Повесть О Сером Мире.

Северные ветра. Глава 2. Путь воина. ━━━━━━━◌ Северная душа ◌━━━━━━━ «И восстал он из мертвых. Вознесся он в новом облике, образе, который был дан ему Творцом. Величественно возвышаясь, он готов был обрушить свой гнев на тех, чьи души пропитаны грехами, исполняя волю Создателя. Так на свет пришел первый всадник. Всадник Серого мира.» Настал новый день. Серое солнце изредка показывалось из монотонных облаков, следующих в неизведанные дали. Начиналась легкая метель, снежинки обрушивались на насквозь замерзшую землю, витали в воздухе, усложняя видимость. Старый конунг Фридрих Хардсейм собрал все необходимые вещи для своего съезда на сбор в Земную обитель. Взгляд его устало скользнул по мрачным стенам замка, словно чувствуя тяжесть предстоящего пути. Он не желал ехать в эту далекую и неприветливую землю, особенно учитывая состояние своего младшего сына, но долг родной земли словно зазывал его туда. Попрощавшись со своими наследниками, Фридрих отдал приказ самому старшему, чтобы тот следил за всеми делами Скаггерака и готовился к грядущему турниру. Злость на Кастера, особенно после вчерашнего инцидента, уже устало спадала, но сам конунг настораживался. Он осознал, что тот может выиграть поединок и отправиться в далекие южные земли. Этого Фридрих не хотел, но отстраняться от своих обещаний – не по его натуре. Уже на рассвете, когда первые лучи солнца пали на горизонт, Хардсейм отправился в дальний путь. Дорога была долгой и муторной, отчего старый конунг потухал в своих мыслях. Тяжелые массивные сани медленно скользили по покровам нетронутого снега, обходя знаменитый Сгоревший лес, который так прозвали после великой войны пяти конунгов. Именно эта битва, полная жертв и страданий, стерла почти все живое на континенте, уничтожая за собой две части Северной души. Конечно же, правители Восточного и Западного конунгства принялись отстраивать свои земли, но былую славу – так и не вернуть, как бы они ни старались. Вдали виднелось погрязшее в вечных льдах озерцо, за которым скрывалась засохшая кровь погибших воинов, словно мрачное напоминание о прошлом. И уже за ним – Земная обитель. Величественная цитадель, где присутствовали все правители Северной души, решая проблемы континента и обсуждая будущие походы. Оказавшись у врат цитадели, Фридрих поднялся по мраморным ступеням, ощущая твердость под ногами. Везде находились потрепанные и где-то сожженные знамена всех конунгов. Старые, покрытые льдом доспехи лежали на полу, словно молчаливые свидетели прошлых сражений. Разваленная крыша пропускала серый свет, который проникал сквозь трещины и создавал мрачную атмосферу. Разбросанные по полу кандалы напоминали о том, что здесь когда-то содержались пленные воины. Древние печати первых правителей, покрытые слоем пыли, словно просили о восстановлении былой славы. Все это напоминало о диком прошлом, вводя в безудержную тоску. Позади Хардсейма, по пятам, следовали его верные воины, чьи лица отражали преданность и готовность защитить своего конунга. У входа в главный зал властителей континента уже стоял старый хранитель, его взгляд полон уважения и поклонения. Он поприветствовал своего конунга, словно приветствуя самого могучего воина. — Конунг Фридрих. — Изобразил он легкий поклон, отдавая дань уважения старинному другу. — Ты уже здесь. — Изумился Фридрих, поглядывая на старого Хранителя. Он слабо улыбнулся, пройдя чуть дальше, озираясь по сторонам. — Конечно. — Осведомился Афрод, скрестив руки на груди. — И где же этот Винтер? — Со злобой произносит Фридрих, озираясь по сторонам, заглядывая в зал, но он, как всегда, пустовал. — Опять он опаздывает? Да что он о себе возомнил! — Возмутился Хардсейм, пожимая руку Афроду, с яростью в глазах, взирая на него. — Вспомни себя в его возрасте. С тобой было тоже самое. Пылкий нрав. Самовлюбленная гордость. — Кивнул головой Хранитель, позволив улыбке растянуться на своем сморщенном, покрытым различными шрамами, лице. Фридрих с тяжестью вздохнул. — Надеюсь, он надолго не задержится. — Фридрих медленно последовал во внутрь зала, все также пристально, с горечью о приятных воспоминаниях о прошлом, разглядывая каждый сантиметр помещения. Здесь веяло древностью, посередине стоял каменный стол, а вокруг него находились пять деревянных стульев, с высокими, покрытыми шелком, спинками. Фридрих занял свое место, вытирая стол от застоявшегося льда. — Как там Март? — Изумленно вопрошает Хранитель. — Мне дошли слухи, что ему нездоровится. Надеюсь, с ним все в порядке. — Ему уже лучше. — Признает Фридрих, хотя это вовсе не так. Мальчик еще слишком слаб, да и все произошедшее – слишком странно. Не знаю, что еще сказать. — Многое изменилось, конунг. — Афрод устремил свой поникший взгляд на опустошенного Хардсейма, с тягостью произнося слова, которые в одно мгновение отправляют в жестокое прошлое. Туда, где нет красок. Туда, где царит одна лишь серость. — Битва пяти конунгов предрекла нам разруху. Боги гневаются. Порой, мне кажется, что все происходящее – лишь расплата за наши грехи. Я буду молиться о здравии Марта. — Спасибо, Афрод. — Коротко произносит Фридрих, смотря себе под ноги. Его грубые пальцы сплелись в плотный замок. — Полагаю, остальные конунги не прибудут сюда? — Со вздохом пытается отвлечься конунг, постукивая кончиками пальцев по каменному столу. Сквозняк посвистывал внутри, снег падал вниз сквозь отверстия в крыше некогда великой цитадели. — Эммин Градостроитель занят возведением своей новой крепости. — Осведомляет конунга Хранитель. — Нестер Морт предпочел восседать в руинах, впрочем, как и обычно. — Как поживает твоя дочурка? — Интересуется Фридрих. В этих мрачных каменных стенах, где отражалось истинное одиночество, пусть здесь и находился старинный друг. Фридрих Хардсейм, старый конунг, ощущал на себе непримиримую слабость, исходящую из глубин его серой души. Ветер, словно живое существо, проникал сквозь щели и щекотал кожу, вызывая дрожь в старом конунге. Фридрих укрывался в своих меховых одеяниях, пытаясь бороться с холодом, который проникал в каждую клеточку его тела. Но не только холод мучил Фридриха. В его размышлениях витали тени прошлого, которые не давали ему покоя. Он пытался отвлечься от болезненных воспоминаний о жестоком утрате - потере короны Северной души и возлюбленной, которая была его опорой и источником силы. Судьба преподнесла ему жестокий удар, отняв все, что было дорого и значимо.И все же, несмотря на все потери и разочарования, Фридрих Хардсейм не сдавался. В его сердце горела искра надежды, которая поджигала его волю к борьбе. Поход единственное – что мотивировало его, но и одновременно убивало. Ведь на кону исполнение его предназначения. А именно – встреча со своей судьбой, с которой прежде, старый конунг, не мог смириться. Но сейчас – он смирился. И готов встретиться лицом к лицу со своей погибелью. Погибелью, что ожидает его в предстоящем походе. — Она в добром здравии, правда матушка ее захворала. Как видишь и я не смог удержать свою любовь, но, а сейчас… — Афрод помедлил. — Сейчас, Боги Зимы заберут ее у меня. На сей раз – навсегда. В одно мгновение, когда молчание и густая тишина стали постепенно поглощать обоих северян, высочайшие двери распахнулись и за ними показался Винтер Варсандр, одетый в дорогие шелковые одеяния. Конунг Стольгрима, само воплощение благородства и власти, шел с достоинством, словно его шаги были наполнены не только самоуверенностью, но и гордостью.Его взгляд, холодный и проницательный, скользил по присутствующим, словно проникая в самые глубины их душ. Он был обрамлен густыми светлыми волосами, которые украшали его высокий лоб. Глаза его - отражали безмятежность и решимость. — Наконец-то. — Обмолвился Фридрих Хардсейм, устремляя свой хладнокровный взгляд, за занавесом которого скрывалось презрение и ненависть, на пришедшего конунга. Афрод же поднялся с каменных ступенек, привычно для себя скрестил руки на груди и также взглянул на Варсандара. — Прошу простить меня за опоздание, метель настигла меня и моих воинов. — После сказанного, Винтер в окружении своих советчиков медленно направился к каменному столику, усаживаясь на стул. Фридрих все также с недовольством взирал на северянина, сплетая пальцы в замок. — Небрежное распоряжение своим временем, Стольгримец. — Произнес старый конунг. — Как никак, это было твое желание. Желание прибыть на великий совет. — Согласен с вами, Фридрих, но увы – он уже не такой великий, как был ранее. Мой младший брат приболел, а посему я принял решение задержаться в своих землях, ожидая его полное выздоровление. — С наглой ухмылкой на лице, ответил Винтер. Заявление молодого властителя, явно оказалось не по нраву старому конунгу, отчего угрюмая гримаса, так и осталась при нем, только злость постепенно принялась возрастать, а ладонь тянулась к стальной рукояти клинка. Он был готов нанести резкий сокрушительный удар по своему недоброжелателю, но рука Хранителя, что легла на плечо Хардсейма, заставила отстраниться от злостных мыслей. — Тише, Фридрих. Мы не для этого прибыли сюда. — Тихо прошептал Афрод, чуть наклоняясь. — А он прав. — Кивнул Винтер, не сбавляя ухмылки. — Я пришел к тебе с предложением, Хардсейм, а не для того, чтобы развязать войну. Так что? Какие у вас планы на ближайшую зиму? Я слышал, что ты собираешь ярлов для того, чтобы отправиться в поход, это правда? — Продолжал Варсандр, сверкнув своими зеленоватыми глазами, постучав пальцами по столику. Фридрих долгое время молчал, блуждая взглядом то по Хранителю, что стоял позади него, то по ненавистному Стольгримцу. Хардсейм собрал волю в кулак, сбрасывая напутствующее напряжение и отдаляясь от каверзных мыслей, все же решил дать ответ. — Эти слухи правдивы. — Подтвердил Фридрих. — Мы собираемся отправиться в долгое путешествие в Южные земли, дабы снова набраться продовольствия, снова забрать золото и быть может рабов. В мои планы также входит основание колонии, сам понимаешь, что Северная душа постепенно погибает, загнивая в бесконечных холодах. Пора задуматься о будущем нашего народа. — Поход? Зимой? — Переспросил Винтер, нахмуривая свои белые брови. — Не думаю, что это подходящее время, как опытный мореплаватель, могу сказать, что море будет сильно штормить и драккары могут не выдержать такого натиска. Волны сильные, бьют беспощадно. — Варсандр откинулся на спинку, пожимая своими широкими плечами. — Именно поэтому – я и хочу попросить твои драккары, а взамен ты получишь достаточно золота и серебра. — Фридрих внимательно наблюдал за юнцом, но его лицо и мимика уже дали ответ, который старый конунг услышать – не желал. Конечно, он догадывался об этом, но надежда никогда не угасала в нем. — С чего же ты взял, что я нуждаюсь в золоте? Это уже давно не то, что ценится в наших краях. Если бы мы ввели торговлю с другими континентами, пришли к миру, то тогда бы – да. А сейчас – это всего навсего никчемные безделушки. — После слов Стольгримца, Хардсейм встал в ступор. Он не знал, в чем именно нуждается юнец. — Тогда чего же ты хочешь? — Завидев слабость и негодование конунга, вступил в дискуссию Хранитель. — Не делайте вид, что сами не знаете, чего я хочу. И я смогу объяснить тебе, Фридрих и даже тебе, Афрод. — Винтер переглянулся с двумя варварами, а затем продолжил. — Дело в том, что твои грезы никак не граничат с суровой реальностью. Ты уверен, что будучи без союза, моей помощи, ты сможешь переселить колонии в Южные земли? Тысяч восемь так скажем. Ты должен понимать, что Франбуржцев или же Асстровцев намного больше и хоть они слабы, то все равно возьмут верх и истребят твоих воинов. За пару деньков. Не много ни мало, наши берсерки уже не внушают такого страха, кой был раньше. Твои планы ни стоят и гроша в нашем мире. И не объединив всю Северную душу задуманное не удастся осуществить. — Винтер яро заулыбался, обнажая белоснежные клыки, продолжая смотреть на присутствующих своими горящими глазами. — Так вот, о чем это я. Фридрих, Северная душа требует перемен, а это значит, что нам нужно объединить силы и подчинить остальных конунгов, подчинить Независимые племена, что изредка нападают на поселения. Снова избрать короля Северной души. — И кого же ты хочешь избрать? — Фридрих поднял взгляд на Стольгримца. — Себя. — Варсардр вновь ухмыльнулся. — Северные земли нуждаются в единстве и силе. — произнес он с достоинством. —Мы стоим перед испытанием, которое потребует от нас всей нашей силы и мудрости. Но я верю, что мы сможем преодолеть все трудности и вернуть нашу потерянную славу. Вместе мы будем неуязвимы, вместе мы возродим Северную душу и вернем ей прежние заслуги. Но только под властвованием достойного, молодого и амбициозного правителя. Коим и являюсь я. — Нет уж. — Без думки отвечает старый конунг. — На такое я не смогу пойти. Ты не достоин этого титула. Как и никто другой в наших землях. Нет того, кто смог бы в действительности объединить все наши разъяренные холодом и войной земли. — Тогда выживай сам, я не отдам тебе драккары. Ты уже сделал свой выбор. Эгоистичный выбор, отдавая предпочтение своим глупым грезам. Уверяю тебя, Хардсейм, ты проиграешь те битвы в Южных землях. Готовься отправиться в Серый мир. В чем-то Варсандр был прав, что и смутило старого конунга и прежняя искра, что моментами уже загорелась грядущим походом – медленно, но уверенно тускнела. — Я же говорил, Афрод. — Старый конунг взглянул на Хранителя. — В этом не было никакого смысла. Конунг Винтер слишком предсказуем. — Это глупо, конунг Хардсейм. — Дернул бровями Винтер. — Ведь за трон Северной души – начнется самая настоящая война. Или тебе неизвестны намерения твоего старого друга Меркури Ортена? Он ведь втайне – собирает знамена и готовится к переменам, которые изменят весь континент и живущих на нем жителей. — Меркури никогда не добьется своего. — Осведомился Фридрих. — Впрочем, как и ты. — Всему свое время, Фридрих. Метель. О, как она ужасна. Местами коварна и безжалостна. Она окутала всю Северную душу, не позволяя старому конунгу вернуться обратно в свой дом, отчего тот был вынужден оставаться в заточении цитадели. Сквозь широкие проломы, напоминающие то, как порой бывает жестока война, просачивались изящные снежинки, словно армия тысяч маленьких алмазов, падающих с небес. Фридрих наблюдал, как они плыли в воздухе, сидя на своем стуле из потертого холодного камня. Его рука также лежала на рукояти меча, украшенного витиеватыми узорами и инкрустированным драгоценными камнями. Он был готов в любой момент вытащить его и пронзить грудь Стольгримца, чье лицо было искажено яростью и ненавистью. Одно только его присутствие уже вводило Хардсейма в ярость, а его черные глаза сверкали злобой, словно две огненные жемчужины, проникающие сквозь морозный ветер. — Ну же, Фридрих. Не волнуйся ты так. Не стоит отдавать предпочтение гневу. Поддайся здравомыслию. Провозгласи меня королем континента, а взамен получишь ты эти драккары. Всего-то пару слов и одна церемония. — Винтер довольствовался тем фактом, что сейчас – он в силах совершить все то, что желал Хардсейм. Довольствовался тем, что сейчас он выше его во всех смыслах. Варсандр говорил спокойно, юноша был полностью расслаблен. — Я никогда не сделаю этот выбор, тем более в твою пользу. Ты не сможешь защитить народ Северной души. Не сможешь проявить себя должным образом, ведь ты – простой глупец, не более. А в поход, я отправлюсь любой ценой. С тобой или без, мне все равно. — Фридрих поднялся из-за стола и направился в сторону, укутываясь в свою меховую накидку. — А я могу вернуть прежнюю славу северянам. Чтобы чужеземцы вновь чувствовали ужас, при виде наших войск. — Тогда ничем не могу помочь, мой дорогой друг. — Продолжая сидеть на своем месте, Винтер перекладывал свой кинжал из руки в руку, нежно проводя кончиком своего пальца по лезвию, взирая за своим отражением. — Я не твой друг! — Рявкнул Фридрих. — Я твой король! — Уже более грубым и громким тоном заговорил старый конунг. Его слова вызвали у Стольгримца смешок. — Сильное заявление, Хардсейм, но ты давно не король. Или ты позабыл о том, как ты утратил доверие со стороны народа Северной души? Как ты сам бился против родных братьев? Как там звали одного из них? Айвар Хардсейм. И все ради чего, чтобы сохранить власть, которую мгновенно утратил после этой жестокой войны? — Слова молодого конунга вновь вгоняли Фридриха в воспоминания. Снова окутывая в жестокие события битвы пяти конунгов. — Я пытался предотвратить ее, нежели чем твой отец. — Грозно высказался Хардсейм, переводя взгляд на Стольгримца, что также со спокойствием продолжал сидеть за каменным столом. — И поэтому ты принял решение убить его. Браво. — С ехидной миной, Винтер похлопал в ладоши. — И с легкостью покончу с тобой, если то понадобится. — Рявкнул Фридрих. — Посмотрим, Хардсейм. Посмотрим. Несмотря на жестокую метель, Фридрих все же желает отправиться восвояси, к себе домой. Он чувствует, что его место не здесь, в заточении цитадели, а рядом со своим народом и в своем королевстве. Он знает, что его люди нуждаются в его лидерстве и защите, особенно в такие трудные времена. Фридрих поднимается со своего места и натягивает на себя меховой плащ, чтобы защититься от снега и холода. Он берет свой меч в руку и смотрит на Стольгримца с вызовом в глазах. — Фридрих, метель может погубить тебя. Пережди ее здесь. — С некой тревогой сказал Афрод. — Мне уже все равно. — Отчетливо произносит конунг Скаггерака, взирая на ядовитую ухмылку Винтера Варсандара. Спустя некоторое время безмолвия, он продолжает: — Стольгримец, ты можешь оставаться здесь и дальше играть свою игру власти, но я не позволю тебе удерживать меня здесь. Моя сила и мое предназначение находятся далеко от этого места —Говорит Фридрих с презрением. Он открывает дверь цитадели и выходит наружу, противостоящему стихии. Ветер пронизывает его до костей, но он не останавливается. Он движется вперед, шаг за шагом, несмотря на снегопад и метель. Его решимость и сила воли поддерживают его, давая ему силы идти вперед. Фридрих знает, что путь будет трудным и опасным, но он готов пройти через все испытания, чтобы вернуться домой. Он не остановится, пока не достигнет своей цели - возвращения к своему народу и исполнения своей последней и заветной грезы. Отправки в величайший поход. Поход к старому врагу. К королю Франбурга – Люксену Розенталю. Пусть гроза вихрем свирепым рвет небесный свод, Но сердце Фридриха не знает смятенья и страха. Он, словно волк, стремится к своему логову, Где народ его ждет, надеждой и верой полнову. Цитадель, где царит заточение и тьма, Не место для короля, не гнездо для орла. Его душа, как птица, стремится ввысь, К свободе, к своим людям, к своему народу вниз. Восседая на троне, он чует истину, Что его люди нуждаются в нем, в его руке крепкой. Времена трудные и мрачные настали, Но Фридрих не позволит, чтобы всё упало в прах. Он встает со своего места, словно гигант, И на себя натягивает плащ из мехов. Снег и холод ему не страшны, не сломить его дух, Он готов биться до последнего вздоха, до последней крови капли. Меч в его руке блестит, словно звезда на небе, С вызовом в глазах он смотрит на Стольгримца, Искра борцовская в его сердце горит, Он готов сразиться, победить и вернуть свое царство. Пусть метель ревет, пусть враги кричат и грозят, Фридрих не знает страха, он идет вперед. Конунгство его ждет, народ его восхищается, И он не оставит своих людей в беде и опасности. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** В мрачную ночь, когда снежная буря бушевала с неистовой силой, свист ветра разносился по всему Скаггераку, не давая покоя юному сыну Фридриха, Кастеру. Улицы города были полностью засыпаны густым слоем снега, который блестел чистым и белоснежным, словно тысячи бриллиантов. Огромные сугробы, словно гигантские волны, поднимались на улицах, создавая впечатление, что весь город окутан сказочной пеленой. Кастер уютно расположился в своей скромной комнатке, где тепло и уютно. Он сидел на мягком кресле напротив раскаленной жаровни и камина, которые создавали приятную атмосферу и наполняли комнату ярким светом и теплом. Пламя в камине трепетало и танцевало, отбрасывая игривые тени на стены. Рядом, по правую руку от Кастера, сидел мастер Вельтон, занятый точением острия своего топора. Вельтон был высоким и сильным мужчиной с густой бородой, которая была покрыта снежинками, словно они сами хотели укрыться в его прочных волосах. Он работал с такой уверенностью и мастерством, словно сама сталь под его руками оживала и превращалась в оружие, способное сразить любого врага. Кастер, погруженный в свои мечтания, совсем забыл о скором турнире. В его воображении, подобно пляшущим снежинкам за окном, рождались яркие грезы. Грезы о светлом и незабываемом мире, где не будет места невзгодам. Где он станет любимым и уважаемым всеми, великим героем, чье имя будет звучать восхищенными шепотами. Он видел себя на арене, окруженным толпой восторженных зрителей, которые поддерживали его и восхищались его силой и мастерством. Его меч сверкал на солнце, отбрасывая блики, словно сама звезда сияла на небе. Кастер мог почувствовать запах победы, который наполнял его ноздри и давал ему силы продолжать бороться. Но в эту ночь, когда снежная буря бушевала с неистовой яростью, Кастер понял, что для достижения своей мечты ему придется преодолеть множество испытаний и преград. Он смотрел на падающие снежинки за окном и видел в них свои будущие соперники, которые будут стоять на его пути к славе. Но он был готов к этим испытаниям. Он был готов пуститься в бой и показать всем свою силу и решимость. В его сердце горел огонь, который никогда не угасал, и который подогревал его душу и наполнял его теплом. — О чем задумался? — С любопытством вопрошает мастер Вельтон, поднимая свои зеленоватого цвета глаза на своего подопечного. — Скажи-ка, мастер. Каковы этот Астрос или Франбург? — Вновь спрашивает юнец. Кастер всегда любил интересоваться такими вещами, ему было приятно слышать о походах, в которых участвовал его отец. Во время их слушаний, Хардсейм всегда представлял себя на его месте, но уже позднее – он горел неистовым желанием превзойти своего отца. — Эх, это было очень давно, Кастер, да и тем более, я ведал тебе об этом. — Оборвал молву Вельт, с тяжестью вздыхая и погружаясь в воспоминания. — И что? Я хочу вновь услышать об этом. О том, что так вскоре может оказаться перед моими ногами. О завоеваниях, которые предстоят мне. И только мне — Кастер слабо улыбнулся, отрываясь от окна и искоса поглядывая на мастера. — Ладно. — Устало произносит Вельт. — Франбург, величественный и одновременно жестокий континент. Гелорг – один из самых важных городов, что раскинулся на склонах гор, словно олицетворение сказочных преданий. Его архитектура, сочетающая в себе элементы готики и ренессанса, вызывала восхищение и трепет у каждого, кто ступал на его улицы. Там, словно волшебным кисточкой, были созданы шедевры архитектуры – замки и дворцы, которые восхищали своими фасадами и роскошью интерьеров, не говоря об арене, которая находилась в центре города. Самая масштабная в своей истории. Внутри нее пролито не мало рабской крови. Франбург – это было не просто Южный континент, отмеченный на карте, это был мир, где все сливалось воедино – культура, наука, природа и искусство, жестокость и похоть. Это было место, где каждый мог найти свое вдохновение и смысл жизни. Но в большинстве случаев, вдохновение они искали в проливании крови невинных. Рабов, что еженедельно сражаются на масштабной арене на потеху пришедшим зрителям. Это их самое любимое увлечение. — Мастер отложил топор в сторону, складывая руки в замок и чуть согнувшись в спине – продолжил. — Что касается Астроса, то это величественный и уникальный материк, восхищает своим флотом и богатством. Он словно живой организм, дышащий и пульсирующий жизнью. Каждый квадратный метр этого земного уголка пропитан историей и красотой. Великолепные правители Астроса, возвышавшиеся над этим земным раем, были не только мудрыми и справедливыми, но и обладали неистовыми навыками правления. К примеру, Ричард Шторм, в действительности великий и опытный король, который некогда смог отразить нашу атаку. Их власть распространялась на каждый уголок материка, придавая ему особое очарование и благородство. Их мудрые решения и грандиозные проекты сделали Астрос центром привлечения для всех, стремящихся к прекрасному и возвышенному. Города Астроса, будто ожившие сказочные города, раскинулись по его просторам. Их архитектура – это настоящее произведение искусства, сочетающее в себе изысканность и практичность. Величественные дворцы и соборы, окруженные великолепными садами и фонтанами, создают неповторимую атмосферу волшебства и великолепия. Узкие улочки, усеянные каменными домами с коваными балконами и цветочными клумбами, придают городам Астроса особый шарм и романтику. Климат Астроса – это настоящий дар природы. Там царит умеренный и благоприятный климат, который согревает и освежает одновременно. Мягкие лучи солнца проникают сквозь пушистые облака, распускаясь на зеленых лугах и цветущих полях. Теплый бриз, нежно ласкающий лицо, приносит с собой аромат цветов и трав, наполняя воздух сладкими нотками. Оставаться на Астросе было мечтой для твоего дяди Айвара. Но его преданность и долг перед родными землями не позволяли ему остаться там, посему он вернулся сюда, дабы встретиться со своей судьбой. И вступить в последнюю битву. Битву пяти конунгов. — По твоим рассказам, там в действительности прекрасно. — Ухмыльнулся Кастер, наклонив голову набок. Голубые глаза горели ярким ледяным пламенем, который виднелся в темени. Он представлял все в своей голове. — Быть может, в одночасье, Северяне смогут подчинить один из континентов себе. В особенности под моей властью. Будь я там, в ваше время, когда Ричард сокрушил ваше войско – все могло сложиться иначе. — Но сейчас ты здесь. Пойми меня правильно, юноша. Ты можешь говорить все, что угодно. В реальности все хуже, чем кажется. Все это – не так сладко, как ты представляешь в своей голове —Покачал головой Вельт, продолжив натачивать острие своего топора. — Когда-нибудь, ты узришь то, как мои грезы обращаются в эту реальность. Приготовься к этому мгновению, Вельтон. — Не стирает улыбку со своего лица Кастер. — Ибо это будет поистине легендарный момент. Вот увидишь. — Пора следовать на тренировку, вьюга немного спала. — Сказал мастер, указав в сторону двери. В течение следующего холодного и мрачного дня, молодой наследник Фридриха Хардсейма отдавался упорным тренировкам. Именно сегодня он освоил несколько новых приемов, испытав их на беспомощной соломенной мишени. В процессе фехтования, учитель Вельтон Резорский не только делился своими знаниями, но и раскрывал тактику ведения боя. Он рассказывал о стратегических основах, о различных осадах и боевых маневрах. Молодой Кастер с удовольствием воспринимал эти уроки. Он наслаждался победами, даже если они были вымышленными, но все же они приносили ему радость. Читая древние летописи, описывающие великие победы Лимскола, он осознавал, что его собственная история только начинается. Ум и хитрость Кастера были безусловно непревзойденными. Он был идеален во всем, а его спортивное телосложение давало ему преимущество в сражениях, а его гибкость делала его почти неуязвимым. Ему нужно было только предоставить возможность проявить свои способности и зрелища, хотя он сам мог создавать их. Он всегда оставался на шаг впереди, но Фридрих не замечал этого, продолжая возлагать свои надежды только на старшего сына. К несчастью, в мире не существует совершенно идеальных личностей. Чрезмерная вспыльчивость и жестокость постепенно охватывали и ослабляли ум Кастера, лишая его силы. Никто не воспринимал великого дара Создателя должным вниманием, которым был одарен Кастер, за исключением, быть может, Вельта, но и он уже давным-давно затерялся в своих собственных воспоминаниях. Народ даже не решался сравнивать Кастера с достойным обладателем титула конунга Скаггерака. Возможно, это будет их самая большая ошибка. Многие попросту задаются вопросом: «Что же сделало его таким жестоким?». Несомненно, смерть матери, которая сильно повлияла на психику юноши, а ещё больше нелюбовь отца. Каждый раз, когда Кастер в чем-либо провинится, он получает удар розгами по оголенной спине. Жестокие наказания преследовали юношу с пятилетнего возраста, а смерть горячо любимой матери совсем сломала жизнь Кастеру. Даже Эйрика, бесстыжего проходимца и то не подвергали таким поркам. Чем Кастер так провинился? Ответ таился в сердце Фридриха с самого рождения мальчика. Тяжесть на душе юнца – также не спадала. Он постоянно чем-то горел, в особенности своими грезами. Кастер подозревал, что его существование в этом мире – явно не спроста. Он просто обязан совершить то, что не сделали его предшественники. Юноша горел желанием доказать своим братьям то, что он способен на большее. Он хотел заставить их задуматься. Но Кастер подозревал, что время еще не пришло. Юный Хардсейм метнул свой топор в чучело, метко пронзая его голову. — Вельт! — Воскликнул Кастер, усаживаясь на камень. — Да? — Ответил мастер, обращая свой потухший взор на ученика. Сутра, ты поведал мне, что жизнь намного суровее, нежели чем мои грезы и я не имею представления о том, что есть битва. Так как ты думаешь, что нужно сделать, чтобы точно стать полноценным воином? Чтобы с отвагой сражаться в предстоящем походе? — Интересовался Кастер, любуясь замерзшими горами, подле которых они и находились. На самой краю скалистого утеса, обрамленного бурными волнами Скаггерака, раскинулся вид, который заставлял сердца замирать от трепета и восторга. Город, окруженный массивными стенами, возвышался над безбрежным морем, словно неприступная крепость, готовая противостоять любым невзгодам. В его узких улочках и на площадях суетились воины, одни тренировались, упражняясь в беспощадных схватках, другие суетливо собирали свои доспехи и оружие, даже не зная точной даты отправления северных войск в дальнее странствие. За городскими стенами, в глубине крепости, царила оживленная атмосфера. Мастерские кузнецов работали в полную силу, создавая оружие, способное противостоять самым смертоносным врагам. Звон молотков и шум раскаленной стали сливались в единую симфонию, напоминая о неумолимом наступлении времени и необходимости быть готовыми к любой схватке. Но не только воины занимались подготовкой к походу. Жители Скаггерака, исполненные гордости и сострадания, суетились по городу, помогая воинам паковать необходимые припасы и снаряжение. Матери шили новые плащи и повязки для своих сыновей, жены и дочери подготавливали волшебные амулеты и талисманы для защиты от зла. Каждый день, когда солнце клонилось к закату, воины собирались на центральной площади, чтобы слушать слова своего вождя. В его речах звучали горячие призывы к единству и смелости, к мужеству и преданности. Он внушал им веру в победу, величие и славу, которые ждут их в дальних землях. И хотя точная дата отправления северных войск в дальнее странствие пока оставалась загадкой, в каждом сердце горел огонь решимости и готовности пройти через огонь и воду, чтобы достичь своей цели. Скаггерак был не только городом, но и символом силы и непоколебимой воли своего народа. — Когда я был таким же юнцом, как и ты. Отец взял меня в поход, он был тяжелым, так как море штормило. Оно и потопило драккар, на котором находился мой брат. — Выдержав долгую паузу, предаваясь размышлениям, да и с тяжелым вздохом и грустью на лице, вспоминает Вельтон. — Так вот, мы отправились в свое первое сражение, разграбив ближайшее поселение. И тогда, я совершил свое первое убийство. Это был старый мужчина. И меня. Меня мягко скажем вывернуло из себя. Мне кажется истинный воин, коем ты хочешь стать, должен совершить убийство, дабы полностью распознать все тягости, что будут преследовать тебя на протяжении долгих дней. Подготовленные воины отважно и без страха отправляют своего врага в Серый мир, но ты это познаешь, только будучи во Франбурге. Надеюсь, ты выстоишь это бремя. — Отвечал старый мастер. — Значит, в первом бою ты проявил слабость. — С ухмылкой произнес юнец. — Как и ты проявишь ее. В этом, я уверен. — Спокойно говорил Вельтон, поднимая бурые глаза на вершину горы. — Нет уж, ты ошибаешься. — Уже на повышенном тоне отвечал Кастер. — Сомневаюсь. — Пробубнил Вельт, опуская взор под ноги. — Ммм, я понял. — Кивнул Хардсейм, поднимаясь на ноги. Ветер бил прямо в его лицо, холода пронизывают до самых костей, но юноша вовсе не дрожал. Он подоспел к стоящему вдали чучелу, вынул свой топор и закрепил его на поясе. — Знаешь, Вельт. Мне пора. Пора набираться сил перед грядущим турниром. Спасибо за обучение, я пойду. — Ступай, Кастер. — Ответил Вельтон, оставаясь на своем месте. Конечно же, сказанное Кастером не являлось правдой. Он вновь загорелся, но на сей раз – по истине ужасным. Гнев снова окутал его в свои объятия. Тем более, слова наставника сильно повлияли на него. Трепетное холодное пламя бушевало в Кастере. Он знал, что ему предстоит сделать. Знал, не опасаясь последствий. Юный Хардсейм возвратился в свою родную обитель, следуя в покои. Он быстро переоделся в темные одеяния, затягивая тугой конский хвост на своей макушке. Кастер накинул на себя капюшон и пробежав через, покрытые мраком, коридоры, вышел наружу, по пути встретив своего младшего брата. — Куда намылился? — С ехидной ухмылкой произнес Эйрик. В ответ – Кастер лукаво улыбнулся, беззаботно отвечая. — Решил вот, расслабиться. Не подскажешь, где можно угоститься сладкими девчонками? — Наполненные гневом глаза, моментально обрели пустоту и некую серость. Кастер сжал свою ладонь в кулак, сдерживая напутствующую злость и прикрывая плащом свой топор. — Ммм, наконец-то ты пошел по истинной тропе к счастью, братец. Неподалеку от стен Скаггерака, двигаясь к северной части, находится бордель. Там отменные девицы, надеюсь, они помогут тебе скрасить эту ночку. — Не прекращал ухмыляться Эйрик. — Благодарю. — Воздержавшись от излишних слов, ответил юный Хардсейм, только посильнее натянув капюшон на свое лицо. Он вышел наружу, медленно шагая по тропинке, которую предложил ему младший брат. Юноша продвигался с мыслями о том, что способен осуществить все свои заветные желания. В душе Кастера горело желание пролить кровь, и в его планы никогда не входило пошлое развлечение с прелестными девицами, в которых так увлекался Эйрик. Тяжело дыша, он шел к небольшому деревянному строению, затерянному среди замерзшего и покрытого инеем леса. Остановившись перед дверью, Кастер положил свою ладонь на ручку и медленно приоткрыл ее, входя внутрь. В округе царила безумная похоть - девицы довольствовались тем, что богатые дворяне и их сыновья щедро платили за различные услуги. Кастер вошел в помещение, которое погрузилось в мрак и тяжелый запах сигаретного дыма. Пол был покрыт грязными коврами, а стены украшали портреты различных женщин в вызывающих позах. В центре комнаты стоял огромный круглый стол, покрытый шелковой скатертью, на котором уже занимались любовью несколько пар. Вокруг стола собрались гости, пьяные и возбужденные, они орали, хохотали и бросались деньгами на стол. Две обнаженные девицы, с пышными формами и развратными улыбками, подошли к Кастеру, протягивая свои ручки. Их глаза сверкали похотливым огнем, а их тела блестели от масла и пота. Они прижались к юноше, нежно лаская его грудь и спускаясь ниже. Одна из них приставила свои губы к его уху и прошептала: — Мы можем исполнить все твои желания, милый. Ты только скажи, что хочешь.Кастер отстранился от них, прижимая руку к сердцу, его глаза были полны отвращения. Он отказался погрузиться в этот пучок разврата и пошлости. Вместо этого, он задал единственный вопрос, который горел на его губах: — Где хозяин? — Его голос был наполнен холодом, глаза отображали суровость и бесстрашие. Одним только взглядом, он мог ввести девиц в жуткий ужас. Особенно в тот момент, когда юнец грубо ухватился за запястье незнакомки и до боли сжал его. — Я проведу тебя. — С испугом произносит девушка, отдаляясь к лестнице, что вела на второй этаж. Кастер, одарил всех присутствующих своим горящим яростью взором и медленно последовал за ней, чувствуя жуткую неприязнь к этому заведению. Тот самый стол, словно алтарь греха и наслаждения. На нем уже занимались любовью несколько пар, их стоны и страстные вздохи сливались в единый гул похоти. Вокруг стола собрались гости, погруженные в состояние алкогольного опьянения и возбуждения. Они орали, хохотали и бросались деньгами на стол, словно покупая себе мгновения блаженства. Остановившись перед внушительными дверями, два грозных и мощных мужчины, словно диковинные варвары, несущие силу и суровость, открыли их, пропуская юного Хардсейма внутрь. В помещении расположилась весьма заметная компания состоятельных особ, окруженных развратными кокетками, которые исполняли свои пляски перед теми, кто щедро вознаграждал их. В центре комнаты, погруженной в полумрак и освещенной лишь несколькими тлеющими факелами, на мягком кресле расположился лысый мужчина, нежно гладивший свое огромное пузо. На его коленях сидела одна из прелестных девушек, готовая служить своему хозяину, кормя его сочным мясом убитого лося. — Чего тебе? — Грубо произнес северянин, пытаясь разглядеть очертания лица незнакомца. — Я желаю заказать у тебя услугу. — Вновь осмотревшись, проговорил Кастер. — Ммм, какие у тебя предпочтения? — Прищурившись расспрашивал хозяин, шлепнув одну из красавиц по упругим, оголенным ягодицам, отчего та рассмеялась, впиваясь в губы мужчины. — Я желаю самую молодую девочку, что у тебя есть. Конечно же, я заплачу тебе. И довольно-таки много. — Кивнул Хардсейм, подойдя на шаг ближе. — Ммм, я тебя понимаю. Молоденьких и я люблю, знаешь ли. Мое имя Фигель и как ты уже догадался я – хозяин этого борделя. Что ж, ладно. Пойдем, есть у меня для тебя кое-что, только вначале – покажи, чем ты заплатишь. — Северянин отослал девушку, сидящую на его коленках, а после приподнялся с кожаного кресла. Кастер одарив взглядом двух позади стоящих северян, снял мешочек с золотом из-за пазухи и подкинул Фигелю. — Столько хватит? — Наклонив голову, интересуется юноша. Фигель подхватил мешочек, разворачивая его и с довольной улыбкой отвечает: — Хватит. — Сказал Фигель. — Следуй за мной. Хозяин борделя провел своего молодого подопечного, Кастера, через запутанные лабиринты темных коридоров, осторожно прислушиваясь к зловещим шорохам, которые наполняли воздух. Наконец, они остановились перед дверью, покрытой пылью и пропитанной запахом запустения. Хозяин извлек из своего кармана ржавый ключик, который казался старым и изношенным от многолетнего использования, и с трудом вставил его в замочную скважину. Металлический звук скрипа и скрежет сопровождал каждое движение ключа, словно сама дверь сопротивлялась открытию. Наконец, с последним усилием хозяина, дверь открылась, раскрывая путь в мрачное и заброшенное помещение. — Заходите, любезный. — Сказал Фигель, пропуская юношу вперед. — Иди сюда, сука! — Воскликнул вдобавок он, ухватывая девочку за волосы и подтащил к Хардсейму. — Ммм. — Чувствуя жестокость в своих мыслях, вперемешку с не спадающей яростью, Кастер разглядывал юное личико девочки. — Она еще девственница. Ей всего тринадцать. Такая подойдет? — Спросил Фигель, одаривая ее пощечиной, дабы та не вырывалась. Кастер ощутил на себе гложущее душу чувства, разум слету помутнел, будто бы от выпитого стакана медовухи. — Да. — Холодно отвечает Хардсейм. Фигель ухмыльнулся, волочив за собой девочку и кинув ее на постель, отстранился и покинул комнату. Кастер медленно, местами величественно и с небывалой грацией, скинул со своих плеч меховую накидку, словно раскрывая перед девицей свою силу и могущество. Его шаги были медленными, но уверенными, словно он владел каждым уголком этой комнаты. Девица, с трепетом в сердце и испугом на лице, не могла отвести от него своих глаз. Хардсейм, сильный и непоколебимый, аккуратно опустился на край кровати, словно оказывая ей свою защиту. Он осторожно протянул руку и погладил каштановые волосы девицы, вдыхая их аромат, который наполнил его сознание и душу. Запах ее волос был сладким и притягательным, словно магнитом, притягивающим его к ней. Затем, Кастер медленно провел большим пальцем по губам девицы, оставляя на нем багровые оттенки крови. Это был жест, полный страсти и желания, который вызывал мурашки по ее позвоночнику. Он хотел показать ей свою силу и власть, которые он мог использовать, чтобы защитить ее от любой опасности. — Он избивал тебя? — Спросил юноша, поднимая голубые глаза на нее. — Хотя, да. Глупый вопрос. Как тебя зовут? — Эллери. — Дрожащим от страха голоском, сказала она, поджимая колени к груди. — Как ты сюда попала? — Вновь одаривает ее вопросом северянин. — Фигель забрал меня из дома, взамен отцовскому дому. Они угрожали убить его… — Девочка не сдержала горячих слез и отчаянно заплакала. Кастер коротко кивнул головой, обронив взгляд на двери, за которой виднелась тень шествующих северянинов. — Прикрой глаза. — Произнес он. Эллери недоумевающе подняла заплаканные глазки на юношу, со страхом отстранившись. Кастер поднялся с кровати и медленно направился к двери, которую мгновенно и отворил. Перед ним оказался наголову выше один из охранников Фигеля. Кастер безумно улыбнулся, хватая того за шею и приложив усилие резко ударил о проем, вогнав выпирающий гвоздь прямиком в глаз. Тот же громко закричал, а Кастер не терял время зря, обнажив топор и разрубив череп недоброжелателю – обогатил свое лицо алыми оттенками. Горячие капли крови ручейками стекали по лезвию топора, будто бы с грохотом разбиваясь о деревянный пол. На крик своего воина подбежал и Фигель в окружение двух варваров. Хардсейм быстро вошел во вкус, чувствуя, как тело наполняется невиданной силой. Юноша протяжно зашагал по коридору, сразу же уворачиваясь от удара северянина, пригнувшись в спинке и слету вонзая топор в живот противника. Пока тот падал на колени, Кастер обнажил свой клинок и лезвием порезал шею варвара. Затем, к нему быстрым темпом последовал второй, но и он не послужил помехой для Хардсейма. Держа топор в другой руке, Кастер ловко нанес дюжину рубящих ударов в плечо воина, а после – оставалось только расправиться с Фигелем, который уже поддался в бегство. Догнав хозяина, Кастер метко рубанул по колену мужчины, отчего тот повалился на землю. Весь в крови, полный наслаждения от убийства – Кастер навис над хозяином борделя. — Твое личико никогда не будет прежним. — С безумной улыбкой, горящими глазами, произнес юный Хардсейм. Как только эти слова прозвучали из уст Кастера, он разрубил лицо мужчины на две части, а затем примкнул кончиком языка к лезвию топора, слизывая кровь. — Это всего лишь милосердие. Я освободил тебя от твоей работы, а теперь отдыхай, Фигель. Собрав все вещи, Кастер, вместе с маленькой девочкой покинул здание, по пути устраняя оставшихся варваров, что ополчились против юнца. Изначально, Хардсейм желал убить эту девицу. Раскромсать на мелкие кусочки, наслаждаясь свежей кровью, но теперь – он осознал, что невинные не заслуживают этого. Юноша извлек урок, который и поможет ему в дальнейшем. Лишь одно он знал наверняка. Ему придется притащить девчонку к себе, в свою обитель. Но это не была проблема. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** Где-то там, в доме великого конунга, находился и самый младший сын, который за все это время потихоньку приходил в себя. Маленький принц, ничего не мог вспомнить. Перед его глазами виднелся отцовский клык и горящие фиолетовым цветом глаза. Рядом с ним, постоянно сидели служанки, которые начинали его бесить. Каждый раз, белокурый мальчишка, заставлял из раза в раз рассказывать о том, что произошло с ним пару дней назад. Конечно же, их слова ни о чем не говорили, так как Март пребывал в полнейшем беспамятстве. Сейчас, мальчишка готовился ко сну. Служанки уложили его на мягкую кровать, укутывая одеялом. Они погасили трепетно потрагивающийся огонек от восковых свечей, а после покинули покой маленького принца, прикрывая за собой дверь. Белокурый мальчишка дождался своего одиночества и вынул из своей подушки кожаную тетрадь и серый грифель. Принц принялся рисовать те руны, которые виделись ему накануне ночью, когда он мирно спал в своей постели, а затем проснулся в холодном поту. Мальчик прикрывал свои глаза и видел эти странные символы, что отчетливо отображались перед его глазами, будто сами веки оказались выжжены ими. Март быстро зарисовал загадочные руны, в надежде, что по приезду из цитадели, Афрод поможет справиться с этим недугом. Постепенно темень, вперемешку с метелью, поглотили в себя весь Скаггерак. Мальчишку рубило в сон, но он изо всех сил старался не заснуть, ведь как только он ложиться спать в ушах начинает звенеть жуткая вибрация, которая парализует его конечности. А перед глазами виднеются те руны, усиливая все чувства. Он чует запах горевшей плоти. Страх вонзает свой серый клинок в его грудь и Март постепенно потухает. Даже не взирая на все старания бодрствовать, усталость и две бессонные ночи сказали о своем, и маленький принц канул в сон. Принцу снился сон, сон, который пробуждал страх в юном мальчике. Он видел огромного мужчину подле своего отца. Мальчик тщательно старался разглядеть лицо незнакомца, но все оказалось безуспешным. От мужчины веяло горечью и страданиями. Это явно не добрый знак, Март взволнованно прикрыл глаза, а затем все покрылось мраком. Со стороны за ним пристально наблюдал Эйрик, который испытывал внутренние терзания. Разум его отрезвел, проснулась совесть. В его глазах горят искры воплотить желанное, но их свет преломляется через туман нерешительности. Он знает, что наступает час, когда ему придется сделать выбор, который потрясет его душу и потребует жертв. Нечто ужасное подстерегает его на пути к власти - ему придется предать своего отца, своих братьев и все, чему он верил. Но это единственный путь к королевскому трону Скаггерака, единственная возможность осуществить его мечту о величии и славе. Он знает, что его решение может принести ему как бессмертие в легендах, так и проклятье, которое будет преследовать его до конца дней. Внутри него бурлит борьба между долгом перед семьей и жаждой власти. Его сердце разрывается на части, когда он представляет себе последствия своего поступка. Он видит своего отца, преклоненного под тяжестью предательства, и слышит голос братьев, обвиняющих его в измене. Но он также видит себя на троне, окруженного славой и почитанием, и слышит голос своего амбициозного эго, который говорит ему о бесконечных возможностях, открывающихся перед ним.И все же, в самом глубине души, Эйрик знает, что есть что-то более важное, чем власть и слава. Есть любовь и преданность, которые не могут быть просто отвергнуты. Он понимает, что его выбор будет иметь последствия не только для него самого, но и для всех, кто его окружает. И хотя путь к власти может быть искушающим, он должен найти в себе силы противостоять этому и остаться верным своим корням. Таким образом, вопрос о том, пойдет ли Эйрик на предательство ради власти, остается без ответа. Это решение лежит в его руках, и только время покажет, какое решение он примет. Он выходит наружу, блуждает по лабиринтам темных коридоров. Грудь сжимается в тоске, Эйрику тяжело дышать. Наконец, оказавшись снаружи он устремляет свой взгляд вдаль, где море сливается с небом. Его сердце колотится в груди, а руки дрожат от напряжения. Он знает, что вскоре вернется его отец, свершится турнир и долгожданный поход. Эти моменты будут решающими. Сердце Эйрика разрывается на части. Он хочет закричать, остановить время и вернуться назад, но он знает, что нет пути назад. Его решение уже принято. Назад пути – уже не сыскать. "Почему, Эйрик?" – Он слышит шёпот своего отца. Но ответа он не получает. Эйрик просто отводит взгляд, не в силах выдержать его глаз. Словно Фридрих сейчас находится подле него. Эйрик Хардсейм знает, что его поступок будет иметь последствия, и они будут тяжелыми. Он знает, что он предал своего отца, своих братьев и всю свою семью. Но он также знает, что это единственный путь к власти, к исполнению его мечты. Теперь у него нет выбора. Он должен идти вперед, даже если это означает потерять все, что ему дорого. Его сердце разрывается от боли, но он знает, что это единственный путь к его судьбе. И так, с тяжелым сердцем и горькими слезами на глазах, Эйрик готовится совершить нечто поистине безумное. Он знает, что его решение изменит все, но он готов пожертвовать всем ради своей мечты о величии и славе.