Играй или беги: Монетный Двор

— Андрес? — немного удивленно произнёс Мартин. Голос де Фонойосы был каким-то другим, не тем, что тогда, когда Мартин пересёкся с ним в Мадриде, не таким ядовитым и злым. Но всё же извечная ирония и насмешка неизменно присутствовала в голосе Андреса. — Мартин? — обратился к Берроте Маркина. — Нет, папа римский, — равнодушно отозвался Мартин, — ты что-то зачастил, Серхио, у тебя проблемы? — Нет никаких проблем, — прозвучало из трубки и, к счастью, Мартин не видел, как Серхио смерил строгим взглядом своего брата, но, вроде бы, услышал, как тот цокнул и скорее всего — Берроте уверен — закатил глаза, — просто ... просто хотел убедиться... — Убедиться, что я не сдох? — едко кинул Мартин. — Это уже второй раз за месяц, когда ты звонишь, может хватит меня контролировать, Серхио?! — он не на шутку вспылил, подскакивая со стула слишком резко, из-за чего боль отдалась в ноге и Мартин закусил губу, тихо простонав, но на место не сел, его голос лишь дёрнулся и он стал говорить на повышенных тонах, почти кричал на старого друга, — Я не твой младший брат и вообще даже не родственник, так какого хрена ты обо мне так печёшься?! А?! Какого хрена, Маркина?! Ведь ты сам всё испортил, это — твоя вина, всё это, hijo de puta! Берроте трясло от непонятной злости, которая его переполняла; ведь Маркина просто позвонил, как всегда это делал, да, второй раз за месяц, ну и что? Что, если он действительно беспокоился, а Мартин вылил на него тонны своего яда. Здравый рассудок, конечно же, был засунут в... не будем говорить куда... он был засунут глубоко, далеко и надолго, поэтому Мартином управляла ярость и ненависть чёрт возьми по отношению к чему или кому. Он кричал, кричал в истерике, из голубых глаз текли слёзы, оставляя противные мокрые солёные дорожки на щеках — Берроте никогда не чувствовал себя так жалко, но он не мог остановить поток ругательств в сторону Серхио. Мартину казалось несправедливым то, как Серхио поступил тогда, Мартину казалось несправедливым то, что Серхио рассказал Андресу о его чувствах, Мартину казалось несправедливым то, что Серхио обрёк его на такую жизнь, раскрыв самый сокровенный секрет, — Мартину казалось несправедливым всё. — Чтоб ты провалился, Маркина! Чтоб ты провалился! — крикнул Берроте и, сбросив звонок, отшвырнул телефон на стол к бумагам, которые, в свою очередь, спланировали на пол, будучи сметёнными с поверхности в порыве ярости руками Мартина. — Чтоб ты провалился... — стиснув зубы и схватившись за свои волосы, вторил он. Берроте вышел из-за стола и прошел, наплевав на жгучую боль, до завешанной картины, опрокинул её и все рядом стоящие предметы. Он никогда не думал, что так сорвётся, никогда не думал, что это будет так скоро, никогда не думал, что это будет так больно. Какой-то предмет, когда падал вниз, задел раненое бедро Берроте, и он вскрикнул от резкой пронзительной боли. На шум пришёл, скорее прибежал, Граф и, увидев подобную картину, ужаснулся. Он ринулся к Мартину, который ухватился за бедро одной рукой, а второй держался за стену, чтобы не упасть на пол, и подхватил его под руку: — Мартин, что произошло? — Спейдс перекинул его руку через своё плечо и помог дойти до дивана, а после громко крикнул, чтобы позвали Врачевателя. На вопрос, конечно же, ответа не последовало, оно и понятно: Мартин сжимал одной рукой бедро, а второй мёртвой хваткой вцепился в руку Графа, сидящего перед ним на холодном полу на коленях — настолько было больно. Арис внимательнее посмотрел на лицо Мартина и увидел высохшие дорожки слёз на щеках и скулах — позже он обязательно выяснит, в чём дело, но позже. Герсе пришёл как только, так сразу, со всеми нужными для перевязки вещами. Остальные ребята сошлись на шум и стояли возле двери, наблюдая за происходящим через проём. — Каллисто... — вкрадчиво позвал Врачеватель, закончив промывать, — рану придётся зашить, нужно это было сделать сразу, но у меня не было нужных средств под рукой. Я так думал, пока не нашёл их во внутреннем кармане своего пальто. Все переглянулись между собой, а Граф зло посмотрел на Врачевателя слева от себя: — Это твоя вина, hijo de puta! Мартин, лёжа головой ближе к Графу, заткнул его рот своей рукой, потому как тот уже порывался продолжить покрывать Герсе всевозможными выражениями. — Придётся, значит придётся, — хрипло ответил Герсе Мартин. — У нас нет анестезии, это будет на живую... — предупредил врач. — Плевать! — прошипел от боли Берроте, убирая руку со рта Графа, — Делай уже, что должен. Арис принёс на выбор Врачевателя обезболивающие, чтобы тот посмотрел и решил, какое будет эффективнее. Всё же, обезболивающее не анестезия, но это хоть что-то. Он выбрал, на его взгляд, лучшее и заставил Мартина принять таблетки. Как только они должны были подействовать, Врачеватель, заранее сходив за хирургической иглой и нитью, бережно спрятанными в глубоком кармане пальто в небольшой аккуратной пластмассовой коробочке — и как он только мог забыть про неё! — приступил к работе. Делать подобные операции на живую — такое себе зрелище по всем параметрам. Мартину было невыносимо больно физически, но морально было ещё хуже. Теперь он винил себя за то, что влюбился в лучшего друга и просто буквально утонул в нём полностью. Как только Врачеватель закончил, достаточно намучив Берроте, последний, обессилев от боли, уснул практически мгновенно. Герсе попросил всех за дверью уйти и заняться какими-нибудь делами и сам пошёл в свою комнату, оставляя Ио с Каллисто одних.

***

Как только на том конце провода скинули трубку, Маркина недоумевающе посмотрел на брата, а тот в ответ лишь пожал плечами. Андрес услышал только пару обвинительных фраз, брошенных в сторону Серхио, но он всё равно не понимал что к чему, да и, собственно, не особо хотел разбираться. — И? Ты даже не спросишь меня, что произошло? — откладывая телефон в сторону, спросил Маркина, опёрся руками о стол и перенёс вес на левую ногу, а потом посмотрел вправо на старшего брата, сидящего в кожаном кресле недалеко от него самого. Андрес смерил его взглядом, буквально говорящим «ты это сейчас серьёзно?», а после всё же решил ответить: — Нет, не хочу. Мне кажется, он ясно дал тебе понять, что не хочет тебя слышать и уж тем более не желает, чтобы его контролировали и проверяли. Остальное знать не к чему. — Равнодушно отозвался он. — Вы ведь дружили десять лет... — продолжал Маркина, но был прерван. — Вот именно, «дружили», — де Фонойоса встал, поправил рубашку и ушёл, но, остановившись на мгновение в дверях, договорил: — Всё уже давно в прошлом, а теперь, я хочу проветриться, не хочешь со мной? — получив отрицательный ответ, Андрес пожал плечами и ушёл. План был полностью доработан, все люди, необходимые для ограбления, были найдены и завербованы, уже каждому из них сообщено о времени и месте встречи. Через неделю начинались их тренировки.

***

Мартин проснулся к семи часам вечера и, повернув голову влево, заметил сидящего за столом Графа. Тот в упор смотрел на него и, как только Берроте очнулся, улыбнулся ему. Он встал и подошёл к Мартину, присаживаясь на корточки у дивана. Ладонью Граф коснулся лба, обнаружив, что тот горячий, после дотронулся до щеки, а потом и до шеи — Мартин весь горел. Арис молча встал и, вернувшись к столу, на котором была специально оставлена ёмкость с водой и чистый белый кусок ткани, взял тряпку, смочил её, отжал, затем вернулся к Мартину и приложил её ко лбу. — Вот так... — Тихо сказал Спейдс, убирая руки от мокрой ткани, — Ничего, это ничего. Всё будет нормально... — Говорил он шёпотом, то ли успокаивая себя, то ли Берроте. Мартин молча слушал друга, будучи совершенно не в силах что-либо отвечать ему. — Врачеватель сказал, что если ты не будешь бунтовать и активничать, то через неделю будешь как новенький. — Договорил Арис. Мартин еле заметно кивнул и закрыл глаза. Он понимал, что из-за него задерживается ограбление, нужно было со дня на день начинать тренировки, а ему посоветовали не бунтовать и не активничать. — Арис, — обратился Берроте к другу, — к чёрту Королевский Банк Шотландии, будем готовиться к Версалю. — Да погоди ты, боже мой, — начал, улыбаясь, Арис, — успеем всё, нам даже оружие не привезли, не паникуй. Плюс, ребята весь день работали над тем, как, не поднимая сильного шума, ограбить ювелирный недалеко от нас, ну-у, относительно недалеко от нас, если быть точнее — на окраине Рима. Мартин усмехнулся и открыл глаза, посмотрев на Графа: — Какие шустрые и самостоятельные, а меня, как командира, посвятить в свои планы не желаете? — Мартин, — Арис улыбнулся и покачал головой, — тебе нельзя вставать. — Я не собирался идти с вами, мне просто нужно быть в курсе, чтобы вас прикрыть. Позови этих любителей сюда и захвати пару яиц с кухни. Арис вопросительно посмотрел на Берроте, подумав, что тот бредит, а после облегчённо выдохнул, прыснув от смеха, когда Мартин договорил: — Чего смотришь? От температуры принеси что-нибудь, иначе на мне точно можно будет жарить яичницу. Обозвав его, в своей манере, дурачиной, Граф удалился и вернулся через несколько минут со всем необходимым и ребятами. Они рассказали, что и как они собираются делать и Берроте одобрительно хмыкнул. Им нужен был доступ к камерам ближайших к ювелирному магазину улиц, доступ ко внутренним камерам и отвлекающий манёвр, который позволит им зайти в магазин ночью. — Вам нужен хаос, — проговорил Берроте, принимая полусидящее положение, — вы не можете просто так ворваться в ювелирный и не быть замеченными. Без чёткого плана и запасного варианта у вас ничего не выйдет. После слов Каллисто ребята действительно поняли, что их план хоть и был хорошим, но не таким идеальным, как они представляли его себе до того, как рассказали про него Берроте. Они не продумали, что будут делать, если внезапно нагрянет полиция. Но тут в игру вступил Арис, который до этого тихо стоял позади ребят, разместившихся на полу около дивана Мартина: — Синопе взломает камеры на нужных нам улицах и в ювелирном — у нас будет к ним доступ, ты будешь следить за происходящим в мире, сидя в тени, — он указал кивком головы на Мартина, скрещивая руки на груди и медленно прохаживаясь из стороны в сторону, — Валетудо под прикрытием Амальтеи устроит представление в своём стиле: «бум», на который съедется полиция. Он оставит свой знак на стене здания, где мы устроим небольшой взрыв без жертв, как делал это всегда в Мадриде. Остальные будут сидеть и ждать. Как только мы услышим звуки сирен полиции, скорой и пожарной службы, сразу же зайдём в ювелирный, но тут уже придётся пошуметь. — Мартин с упоением слушал, как Арис на ходу переделывал план ребят, доводя его практически до идеала, — Скорее всего в магазине установлена сигнализация и, как только мы войдём, неважно каким образом — разбив стеклянную дверь или же аккуратно взломав замок на ней — она обязательно сработает. Синопе, ты сможешь взломать сигнализацию? — он обратился к товарищу. — Я не уверен на сто процентов, Ио, всегда есть риск, что я могу ошибиться, ведь сигнализации — это не моя специальность. — Честно признался Стас. — А что если мы, как ты сказал, разобьём дверь или аккуратно взломаем замок и, войдя внутрь, сломаем систему сигнализации? — спросил Европа, оборачиваясь через плечо к Графу, который стоял у него за спиной и смотрел сверху вниз. — Мы можем это устроить. — Кивнув, продолжил Арис, — Но для этого нам нужен код для её отключения, потому что просто выстрелив в неё, есть шанс, что это только усугубит ситуацию. Мы выясним, этот код у одного из работников магазина, а точнее прикрепим камеру к его бейджику, и уже на видео узнаем нужную информацию, а также где конкретно находится сигнализация. Это будет запасным вариантом, если Синопе не удастся отключить систему. Мы должны быть готовы к этому. — Он сделал небольшую паузу, словно раздумывая над чем-то, посмотрел на Мартина, которому уже стало легче, и снова парировал: — Трое зайдут внутрь и в течение семи минут — не больше — вынесут всё, что смогут; один останется снаружи контролировать обстановку поблизости, а уже вскоре подошедшие Валетудо и Амальтея будут патрулировать улицу с ювелирным магазином с двух концов. Как только мы выйдем с украшениями, пойдём обводными путями, чтобы, в случае чего, запудрить полиции мозги. Мы исчезнем в ближайшей подворотне, где заранее оставим машину, в противоположной от монастыря стороне, где камеры нас не достанут, там и переоденемся в обычную одежду, выйдем, как ни в чём не бывало, сядем в машину и уедем. — Браво! — воскликнул Мартин, как только Граф закончил свой монолог. — Приступайте к работе, чтобы в ближайшее время у нас был доступ к камерам. Воодушевлённые, все поднялись на ноги и разошлись выполнять приказ. Остался только один Граф, который медленно прошествовал спиной до середины комнаты, в упор смотря на Мартина. Берроте искренне восхищался Арисом, в нём действительно был потенциал, он был умён, очень умён, действовал по наитию, но всегда верно. Граф предложил Мартину переместиться на время, пока не заживёт его рана, в свою комнату, ведь там, как-никак, кровать, всяко лучше и комфортнее старого твёрдого дивана. Берроте не отказался, так что в следующее мгновение ему помогли подняться и аккуратно довели до соседней комнаты, усаживая на мягкую кровать с белыми простынями. Граф собрался уже уходить, но был остановлен Мартином, не успев сдвинуться с места. Запястье Ариса оказалось в руке Берроте, который крепко сжимал его, призывая развернуться. Граф поворачивается и вопросительно смотрит на друга с высоты своего роста. Мартин тянет Ариса на себя, заставляя того согнуться, и медленно вдыхает запах его кожи у шеи. — Ты чего? — нервно хихикнув, спрашивает Граф, а после замечает затуманенный и (кажется) возбуждённый взгляд мужчины перед собой, — Мартин?.. Берроте окидывает его лицо потяжелевшим взглядом, изучает с ног до головы Ариса и, притянув его ближе, хрипло выдыхает на ухо: — Ты бы видел себя там, так увлечённо рассказывающего план. — Граф, не в силах больше стоять в таком неудобном положении и слушать этот голос, медленно садится на край кровати рядом с Мартином. Берроте, тем временем, вновь прильнув к уху Ариса, продолжил: — Искуситель хренов, что же ты делаешь, а? — Я? Я ничего такого не делаю, Мартин, — строя из себя невинного, отвечает Граф, кладёт свою руку на коленку Берроте и пристраивает свою голову у него на плече, подставляясь под ласки. — Не стыдно, Спейдс? — Мартин кусает его за мочку уха, слыша судорожный вздох, — Не стыдно быть таким идеальным во всём? — он отстраняется от уха и теперь призывно смотрит на Графа из-под полуприкрытых век, намеревается поцеловать, но не делает этого, дразнит, выдыхая в губы напротив. — Что ты хочешь? — шепчет Арис. Мартин развязно улыбается, кладёт свою руку поверх руки Графа, которая до сих пор покоилась на его колене, и ведёт ей до внутренней стороны своего бедра, хрипло отвечая: — Неужели не ясно? До Графа смутно доходит смысл сказанных слов и он, сглотнув, говорит: — Твоя рана... — Dios mío, ты не можешь так издеваться надо мной, — раздражённо выдыхает Берроте, хватаясь за белый воротник Графской рубашки и притягивая его к себе, — возьми уже меня наконец, — и грубо целует Ариса. Тот поддаётся, на самом деле, даже не думая сопротивляться, но просто сама перспектива того, что ему позволили вести, его немного удивила. Мартин вообще-то никогда не думал о подобном стечении обстоятельств, но это было даже более чем: Арис был чертовски хорош, что Берроте не отказался бы повторить это снова и далеко не один раз.

***

Ювелирный ограбили буквально в следующую ночь и сделали это успешно, вынеся оттуда около килограмма всех разновидностей украшений. Как и планировалось, внимание служб было сосредоточено исключительно на взрыве и последующем пожаре в здании на соседней улице, недалеко от магазина, грабители ушли незамеченными. С этого началась история всех последующих мелких ограблений, принёсших грабителям известность в ближайших странах Европы за последний месяц, про них говорили СМИ, совершенно не имея понятия, кто они и как выглядят, просто опираясь на факты и последние события. Теперь пришла очередь Версаля, к которому все и готовились в этот напряжённый короткий период.

***

Среда. 17.13

— Я вижу его, мы спустимся по южной лестнице и выйдем там! Герсе, пройди к южной лестнице! — крикнул в рацию Берроте. — Есть! Мартин, увидев Графа, схватил его под руку и потащил вниз по лестнице к южному выходу. — У нас мало времени, мы должны уходить! — уже спускаясь, проговорил он. — Герсе, нет!