Жизнь длиною в день

      — Моя хорошая, вы ведь всё ещё не примерила платье, которое я вам купил.       — Вы правы. Мне нужно переодеться.       Доктор достал светло-жёлтое платье, расшнуровал корсет и попросил девушку надеть его.       — Спасибо! Но оно ведь такое маленькое! Боюсь, что я в него не влезу, честно. У меня, вообще-то, тоже есть небольшой животик, а тут нужна идеальная талия…       — Поверьте, я смог запомнить ваш размер. Это самое маленькое платье, но я уверен, что оно вам подойдёт. — ответил Ливси.       И оно действительно подошло, на удивление т/и. Доктор предложил ей надеть сверху корсет, но это оказалось слишком неудобным. В конце концов, она же не барышня из королевского рода, а простая девушка.       — Вам правда идёт, дорогая т/и.       — Благодарю, Дэвид.        Доктор вдруг вспомнил свою юность, когда в возрасте пятнадцати лет писал стихи соседской девочке. Она, конечно, была милая, но уж очень вредная и избалованная. Ливси вскоре от неё отлип, но до сих пор считал, что стихи — лучший способ передать свои чувства, тем более, такие безграничные по отношению к его любимой т/и. Он тотчас начал упорно сочинять стихотворение, чтобы потом прочесть его специально для девушки. Он не подавал виду, хотя находился в серьёзных раздумьях. Запомнить так много строк — это сложно. Через несколько минут, доктор дотронулся до руки т/и, та обернулась с бутоном розы в руках.       — Помните, как вы читали мне стихи? Я тоже хочу вам кое-что рассказать. Хотя я не очень хорошо разбираюсь в поэзии, мне бы хотелось прочесть вам это: Мне приснилась девушка с цветами,

В светло-жёлтом платье до колена. То лицо с прекрасными чертами, Не забуду я из той вселенной. Я ведь жду её прикосновения, Не уверен я, что это на века. Не смогу я выпасть из забвения, Но ведь это не последняя строка. Я люблю её гораздо больше, Чем позволено мне было представлять. Я хочу быть с ней намного дольше, Чем на время, что мне могут дать. Мне приснилась девушка с цветами, В светло-жёлтом платье до колена. Поделюсь я ей теми мечтами, Ведь душа её проникновенна.

      — Солнце моё, мне кажется, что моменты, когда я с вами нахожусь — самые яркие и красочные сны.       Т/и смотрела на доктора как завороженная. Хотя она сама и была поэтом, но до этого ей никто не посвящал стихи, и так как это было в первый раз, она слегка смутилась, и смотрела на Ливси с глупенькой улыбкой. Этот стиль стихов ей очень напоминал Михаила Юрьевича Лермонтова, и очень нравился такой слог. Она могла еще долго с влюбленным взглядом, полным обожания, смотреть на своего кумира и возлюбленного, но из транса она все же смогла выйти. Потреся головой, что бы выкинуть ненужные мысли и думы, Т/и воскликнула:       — Господи, это было прекрасно! Дорогой Дэвид, вам нужно было становиться поэтом, так как в вас этот великий дар! Думаю, что многие были бы рады читать ваши стихи! Мне он очень понравился, и я получила просто ужасное удовольствие, прослушивая его из ваших уст!       На лице Ливси появилась мягкая улыбка, от которой веяло теплом и нежной влюбленностью. Сейчас, он выглядел как влюбленный подросток, но это не мешало, а наоборот, добавляло милоты в образ этого доктора, с задатками профессионального поэта — стиля романтизма.