Город N

      — Капитан, радостно, что вы еще здесь.       — Я собирался идти домой, — Фурухата смотрит на Джедайта, вздыхает, понимая, что ночь предстоит длинная, вещает свою куртку обратно на крючок. — Чем могу быть полезен?       — Мне нужна карта всего города.       — Только города?       Вопрос, капитан, предполагал как риторический.       — Вы правы. Лучше всего города и окрестных территорий.       — Всех?       — Всех.       Фурухата справляется на удивление быстро даже для себя. Все-таки их секретарь знает свою работу, и у нее все подписано и разложено по полочкам. Приносит несколько карт, развешивает две на стену, три раскладывает на столах. Потом следит за Джедайтом, который внимательно осматривает каждую карту и периодически поглядывает на свой телефон со словами «ну, давай же». Наконец, когда Фурухата уже хочет закончить эти молчаливые метания своим вопросом, телефон лейтенанта начинает звонить.       — Алло, — Джедайт ставит телефон на громкую связь.       — Лейтенант Джедайт?       — Да.       — Мое начальство сказало срочно позвонить вам, — голос мужчины на том конце обескуражен, — такое впервые в моей практике.       В практике Фурухата такое тоже впервые.       — Все бывает впервые, офицер. Мне нужна ваша помощь. Вы расследовали то дело о пропаже двух девочек семь лет назад.       — Да.       — Мне нужна информация.       — Я не уверен, что могу…       — Вы сами сказали, что вас отправило ко мне ваше начальство, — начинает нервничать Джедайт. — У вас не будет проблем, обещаю. Мне нужна ваша помощь и ваше мнение. Сколько вы работаете в полиции.       — Тридцать лет.       — Пропало шесть девушек, в небольшом городке.       — Шесть?       — Уже шесть.       — Возраст?       — Семнадцать, восемнадцать, двадцать два, двадцать три, тридцать четыре.       — Жалко девушек. Да и разброс большой в возрасте. Вы думаете, это делает один и тот же человек?       — Да, офицер.       — Хорошо, предположим, Джедайт. Но как ваш случай связан с моим? Тогда семь лет назад пропали три двенадцатилетние девочки. Одна вернулась, двоих мы так и не нашли. Ни тел, не личных вещей.       — В нашем случае тоже одна вернулась, остальные исчезли без следа.       — Вы молоды, Джедайт.       Фурухата согласен со звонившим офицером. Связь ничтожна.       — Возможно, но у меня есть чутье. Мой старший напарник лежит в больнице сейчас без сознания. Я думаю, вы знали тех девочек лично, знали их родителей. И это дело до сих пор не дает вам покоя, раз вы мне звоните. Мне нужна ваша помощь и совет, офицер.       — Я знаю их родителей, до сих пор не могу смотреть им в глаза. Они хотят покоя. Скорее всего, девочки уже мертвы. Но нужно подтверждение и тела. Расскажите о своем чутье, Джедайт, я послушаю вас.       — Спасибо. Пять девушек пропадали планомерно через несколько месяцев, четкого времени нет, но определенная периодичность присутствует. Шестая пропала два дня назад. Первой удалось сбежать, потом она покинула город. Есть общие моменты пропажи у трех-четырех девушек, но связать всех вместе не удается. Возможно, мне известна не вся информация.       — А возможно, они не связаны, Джедайт.       — Возможно. Но все же. В этих случаях есть серийность. Она видна.       — Хорошо, предположим, Джедайт.       — У всех серийников есть дебют. Первые жертвы, неумелые попытки, с промахами. Мне кажется что пропажа тех девочек была дебютом.       — Интересная версия.       — У вас же были подозреваемые, вы их допрашивали. Вы были тогда опытным. Вы наверняка делали это тщательно.       — Конечно. Первым под подозрение попал отчим одной жертвы. Сидел за кражу по молодости. Приехал в У, на заработки сошелся с мисс Тахаси. Я проверил его вдоль и поперек. Он, конечно, был строг со своей приемной дочерью, но никогда не был замечен в чем-то предосудительном. Он до сих пор живет с Тахаси. Периодически спрашивает о девочке. И теперь я склонен думать, что он искренне желает найти юную мисс Тахаси. Он любил ее по-своему, своих детей у него нет. Был еще охранник в магазине мистер Маруям, был замечен в общении с девочками до их пропажи. У него подходящий психотип, но у него есть алиби. Он продолжает работать в магазине. И больше девочки у нас не пропадали. Есть еще несколько скользких вариантов и типов в нашем городке. Но эти варианты притянуты за уши, и доказать ничего конкретного с ними нельзя.       — Должно быть что-то еще.       — Что?       — Какая ваша версия событий. Лично ваша. У вас наверняка есть мнение об этом.       — Моя версия не популярна, лейтенант.       — Я все равно хочу ее услышать.       — Ну что же. Я думаю, что это сделала вернувшаяся девочка. Она была с особенностями, как это принято говорить в педагогических кругах. Не от мира сего. Я много повидал. У меня глаз наметанный. Но мать отказывалась вести ее к специалисту, убежденная, что она абсолютно здорова.       — Но у Хотару Томоэ нет матери, — возмущает нестыковками капитан Фурухата.       — Я не знаю никакую Томоэ. Я говорю об Усаги Цукино, офицеры.       Фурухата удивленно смотрит на Джедайта, такое точно никогда не приходило ему в голову. «Надеюсь, вы найдете мужчину, который крадет наших девушек».       — Усаги Цукино проживает в городе N. последние семь лет, — говорит Джедайт. — И сейчас она числится пропавшей шестой жертвой в нашем списке.       — Тогда я должен признаться, что в ваших рассуждениях есть смысл, лейтенант, только наши версии будут не популярны. Итак, господа, Цукино зашла в лес с двумя своими сверстницами, по словам очевидцев, чтобы поиграть. Их не было пять дней. Потом она одна вышла из леса как ни в чем не бывало. Сказала, что ничего не помнит, что она заблудилась и потерялась. «Я ничего не помню» — бесконечно повторяла она. «Ничего». Но я не верю не единому ее слову.       — Почему?       — Она не была напугана, улыбалась, играла с двумя куколками, которых называла именами пропавших детей. Рассказывали о дружбе и лунном королевстве. Говорила, что это такая игра. Психолог обследовала ее и нашла признаки психиатрического заболевания. Но мать отказывалась от дальнейшего обследования своей дочери. И запретила мне разговаривать с ней, настаивая на том, что она жертва, а не подозреваемая. Потом написала жалобу на меня в полицию и уехала. Больше в нашем городе никто не пропадал. Никто.       — Мать Цукино сказала, что она любит гулять в лесу. Скажите, есть ли какие-нибудь необычные сооружения в вашем лесу.       — Несколько зданий старых ферм, заброшенные конюшни.       — Не то, — говорит Джедайт, рассматривая карты леса. — Должно быть что-то еще.       — Есть полуразрушенное здание завода, три заброшенных шахты, здание бомбоубежища.       — Ну, конечно, бомбоубежище, — это ведь лежит на поверхности. Они должны были догадаться с капитаном Чиба раньше.       — Почему бомбоубежища, а не шахты?       — Потому что у нас тоже есть бомбоубежища и ничего из того, что вы перечислили. К тому же, держу пари, что фермы вы осмотрели вдоль и поперек, как и сам завод.       — Да, — соглашается офицер на том конце.       — А в бомбоубежищах есть коридоры и комнаты, которые запираются.       — Мы осмотрели самую близкое шахту, до нее два часа пути. Там ничего. Я не думал, что дети могли дойти до бомбоубежища. Похоже, я ошибался.       — Где оно находится?       — На горном склоне. Вы должны найти тех девушек.       — Постараемся. Спасибо, офицер, — Джедайт выключает телефон, переводит взгляд на карту. — Эти два бомбоубежища не подходят, близко к дороге. Это две шахты. Это бомбоубежище подальше, но не на склоне. А вот это подходит идеально.       Джедайт берет маркер и помечает им нужную цель на карте.       — Вы правда думаете, что это она? — Фурухата еще не может отойти от услышанного.       — Мы должны проверить здесь. Оно ближе к тому месту, где нашли Хотару.