое пламя охватывает Кастера, поглощая в себя весь его рассудок, все его здравомыслие. Малейшее противоречие или слово, которое смогло задеть варвара, и в ту же секунду ярость взяла бы свое, он вспыхнет, натворив непоправимые последствия. Кастер слишком вспыльчив, возможно когда-нибудь это сыграет против него. «Я ещё всем докажу» думал Кастер. — Нет уж, Вельтон. — Принялся отрицать юноша. — Это твои мечты не сбываются, а мои – обязательно. Ты прав, пора заняться делом. Незачем терять и так драгоценное время. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** Ближе к вечеру, когда солнце обрело серый лик и постепенно принялось скрываться за облаками, уходя за горизонт, в дом конунга вернулись все сыновья. Для кого-то этот день был насыщен различными событиями, а кто-то, так и остался потухать в тавернах, вливая в себя как можно больше эля или же дорогостоящего вина, которое тяжело отыскать в землях Северной души. Фридриху есть, что объявить своим сыновьям, а посему он попросил служанок привести каждого. Только Март, упрямившись, не желал присоединяться к ужину, отдавая предпочтение своим рисункам. Служанок – прогнал, подпирая дверь стулом. Маленький принц уселся на свою мягкую, украшенную различными древними рунами кровать и накрыл ноги меховым одеялом. Он принялся рисовать различные узоры, значение которых ему было не известно. Март видел его в своих снах, в особенности под утро. Он даже не догадывался о том, что эти непонятные символы – древние руны первых Лимов. Только сегодня, когда Хранитель говорил об истории, он заметил несколько совпадающих рун на первых страницах старых, выцветших альманах. Возможно, если попросить Афрода о помощи, то он не откажется, но маленький принц страшился начинать разговор об этом. Страшнее было то, что эти сновидения – выматывали его все сильнее и сильнее, по ночам он просыпался от рычания дикого зверя, чувствуя, как не может двигать оконечностями своего тела. Страх пронзал мальчика своими острыми когтями, вовлекая в безумные сны. В дверь раздался стук, от которого Март вздрогнул, откладывая кожаную тетрадь и грифель. — Кто? — Спросил маленький принц, привстав с кровати. — Твой брат. Рассел. — Коротко отвечает юноша, что находится за порогом и пытается отворить дверь, но все старания оказываются безуспешны. Тогда же, Март медленно, неохотно подоспел к выходу, прислушиваясь. — Заперто. — Отвечает мальчик. — Открой пожалуйста, нам нужно поговорить. — Произносит Рассел, ломясь во внутрь и не прекрощая стучать в дверь. Март молча отворил ее, а после вернулся обратно под теплое одеяло, все также, не обмолвившись и словечком поглядывая на своего брата. Рассел присел на край кровати, разглядывая мальчишку. Взъерошенные белые волосы, говорящие о том, что Март не расчёсывался, а сразу последовал к знаниям, которые давал ему Афрод. — Послушай, не огорчай отца. Пойдём со мной. — Произнёс Рассел. Ответа, конечно же, он не получил. Как бы он хотел, чтобы все братья были едины, но каждый из них, то упрямился, то вовсе не считает остальных кем-то родным. Рассел беспокоился на этот счет, некая тревога охватывала его, не давая спокойно мыслить. — Тебя нужно поесть. — Продолжал он. — Мучать себя забастовками против того, что отец не желает пускать не повзрослевшего сына на турнир - бессмысленно. Такими темпами, ты ничего не добьёшься. — Старший брат отобрал у Марта тетрадь бурого цвета, дабы оборвать его молчание. Рассел – первенец Фридриха Хардсейма и именно на него конунг возлагает большие надежды, ведь кто если не он больше всего достоин нести бремя правления в родных землях. В тоже время, Фридрих считает, что ему ещё многому предстоит научиться, но на него все же, не смотря на многие примитивные ошибки, которые он постоянно допускает, готов возложить трон на плечи юнца. Рассел будет достойным правителем, все знания придут к нему с опытом. Править - у него в крови, ведь он принадлежит династии Хардсеймов, а они в свою очередь, всегда являлись выдающимися правителями. — Отдай, это мое!!! — Выкрикнул Март, пытаясь дотянуться до тетради, страшась того, что брат заметит его рисунки и начнёт заваливать ненужными вопросами. Грубая рука Рассела не давала даже кончиками пальцев коснуться до нее. Как бы Март не упирался, итог был один. — Давай договоримся так, я отдам тебе тетрадь, но после того, как ты отведаешь трапезу вместе с братьями и отцом. Согласен? — Буркнул Рассел, отдаляясь от мальчишки. Его покрыл интерес к тому, почему же брат так старательно пытается получить ее. Быть может, он что-то скрывает? Лицо Марта наполнилось яростью, он нахмурил брови, обиженно взирая на старшего. Он с тягостью выдохнул, ощущая как сердце начинает сильно колотиться и то, как наполняется страхом. В миг, он успокоился, понимая, что другого выхода нет, и чтобы брат не задовался ненужными вопросами. — Ладно. — Принимает поражение белокурый мальчишка, кивнув головой и с такой же неохотно – поднялся с кровати и потерев глазки направился в медовый зал, что был на этаж ниже. Рассел последовал за ним, но остановился перед самым выходом, держа в руках ту самую бурую, сделанную из пергамента, тетрадь. Юноша открыл ее, просматривая странные рисунки, но так ничего и не поняв, кинул на письменный стол Марта, а после направился в медовый зал, где его заждался глава семейства. Маленький принц зашёл в зал без каких-либо извинений перед отцом. Лицо Фридриха показалось ему слишком строгим, ужин явно насытится серьёзными разговорами, которые мальчишку никак не интересовали. Следом за Мартом, зашёл его старший брат. Рассел присел за стол, переглядываясь с отцом и Кастером, принялся за трапезу. Затем, в помещение явился Эйрик. — Приветствую семья. — С легкой улыбкой младший сын вернулся домой, присаживаясь за стол. Фридрих был зол на своего отпрыска. Эйрик это самый натуральным разгильдяй, отец призирал его за чрезмерную лень, а посему они постоянно конфликтовали, но как бы то не было, конунг все равно вытаскивал его из различных передряг. Всю свою злобу, он выливал на Кастера, даже если тот - ничего не сделал. — Где ты был весь день? — Произнес обозленный Фридрих, отламывая ножку зажаренного кролика и надкусывая белое мясо убитого животного. — Мой жизненный путь не знает границ, днем я изучал строение женского тела для своих исследований. — Накладывая еду на глиняную тарелку, ответил Эйрик. Между братьями пробежался легкий смешок. Фридрих же не одобрил высказывания сына, он со всей силы ударил по столу сжатой в кулак рукой. — Вам кажется это смешным? Какие слухи пустят жители Скаггерака про сыновей своего правителя? Кто последует за вами в бой? Скажите-ка мне. Нужно было закопать вас в яме, пока вы были ещё не окрепшими, слепыми щенками. Мне стыдно за своих сыновей. Вы порочите мое имя! Никто из вас не достоин участвовать в турнире, а уж тем более, не говоря о походе. — В зале, помимо криков Фридриха, послышалась шкала возмущения со стороны сыновей. — Молчать! А теперь пошли вон, с глаз долой! — Продолжал кричать Фридрих. Сыновья затихли и без лишних слов поднялись из-за стола и по одному стали удаляться, Эйрик уходил последним. — Я и не собирался идти в этот поход с тобой. Ты перестал быть моим отцом ещё с тех пор, как умерла наша мать, если бы ты доверился лекарям, а не верил в выдуманного Создателя, то мог бы быть совсем другой исход, о, великий и ужасный Фридрих Хардсейм. Ты вымещаешь свой гнев на нас, виня в своих ошибках. Но мы то, знаем правду, не так ли? — Не дожидаясь ответа, Эйрик устремился к выходу. Его слова оставили тяжкий осадок на душе старого конунга. Фридрих отложил столовые приборы и опустил взгляд. Долгое время он смотрел в одну точку, погружаясь в сладкие воспоминания. Он мечтал о скорой встречи со своей возлюбленной. Конунг поднял тяжелую руку и потянулся за кувшином, наполненным свежим элем. Фридрих осознает, что, вымещая злобу на своих сыновей – ничего не добьешься, но другого подхода, старый Хардсейм не знал. Выпив холодный напиток, он чуть отодвинулся от стола, опуская руки, сжимая ими деревянные подлокотники. — Уже ничего не вернуть, моя милая Агнесс… — Прошептал старый Хардсейм. — Ничего... — Повторил он вновь. — Я старался... отвести время, чтобы побыть с тобой, но... Жизнь жестока...Серый мир жесток… — По щеке, полной шрамов и седой бороды потекла слеза отчаяния и тоски по возлюбленной. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** Бушующий шторм свирепо разгуливал в просторах морской глади, а волны, словно яростные гиганты, неумолимо натыкались на каменные утесы пристани Скаггерака, от которых брызги пенной воды достигали даже стен мощной крепости. Весь Север был охвачен неспокойной вьюгой, словно буйный танец природы, который охватывал своим вихрем все земли Северной души. Внутри кабинета конунга, где пламя горело в камине, создавая теплую и уютную обстановку, на стенах висели охотничьи трофеи - головы могучих зверей, которых Фридрих одолевал в своих походах. В углу комнаты стоял массивный стол из дуба, украшенный резными орнаментами, на котором располагалась карта. Она была сделана из драгоценного пергамента, аккуратно натянутого на деревянную раму. Каждая линия и символ на ней были выточены с безупречной точностью и вниманием к деталям. Фридрих сидел за столом, его взгляд устремлен на карту, словно он погружен в свои мысли и пытается проникнуть в ее тайны. Его седые волосы и борода придавали ему выразительность и мудрость, а глаза, горящие как угли, свидетельствовали о его решимости и страсти к приключениям. Вокруг него были разбросаны карты других земель и морей, которые он собирал со всех уголков мира. Они были покрыты пылью и потрепаны временем, но каждая из них хранила в себе историю и тайны, которые он стремился разгадать. Фридрих был не только отважным воином и полководцем, но и ученым, который изучал древние тексты и легенды, чтобы расширить свое знание о мире. На столе лежали компасы, навигационные инструменты и наборы для рисования карт. Фридрих бережно держал в руках перо и начерчивал новые линии на карте, создавая путь для своих кораблей. Его движения были точными и уверенными, словно он был связан с самой природой и морем. В это время, за окном, волны продолжали биться о камни пристани, создавая громкий шум и брызги пены. Ветер свистел и воют, словно призывая Фридриха отправиться в новое путешествие. Он слышал этот зов и чувствовал, что его судьба связана с морем и набегами на вражеские берега. Он был готов к новым приключениям и опасностям, которые ждали его впереди. Все это время, Фридрих готовился к нападению и выбирал более оптимальный для этого континент. Астрос? Быть может Франбург, который не особо защищен со стороны моря, делая тем самым его уязвимым для масштабного набега варваров. В его планы входило запугать южан и тем самым показать могущество всей Северной души, но пока что перед ним стояла еще одна задача. Свершить традицию своего континента и отправиться к подножью Земной Обители, вместе с более молодым, который вовсе не знает, что такое «избыток сил», конунгом Северной части – Винтером Варсандаром. Этот воин, по своей натуре, очень амбициозен. Место, где он правил называлось – Стольгримом и сейчас считается самым защищенным местом во всей Северной душе, а посему старый Хардсейм не желает вмешиваться в, итак, ненужные конфликты. Фридрих питает ненависть к молодому конунгу, ведь тот, хоть и отголосками, но так или иначе – напоминает Хардсейма в молодости. Раздумья и тягость поскорее закончить свои дела, смешивались с очередной бутылкой вина. Фридрих прикоснулся к оловянной фигурке со своим изображением, который сделал когда-то один из старших сыновей – Кастер. Конунг пождал губы, вспоминая ту боль, что была связана с его рождением и резко кинул солдатика в сторону. Фигурка разбилась на несколько частей. Хардсейм не особо обратил на это свое внимание, присаживаясь в кресло и наполняя золотой кубок алым напитком, сделал пару освежающих глотков. Конечно же, последний разговор с сыновьями тяготил Фридриха, он не должен был поступать так грозно. В этот же самый момент, раздались несколько стуков и дверь со скрипом отворилась. За порогом показался старший сын, который зашел во внутрь. — Отец. — Тихо произносит Рассел. — Можно? — Фридрих недолгое время помолчал, а затем махнул рукой. — Да, заходи. — Фридрих поднялся на ноги, спрятав почти пустую бутылку под стол, большими глотками допивая содержимое в кубке. — Я пришел извиниться за наше с братьями неподобающее поведение. Мы не должны были так вести себя, особенно в такой важный для тебя день. — Рассел остановился у письменного столика, спрятав руки за спиной. Он с какой-то грустью смотрел на своего отца, коротко кивая головой после каждого протяжно сказанного слова. — Не стоит извиняться. Тем более по мелочам. — Выдавив из себя улыбку, отвечает старый конунг, вставая позади своего кресла, пальцами цепляясь за кожаную спинку. — Но все же, меня тяготит сказанное тобой в тот вечер. Слова о походе, неизвестность о турнире. Каждый день после, я обдумываю все происходящее. Со стыдом вспоминаю каждую секунду и это не может печалить меня. — Со вздохом говорит юноша, продолжая. — Все свое детство я потратил на подготовление к этому мгновению, постоянно тренировался и тренировался, пока Эйрик с Мартом играли друг с другом. А все почему? Потому как, я знал, что в будущем на мои плечи ляжет колоссальная ответственность, а желание проявить себя в своем первом и важном бою, переполняло меня изо дня в день. — Рассел поднял свои голубые глаза на конунга, наполняя грудь свежим, прохладным воздухом. Прежде всего, юноша винил себя, ведь это была его ошибка. Конечно же, за злость отца, он винит себя, ибо Рассел не смог уследить за младшим братом, как и обещал своей матери перед ее кончиной. — Я понимаю тебя, сын мой. Понимаю. Присаживайся. — Конунг взглядом указал юноше усесться на его место, чуть отодвигая кресло назад. Рассел послушно кивнул головой и присел за стол. Старый Хардсейм протяжно, со свистом выдохнул, а затем - продолжил. — Когда-то наш отец также злился на меня и моих братьев. После каждой такой выходки, я клялся себе в том, что не буду как он, но вот сейчас, когда я стал таким же старым, как и мой отец, то понимаю, что все не так просто. Прости меня тоже, сын. Конечно же, я возьму своих сыновей, но только двоих. Один как никак должен остаться для правления Скаггераком. Поэтому, готовься к турниру. — Эта новость, прозвучавшая из уст конунга, не могла не радовать его сына. Расселу уже не терпелось доложить своим братьям о том, что отец передумал. — А куда мы отправимся или же ты еще не решил? — Вопрошал юноша. — Пока, я думаю, что все же мы двинемся в земли Франбурга. Они более богаче, нежели чем Астрос и у них нет флота, который смог бы противостоять нашим войскам. — Кивнул Фридрих, указывая пальцем на очертания континента, изображенного на карте. — Это отличная новость. В детстве, я хотел отправиться именно туда. Не то, что мой дядя. — Кивнул Рассел, пристально разглядывая полотно. — Не будем о нем. — Вздохнул Фридрих. — Иди, остальные уже захлебнулись в неведение. Сообщи им о том, чтобы готовились к турниру! — Воскликнул старый Хардсейм, слабо улыбнувшись уголками губ. Рассел полный радости, поднялся со стола и направился к выходу. — Спасибо, отец. — Произнес он и закрыл за собой дверь. Фридрих же, свернул изрисованную ткань и спрятал ее в тумбочке, приближаясь к окну, за котором шла жестокая метель. — Что ж, Люксен. Я уже жажду нашей встречи. — Кивнул конунг, еле слышно прошепча. Спустя некоторое время, Рассел Хардсейм, испытывая глубокое удовлетворение, достиг входа в главный зал поместья, где его братья уже собрались и нетерпеливо ожидали его прибытия. Молодой человек вышел из коридора, сверкая своей улыбкой, которая открывала вид на его безупречно белые клыки. Он переглянулся с остальными, заметив то, что Эйрика снова где-то носит. — А где же наш брат? — Осекаясь по сторонам, спросил Рассел. — Как всегда – неизвестно. — Недовольным тоном голоса, облокотившись о деревянный столб, произнес Кастер, сверкнув глазами. Его руки были скрещены на груди, а сам юноша был наполнен некой злобой. — Тогда, хочу осведомить тебя, Кастер. — Старший брат развернулся к нему лицом, медленно шагая в сторону. — Наш отец так или иначе проведет турнир, который и определит тех, кто сможет отправиться в долгожданный поход. — Изумился юнец. Кастер же – ехидно ухмыльнулся. — А я, знаешь ли. Не сильно удивлен. — Произносит он, отводя взгляд в сторону недовольно сидящего за столом, белокурого мальчика. — Фридрих не настолько глуп, чтобы не повести сыновей в первых бой, чтобы там они и проявили храбрость в кровавой битве с ненавистными южанами. — Продолжил Кастер, возвращая взгляд обратно на старшего брата. — Только мне до сих пор неизвестен смысл этого глупого турнира. Забрать реликвию, которую мы получали из поколения в поколение? Глупо. Всем, итак, известно, что в поход отправимся лишь мы с тобой. Март еще слишком мал, Эйрик же просто глупец, ничего не осознающий. — Мне кажется – предельно все просто. Отец жаждет, чтобы мы с тобой получили достаточные навыки, чтобы справиться с грядущими событиями. В этом нет ничего удивительного. Тем не менее, надеюсь ты набрался достаточно навыков у Вельта. Может тогда, ты не проиграешь пьянице Эйрику. — Ухмыльнулся Рассел. Между братьями вспыхнул огонь. Кастер наполнился жуткой яростью, резко приблизившись к юноше вплотную. — Не сомневайся. — Буркнул Кастер, сплевывая. — Набрался. — Тише-тише. — Произнес старший из сыновей, отстраняясь. — Проявишь свой гнев, будучи на турнире. Здесь он – ни к чему. — А ты не указывай мне, сам разберусь. — Кивнул Кастер в ответ, также отходя в сторону. Само решение отца немного оскорбило Марта. Он тоже хотел отправиться в поход, но в силу своего возраста – не мог. Белокурый принц был слишком мал, а посему даже не реагировав на стычку братьев, молча сидел и рисовал таинственные руны. Тем более, свои способности можно проявить и здесь. Как никак - Скаггерак останется на плечах мальчишки и еще одного из сыновей Фридриха. И вероятнее всего – это будет Эйрик. Это меня и пугает. Как бы он не потерял весь Скаггерак. — Так проиграй ему и останешься править. — Ухмыльнулся Рассел. — Нет уж, я хочу мозолить глаза и тебе и нашему отцу. Забрать ваши трофеи и получить славу, которой здесь не сыскать. — Дернул бровями Кастер. — Посмотрим. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** Под покровом обнаженной опушки, где лес, замерзший от вечной мерзлоты, оставался лишь пустыней, осторожно прокладывал свой путь Эйрик. Его высокий и стройный силуэт выделялся на фоне белоснежных сугробов, словно художественная фигура, вырезанная из льда. Волосы темного цвета, закрывающие его лоб и падающие на плечи, создавали впечатление дикой неукротимости. На лице у него играла таинственная улыбка, словно он знал что-то, чего не знали другие. Сразу же после того, как юноша избавился от неприятных последствий ночного пира, он направился к таверне. Там его ожидал еще один незнакомец, одетый в грубую шкуру медведя. Когда он передал послание от господина Цезака, его глаза мерцали загадочным огнем, словно он был посланником из другого мира. В этом послании были указаны место и время встречи, а также требовалось соблюдать полную конфиденциальность. Эйрик, принимая во внимание последний разговор с отцом, не задумываясь, отправился в лес, в направлении старого белого дуба. Ранее, когда мать еще была жива, он проводил здесь много времени вместе с остальными братьями, и каждое дерево здесь было ему знакомо.Остановившись на миг, Эйрик заметил небольшую дружину, состоящую из грозных воинов с покрытыми инеем бородами и шкурами волков на плечах. Они стояли рядом со своим господином, Цезаком, чьи серые глаза пронзали воздух, словно стрелы, готовые выпуститься по невидимому противнику. В его руках держался могучий топор с гравировками, рассказывающими историю его предков. Цезак, потирая руки, пытался согреться в этот холодный день, а его длинная борода была украшена серебряными перьями ворона. В воздухе витала небольшая метель, покрывающая следы Хардсейма новым слоем снега, словно заново засыпая все прошлое. Северянин приветственным кивком приветствовал прибывшего юнца, его голос звучал глубоко и мощно, словно гром, который пробуждает дремлющую землю. — Я рад, что ты все же решился явиться сюда, даже почти в трезвом состоянии. — Ухмыльнулся Цезак. Позади него послышались ехидные смешки варваров. — О чем ты хотел поговорить? — Изумился Эйрик, все также оборачиваясь по сторонам, замечая, как пальцы, стоящих сзади варваров, плотно обхватывают рукоять своих клинков. Они явно были наготове. Наготове к чему? — Не я, а мы. — Подметил Цезак. — Мой брат и я, хотим предложить тебе нашу помощь. — Произнес варвар, шествуя вокруг юного Хардсейма. — Помощь в чем? — Недоумевая вопрошал Эйрик, пристально следя за каждым его шагом. — В том, что мы видим, насколько сложные взаимоотношения у тебя с отцом. Конунг Фридрих уже давно изжил себя. Нам кажется, что ему давно пора на покой. И самое главное, мы предоставим помощь в том, чтобы ты стал следующим конунгом Скаггерака. — Цезак остановился, взирая на юнца, который продолжал погружаться в недоумение. — Я тебе объясню. Наверняка старик Фридрих вскоре умрет. Отправится бороздить по Серому миру. Посему, мы с ярлом Меркури заинтересованы в том, чтобы на троне сидел наш общий союзник. Тот, с кем можно иметь дела. Наши рубежи огромны. Мы хотим лучшего будущего для нашего континента, который постепенно загибается от распрей, которые наделал твой отец. Северная душа должна снова стать единым целом, под правлением одного короля, в лике Меркури Ортена. Мы вновь соединим все части континента. Надеюсь, ты понимаешь, о чем именно я говорю? — Раскинув руки в сторону, северянин приблизился к Хардсейму практически вплотную. — Допустим. — Кивнул Эйрик отводя взгляд. Его брови нахмурились, а сам юнец поджал губы, уже представляя бразды своего правления. — Но с чего вы взяли, что я предам своего отца? Да и потом, уже всем давно известно, кто станет его преемником. Рассел. Старший сын. Фридрих объявил его наследником. — Осведомился Хардсейм. — Это не столь важно, милейший друг. Есть различные способы избавиться от наследника. Да и потом, не все сыновья жалуют своего отца. Разве ты его настолько сильно любишь? Сомневаюсь. Или же мне лучше обратиться к Кастеру, который давно питает ненависть к нему? — И все же, мне не очень понятно – почему вы выбрали именно меня. — Заинтересованно вопрошает Эйрик. — Все просто, мальчишка. — Ухмыльнулся Цезак. — Ты ведь не глупец, наверняка замечаешь, насколько яростен твой брат Кастер? Это нам предельно сильно мешает. Мы должны быть уверены в правителе. В свою очередь, мы поможем тебе, Эйрик Хардсейм, стать конунгом Скаггерака, когда начнётся борьба за трон. — Речь Цезака звучала убедительно, Эйрик слету понял его мотивы, но никак не догадывался, почему они избрали именно его? Почему не Кастера? Он задал этот вопрос своему собеседнику, после чего последовал незамедлительный ответ: — Кастер не тот, кто сможет помочь нам. Мы долго наблюдаем за всеми сыновьями Фридриха. С тягостью выбирали подходящего на эту должность. — В ответ Эйрик придавался молчанию. Предложение интересовало его. Он сможет доказать всем, что братья ошибаются на его счёт. Но какой ценой? Это ему и предстоит узнать. — Ну так что? Ты согласен? — Буркнул Цезак, сгорая от нетерпения. В мыслях Хардсейма витало сопротивление. Он не мог просто так взять и предать своего отца, но в тоже время, воспоминания о его не лучших поступках, не позволяли ему отказаться. Эйрик метался из стороны в сторону. — Ну же? — Вновь проговаривает северянин. Юный Хардсейм продолжал молчать, взгляд был прикован к падающему с небес снегу. Эйрик хоть и был пьяницей, но все же – не глупым. Он знал к чему приведет эта борьба за трон. Знал, что придется избавиться от старших братьев. В тоже время, юноша давно отстранился от них. Давно не питает любовь. Только ненависть. Это все, что он имеет. Тем не менее, это в действительности тяжелый момент в его жизни. На мгновение, он чувствует страх. Эйрик понимает, что холодный воздух режет его горло, отчего глаза становятся на мокром месте. Наконец, Эйрик кивает головой, дав согласие на предложение северянина. — Что мне нужно сделать? — Спросил он вновь. Цезак широко заулыбался, переглядываясь со своими воинами и похлопав юнца по плечу, ответил: — Для начала проиграй турнир, который назревает в скорые дни. Затем, когда Фридрих уедет в поход, мы снова встретимся с тобой, не сомневайся в этом. — Цезак подкинул мешочек, заполненный золотыми червонцами, а затем развернулся и скрылся вместе со своей дружиной в лесной чаще. Эйрик поднял мешок и спрятал его в карман, оглядываясь по сторонам, он направился обратно. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** Наступил прохладный северный вечерок, здесь темнеет намного раньше, нежели чем на других континентах. Серые облака, словно тяжелые покрывала, закрыли небо, приглушив свет северного солнца. Вечер стал еще более холодным и мрачным. В доме Хардсеймов, где каждый вечер царила атмосфера тепла и уюта, наступило время отдыха и покоя. Огоньки свечей плясали на столе, рассеивая легкое сияние по комнате, создавая загадочные тени на стенах. Но сердце Фридриха было тревожно. Конунг не мог позволить себе расслабиться полностью, ведь его семья была его самым драгоценным сокровищем. Он обвел взглядом своих старших сыновей - Рассела и Кастера, которые сидели рядом, впитывая тепло огня. Но где был Март? Фридрих ощутил легкую тревогу, когда его глаза не нашли его младшего сына среди привычных лиц. — И где опять Март? — Угрюмо произносит старый конунг, устало вздыхая, наполнив свой серебренный кубок еще одной порцией холодного эля. — Совсем недавно он вернулся с обучения. — Отстранился от еды Кастер, поднимая взор на своего отца. — Скорее всего, сидит в своих покоях. Ничего нового. — Фридрих отломил ножку зажаренного, покрытого корочкой поросенка, а затем кивнул головой, принимаясь за еду. — Рассел, сходи за ним. Он как никак должен отужинать со мной, ведь сегодня последний вечер перед отъездом в цитадель. — Произнес конунг, откидываясь на спинку своего стула, принимаясь надкусывать почерневшее мясо. — Хорошо, отец. — Юноша кивнул головой и встал из-за стола, протяжно следуя по ступенькам на второй этаж. Рассел завернул налево, где и находился чертог младшего брата. «Сколько же можно упираться» - Думал он, чуть обозлившись на белокурого принца. Заметив, что дверь немного приоткрыта, Рассел нахмурил брови, отворив ее полностью. Завидев лежащего на полу бледного Марта, он быстро подоспел к нему, притрагиваясь ко лбу. Он был совсем холодным, почти как льдина. Рассела окутали переживания, в этот миг он не знал, что ему делать. — Март… Март… Очнись! — Юноша недоумевал, затрясся бездушное тело маленького принца. В руке мальца, лежал волчий клык, что ранее висел на шее отца. Рассел осекся по сторонам, подбежал к выходу, в надежде, что рядом находятся фрейлины, но в коридорах пусто. Юноша выругался, вновь подбегая к брату, осторожно поднимая его на руки. Из сжатой в кулак ладони выпал клык. Тот самый амулет конунга, который передавался из поколения в поколение. Рассел аккуратно, неспеша вышел из комнаты младшего братца, а после подошел к лестнице, где и спустился в трапезный зал. — Отец! Братья! Нужна помощь! — Вскрикнул юноша, подоспев к столу. Завидев происходящее, конунг побледнел. Его душа словно покинула его. Он трепетно поднялся из-за стола, принимая в свои руки сына. Фридрих прижал его к своей груди, не зная, что и сказать. Он вспомнил, что ровно в такой же день, он и потерял горячо-любимую женушку. Сердце забилось сильнее, казалось, что весь мир замер. Глаза старого Хардсейма были прикованы к мраморному лицу Марта. В то же время, Рассел все скинул со стола, включая и поросенка, и всю глиняную посуду, что в миг разбилась о деревянный пол. Фридрих придерживая голову своего младшего сына, уложил на плоскую поверхность. — Зовите… Знахарей! — Нервно воскликнул обеспокоенный конунг, поглаживая хладный лоб Марта. Страх пронзал его в спину. Страх потерять еще одного члена своей семьи. Эйрик вместе со старшим братом ринулись с места. Рванули к выходу, скрываясь в жуткой метели. Дверь оставили не закрытой, отчего из-за сильного ветра, она билась о стенку, издавая жуткий грохот. Кастер остался с отцом, прискорбным взглядом взирая на него. — Что ты стоишь? — Рявкнул Фридрих, посмотрев на юнца. — Думаю, что допущу очередную оплошность, если рвану на помощь, за что и буду виноват в смерти своего брата. Разве не так? — С лукавостью и призрением в глазах, произносит Кастер, вновь садясь за стол, собирая остатки еды и доедая их. — Я ненавижу тебя, падаль. Ты не заслуживаешь ничего, кроме как ледяного гроба на окраине Северной души. — Вновь конунг примыкает к своему младшему сыну, поглаживая по волосам, расчёсывая их. — Я знаю. — Кивает головой Кастер, притрагиваясь к стоящему кубку и в миг, залпом опустошает его, слизывая оставшиеся капли на своих губах. За порогом показался незнакомец, облаченный в серый длинный плащ, прикрывающий его лицо. Он зашел в дом, протяжно шагая в сторону трапезного стола, обращая на себя внимание двух Хардсеймов. — Ты еще кто таков? — Изумился Фридрих, отстраняясь от столика. — Знахарь. Того, за кем вы отправили своих сыновей. — Странник блеснул серыми глазами, переводя этот яркий взор на Кастера, который уже поднималя на ноги. Незнакомец подошел к лежащему в бессознательном состоянии мальчику, доставая какие-то травы из своего кармана. — Ну, здравствуй, принц Серого мира. — Неестественным обычному лиму голосом произнёс мужчина. Он выдавил из трав сок в глиняную кружку и разбавил водой. — Что ты делаешь? — Возмутился старый конунг, взволнованно притрагиваясь к руке незнакомца. — Если ты будешь противиться моим действиям, то он может не проснуться. — Заявил странник, одергивая руку и принялся приготавливать смесь, осторожно приподнимая голову мальчика и вливая в него жидкость. Фридрих стоял в недоумении, он не понимал, что творит этот незнакомец. Он желал остановить его, но в тоже время, конунга охватывали переживания за сына. Старый Хардсейм не может потерять еще одну родственную душу. Он попросту не переживет этого. — С ним будет все в порядке. Он обрел дар, который дается только избранным. Будьте внимательны, остерегайтесь своего пророчества, конунг Фридрих. А вы. — Странник перевел взгляд на юношу, стоящему перед ним, чье лицо выдавало недоумение. — Остерегайтесь своих эмоций, иначе идя на поводу гнева и ярости, вы будете страдать. Очень и очень долго. — Незнакомец перевел взгляд на белокурого принца. Кожа мальца постепенно принимала нормальный вид. — С тобой же, Март. Мы не прощаемся, ибо в конце пути, мы встретимся с тобой вновь на одинокой тропе, которая приведёт тебя к твоей судьбе. — Странник развернулся, направившись к выходу, за дверями, он скрылся в суровой метели. Фридрих не понимал, весь его взор заполнился туманом, а в трапезном зале послышалось тяжелое дыхание его младшего сына. В это же время, вернулись братья Хардсеймы. — Отец! — Выкрикнул Рассел, быстро подбегая к шатавшемуся отцу, который ухватился за голову. — Мы никого не смогли отыскать, в метель все сидят по своим домам, прости нас, мы сделали все, что было в наших силах… — Продолжил юноша. Кастер словил на себе недовольный, местами загадочный взгляд Эйрика, а после отстранившись от трапезного стала, направился в свои покои. — А как же тот мужчина, что явился сюда? Весь в сером? — Задумался Фридрих, осекаясь. — Какой мужчина, отец?