Ещё не поздно всё изменить

      Тентен смотрела на своего сенсея и не могла сдержать дрожи в ногах. Ей было по-настоящему страшно: лоб был покрыт холодным потом, губы безудержно вибрировали, а душа трепетала, словно ее глаза лицезрели нечто ужасное. Так и было, ведь ее учитель, человек, который казался ей всегда бесстрашным ниндзя, что знал чуть ли не все техники в мире, стоял перед ней, смотря безумными глазами в широкую земную даль. Если перевести взор на его руки, то можно увидеть, что они ходили ходуном туда-сюда, будто маятник на старинных часах. Дыхание Оками было учащенным, словно он пытался поймать своим ртом каждое дуновение ветра и собрать в легких весь окружающий его воздух: горячий и тяжелый. Складывалось ощущение, будто они находились или в бане, или в жаровне. Но треснутая земля под ногами, из-под которой еле виднелась магма, создавала в мозгу героини представление, что они с сенсеем в жерле спящего вулкана. Взгляд Тентен переместился к ногам героя, которые в нервном порыве топтались на месте. — Сенсей… — она слегка коснулась его плеча, однако тот его одернул, смотря на ученицу стеклянными глазами. — Тентен! — он буквально прокричал ей это в лицо, тряся девочку за плечи. — Есть сотни призывных животных, так почему твое тотемное — это именно они?! — Кто «они»? — напрягла бровные дуги юная куноичи.       Но вместо ответа, оба синхронно повернули голову к резкому обрыву, где внизу, среди ложбин, раздался истошный детский крик. Забыв о страхе, что накрыл обоих, они наклонились над крутояром, всматриваясь в выжженный лесной массив. Стоило отметить, что в былые времена — это наверняка было отличное живописное место, которое являлось музой для поэтов, художников и живописцев. — Вижу! — воскликнула Тентен. — Вон там, на пригорке!       Герой провел рукой по своим глазам и обнажил ринне-шаринган и риннеган с шестью томоэ. Ему было глубоко все равно на то, что их заметит ученица, ведь сейчас самое главное — помочь находящейся в беде девочке. — Заметил, — безэмоциональным голосом прошептал учитель.       Тентен повернулась к нему и увидела глаза Оками, однако прежде, чем задать хоть один вопрос, он резко подкинул ее таким образом, что она оказалась на его спине. Затем, под боль от вцепившихся в грудь ногтей героини, которая в момент страха обхватила свой «спасательный круг», сенсей сделал шаг вперед и стремительно стал падать в высохшую и обугленную лесную чащу. Девочка крепко схватила его, боясь в один момент отпустить единственный источник безопасности в округе.       Наконец, спустя десять самых долгих секунд в жизни Такахаши, Оками с оглушительным стуком упал на землю, поднимая вокруг себя пыль и сметая ударной волной пару деревьев поблизости. Тентен едва не отпустила руки в момент падения, однако сильные ладони героя, крепко державшие ее запястья на его груди, не давали этого сделать.       Взмахнув своим кимоно, Оками смог создать достаточное дуновение ветра, дабы пыль вокруг них рассеялась. Впервые в своей жизни Тентен видит своего учителя таким серьезным, таким настроенным и таким… напуганным. Дрожь в руке, которую отчетливо можно было почувствовать при падении, выдавали в нем все эмоции. Такахаши оценила, что герой не стал больше истерить с бешенными глазами, а, несмотря на страх, пытается показать ей, что у него все под контролем.       Деревья крайне сильно мешали кругозору, поэтому сенсей несколько раз попытался взять что-то из ножен, что всегда были у него на поясе. Однако, он никогда ничего туда не вкладывал, а катаны и танто хранил в свитках, отчего многократное сжимание кулака в месте, где должна быть рукоять, сильно смутили юную куноичи. Оками лишь немного скривил лицо от досады, но тут же достал из рукава пару свитков и разложил перед собой.       За столько времени обучения мастерству владения самурайским оружием, героиня доросла до стандартной длинной катаны, появившейся перед ней из свитка. Тоже самое произошло и с учителем, но вместо катаны у него было два кинжала вакидзаси.       Встав в боевую стойку, Тентен ждала действий сенсея. Тот поставил левую ногу чуть вперед, сильно упираясь правой в землю, словно хотел посоревноваться в профессиональном беге или прыжках в дистанцию. Но девочка хорошо знала эту его стойку и повторила в точности.       Капля пота сорвалась со лба Такахаши, и едва она коснулась земли, как они оба сорвались с места, крепко держа оружие возле бедер. Отталкивание от земли представляло собой накопление чакры в той ноге, которая сейчас была впереди, а затем всего мимолетное касание земли, исключительно для нового рывка. Это позволило им за пару секунд оказаться прямо рядом с трясущейся от страха девочкой, аж с четырьмя крестообразными хвостами светлого цвета. — Ты как сюда попала? — задал вопрос герой, всматриваясь в лицо смутно знакомой девочки. — Я… Просто… Техника… — она не могла внятно ответить на вопрос, поэтому Оками сделал наиболее дружелюбную улыбку и присел на одно колено, пока его спину прикрывала Тентен. — Дай угадаю. Ты решила начать обучаться сендзюцу и сложила печати, но даже не думала, что они сработают и перенесут тебя из… — сенсей посмотрел на песок, который был в волосах визави, — Суны.       Девочка лишь несколько раз махнула в знак согласия и постоянно озиралась назад, со страхом смотря в чащу мертвого леса. — Ты же Темари, да? Принцесса клана Казекаге? — она вновь кивнула в ответ. — Хорошо. От кого же ты бежала?       Он знал ответ на этот вопрос, но все же задал его. В этот момент, герой почувствовал невероятную чакру: огромную и темную. Единственное, что он успел сделать, так это прикрыть Темари и охраняющую их Тентен. В следующую секунду огромный поток огня обрушился на них. Оками резко выкрикнул: — Техника Мудреца Джирайи: Игольчатый Джизо!       Волосы героя покрыли все пространство вокруг него, включая и девочек, а затем снаружи покрылись густым слоем иголок, которые не только были полезны в ближнем бою, но и сосредотачивали вражеское дзюцу, а затем посылали обратно.       Когда волосы отразили атаку, Оками потихоньку развеял технику. Встав в полный рост, он увидел полыхающие ветки и без того безобразных деревьев. Девочки схватились друг за друга и пытались не упасть от волнения. Герой мог их понять, ведь буквально пять минут назад сам дал волю нервам, победившим над здравым смыслом.       Все вокруг затряслось. Деревья начали падать, едва произошел один толчок, сравнимый с нехилым землетрясением, однако сенсей знал, что это нечто совсем другое. Он повернул голову на запад, куда садилось безмятежное солнце и увидел то, чего так не хотел видеть. Огромный, словно исполин, чешуйчатый, словно змея и крайне злобный. Это был дракон. — С-сенсей… — пробубнила девочка. — Это… — Да, — кратко ответил он. — Это дракон, Тентен.       Огнедышащее чудище подошло почти вплотную к герою и наклонило свою безобразную голову ближе, пожирая того глазами. Оками смотрел на громадину и его взгляд не выражал никаких эмоций. Герой знал, что будет, если это существо почувствует хоть крупицу отвращения или ненависти. — Чего угодно? — процедил дракон, всматриваясь в смутно знакомое лицо. — Знаний сендзюцу, — честно сказал Оками. — Для них? — чешуйчатый повернул голову к девочкам, которые были готовы прямо сейчас насмерть затрястись. — Для них, — ответил герой. — Нет, — рыкнул дракон, ненавистно смотря на принцесс. — Слабые, неумелые и просто мерзкие, — он не скрывал отвращения. — Почему вы нас оскорбляете? — обычный вопрос прозвучал от Темари, но в следующую секунду дракон раскрыл свою пасть и попытался изрыгнуть из нее огонь.       Оками быстро подскочил к его рту и сцепил челюсти обратно, из-за чего огонь расплавил клыки и кожу дракона. Он рассвирепел, взмахнул черными, как смоль, крыльями, чуть не сдув тем самым девочек, и взлетел, наворачивая над рощей круги.       Герой хотел быстро вытащить вакидзаси, но те расплавились во время первой атаки дракона, так как учитель защищал детей, а не оружие. Быстро стукнув ногой по руке Тентен, все еще крепко сжимавшей катану, хоть и была прислоненной к Темари, он отправил клинок вверх, сам за ним прыгнув. Едва настигнув его, он использовал секретные дзюцу утратившего былую славу клана Такахаши — мантры. — Катана, тебя я направляю. Моя воля пропитывает твою сталь. Пусть огнем будет уничтожен огонь, как камень затачивается о другой камень. Такова твоя судьба, клинок, — герой заметил приближающегося дракона, — такова она и будет!       Мантры, прочтенные Оками, отразились белыми надписями на клинке. Дракон уже открыл свою окровавленную пасть и направил на людей огромный поток огня, который не сравнится по температуре ни с одной техникой. Уже почти коснувшись героев, огонь резко обошел их, будто у него есть сознание, не тронув никого.       Оттолкнувшись от земли посильнее, Оками с размаху проткнул крыло огнедышащей твари, отчего та, застонав, упала в рощу, уцепив за собой с полсотни деревьев. — Ты сильный, — признал дракон, видя, как беззаботно на его брюхе сидит Оками. — Последний, кто мог тягаться с нами в силе был ныне покойный Дзинуши Ооцуцуки. — Что же, рад был этому дружескому спаррингу, — улыбнулся герой, заметив две маленькие фигуры, прибежавшие на помощь. — Учитель, вы смогли одолеть дракона! — восхитилась Тентен. — Я просто поддался, — проворчало существо, скинув с себя Оками и перевернувшись на лапы. — Ваш учитель доказал свою силу, — дракон чуть склонил голову, — и мы будем вас обучать. — Вообще-то, он только мой учитель, — пролепетала Такахаши, смотря на Темари. — Она вообще из Суны — другого поселения. — Неважно, откуда она, — вздохнул дракон. — Если не с вами, значит просто убью ее и дело с концом.       Чешуйчатый почти дошел до застывшей в страхе девочке, но тут его остановил Оками. — Подожди, здоровяк, — небрежно кинул он, понимая, что вряд ли дракон вновь ринется в бой. — Принцесса Казекаге, не хочешь стать моей ученицей? — Да! — та мгновенно вышла из ступора, поклонившись своему новому сенсею. — Пусть так, — рыкнул дракон, обходя куноичи из Суны. — Наше поселение в той стороне, ступайте! И побыстрее.       Вот уже несколько часов герои бродили по чаще, идя след в след за драконом. Катана, как и вакидзаси, были благополучно утеряны в бою, поэтому шли все налегке. Тентен изредка косилась на Темари, которая, казалось, была крайне довольна: мало того, что ее обучат сендзюцу, так еще ее сенсей — человек, победивший дракона. Много подарков, а ведь был только вечер и неизвестно, что принесет ночь. — Учитель, можно поговорить? — шепотом обратилась Тентен, искоса смотря на другую девочку. — Да, что такое? — Зачем вы сделали ее своей ученицей? — тихо промолвила Такахаши. — Лучше было бы, если бы ее сожрал дракон, а косточки выплюнул? — удивился сенсей. — Но она же наш враг! И Суна наши противники!       Герой резко остановился и посмотрел осуждающим взглядом на ученицу. — Послушай, девочка, в моменты крайней необходимости, бывшие враги становятся союзниками. Кто знает, как часто в будущем тебя спасет Темари? А ты ее? Вам предстоит полтора года совместного обучения, так что постарайся уж сдружиться, иначе потеряешь возможного боевого товарища.       Тентен лишь цокнула языком и пошла нагонять принцессу Казекаге. Она схватила ту за руку и что-то начала шептать, видимо, пытаясь наладить дружеские отношения. — Я сомневалась насчет того — кто ты, но сейчас я в этом убедилась, — будто из воздуха за спиной героя очутился дракон, который неожиданно нежным женским голосом процедил эти слова. — Убедилась в своих сомнениях? — хмыкнул Оками, остановившись на месте, но не разворачиваясь к существу лицом. — Сомнения рассеяны… Дзинуши Ооцуцуки, — он не видел ее выражения лица, но мог поклясться, что дракониха улыбалась.       Оками медленно развернулся к самке, попутно придумывая в голове оправдания, ложь или еще хоть что-то, что сможет вывести его из столь щекотливой ситуации. Но едва он успел повернуться, как тут же слабые, по меркам драконов, лапы крепко вцепились в него и прижали к чешуе в районе сердца. — Я знала, что ты жив! — воскликнула дракониха. — Рад тебя видеть, Ананта, — герой обнял в ответ старую подругу. — Пожалуй, только тебя и рад, — простояв в объятьях друг друга секунд пятнадцать, они оторвались и побрели вслед уходящим спутникам. — Дзинуши, мы так по тебе горевали, — начала говорить дракониха, — а я так вообще места себе не находила. — Мне нужно было многое осознать и переосмыслить, — вздохнул герой, нехотя вспоминая прошлое. — Меня больше не зовут Дзинуши. Отныне я Оками-сенсей. — О, так те две девочки… — она показала когтем в спину двум куноичи. — Да, это мои ученицы, — не скрывая гордости ответил Оками. — Причем, у меня есть еще трое воспитанников. — Что же, я рада, что ты нашел свое призвание, особенно после нашего… — Позора? — горько усмехнулся учитель. — Я бы сказала неудавшийся крестовый поход, но ты лучше сказал, — улыбнулась Ананта. — Ками, почему никто не считает так же, как и ты? То, что было больше пяти сотен лет назад, являлось ошибкой. — Ты знаешь, — она подняла лапу и ткнула себя в грудь, — мы гордый народ. — Порой чересчур, — Оками прикрыл глаза и потер их.       Некоторое время герои шли молча. Не то, чтобы не было тем для разговора, но вот нарушить неловкую паузу никто не мог. Да и им было достаточно комфортно просто быть рядом. Оками особенно ненавидел драконов и все, что с ними связано, но Ананта была тем лучиком света, который давал надежду на лучшее будущее для этих существ.       Вдруг парень остановился и серьезно посмотрел на свою спутницу: — Ананта, про то, кто я — никому, хорошо? — Да, я прекрасно все понимаю, — махнула она крылом. — Кстати, а как ты выжил? Мы нашли твое тело с отрубленной головой и захоронили останки на нашем кладбище. — Послушай, я никому это никогда не рассказывал, — он печально бросил взгляд в желтые глаза драконихи, — и никогда не расскажу.

***

      Остальные драконы в поселении крайне недоверчиво отнеслись к незваным гостям. Были даже несколько попыток напасть на героев, которые ловко пресекались дочерью старейшины Анантой. Смотря на свою сестру, Дрого никак не мог понять, почему она так сильно переживает из-за каких-то шиноби, которым просто повезло его победить.       Войдя в чертог старейшины, который оказался огромной пещерой в дремлющем вулкане, Оками сразу отметил несколько изучающих взглядов на себе, и голодных взоров на двух девочек. Герой был готов в любую секунду оттолкнуть от себя учениц и спасти их ценой жизни, однако он был всего лишь клоном, который развеется от перегрузки или слишком сильного удара, что не помешает драконам отведать на обед суп из девочек. Оками, нехотя, понял, чего ему не хватает. Решился на действия он не сразу: спустя целых полгода, он осознал, что дальше тянуть некуда. Дождавшись, пока настанет ночь и все будут спать, он встал и подошел к боевой подруге: — Ананта, — его голос, исходящий из темноты, мог напугать кого угодно, но не дочь старейшины, так сильно изучивший запах своего друга. — Дзинуши, — молвила в ответ она. — Проводи меня до моей могилы, — вдруг сказал он, искажая лицо в гримасе отвращения. — Мне нужен мой клинок.       Глаза драконихи резко вспыхнули ярко-желтым, переливающимся в оранжевые оттенки, цветом. Она медленно, словно давая другу времени на размышление, побрела в сторону кладбища. — Здесь мы тебя… Точнее, кого-то похоронили, — пожала она плечами. — Твоя катана в гробу.       Боясь даже коснуться земли, которая напоминала о самых ужасных событиях в жизни, Оками сложил пару печатей, призывая из-под земли ветку дерева. Она с легкостью подняла гроб вместе с лежащей на ней землей, протолченной пеплом.       Герой коснулся ногой крышки и яростно ее оттолкнул. В пепле и песке, облаченный в белые одеяния, лежал скелет, сжимавший в руках… — «Горе»…— прошептал герой, потянувшись к оружию.       В былые времена, катана, которая получила от хозяина название «Горе», была бичом всех, кто подвернется под руку. Маниакальная мысль о мировом господстве завладела разумом героя ни с того, ни с сего. Она распространялась, как болезнь, поражая новые и новые участки мозга, пока в голове бессмертного не сложился «идеальный» план по захвату власти на всей планете. Он, к счастью, провалился, но клинок помнил всех тех, кого он когда-то убил. Сделанный в огне из пасти дракона, зачарованный мантрами от самих друидов, «Горе» было идеальном оружием для убийств.       Оками решил не тянуть и резко взялся за ножны, в которых покоилась катана. Под вздев пальцем рукоятку, клинок, с неприятным скрежетом, показался из своего хранилища. Черное, как смола, основание сильно контрастировало с белоснежным цветом рукоятки, отчего создавалось двойственное ощущение. Как Инь и Ян. — Так-так-так, кто это тут у нас, — вдруг кусты затряслись и оттуда буквально вывалился Дрого. — Дрого, — одновременно сказали герои. — А я-то все думал, чего это моя сестра так обходительна с этими, — он показал пальцем на Оками, — тщедушными людишками. Однако, теперь все встало на свои места. — Не знаю, что у тебя там встало, но мне пора спать, — бросил герой, намереваясь хоть как-то обмануть хитрого Дрого. — Что ж, спокойной ночи, — дракон выждал паузу, — Дзинуши.       Еле сдержав мандраж, Оками покрепче сжал в руках катану, следя за движениями брата Ананты. Тот злобно улыбался, смотря своими двумя черными безднами на своих визави. — Дзинуши! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — вдруг прокричал дракон. — Серьезно? — недоверчиво спросил Оками. — Конечно! Теперь, когда ты вернулся, нам не составить трудностей вновь попытаться захватить этот мирок. Голову даю на отсечение, что в этот раз у нас все выйдет. — Нет, Дрого, — сквозь зубы прошептал герой. — Нет никаких «нас», нет никакого мирового господства, и нет никакого Дзинуши. Высунь голову из песка и посмотри вокруг: кладбище в наши времена было маленьким и заброшенным, а что стало теперь? — Оками резко ринулся к недоумевающему дракону. — Здесь тысячи могил тех, кто поверил в нашу глупую цель, от которой несет смрадом за версту. Повзрослей, Дрого, и откажись от навязчивой идеи. — А если нет? — злобно улыбнулся дракон. Из его ноздрей валил дым, как из трубы. — Все время я думал, что нам не хватало тебя для того, чтобы мир пал к нашим ногам, но теперь я понял — твоя мнимая смерть была нам подарком, дабы мы смогли за это время окрепнуть и нанести жалким людям ответный удар. — Что ты несешь, брат?! — воскликнула Ананта. — Разве мало мы потеряли в последнюю войну? Нас и так осталось пара калек да тройка стариков. Признай же наконец, что мы проиграли, и этого уже не исправить. — Значит, вот оно как, сестренка, — Дрого горестно взглянул на Ананту. — Ты выбрала человека, а не своего брата… — Я выбрала здравый смысл, — твердо ответила она. — Что ж, — вздохнул дракон, — я выбью это на ваших надгробиях!       И Дрого пустил мощный поток огня из своей пасти прямо против сестры и бывшего друга. Это была столь огромная волна пламени, что Оками невольно залюбовался танцем тысячи искр. Вдруг, нечто промелькнуло прямо перед ним, затем резко замельтешило, отчего это цунами из огня развеялось, едва коснулась волос героя. — Темари, Тентен?! — воскликнул от удивления сенсей, когда две ученицы, гордо стоявшие перед ним, злостно всматривались в морду Дрого. Такахаши была вооружена абсолютно обычной катаной, однако вот Темари держала в руках кору Плачущей Ивы. Это дерево являлось крайне гибким материалом и незаменимым помощником для многих техник Футона. — Не трогай нашего сенсей, чудище! — воскликнула Тентен, блеснув в ночи клинком. — Покажи, что умеешь, — насмешливо бросила Темари. Казалось, что они обе потеряли страх перед огнедышащим, особенно после победы Оками над ним. «Блять, почему она не работает?! Оружие должно помнить своего хозяина и подчиняться только ему, так отчего же… Стоп, идея!» — Что ж, вначале убью вас, недокуноичи! — выкрикнул Дрого.       Дракон ринулся стремглав к девочкам, однако моментально был атакован сестрой. Та не скрывала своего нежелания сражаться со своим родственником, но иного пути просто не было. Тентен и Темари застыли в изумлении от увиденного: Ананта изрыгала из себя голубое пламя, с виду похожее на волны шумного моря. Дрого взвыл от боли, но тут же своим крылом сбил с ног сестру, а затем вложил в следующую технику почти весь запас чакры. Огонь изливался из него, приобретая форму огромного дракона. Техника обвила в объятьях сестру, и та возопила от страданий. Неожиданно, дракон развеялся так же стремительно, как и появился. Взор Дрого и девочек привлек юноша, стоящий в бело-красном, слегка рваном кимоно, смотрящий на дракона ненавистным доудзюцу и сжимающим в руках катану. Его белые волосы светились в лунном свете и развивались на ветру. Красные отметины под глазами придавали лицу некий шарм, однако в таком освещении они казались чем-то ужасным и таинственным. — Дзинуши… — единственное, что успел произнести Дрого перед тем, как точным ударом его голова была снесена и в довесок отправлена пинком в разрытую могилу Дзинуши. — Никто не смеет угрожать моим ученицам, — холодно произнес герой, крепко сжав в руке катану. — Никто! — сквозь зубы процедил Оками. — С-сенсей…       Девочки стояли с распахнутыми глазами, видя, как в ночи поблескивал клинок в руках их учителя. Его взгляд впервые был настолько хладнокровным, что мурашки пробежали по телу двух юных куноичи. Его тяжелое, ровное дыхание и вздымающиеся в такт грудная клетка заставляла дрожать в страхе перед обладателем фиолетово-красных глаз.       Сложив катану в ножны за спиной, он медленно побрел в сторону Ананты, что не двигаясь стояла у могилы брата. Ее глаза были полны скорби и отчаяния, однако дрожи в ногах и крыльях не было совершенно. Она точно знала, что так все и должно было в итоге закончиться. — Ананта, — вздыхая, произнес герой. — Ты же понимаешь, что иного выхода не было? — Понимаю, но легче не становиться от этого, Дзинуши, — неторопливо прошептала она. — Сенсей! — две девочки ринулись к учителю и стали закидывать его вопросами: — Что у вас с глазами? А что это за катана? А почему Дзинуши? — Остыньте, безрассудные вы дети, — рявкнул он на них, отчего те мигом замолчали. — Дайте Ананте побыть наедине, а завтра вновь приступим к тренировкам, — Оками медленно побрел с кладбища, а за ним, шагов в десяти, молча шли его ученицы.

«Год спустя»

      За то время, пока девочки обучались сендзюцу, многое поменялось. Тот случай на кладбище, когда Оками открыл истинную сущность перед ученицами, был ими тактично опущен и никогда не поднимался. Тентен и Темари осознавали, что обладатель столь выдающегося оружия и легендарных глаз имеет право на свои секреты.       Сами куноичи сильно изменились: это был нерушимый тандем, который невозможно было сломать, как бы кто ни старался. Их взаимоподдержке позавидовали бы видавшие жизнь шиноби. Во время спаррингов с сенсеем или Анантой героини словно мысленно общались друг с другом и были единым организмом.       Оками обучил Тентен техники давно утратившего былое величие клана Такахаши — мантры. Они шептались на оружие, отчего то становилось тысячекратно смертоноснее. Каждая мантра что-то означала, отчего просто шептать «плюс тысячу к урону» было необычайно глупо. Оружие должно было почувствовать уважение, понять, что читающий достоин произнесенной мантры. Лишь затем шла привязка по крови к клинку, благодаря чему только хозяин мог использовать оружие.       Темари обучилась многим техникам стихии Ветра, а также приобрела нехилый запас техник Земли, отчего теперь была необычайно ценной единицей в армии Песка, правда, они пока еще не знают об этом. За полтора года она сломала больше сотни вееров, так как не один не мог выдержать напора техник Темари. В довершении, Оками решил обучить ее расенгану и тактично намекнул, что его можно улучшить техниками стихий.       Сейчас героини стояли перед Оками и Анантой, которые что-то прятали за своими спинами. Девочки уже заключили контракт с драконами, поэтому недоумевающе смотрели на учителей, что нетерпеливо переглядываются между собой. — Я начну! — возбужденно произнес герой и присел на одно колено перед Тентен. — Ученица моя, для меня было честью обучать тебя все это время. Ты достигла небывалых высот в освоении холодного оружия и техник своего клана, поэтому позволь мне вручить тебе этот подарок, как знак моего уважения, гордости и безмерной любви, — он достал из-за спины катану небывалой красоты. Она была абсолютно белой: что основание, что ручка, а на лезвии гордо виднелась надпись: «Вилони Такахаши». — Это… — Катана твоей пра-пра и далее бабушки, — улыбнулся герой. — Даже мой клинок, пожалуй, уступит этому в маневренности и лишь немного догоняет в наносимом уроне. Считай это своим наследием — после смерти Вилони катана искала нового хозяина и, кажется, нашла.       Тентен рассматривала подарок и впервые за столько лет на клинке появилась жидкость. Однако, это была не кровь, а слезы юной куноичи. Она резко заключила в объятьях своего учителя и крепко прижала к себе. Герой умиротворенно похлопал по спине свою ученицу и снова улыбнулся. — На ней и так полно мантр, но думаю, ты сумеешь еще сильнее улучшить катану, — задумался герой после крепких объятий. — Спасибо, сенсей, — слезы вновь показались из глаз Тентен. — За все. — Так, теперь ты, Темари, — Ананта сгорала от нетерпимости. — Постойте, учителя, — девушка поклонилась своим сенсеям, и осталась стоять в поклоне, — вы и так многое для меня сделали, а вручив хоть что-то еще можете случайно перевернуть чашу весов в пользу Суны. Я бы не хотела воевать против Конохи и вас с Тентен в частности. Узнав о моих успехах, отец может решить выступить против Листа, и я ничего не смогу поделать с этим. — Темари, — голос Оками был предельно серьезен, — ты производишь впечатление мудрой куноичи, но Ками, иногда ты непрошибаемо тупа, — девочка выпрямилась и, сомкнув брови, недоумевающе смотрела в лицо сенсея. — Если так получиться, что мы встретимся на поле боя, то я просто пройду мимо, а если выбора не будет, кроме как сразиться, то я тут же воткну свой клинок себе в грудь и избавлю обоих от неопределенности и мук убийства близкого человека. — Я тоже, Темари, — подняла плечи Тентен. — Запомни: мы не шиноби Листа, а ты — не куноичи Песка — мы команда, мы товарищи… — Оками обдумывал следующие слова и, тепло улыбнувшись, произнес: — мы семья. — Я… — Темари не могла набрать воздуха в легкие, отчего лишь выдавала непонятные наборы звуков. Слова сенсея отпечатались где-то глубоко в сердце, оставшись там навеки. — Спасибо, Оками-сенсей. — А теперь, — Ананта отпихнула героя от принцессы Казекаге и вручила ей огромный, легкий и смертоносный веер. — Крепче, чем… — не успел договорить Оками, как был отправлен в ближайшую скалу хвостом Ананты. — Я сама все расскажу! — разозлилась она. — Итак, мы с Оками корпели над ним почти полгода. Он заряжен мантрами, сделан из нерушимого «Дуба Скорби», а по краям еще и лезвия для ближнего боя. Пожалуй, ничего круче я никогда не создавала, — горделиво процедила дракониха. — Он… прекрасен… — не находила иных слов Темари. Она вертела веер во все стороны, пока не взглянула полными слез глазами на Ананту. — От всего сердца благодарю, Ананта-сенсей. — Темари! У нас проблемы! — Тентен отошла от друзей и взглянула на скалу, куда был впечатан Оками. Его нигде не было. — Клон развеялся, да? — Ананта немного занервничала. — Но ничего, вернуться вы сможете и без обратного призыва. — Каким образом?! — возмутились героини. — А крылья вам на что?       Героини переглянулись и все поняли без остальных слов. Их кожа стала преображаться в крепчайшую чешую, из-за кимоно, в которые обе были одеты, показались хвосты, а зрачки стали вертикальными. При каждом выдохе они буквально выпускали столп пара из ноздрей, а вместо ногтей на руках красовались ужасные когти. За спинами выросли волнообразные крылья, один взмах которыми сулил уничтожение мелкой фауны и флоры в округе. — Темари, я буду скучать и надеяться, что мы скоро встретимся, — грустно прошептала Тентен. — Такахаши, не кисни, иначе отлуплю новым веером! — рассмеялась принцесса Казекаге и обняла подругу. — Мы обязательно вновь встретимся и больше нас никто не разлучит. — Команда Оками? — Тентен вытянула кулак и ждала, когда визави ответит тем же. — Нет, — вдруг сказала она. — Семья Оками! — и стукнула своим кулаком по ее. Затем они резко ринулись вверх и полетели в противоположные стороны друг от друга.

***

— Так значит бабочки? — восхитилась Сакура. — Да. Ну знаешь, крылья там, усики изо лба — все такое, — ответила Ино. — Ну, мне все же больше нравиться мой призыв. Скрытно нападать на врагов, заставать их в врасплох — я прямо горю изнутри! — А я горю, потому что чертово солнце меня сейчас доконает, — ахнула Ино и закрыла рукой палящую звезду. — Можешь убрать руку — туча все закрыла. — Правда? — удивилась Ино. Еще секунду никакой тучи не было на кристально чистом небе. — Погоди, туча движется на нас?       Обе девушки резко встали и приготовились к сражению, однако буквально в метре от них приземлилось нечто огнедышащее и крылатое. Когда пыль от взмахов спала, они узнали в существе свою подругу Тентен. — Привет, девочки! — помахала им Такахаши и была резко заключена в объятья Сакурой и Ино. — Мы так по тебе скучали, Тентен!       Она мило улыбнулась и провела дорожку своей ладонью по спинам подруг. — Я тоже, девочки, я тоже.       Закончив обнимашки и поболтав минут двадцать, все сидели в предвкушении появления сенсея и Наруто. Вдруг, техника обратного призыва хлопнула рядом с ними и перед ними предстал желтоволосый паренек, сжимающий до хруста кулаки и смотрящий в одну точку под собой. — Наруто? — начала Сакура. — А где Оками-сенсей? Он повернул голову в их сторону, отчего девочки ахнули — в его глазах горел Мангекьё Шаринган.