Пленник моего собственного тела

Я лежала на чьих-то коленях, укутанная в теплые и нежные объятия, когда громкий гудок машины окончательно разбудил меня. И даже несмотря на то, что я уже не сплю, не осмеливаюсь открыть глаза, — в страхе перед тем, что меня ждет. Я не чувствую абсолютно ничего, - ни морально, ни физически, - кроме как боли в теле ниже талии, раздирающую меня на части. С губ невольно слетает стон от этой мучительный пытки, что с каждой секундой все только увеличивается и увеличивается, и в ту же секунду чьи-то руки крепче сжимают меня, тем самым не давая сделать и вдоха. — Постарайся не двигаться, — советует Гарри, шепча мне в ухо, отчего становится немного щекотно, — ты выглядишь отстойно. Упрямая, впрочем, как и всегда, я резко спрыгиваю с него, но в ту же секунду падаю к его ногам, приземляясь прямо на и без того болящую задницу, а затем на спину. — А-а-у-у! — хнычу я, медленно потирая ее. Сама мысль — прикоснуться к ней, — адской болью терзает изнутри. — Не могу не сказать, что я предупреждал, — победно ухмыляется он, и я бросаю ему взгляд, полный злости и ярости, а после разворачиваю голову, чтобы осмотреться. Я сижу на полу в машине. О, так вот почему я так резко упала... Поднимаюсь с пола, тем самым садясь на пятую точку, и становится адски больно, но всего на секунду, так что я с глубоким вздохом расслабляюсь и оглядываюсь еще один-единственный раз. Ну, конечно, как я сразу не догадалась, — это их дурацкий оранжевый фургон. — Она уже проснулась, приятель? — слышу кричащий голос Луи откуда-то спереди. Скорее всего, он и ведет машину. — Проснувшаяся, разъяренная и слабая, — ухмыляясь перечисляет Гарри, строго смотря на меня. — Дай ей немного морковки... Может, поможет ей взбодриться! — предлагает Луи, громко смеясь. — Да не хочу я твоей чертовой морковки! — сквозь зубы прошипела я в ответ. — Я всего лишь хочу избавиться от вас, долбанных извращенцев! — Следите за языком, юная мисс, — вновь слышу чей-то голос с передней части машины, но на этот раз он принадлежит Лиаму. Проигнорировав его приказ, я пытаюсь встать, но все бесполезно. Мои ноющие бедра все никак не прекращают болеть, и каждый раз, когда я пытаюсь хотя бы подняться, все тело начинает ломить от боли. Но я ни за что не попрошу помощи у Гарри, — я даже представить боюсь, как он заставит меня ему "отплатить". Слегка поднявшись, перевожу взгляд в окно, и только сейчас замечаю, что уже стемнело. Сколько я вообще спала тогда? — не имея ни малейшего понятия спрашиваю я себя, но ответа так и не получаю. В тусклом свете фургона до меня с трудом доходит, что одежда на мне не та, что... а, хотя, точно, ее же тогда разорвали... На мне сейчас черная майка с кружевами по краям, бирюзовая спортивка и темные джинсовые шорты. Ну, хотя бы одно радует — они оставили мне мои кроссовки, те, что с логотипом группы по бокам. Но уже несколько мгновений спустя я начинаю ненавидеть их, когда наконец осознаю, что Гарри оставил их мне только для того, чтобы в лишний раз показать, что теперь я — его собственность. И вдруг у меня почему-то появляется чувство, будто чего-то не хватает. Будто что-то исчезло. Медленно проходясь рукой по всему телу и останавливаясь в области груди, я понимаю, что не так. У меня нет белья! Вообще ничего под этой одеждой! — Гарри, черт тебя дери, Гарри! Я задушу тебя этими голыми руками, прямо сейчас, и плевать, если это — последнее, что я сделаю в своей жизни! — громко кричу я на него. — О, так же ведь намного легче добраться до твоего великолепного тела и понять, когда ты действительно возбуждена, — объясняет он, игриво ухмыляясь. Я недовольно фыркаю, закатив глаза, а после пытаюсь подняться еще один раз, в надежде сесть на сиденье. — Мы почти на месте, — вдруг слышу голос Найла, но уже не так далеко, как голоса Луи и Лиама, и благодаря которому я чуть не упала. Ну, спасибо, Найл! Удерживая равновесие, я, собрав все силы, что есть во мне, делаю шаг вперед и плюхаюсь на жесткое кожаное сиденье рядом с Гарри, при этом стараясь не заныть от вновь прибывшей боли. Наконец, когда боль немного спадает, делаю глубокие вдохи-выдохи, чтобы попытаться самой хоть немного успокоиться. В изнеможении запрокинув голову назад, провожу рукой по шее, и только сейчас замечаю черный шарф, слабо обмотанный вокруг шеи. Его я тоже начинаю ненавидеть, сразу же как только запах Луи, исходящий прямо из этого чертова клочка ткани, вдруг заполняет фургон, или мне так просто кажется... Плевать, я его ненавижу. Пытаюсь как можно скорее избавиться от него, пока голова не начнет кружиться, но Гарри, заметив это, сразу же обрывает меня. — Только посмей снять его, — злобно рыча, предупреждает он, но я лишь бросаю ему раздраженный взгляд и закатываю глаза. — Он скрывает синяки и засосы с прошлой ночи, — уже чуть мягче объясняет он. Не послушав его, я слегка сжимаю ткань, отчего становится видна шея, ну, нижняя ее часть, но и этого мне достаточно, чтобы чуть не задохнуться от комка, образовавшегося в горле. — Моя кожа фиолетовая, вы, идиоты! — визжу я, после чего парни оборачиваются и бросают на меня раздражительные взгляды. Все, кроме Найла. — Ну, это не совсем так, — произносит Найл, приближаясь ко мне. — Видишь, она лишь частично фиолетовая. О, вот, смотри, здесь она темно-синяя, а здесь — се... — Я грубо скидываю его руку с меня, когда он своими пальцами начинает спускаться вниз по моей шее прямо к груди. — Не имеет значения, лепрекон, — ядовито выплевываю я. Парни усмехаются в ответ на кличку, которую я только что присвоила Найлу. Гарри потянулся ко мне, а после лениво обвил своими руками мои бедра, добавляя новую порцию адской боли. — Вернись ко мне, — ласково шепчет он мне в ухо. — Черта с два, — бурчу я в ответ, скрещивая руки на груди. Он, ни секунды не колеблясь, сильно надавливает пальцами на один из моих синяков, заставляя меня чуть ли не орать от боли, но я, прикусив губу, не издаю ни звука. — Ауч! Гарри, прекрати, больно же... — Тогда сейчас же вернись ко мне на колени! Мы уже почти подъехали, а ты, сама видишь, не в состоянии ходить, а уж тем более сквозь толпу фанов. Я понесу тебя. Кстати, учти, я могу попросить и других, — зависит от твоего поведения, — он кивком указывает на Зейна и Лиама. — А куда мы, блять, приезжаем? Может, скажете уже? — огрызаюсь я раздраженно, проигнорировав его слова. — На наш концерт, — отвечает Луи спокойно, — Мы все еще в туре, забыла?... О, и я с удовольствием понесу тебя, — с приподнятым настроением подмигивает он. — Нет... Она — моя, пока я сам не захочу поделиться, — протестует Гарри, очевидно теряя терпение. Он резко хватает меня за бедра, притягивая к себе, и с губ невольно слетает писк, похожий на стон. Все головы, за исключением Луи, который следит за дорогой, сразу же поворачиваются ко мне. Спустя несколько секунд тишины Найл начинает смеяться, пытаясь хоть как-то разрядить эту давящую на меня ситуацию. Черт, Сонь, соберись! Я быстро встаю и сажусь на колени Гарри. Становится очень стыдно, отчего мои щеки начинают пылать, когда я чувствую его эрекцию, упирающуюся мне в попу. Ерзаю на месте, пытаясь сесть по удобнее и немножко, совсем капельку, разозлить его. — Не искушай меня, Соф, — грозит он так тихо, так невесомо, что мне на секунду кажется, что я сама выдумала это. — А что ты тогда сделаешь? Ты и так отобрал у меня то, чем я дорожила больше всего. — Твою девственность? — недоверчиво спрашивает он. Боже, скажите, что он пошутил, — обреченно выдыхаю я про себя. — Нет. Мою свободу, ты, придурок, — раздраженно выплевываю я, а затем машина резко останавливается, и я только сейчас замечаю вспышки камер и крики фанатов, стоящих снаружи. — Стойте, а где ваш телохранитель? — спрашиваю я, беспокоясь за свою... хм... безопасность. Кто знает, на что эти фанатки способны... — Пол сидит в машине, которая ехала перед нами. Обычно он сидит здесь, но появилась ты, поэтому ему и пришлось уйти, — разъясняет Зейн, и это — первое, что он произносит за всю поездку. Я бросаю ему строгий взгляд. — Я тут ни причем! Будь моя воля, меня б тут уже давно не было... — задумавшись, шмыгаю носом, выкидывая жалкие мысли о свободе прочь из головы. — А во-вторых, как вы собираетесь объяснять своим дорогим фанатам, что несете меня? — Никто не будет спрашивать, — беззаботно пожимает плечами Гарри. — Конечно, будут, кудрявый. — Нет, не будут, — отрезает Гарри, явно разозленный тем, как я назвала его. Я уверена, он даже и не задумывался, как будет объяснять мою неспособность ходить. Ха, одно очко в мою пользу! Но моя победа продолжалась не так уж долго, пока Гарри грубо не поднял меня и не передал Найлу в руки. Видимо, он собирался выходить первым, — поприветствовать фанаток, и тем самым отвлечь толпу. Осознаю, что дверь наконец-таки открылась, когда крики бешеных фанаток становятся в несколько раз громче, а я теряю из виду мягкие кудряшки Гарри. Крепко обвиваю шею Найла руками, прижимаясь к нему всем телом, а затем он выходит из фургона. Улыбка появляется на его губах в ответ на мои действия, и он переводит свой взгляд на меня, но так и не целует меня. Но... почему?... Так, все, нельзя отвлекаться! Где мы вообще? — спрашиваю я себя, в надежде составить план побега. Но, черт возьми, голова начинает кружиться от этих криков и визгов, и я с облегчением вздыхаю, прижимаясь еще ближе к мускулистому телу парня, когда осознаю, что лежу в крепких и таких нежных объятиях Найла.