***
Когда они были на месте, их уже ждали взволнованные Валетудо и Синопе, тут же подбежавшие к товарищам, подхватили Мартина под руки с двух сторон и повели к нему в комнату. Они усадили Берроте на диван. Мартин попросил их позвать Врачевателя и принести все нужные средства, которые тот попросит для перевязки. Военный пришёл сию же минуту, попросив принести чистой воды, что-нибудь, чтобы промыть рану, и бинты. Мартин сказал всем выйти из комнаты и оставить его с врачом наедине. — Забавно получается, — в своей привычной издевательской манере начал Берроте, как-то дьявольски ухмыляясь, — ты лечишь того, кого сам покалечил, Врачеватель. — Герсе. — Донеслось из уст медика. Мартин непонимающе взглянул на него, приподняв одну бровь: — Что? — Герсе, — повторил врач, приступая к повязке, — Ваш друг сказал, что мне нужно назваться любым спутником Юпитера. — Что ж, во-первых, — громко выдохнув от резкой пронзительной боли, произнёс Мартин, — ты ведь, как-никак, подстрелил меня, так что можно и на «ты», — он как всегда не мог не съязвить, — а во-вторых, добро пожаловать в команду, Герсе. Теперь все в сборе, осталось дело за малым: рассказать план действий и ограбления Королевского Банка Шотландии, а перед этим — ограбления Версаля, и приступить к тренировкам. Но всё это Мартин оставит на утро, а пока он окликнул Валетудо, который стоял за дверью, чтобы тот отвёл Врачевателя (а теперь по совместительству ещё и Герсе) в свободную комнату. Мартин также попросил не спускать с Герсе глаз в целях безопасности. Разместившись в комнате, Врачеватель прислушался к шорохам за дверью и понял, что за ним решили присмотреть. Он, сидевший до этого на диване, который находился справа от двери на другом конце комнаты, встал и прошёлся к выходу, открыл дверь и увидел Валетудо; Герсе окинул его взглядом и увидел в одной руке пистолет, который Воля пытался спрятать за собой, но безуспешно. — Сейчас мне даже очки не нужны, чтобы заметить ствол у тебя в руках. — Язвительно сказал Врачеватель. — Слушай, я лишь выполняю приказ и... — начал говорить Воля, но был перебит медиком. — Да можешь не оправдываться. Только я не понимаю этой недогиперопеки с вашей стороны, я ведь теперь с вами заодно: вон, даже мозги напряг и вспомнил название спутника Юпитера, — саркастично проговорил Врачеватель, вызывая у Воли смешок. Герсе предложил ему войти, чтобы если Валетудо и стоял над душой, то хотя бы в его комнате (или лучше даже сидел). Паша сначала замешкался, переступил с ноги на ногу, не зная, соглашаться или нет, ведь Каллисто будет очень зол, — сам невольно проверил — а испытывать судьбу ему не хотелось. Герсе, видя, что тот мнётся, сказал: — Ну, нет, значит нет. — Он пожал плечами, хватаясь за ручку двери, чтобы захлопнуть её за собой. — Это приказ, — виновато поджав губы, ответил Воля, — прости, не могу ослушаться его. Надеюсь, что ты никогда не узнаешь, почему нельзя выводить из себя Каллисто, — он хихикнул, а Врачеватель в ответ снисходительно улыбнулся, исчезнув за дверью в своей комнате. Мартин проснулся в третьем часу ночи от ноющей боли, которая расползалась по всей ноге, а в месте ранения сильно жгло. Он попытался уснуть, но не смог — уж очень сильно, почти невыносимо, болела нога. Пролежав час, Берроте не выдержал, встал с постели, надел футболку и спортивные штаны и ушёл на второй этаж, где был Врачеватель. Монастырь был высокий и в той части, которую им выделили, были комнаты: по четыре на каждом из пяти этажей — на втором располагались комнаты Валетудо и Европы, а теперь ещё и Герсе, на первом жили все остальные. В данный момент Мартин искренне ненавидел и даже проклинал лестницы, путь от первого до второго этажа ему показался чуть ли не девятым кругом ада: каждый раз, наступая на раненую ногу, боль пронзала, казалось, всё тело, он придерживался за перила, но это не смягчало ни капли той невыносимой боли, а под конец пути, когда Мартин оказался уже на втором этаже, он понял, что бинты насквозь пропитаны кровью, да и не только бинты, но ещё и штаны. «Удача — это не твоё, Мартин». — Вполголоса просипел Берроте, хватаясь за противоположную от перил каменную стену, чтобы пройти в общий коридор с комнатами. Он замечает Валетудо и окликает его, чтобы тот помог дойти до нужного места. После Берроте отправил Волю отсыпаться и не принимал никаких возражений со стороны товарища. Когда Паша всё-таки скрылся за дверью своей комнаты, которая была первой со стороны лестницы, Мартин простоял, оперевшись о стену, несколько минут, а после всё же решил разбудить Врачевателя и попросить помощи. Он постучался, открыл дверь и заглянул в комнату, обнаружив медика читающим на диване какую-то книгу. Врачеватель оторвался от чтения, опустил книгу и посмотрел на Берроте. Мартин сразу же начал лепетать извинения за то, что помешал и так далее и тому подобное, а Врачеватель его перебил, захлопнув книгу и принимая сидячее положение: — Эй, эй, спокойно, — теперь он поднялся и подошёл ближе к Берроте, — что стряслось? — Рана... — тихо сказал Мартин, — кажется, сильно кровоточит... — он сделал пару мелких шажков в сторону Врачевателя, прихрамывая и морщась от боли. — Стой, стой, стой, — останавливает его медик, выставив обе руки вперёд, и сам подходит к Мартину, кладёт одну руку на плечо, — сильно болит? — интересуется он. — Если бы не сильно, меня бы здесь сейчас не было, — нервно хихикнув, сказал Берроте, но Врачеватель не оценил шутку и оптимизм Мартина и одарил его строгим взглядом. — Тебе не следовало сюда подниматься, но обратно сейчас ты уже точно не пойдёшь, поэтому останешься здесь, — врач мельком окинул взглядом Мартина с ног до головы и, закинув его правую руку на своё плечо, повёл его к дивану, чтобы тот сел. — Мне нужно осмотреть рану. — Он кивком головы указал на бедро Берроте, как бы намекая на то, что надо оголить место ранения. Мартин кивнул в ответ, выполняя просьбу, а Врачеватель помог ему. Вскоре была снята старая, пропитанная кровью повязка и наложена новая. Врачеватель, как закончил перевязку, спросил Берроте о медицинском оборудовании и медикаментах, которые, возможно, понадобятся не только для нынешней ситуации, но и в дальнейшем. Мартин заверил его, что всё будет сделано, Врачевателю нужно лишь составить список того, что он посчитает необходимым приобрести. Врач заставил Берроте лечь, а сам сел рядом с ним на пол, открывая книгу и возвращаясь к чтению. Через несколько минут Врачеватель сказал, будто бы невзначай: — Кстати, я ведь, оказывается, тебя тогда видел: втюхивал товар прямо перед твоим носом, а ты ни сном ни духом. — Надо же, как мир тесен, — холодно отозвался Мартин. Повисла пауза и Берроте решил отпустить очередную колкость в адрес нового знакомого: — Но в итоге мы тебя выловили. Врачеватель издал смешок, покачав головой, и опять погрузился в чтение, после того, как сказал Берроте постараться уснуть. На вопрос Мартина, почему медик не спит в такое время, Врачеватель отмолчался, решив оставить раненого без ответа. Берроте всё-таки уснул на пару часов, но в шесть утра он больше не смог сомкнуть глаз, поэтому просто лежал, бездумно пялясь в потолок и пытаясь отвлечься от боли. В комнате было старое обшарпанное коричневое кресло у стены, которое стояло напротив дивана: там, откинувшись на спинку кресла, спал Врачеватель, книга была открыта и лежала страницами вниз на его правой коленке. Мартин изобразил что-то похожее на улыбку, слегка виноватую, как только обнаружил в кресле спящего врача. Берроте встал, перенося вес на здоровую ногу, и потихоньку двинулся к двери. Он опёрся о стол, который стоял рядом с диваном, и заметил лист с чем-то, похожим на список. Берроте взял его, пробежавшись взглядом по написанному, сложил лист вчетверо и убрал в задний карман спортивных штанов, а после потихоньку, прихрамывая, вышел из комнаты в коридор. Спускаться оказалось немного легче, но боль всё равно давала о себе знать, поэтому, спустившись на первый этаж, Мартин понял, что без обезболивающего он не протянет и доковылял с горем пополам до комнаты Графа, — та была ближе всех к Берроте — чтобы разбудить его и попросить об одолжении сходить до аптеки, потому что терпеть уже невыносимо было эту боль. Граф чуть ли не вскочил с кровати и прямо в спальной одежде — на нём были чёрные шорты до колен и бледно-розовая футболка — собрался ехать до ближайшей аптеки, только серую толстовку сверху надел. Он довёл Берроте до кровати и заставил лечь. Мартин наотрез отказался подчиняться подобным приказам, но сесть всё-таки пришлось. Граф уже было развернулся к двери, чтобы пойти за лекарствами, как вдруг вернулся в исходное положение: стоя напротив Мартина и смотря на него сверху, он коснулся тыльной стороной ладони его лба, а после наклонился и прильнул губами к тому же месту: — Боже, да ты весь горишь, — изрёк Арис. — Ты не обольщайся, это не из-за твоего присутствия, — попытался отшутиться Мартин. — Придурок, — усмехнулся Граф и пошёл в сторону двери. — А, постой, — вспомнил Берроте, доставая из заднего кармана лист, — Герсе составил список медикаментов, — Граф как-то зло и осуждающе посмотрел на Мартина, когда тот назвал Врачевателя новым именем, но возникать не стал, давая возможность другу закончить, — как я успел заметить, на листе расчерчено три столбца и один из них подписан «Каллисто», видимо, там что-то для меня, посмотри повнимательнее. Мартин протянул руку с листком, Арис прошагал обратно до кровати, чтобы забрать список, и уехал за препаратами, взяв из кармана своего пиджака несколько купюр в пятьдесят евро.***
Граф вернулся спустя пару часов с двумя небольшими пакетами различных медикаментов. Он быстрым шагом преодолел расстояние от двери до кровати, на которой лежал — всё-таки соизволил это сделать — Мартин, и, поставив пакеты на прикроватную тумбочку начал доставать всё оттуда. — Это просто огромная, всеохватывающая задница, — начал Граф, и Берроте посмотрел на него в ожидании продолжения, — он понаписал того, чего хрен найдёшь и стоит это всё «хрен найдёшь» до хрена, ещё ведь и без рецепта не продавали, хрен найдёшь этих аптекарей подкупных. — Tranquilo, muchacho, мы же идём грабить, — сказал Мартин, улыбаясь, и посмотрел на Графа снизу, а потом приподнялся на локтях, продолжая: — Тебе не кажется, что слишком много слова «хрен» для такого короткого высказывания, — издевательски протянул он, сдерживая ухмылку, и загадочно посмотрел куда-то в сторону. Граф отвесил Берроте подзатыльник и сказал на русском: — Допиздишься когда-нибудь, юморист. — Qué? — Я говорю, купил какие-то обезболивающие, — перевёл тему Граф, снова заговорив на английском, — но они не такие сильнодействующие, я не знаю, будет тебе легче или нет. Многие подобные препараты можно получить только после обследования у врача. — Он с серьёзным выражением посмотрел на Берроте. — Не смотри так на меня. — Категорично отозвался Мартин, — Мне нельзя в больницу, мы не можем так рисковать. К тому же, — он сел, поставив ноги на пол, — у нас есть Герсе. — То есть так, да? — Граф обернулся к другу всем телом и сделал шаг назад, чтобы было удобнее вести диалог. — Как «так»? — Он тебя подстрелил, если ты ещё не забыл, — улыбаясь не настоящей улыбкой, проговорил Арис. — Oh Dios... — Мартин провёл рукой по лицу, всем видом показывая, что ему не нравится их нынешний диалог, — Успокойся уже, amigo, я живой, всё нормально, не заводись. С кем не бывает? — оптимистично сказал он. — С кем не бывает? — удивился Граф, — Действительно, каждый день стабильно получаю по пулевому ранению! — он развёл руками в стороны и опустил их, несильно ударяя себя по бёдрам. Граф был в смятении. — Вот видишь, я свою норму выполнил, — саркастично заявил Берроте, усмехаясь. — Я просто поражаюсь твоему безграничному оптимизму, Каллисто, — удивлялся Граф, растерянно улыбаясь, — просто слов нет. Было не понятно: то ли Арис злится, то ли насмехается, переняв эту привычку у Берроте, но в следующее мгновение он срывается с месте, подходя к шкафу, берёт вещи и идёт к выходу из комнаты. — Ну не начинай, Ио! — вымученно простонал Берроте, — Я же шучу! Эй, ну куда ты собрался? Арис резко остановился прямо около открытой двери и, закатив глаза, обернулся через плечо: — Боже, мне чтобы в душ сходить нужно твоё благословение? — он незаметно ухмыльнулся. — Иди уже отсюда! — Мартин махнул на друга рукой, смеясь. Граф, перед тем, как уйти, сказал Берроте найти какое-нибудь обезболивающее среди этих всех упаковок и коробочек и принять его, а после, уже с чувством выполненного долга, потопал до душа.***
Мартин решил не трогать никого до обеда, а сам провёл всё это время в одиночестве в своей комнате, до которой его довёл Граф. Стрелка часов перевалила за двенадцать. Берроте сидел за столом и рассматривал в миллионный раз чертежи, связанные с планом ограбления Банка Испании, как вдруг в кармане штанов зазвонил сотовый. Это значило одно: Серхио решил узнать, живой ли там Мартин, но он уже звонил совсем недавно. «Что-то Маркина зачастил...» — Подумал мужчина. — Да? — Мартин попытался придать голосу как можно более равнодушное звучание. На другом конце послышался какой-то шорох, а затем голос: — О, живой. — Как бы невзначай прозвучало в трубке со знакомыми нотками иронии, — Серхио, я не нанимался работать твоим секретарём, — по звуку было понятно, что говоривший убрал руку с телефоном от своего уха и куда-то протянул — голос будто слегка отдалился. Знакомый голос. — Андрес?