а ты просто придурок, ген
ну или не слишком витиеватыми. после подобного он дулся, как рассерженный гусь, и стрелял глазами на мою последнюю парту со своей первой - своими синими глазами из-под острых ресниц. синими глазами из-под падающих на глаза теплых темных волос.а что ты мне сделаешь я на другмо конце аудитории
клянусь сократом, что уголки его резкого рта чуть дрогнули после просмотра сообщения. вот предел твоих способностей - отбиваться примитивными шутками, которые даже не ты придумал урыл.да иди ты к черту
я раздраженно выключил оповещения, выключил мобильные данные и заблокировал телефон. сунул в карман джинсов. поглубже запихал - чтобы понятия не иметь, что там настрочит этот высокомерный мудак. моров косился на меня подозрительно, как и всегда, в общем-то, но ничего не сказал. ко мне повернулась карина. медовые волосы сползли с плеча на спину, тяжелым водопадом рассыпая по воздуху запах своих духов - заспиртованная малина, мускус и, почему-то, острые нотки как будто бы перца. - что случилось? - шепчет. - ничего. она смотрит исподлобно-золотисто, тепло, но с укоризной. я киваю подбородком на широкие плечи на первом ряду. - а что еще могло случиться? карина сочувственно цокает языком. горячей ладонью мажет по моей - совсем слегка, чтобы успокоить. сердце подскакивает до кадыка, остро врезаясь в гортань. почему-то именно в этот момент поворачивается морозов. почему-то я, чтобы насолить, кладу свою вторую ладонь на ее и негромко говорю благодарное: - спасибо, с удовольствием подмечая, как сужаются его глаза. ибо нехуй, думаю я. карина слегка улыбается и отворачивается к своим тетрадям. с неловкостью осознаю, что совсем потерял нить рассуждений евгения сергеевича. блять. все знали, что гена по карине сохнет. или, скорее, цветет - пунцовыми пятнами по шее, когда они разговаривают о чем-то наедине, отойдя в сторонку. это было моим любимым зрелищем - смущенный морозов был бесценен. мне кажется, он напоминал те картинки из аниме, где у персонажей волнуется рот и краснеют два ярких пятнышка под глазами. очаровательно. совершенно charmant [2]. из-за внезапно наехавшей эмо-фазы в наушниках какой-то клауд хип-хоп. господи, я начал слушать xxxtentacion'а потому, что гена его ненавидел. гена вообще ненавидел хип-хоп (и говорил об этом при каждом удобном (и неудобном) случае) и за это заслуживал хер знает какой по счету значок ханжи. мне нравилось бесить его монологами о религиозных подтекстах в альбоме кендрика ламара и канье уэста. мне нравилось постить на стену подборки лил пипа, под которые можно было лежать и пялить в потолок размазанным и никчемным. мне нравилось, что он, в очередной раз затевая ссору, ссылался на мою якобы недалекость из-за того, что я слушаю рэп. - геннадий, эта музыка - о современных проблемах и тенденциях. не удивлен, что ты застрял в средневековье со своим шуманом и григом. после этого он заткнулся. push me to the edge all my friends are dead [3]. fuck my life can't save that girl don't tell me you can save that shit [4]. и иже с ними. моя эмо-фаза затянулась на полтора часа. под ногами крошился новенький асфальт. в непрочитанных сообщениях висело: только после тебя глаза закатились так, что провертелись в глазницах три раза.это попытка завязать спор кто первый пойдет к черту? я передумал тебе не надо идти к себе самому ты черт то есть блять
у вас же тоже часто бывает, что в голове звучало лучше?.. к сожалению, он уже прочитал. к сожалению, он уже набирал ответ, поэтому я истерично тыкал на клавишу возврата, пока не свернулось вообще все приложение. было бы стыдно, но у меня всегда было замечательное ехидство - ты слишком плох, морозов, чтобы придумывать и тратить на тебя хорошие шутки. и неважно, что я использовал эти оправдания каждый раз, когда говорил какую-то еботню. наверное, следовало признать свое хуевое чувство юмора, но я так просто сдаваться не хотел. я все-таки захожу прочитать его ответ. ты был похож на черта больше, когда вчерашней ночью как дурной орал марсельезу и блевал в урну возле дикси ростислав :) как я и говорил, у гены не было причин вести себя, как сука, но ему это совсем, блять, не мешало.мы же взрослые люди а ты как пятилетка ты вот не любишь, когда тебя по фамилии зовут мне тоже не уважать тебя и звать по фамилии? чего замолчал, морозов?
~~~
я ненавижу опаздывать и делаю это крайне редко. делаю это в те случаи, когда делать этого агрессивно НЕ НАДО. прям очень сильно НЕ НАДО. вот и сейчас – несусь, как придурок, расталкиваю студентов, пытаясь добраться до самой, блять, дальней аудитории во всем корпусе. расположение, конечно, на любителя. хотя моров и был любителем – любителем поиздеваться. дыхание соскабливается изнутри о резцы и оседает на языке – загнанное и металличное, со вкусом проводки. я не удивлюсь, конечно, если он вообще не стал ждать меня с конспектами, а уже давным-давно ушел. я не удивляюсь, когда так и оказывается. - блять! - звонко ругаюсь я, стукая по двери. тут же прижимаю ободранную по ребру ладонь к груди. - не матерись. тут же убираю ладонь от груди. ее резко саднит, как будто из-под кожи медленно выдвигается лезвие, дырявя мне нервы и сосуды. - не командуй. - toujours insupportable, - морозов закатывает глаза. - je ne suis pas surpris [5]. - привет, морозов. - привет, ростислав. голос у него низкий и мягкий. как кошачья лапа, на которой еще не выдвинулись когти - только чуть-чуть, чтобы почувствовать острые кончики. я знаю, каким его голос может быть острым. как он весь может быть острым - как его ресницы и метафорическое лезвие под моей кожей. - он давно ушел? - не очень, - хмыкает. - а ты что тут забыл? у тебя вроде нет долгов, - подозрительно смотрю я на него и до меня доходит. а у карины есть. хочется тупо улыбаться, подловив его, хочется расхохотаться нагло и ехидно и орать, как в шестом классе ТИЛИ-ТИЛИ-ТЕСТО ЖЕНИХ И НЕВЕСТА, но я же не он. я не буду так тупо отыгрываться. - карину ждешь? - ухмыляюсь. - не твоего скудного ума дела, - и краснеет. взгляните, как нехорошо. ревнует. всем сердцем, живо, тонко, на порыве - ревнует ревнует ревнует. - она не придет. надо было сказать это, чтобы только увидеть его лицо. - почему? - это явно вырывается против воли. - у нее свидание. она попросила меня передать ее тетради. бесплатный совет - иди домой. тут я уже безбожно вру и сам не понимаю, по какой такой причине. зачем, рос. зачем ты так нагло пиздишь этому несчастному влюбленному?.. наверное, потому что мне очень весело глядеть на него, растерянного, смущенного собственной откровенностью. глаза зацепились за маленький значок на его свитере - бродский с его излюбленным лолли-жестом. я откинул мысли о том, какой гена mignon [6]. вспомни, кто перед тобой, рос, вспомни, что ты терпеть не можешь этого зазнавшегося засранца. он собирает себя по кускам за пару секунд - на моих глазах с него слетает нежно-красный оттенок румянца высоких скул, снова наползает маска, за которой живыми кажутся только глаза. снова высокий, недосягаемый гена морозов. - совет свой себе посоветуй, - отрезает. – ростислав. а вот это уже грязный ход – бить по больному, бить по больному внаглую. - иди нахуй, геннадий. я, со своим лезвием под кожей, гордо удаляюсь, стараясь не скулить. урыл. опять. сука. сука сука сука. по пути выуживаю наушники, намеренный слушать нирвану, пока не затошнит. и только начинают звучать начальные аккорды polly, как меня дергают за локоть - ровным таким, гладким движением, без рывка и попытки причинить боль, просто ловят и тормозят. ну пиздец. - пардон?.. морозов. конечно. кому еще?.. он бесцеремонно выдергивает наушники из моих ушей. на секунду задевает пальцами мочку уха и у него, оказывается, есть родинка возле левого уголка рта. маленькая и рыженькая, теплая и совсем неприметная, если смотреть издалека. и пять веснушек на носу. одна ровно на кончике - на нее хочется нажать, чтобы включился милый и добрый гена. милый и добрый как гребанный крокодил из мультика. - я тебе не чебурашка. - чего? - ничего. так, мысли вслух. он подвисает. - что хотел? - с кем у нее свидание? я сначала не врубил - у кого? какое свидание? ты головой пизданулся, морозов? а потом ка-а-ак доходит. сам же наврал. - не знаю. какой-то парень с журналистики. в этот момент на плечо сзади опускается знакомая теплая и широкая ладонь. слава кому-то там. - о, заюш, привет, - оборачиваюсь я к кокореву. эдик смотрит на нас скептически. дергает бровью, в глазах читается "чего блять?". переводит взгляд по пространству между нами. по моим наушникам у гены в пальцах. - привет. - если ты к морову, то он ушел. - скотина, - равнодушно говорит эдик. - я ведь через полгорода топал. - о да, - чрезвычайно активно поддакнул я. - ни стыда, ни совести. гена стоял с лицом лица. держал мои наушники, из которых курт кобейн все еще пел polly says her back hurts she's just as bored as me she caught me off my guard amazes me the will of instinct. эдик тянется за телефоном. - надо написать маковым, что можно не приезжать. гена дергается. я спешно вставляю: - напиши только сереже, каринины тетради у меня. она на свидании, - я многозначительно двигаю бровями, надеясь, что до кокорева дойдет, что мне надо подыграть. слава кому-то там. доходит. - о-о-о, да! - театрально протягивает он. - я и забыл... помогите. боже, помогите. я стою между двумя островками затупов и непонимания и просто мечтаю свалить уже на улицу, пойти в общагу и слушать курта кобейна, успокаивающе напевающего come as you are. смотреть на выстиранное дождями, влажное и мятое небо. зайти в фикспрайс за молочными коктейлями с химозным бананом и химозной клубникой и лежать остаток дня с лицом никаким, перечитывая сартра. ну почему все всегда идет по пизде? почему все всегда идет по пизде из-за ебаного гены морозова? - я, наверное, пойду, - осторожненько вставляю я. - мне еще надо с федей увидеться и забрать у него книжки. - какие книжки? - внезапно оживает гена. - эм... ну там пастернак, - я забираю у него из пальцев свои наушники, - платонов, - вставляю левый, - шолохов, - вставляю правый. - есенин. - а. - а. - ну, пока? - пока. я силюсь убедить себя, что это не выглядело, как самый тупой побег в истории человечества, но получается у меня хуево. так же хуево, как и сбегать. в голове только неоновой красной строчкой на скорости 2х несется одно слово:БЛЯТЬБЛЯТЬБЛЯТЬБЛЯТЬБЛЯТЬБЛЯТЬБЛЯТЬ
за ним маленький грузовой паровозик с восклицательными знаками и вагонетка истерики. истерически печатаю карине.ты дома?????
Да... Что случилось?я напиздел морозову что ты на свидании и попросила меня передать тетради я не знаю зачем прости прости прости прости меня я еблан не злись сильно не бей меня
Дурак что ли Зачем мне тебя бить Не буду я тебя бить И все-таки, зачем?.. если бы я мог ответить себе на этот вопрос, я бы не убегал, как двенадцатилетняя истеричная дурочка.не знаю..... наверное, я тебя ревную ты же моя подруга а мы с ним в контрах
сообщения доставлены. сообщения прочитаны. Ладно. Если он спросит, я была на свидании А с кем я была на свидании?с "каким-то парнем с журналистики"
она отправляет стикер отрезанной руки, показывающей о'кей. наверное, это хороший знак. надо купить ей ее любимую приторную милку и сказать, что я ей должен. я ей пиздец как должен.карин?
М?можно ебланский вопрос от самого большого еблана в этом городе? тебе нравится гена? как парень?
Нет Не нравится Мы друзья А что? а ничего.просто любопытно, извини я твой должник
Купи мне шоколадку и квиты :) Погоди А тебе он нравится?сплюнь
~~~
я не совсем уж патологический лжец, даже если у вас уже сложилось обо мне такое мнение, понятно? например, я правда пошел к феде. просто не сразу после того, каккак и ты, но я не возмущаюсь ну ладно иногда возмущаюсь но если тебе что-то не нравится это не значит что это плохо
твоя привычка писать без запятых сведет меня в могилутвоя, привычка, вести, себя, как, высокомерный, засранец, доводит, меня, до, истерики так лучше?
урыл почему ты любишь есенина?это сделала наша равнинность, посоленная белью песка, и измятая чья-то невинность, и кому-то родная тоска. вот поэтому
сообщения доставлены. сообщения прочитаны. федя ставит передо мной кружку. - с кем ты там? - с кариной, - отнекиваюсь, убираю телефон.~~~
гена выглядит как одна большая претензия. ко мне. к миру. к учебе. к жизни. - привет, - настороженно отзываюсь я, отрываясь от книжки. я никогда не дочитаю "тошноту". ни-ког-да. - здравствуй, - поправляет очки. заболел. вздыхает. - ты не видел карину? - о, она пошла в столовую, - отзываюсь я, теряя интерес. - она там с сережей. сонный эдик, сидящий рядом на подоконнике, неловко ерзает. - спи, - говорю я ему. - еще полчаса. он удовлетворенно бурчит и прикрывает воспаленные глаза. - что с вами всеми? - мы готовились сдавать долги морову. спали часа два. но сдали. - ты себя не бережешь, - хмурится он. - я сказал тебе, где карина. покеда, - и снова утыкаюсь в книгу. гена все еще одна большая претензия. мой хитиновый панцирь скрипит под его острыми ресницами. мои крепостные стены не выдерживают такого агрессивного натиска. - слушай, - я захлопываю книжку. - я понимаю, что мы друзья и ты заботишься, но не надо, окей? я не просил этого и мне вполне комфортно. меня все устраивает. своя башка на плечах есть, как-нибудь разберусь. - ага, я вижу. - ехидничает. сейчас, когда я сижу на подоконнике, мы сравнялись в росте. можно заглянуть ему в лицо с другого ракурса и увидеть мелочи - густые брови, волоски которых сходятся на негласные оси посередине, пушистые, трогательные ресницы, серое пятнышко в левой радужке, волокно вокруг зрачков. красивый. - vaffanculo [8]. я и правда ревновал, но до этого момента не понимал, что вовсе не карину.~~~
я его хейтил. агрессивно. ... до какого-то момента. если до этого мои чувства к нему сводились до "и я начинаю шмалять", то сейчас все стало так сложно, что начинало подташнивать, как на какой-то плохой эмоциональной карусели. была карина, которой он не нравился. был гена, которому нравилась карина. был несчастный я, который жалел, что не родился улиткой - насколько проще было бы спрятаться в раковину. когда ты человек, это сложнее - прячешься в импровизированную раковину из одеяла, но приходит сережа, который тормошит тебя и ругается, что ты пропал на двое суток без предупреждения. телефон, разряженный в минус стопятьсот, болтался где-то на дне рюкзака. - ты придурок, рос, у карины там истерика, она думала, твоя достоевская хандра довела тебя и ты кинулся под поезд. - я не анна каренина - под поезд бросаться. и это была бы толстовская хандра. я и правда не анна каренина. у меня нет мужа-абьюзера, ребенка и красавца-любовника. у меня, вообще-то, есть только разряженный телефон, стопка книжек, восемь пустых коробочек из-под милкшейков и расклеивающиеся кроссовки. я все еще не понимал, достоевская ли у меня хандра или просто русская. впитанная вместе с депрессивными сюжетами детских мультиков и грустными рассказами про смерть родителей и животных. - а толстого я не люблю, - договариваю я. маков закатывает глаза. - ты прикалываешься так, что ли? - нет. он смотрит почти зло. - включи телефон и отпишись им, что ты жив. - кому - им? раскинув мозгами, я пришел к выводу, что кроме карины за меня никто не мог переживать. федя понимал приступы внезапной апатии и никогда не включал режим паникующей мамки, эдик, скорее всего, и не заметил, что меня не было, сережа в принципе был не из тех, кто волнуется. - карине и гене. ах, да. мы забыли про нашего крокодила, из-за которого приступ апатии и случился. блять. блять блять блять блять блять!!!!!! под присмотром сережи я выбросил все валяющиеся на полу коробочки в переполненную мусорку. заправил постель. поставил телефон на зарядку, пока он звонил карине и уговаривал ее не вызывать санитаров. позже она скинула мне картинку "с такими приколами тебе в дурку". мем смешной, ситуация страшная. гене пришлось звонить самому. вернее, сначала я ему написал, но онлайн его не было. - алло? я живой. - ты безответственный, инфантильный, эгоистичный... - начал он тираду. - господи, - испуганно перебил я. - нет, точно не это слово, рос. меня прошило. - прости. - не делай так больше, ладно? пожалуйста. - понял. в следующий раз напишу, что на меня без предупреждения напала тоска. напала и ограбила. освежевала. распотрошила.~~~
у феди хорошее настроение и два пакета дорогого алкоголя. у нас у всех - закрытая сессия. на улице неморгающий белый зрачок солнца греет улицы, а нежное небо стелется в лужах, оставшихся после недавнего дождя. уже к вечеру мы добираемся до фединой дачи, где от дачи одно название - маленький уютный коттедж, никакого огорода и адекватные соседи. мы организуемся в беседке, где пахнет липой и сосной, а под потолком, в углу, потемневшая от грязи паутина. сережа притворно визжит: "павук!", размахивая руками на маленького длинноногого визгиря, а потом смахивает его феде на руку. после этого пришлось ехать в ближайший универмаг за аптечкой, веником и двумя кружками. жалко, нигде нельзя было купить новые нервные клетки взамен покалеченных истеричным фединым визгом и громкими матами на французском. гена в линзах и у него на одну веснушку больше. карина на него показательно не смотрит. я истерически ищу запасной выход на случай, если начнется драка (опять). через два часа мы все немножко (а эдик и федя - множко) пьяные и кто-то приносит караоке. глядя на аберновского, орущего СЕРЕЖА, Я ТЕБЯ ЛЮБИЛА ТОЖЕ, я начинаю смеяться так, что у меня из носа льется портвейн. у сережи буквально нет лица, а эдик наворачивается со стула одним изящным, легким движением. в конце концов мне становится душно и жарко, поэтому я вываливаюсь в майскую ночь. она душистая и прохладная, вся в комарах и сигаретном дыму одного нехорошего крокодила. гена подпирает стенку дома (хочется шутить, что без него она не упадет) и на скулах у него почти светятся яркие пятачки румянца. - привет. - привет. я встаю рядом с ним. дышу этой ночью - сырой и ветреной, с призвуком лаки страйк. он вздыхает. - а ты мне наврал. - когда это? - от таких обвинений сохнет горло. - в тот раз, когда сказал, что карина пошла на свидание. - черт. прости, я просто... это было некрасиво. не знаю, чем я думал. я ревновал, - вырывается раньше, чем я соображаю, что несу. он сникает. - да, я... понимаю. - но у вас же теперь все в порядке? - с надеждой спрашиваю я. даже не знаю, что хочу услышать больше - да или нет. - у кого - у нас? - у вас, - настойчиво, как слабоумному, повторяю я. - с кариной. его брови впервые на моих глазах так быстро хмурятся в недоумении. - чего? - погоди, я знаю, что она тебе нравится, - начинаю я... он хохочет. эта гребанная ледышка, которая раз в два месяца позволяет себе ехидную улыбку, хохочет без малейшего зазрения совести, запрокидывая голову и обнажая горло. это, наверное, жест большого доверия - так открывать шею, когда смеешься. особенно, когда рядом стою я - злой и в непонятках. а мы, вроде как, не очень ладим. - с кариной... - выдавливает он. - боже... наконец, выдыхается. смотрит на меня. - это ты мне нравишься, fou [9]. и это у вас с кариной все хорошо. - чего? - моя очередь смеяться. - ты с нее глаз не сводишь. - потому что она рядом с тобой крутится. - погоди. по-дож-ди-те, блять. я не успеваю. - то есть, ты хочешь сказать, что ты ревновал? он хмурится. - а ты думаешь, я всех, кого попало забираю со вписок и глажу по спинке, пока они блюют в урны? я ошеломленно заткнулся. - то есть, тебе нравился я. я думал, что тебе нравится карина. ты думал, что карина нравится мне. мы ошеломленно заткнулись. - биба и боба, - гена затягивается, тонкой улыбкой режет полотно ночи. - два долбоеба. - и ты стебал и ехидничал, потому что не умеешь по-другому выражать симпатию? - кто бы говорил. я вырвал у него из рук сигарету. - ты себя не бережешь, - передразнил его далекие слова. гена только продолжал улыбаться. - вот видишь. из беседки донеслось пронзительное КРАСИВЫЙ МАЛЬЧИК ХОП-ХЭЙ, КАК ЖАЛКО, ЧТО ТЫ ГЕЙ, КАК ЖАЛКО, ЧТО ТЫ ГЕЙ. кто-то то ли зарыдал, то ли засмеялся - кажется, федя. гена сделал шаг навстречу. вопреки своей крокодиловости, совсем не пытался откусить мне голову. у поцелуя был вкус сигарет и жимолости. кто-то в беседке включил алену швец.