Через время и пространство

      Стук.       Стук-стук.       Стук-стук-стук.       Громкий стук.       У Айзавы дёргается глаз, хотя его глаза закрыты, и напряжение витает в воздухе. Очако нервно поглядывает на странно улыбающегося Мидорию, который будто пытается сдержать свою улыбку, и напряжённую спину Бакуго. А ещё на их пальцы. Пальцы, которые постоянно бьют по парте.       Ещё через пять минут непрерывного постукивания Айзава недовольно открывает глаза и смотрит на парней. Считают ли они всех в этом классе идиотами? Чтобы тайный шифр работал, нужно хотя бы как-то делать всё в тайне, а не стучать на всю классную комнату, будто это в порядке вещей. Они даже не стараются.       — Хватит. С меня довольно, — говорит он хриплым голосом и уходит.       Мидория несколько раз моргает, смотря на закрытую дверь.       — Вы действительно сорвали урок, просто стуча пальцем по парте? — Киришима тут же подскакивает к Бакуго и хлопает его по плечу.       — Я же говорил, что это его выбесит, — Бакуго ухмыляется и поворачивается к Мидории, который уже протягивает сто йен.       — Я думал, что у Айзавы-сенсея чуть больше выдержки.       — Эй, интересно, что они на самом деле набивали? — Мина подталкивает её к выходу и смотрит лукаво, будто это какая-то большая задача, но подстрекать к решению можно только её, Урараку.       Очако пристально смотрит на них. Вечером она ищет видео о том, как изучить азбуку Морзе, и начинает с самых основ. Она постоянно сверяется со словарём и не начинает делать уроки, пока не сможет расшифровать самые простые фразы. На самом деле, со шпаргалками это не так сложно.       С утра она чувствует себя готовой к новому дню.       Когда на литературе она ловит что-то вроде восьмидесяти восьми, «медленнее», «пожалуйста» и «ещё», Очако теряется. Айзава пытается не обращать внимание на Бакуго и Мидорию, которые сидят с абсолютно бесстрастными лицами и даже смеют смотреть на него с недоумением, но в конце его нервы не выдерживают. Он не готов для этого дерьма. Нет, спасибо.       — Это сработало дважды? — Киришима спрашивает вслух, удивлённый. Очако тоже не понимает, особенно почему Деку-кун краснеет, глядя вслед учителю. Очень странно.       Им присылают замену в течение пяти минут, за которые они даже не успевают как следует расшуметься. Учительница, которую они ни разу не видели до этого, заходит в комнату с яркой улыбкой на лице и посвистывает под нос. Она выглядит ужасно обычно, настолько, что слишком выделяется среди толпы подростков, но её поведение заставляет всех в классе думать, что перед ними просто немного спокойная Тога.       — Тупица, — Бакуго нарушает тишину и толкает парту позади себя так, что она впивается в живот Мидории. — Тога не знает симфонии Чайковского.       — Какой внимательный герой, — женщина поворачивается к ним спиной, чтобы написать на доске своё имя, но останавливается на полпути. — В любом случае, можете звать меня сегодня своим капитаном, так что нет надобности давать вам своё имя. Кажется, вы смогли довести Стёрку дважды, так что я в предвкушении. Покажите мне, что вы смогли сделать.       Молчание звенит в воздухе, когда все оборачиваются и смотрят на Бакуго с Мидорией. Кацуки рычит, недовольный, что их так быстро сдали собственные одноклассники, и Мидория краснеет. Опять.       — О, давайте, — женщина подгоняет их.       Тогда они начинают стучать.       В этот раз, кажется, смысла ещё меньше, и Очако хаотично записывает символами все их стуки, чтобы попытаться перевести чуть позже, но уже сейчас она понимает, что нет. Даже если они пользуются английскими сокращениями, всё это слишком странно, даже если расшифровывается.       Через минуту их учительница начинает смеяться.       — Carpe diem. Ловите момент, мальчики, — она смотрит на Бакуго с Мидорией мягким, материнским взглядом. — Сделайте свою жизнь экстраординарной. В конце концов, — она обращается ко всем в классе, окидывая их задумчивым взглядом, — в любой момент вы можете начать кормить червей в сырой земле. Каждый в этой комнате однажды перестанет дышать, станет холодным и умрёт. Особенно в этой комнате. Ведь вы герои.       Очако прошибает холодный пот. Она смотрит на мягкую улыбку учительницы и не может сопоставить её со словами, которые вылетают из её рта.       — Геройство — важная профессия для сохранения жизни людей. Но поэзия, красота, любовь — то, ради чего мы живём. Мы читаем и сочиняем поэзию, потому что мы люди. А люди полны страсти. Я рада, что некоторые из вас это уже знают. Как писал Уолт Уитмен: «И вопрос – о я! какое горе! – повторяется вновь: что доброго здесь, о я, о жизнь? Ответ: Добро, что ты здесь, что есть жизнь и личность, что длится могучая игра и ты можешь способствовать ей стихом». Итак, осознавая всё это, я хочу, чтобы вы открыли сорок седьмую страницу учебника и прочитали это стихотворение так, словно вы осознаёте, что являетесь человеком и живёте прямо сейчас.       Очако медленно успокаивается, наблюдая, как лицо Деку-куна становится бледнее. Они с Бакуго по-прежнему перестукиваются, и новая учительница их не останавливает, только иногда неожиданно смеётся, поглядывая на них. Очако больше не пытается разобрать слова.       После звонка она всё ещё сосредоточена на своём странном ощущении в груди. Оно появляется, когда обычно она не преуспевает на тренировках или понимает, что растёт как герой слишком медленно. Но сейчас это чувство тяжелее, тянет к земле, будто она приобрела притяжение с силой нескольких сфер.       — Урарака-чан, — Цую подходит к ней, и её большие глаза осматривают класс, — ты не видела Изуку-чана и Бакуго? Мы с ребятами пытались расшифровать их знаки, но ничего не вышло.       Их и правда нет. Словно исчезли после звонка.       Очако осматривает класс, коридоры и даже столовую, прежде чем находит их на крыше. Кацуки держит ладонь на щеке Мидории так, словно он — весь его мир, и Изуку греется в этом взгляде и жесте.       Очако понимает, что упустила свой шанс быть живым человеком. Возможно, очень давно. Она даёт им время греться в чувствах друг друга, сжимаясь в маленький несчастный комок на лестнице ровно пять минут. В конце концов, если она будет хорошим героем, у неё будет шанс показать миру, что она живёт.       — Деку-кун, — Очако подходит к нему несмелым шагом, больше глядя себе под ноги, чем на друга. — Это была азбука Морзе? Мы с ребятами пытались расшифровать, но каждый раз где-то сбиваемся, поэтому было бы полезно, если бы вы нас всех научили?..       Прежде, чем Очако может закончить, Бакуго прерывает её таким сильным смехом, что может показаться, что он сейчас выплюнет собственные лёгкие.       — Урарака-сан, — Мидория торжественно кладёт руку ей на плечо, — иногда стук — это просто стук.