21 день Лета и Счастье небесного цвета

Стоило только дать команду, и Мику устремилась по направлению к эстраде. Я едва поспевал за ней, так сильно она меня тянула за собой. Буквально влетев на сцену, девушка остановилась у пары стульев. Рядышком приютились две акустические гитары; приятный запах струганных досок сцены чуть щекотал нос. Жара потихоньку схлынула, уступая место прохладе вечера, земля остывала, отчего создавался некий контраст температур. – Может ты мне объяснишь, что делать надо? Играть на гитаре я могу, а вот что играть и сколько – это уже другой вопрос. – Надо сыграть вот это, – Мику протянула мне листок. – Я тебе табулатуры написала, чтобы проще было… Бросив мимолётный взгляд на них, постарался прикинуть мелодию, которая получится. Не без труда, конечно, но у меня это получилось. Усевшись на стул, я потянулся было за гитарой… – Ой, стой, подожди! Аквамариновая девочка-оркестр подхватила другую гитару и впихнула её мне в руки. Та же, к которой я тянулся, чудеснейшим образом оказалась в её руках. – А в чём дело? Почему мне нельзя играть на той гитаре? – возмущённо протянул я. – Не то чтобы я тебе не доверяла… Просто это гитара Алисы, и как она сказала «Если с ней что-то случится, руки пообрываю!» В общем, я решила, что никому давать её не буду, и сама буду играть, чтоб никто не пострадал. ~ А причина, кстати, веская. Это гитара АЛИСЫ. Не хухры-мухры. ~ «Ну тогда вопросов нет. Иметь проблем с Двачевской мне не хочется…» Вздохнув, я лишь взял только что полученный инструмент поудобнее, сел на стул, который Мику услужливо мне подвинула, и попробовал извлечь первые аккорды. Честно говоря, с акустическими гитарами я был не совсем в ладах. Электронную освоил запросто, но акустику почему-то бросил на пол пути, потому и волнение гуляло по телу, подёргивая пальцы. «Только без халтуры и прочей дребедени… Начинаем…» Поскольку ногти для фингерстайла я не отращивал, играть стал с медиатором. Удивление моё пробило потолок, когда руки легли на струны и вмиг перестали дрожать; размеренные, будто отточенные до автоматизма движения пальцев аккуратно дёргали за струны, извлекая красивую мелодию, в которой я узнал одну из песен моего времени. «Стоп. Я знаю её!» Память живо обрисовала продолжение табулатуры, которую Мику либо ещё не придумала, либо просто не успела дописать. Видимо, я очень увлёкся, ведь не заметил, что японка в течение всего моего музицирования смотрела на меня, раскрыв рот. – Это было красиво, очень! Но… Откуда ты узнал о продолжении этой песни? Вдруг что-то перещёлкнуло в голове и память выдала очередной кусочек из моего прошлого. Я сижу за компом, на колонках играет музыка, но не совем та, что я слушаю обычно. Вместо медленного и меланхоличного пост-рока по комнате разносится танцевальный трек. Количество ударов в минуту на порядок выше, в сравнении с рядовыми песнями моего плейлиста. Девушка поёт невероятно красивым и нереальным голосом. Её фигурка танцует на экране моего монитора, и два длинных хвоста аквамаринового цвета развеваются вслед за каждым движением её головы. Я же восторженно пялюсь в экран и иногда даже подпеваю на английском… А мелодия точно совпадает с той, что только что наиграла Мику. – Я… кхм, импровизировал, да. Попробовал сыграть возможное продолжение мелодии, придумывал на ходу. – Правда? А ведь я не всю мелодию написала… Какое-то время Мику задумчиво подёргивала струны Алисиной гитары, видимо, переваривая полученную информацию, а я… А что я? Молчание длилось не более минуты, ибо с задних рядов скамеек донёсся крик: – Импровизация явно твой конёк, Кирилл! ~ Алиса пришла. В воздухе запахло неприятностями. ~ Рыжая встала со скамьи и подошла ближе. Мику включила режим пулемётчицы и просто осыпала её восторженными возгласами, какой же я молодец и как красиво я играю. – Мику, да поняла я уже, что он не промах. Уже все уши протрезвонила мне этим. – Ой, я опять тараторю… Извините. – Ладно, проехали. Чего ещё сбацать можешь? – Дай подумать… Похоже, намечается ещё один нежданный концерт, на этот раз сольный. Быстро перебирая струны, я силился выбрать хотя бы одну песню, табы которой я помнил и мог исполнить хоть как-то. На ум пришла только одна песня, кавер которой мне запомнился на всю жизнь. Неспешная мелодия разлилась по сцене. Хотел бы я петь, но боюсь, что мой голос заставил бы уши слушающих свернуться в трубочку, как только бы я запел, да и текста я так и не запомнил, сколько не пытался. Однако припев её я каждый раз прокручивал в голове: «Listen to your heart, when he`s calling for you Listen to you heart, nothing else you can do. I don`t know where you going, and I don`t know why, But listen to your heart, Before you tell him goodbye…» Закончив играть, я выдохнул и убрал пальцы со струн. Музыка была моим хобби, и становиться музыкантом или учителем музыки я не планировал, но полученные буквально только что навыки заставили меня удивиться. Минуту Алиса и Мику буравили меня взглядом, не проронив ни слова. Мне стало не по себе от этого молчания и потому я тихо спросил: – Народ, что-то не так? Всё то же молчание. Напряжение возросло. «Может, с песней что-то не…» Меня словно током ударило – эта песня была написана и выпущена куда позже, в этом мире её и в помине не было! Я сыграл то, чего ещё нет и чего никто никогда не слышал! По телу прошёл полк мурашек. Я, сам того не желая, внёс в прошлое то, что есть в будущем. Скорее всего, я уже нарушил ход событий далеко впереди, и теперь мир уже никогда не будет прежним… – Я, конечно, много чего слышала, но чтобы кто-то так играл Listen to your heart, ну это впервые… – озадаченно протянула Алиса, всё также пытаясь просверлить дыру в моём лбу своим взглядом. «Стоп. Она знает эту песню? Как так-то…» – Честно говоря, я тоже… – Мику, судя по всему, была просто очарована. ~ А всё потому, что ты играл в стиле Преснякова! ~ «Я никогда не смогу играть, как он, и тебе это известно. Я просто попытался…» Попытка вышла более чем успешной – и когда мои навыки так возросли? Я же не был виртуозом, и моя игра была максимум любительского уровня, а тут… Может, это всё действие этого места? Неужели оно воплощает мои мечты о мастерской игре на гитаре в реальность? Мечты… А ведь когда-то я только ими и жил. Когда судьба била меня под дых, пыталась сбить с ног, я мыслями существовал в своих идеальных и таких нереальных мирах, что любой, кому бы я о них рассказал, назвал бы меня абсолютно безнадёжным мечтателем. Мир без лжи и ненависти, в котором нет несправедливости, и где всегда будет тот, кто будет ждать… И любить. Независимо от того, насколько сильно ты облажался, в каких бы проблемах не погряз. Лишь немногие люди моего времени шли напролом, и достигали высот. Я не был таким. Когда жизнь ставила меня перед проблемой, я лишь откупался от неё как мог, прятался, избегал столкновения с трудностями... Удача не всегда была ко мне благосклонна, и я сам загонял себя в свой тёмный и пыльный угол. В очередной раз прячась от всех проблем, я спросил себя – а стоит ли каждый раз снова выходить наружу, в тот мир, полный несправедливости и сложностей? Ответ возник сам собой. Я перестал контактировать с внешним миром. Изолировался. Закрылся тяжёлой бронёй безразличия и меланхолии. Мигом схлынули лишние эмоции, чувства уснули где-то в глубине моей серой души, и всё моё общество сузилось до компьютера и Инета. Я заметил, что так жить стало проще - надев маску, скрыв себя за монитором и ограничив пространство бетонными стенами. Не было больше проблем, которые заставляли бы биться с реальностью, тратя силы впустую. Само время замедлило свой ход – его было так много, что я мог бы обдумать всё в этом чёртовом мире. Но и тот мечтатель, что жил во мне, погиб. Не было больше причин уходить в те идеальные миры, не было больше желания забыться там – я укрылся в своей уютной обители, где ничто и никто меня не тревожит. С момента, как я попал в лагерь, я заметил, что ко мне вернулись все те утраченные чувства. Иногда хотелось просто рассмеяться, я не чувствовал того дискомфорта перед обществом, более того, я был готов влиться в него. Эмоции словно солнце стали растапливать тот лёд, что покрыл мою душу и сердце. И вот этот холодный покров треснул… – Ладно, дамы, на этом наш концерт закончен. Я отложил гитару и встал со стула. – Мику, мы сделали всё, что планировали? – Да, репетиция прошла успешно. – девушка встала вслед за мной. Живот Алисы проурчал. Она обхватила его руками и недовольно поморщилась. – Есть охота, на обед ничего вкусного не дали. Голодная хожу, и злая. Ох, сейчас желудок к позвоночнику приклеится… – Так борщ же был, с говядиной! Вкусный, прям как рамен у нас в Японии… – Мику хоть и японка, но у неё русские корни, а значит и русскую кухню она тоже любит. Я не мог не согласиться – борщ всегда был очень вкусным для меня супом, и чтобы его не есть нужно быть как минимум аллергиком. В случае с Алисой… – Или ты опять думаешь, что набрала лишних килограмм, и просто не ешь, чтобы не толстеть? – японка с укором посмотрела на Двачевскую. В тот же миг лицо рыжей бандитки стало пунцовым. – Не ищи себе оправданий, Алиса. У тебя хорошая фигура. – Нет же, я толстая! Ну сама посмотри! Ну что это?! Двачевская ухватила себя за оголённый живот, стараясь показать этот самый «жирок», накопившийся у неё. Было его невероятно мало. «Ох, мать моя женщина…» – Знаешь, Алиса, скажу тебе как парень - ты не толстая. Ни в каком месте. И лично мне такие стройные девушки, как ты, нравятся. – Я сказал всё это без какой-либо задней мысли. Алиса вдруг дёрнулась и в тот же миг прозвучал сигнал к ужину. Мы убрали гитары в чехлы и занесли в музклуб, чтобы не таскаться с ними по лагерю. Ужин мне практически не запомнился – пюре с котлетой быстро упали в желудок, никто не пытался подсолить мне компот, да и разговор шёл только между сидящими рядом Алисой и Мику. Я только изредка вылавливал пару-тройку реплик каждой девушки, да смотрел в окно. Выйдя из столовой, я глубоко вдохнул. Вечер вступал в свои права, небо постепенно розовело, облачка убегали куда-то вдаль за горизонт, и некое оживление стояло в лагере. Пионеры сновали туда-сюда, оживлённо обсуждая что-то, все были в приподнятом настроении; все спешили, гомон стоял почти везде, куда бы я не пошёл. На площади уже собралась толпа, похоже, грядёт что-то интересное… Кто-то тронул меня за плечо. – Тоже идёшь смотреть, что в капсуле оставили? Я обернулся. Позади стояла Славя. – А, привет. А что за капсула? – Ты не знал? Сегодня же день, когда откроют первую Капсулу Времени, заложенную ещё первой сменой Совёнка. Волнуются все, младшие отряды даже буянить меньше стали – пол дня гадают, что же оставили люди прошлого… Ответ на вопрос, в чём весь кипиш, был найден. В принципе, делать мне сейчас нечего, так что почему бы и не поглазеть? – А когда смотреть идём? – спросил я, и тут же услышал громкий голос Ольги Дмитриевны: – Ребята! Раз вы здесь собрались, вам очень не терпится узнать, что же в той Капсуле, заложенной 40 лет назад, в Совёнке. Я догадывался, что лагерю уже много лет, однако теперь временные границы были более-менее определены. Если сейчас я нахожусь в 1988ом году, а Капсула Времени от первой смены была заложена 40 лет назад, то лагерь был построен в 1947-48ом; однако это слово «более» меня смущает… Любопытство толкало посмотреть, и хотя ещё не унявшаяся социофобия требовала забиться в домик и не выходить, я решил поучаствовать в раскрытии тайны прошлого. – Составишь компанию? Славя согласно кивнула и взяла меня под руку. – Давай. Всё равно дела я закончила заранее, и теперь свободное время у меня есть. Прозвучала команда «Шагом марш!» Пионеры двинулись по направлению к спортплощадке, и мы со Славей заняли место где-то посередине не очень организованного строя. Миновав волейбольное поле и корт, мы двинулись по тропинке к поляне, окружённой соснами. Долго идти не пришлось – нас уже ждали около ямы, в которой покоилась «реликвия недалёкого прошлого». Тут же был и физрук – своей лопатой он ворочал комья земли, расчищая место. Вскоре капсула была найдена и выставлена на всеобщее обозрение. – Итак, настал момент, которого вы все так ждали. Александр Николаевич, открывайте. – скомандовала вожатая. Сама капсула представляла из себя железный ящик средних размеров; было заметно, что его хорошенько загерметизировали, прежде чем закапывать, потому открыть его было не так просто. В один момент мне показалось, что физрук (человек-гора мышц, между прочим), скорее сломает лом, которым он пытался поддеть крышку, чем откроет ящик. Спустя какое-то время, крышка поддалась грубой силе и раскрылась. Далее нас ждало увлекательное разматывание листов брезента, в которые было замотано всё. И вот, нашему взору предстали вещи из прошлого. Значки тех лет, пара книг, кто-то оставил альбом с рисунками… Горы фотографий, записки… Через пять минут вожатая громко читала письмо, оставленное потомкам предками: «Дорогие наши друзья из будущего! Мы очень надеемся, что в день, когда вы откроете эту капсулу времени, небо будет чистым, как и всегда. Эти вещи, оставленные нами тут, будут служить напоминанием о нас, о том времени и его духе. Возможно, кого-то из тех, чьи вещи лежат здесь, уже нет с нами, но память о них навсегда сохранена в фотографиях и письмах. Идите по жизни с высоко поднятой головой, верьте в светлое будущее и чудеса, творите и делитесь добром с миром. Потомкам, Первая смена пионерлагеря Совёнок, 1948 год» Увлекательное обсуждение всего обнаруженного в ящике затянулось бы надолго, если бы Ольга Дмитриевна не повела всех назад, подрядив пионеров из среднего отряда нести ящик в лагерь. – Слушай, пойдём прогуляемся ещё? А то опять возвращаться не хочется. – Славя отвела меня в сторону от толпы на другую тропинку, бегущую мимо густых кустарников и деревьев; огибая спортплощадку, она должна была вывести нас к пляжу. – Ну давай, почему нет… Какое-то время она шла чуть впереди, иногда оборачиваясь и улыбаясь мне. Её золотые косы покачивались из стороны в сторону, сама она чуть ли не вприпрыжку неслась вперёд. Едва поспевая за ней, я начал наплевать: – Если долго-долго-долго… – Долго-долго по дорожке… – продолжила девушка и и поманила за собой. ~ Это вызов! ~ Ухмыльнувшись, я перешёл на бег. Славя рассмеялась и тоже побежала. Не знаю, сколько мы играли в догонялки, но мне явно не хватало прыти. Стоило попытаться приблизиться к бегущей впереди блондинке, как она тут же ускорялась так, что сам Флэш позавидует. Выбежав на неукрытый деревьями участок, Славя скрылась в кустах. Я влетел в заросли вслед за ней и, не заметив её, сшиб с ног. Благо под ногами была мягкая трава, но не только из-за травы я приземлился мягко… Я каким-то образом упал на Славю. Она тяжело дышала, жар ходил по телу; я тоже был не в лучшей форме, всё-таки отсутствие тренировок здорово сказывалось. И хотя тело моё было обновлено, и восстановление не занимало много времени, дышать нормально после таких забегов я не мог. – Ох, я тебя придавил, кажется… – промямлил я, при этом не спеша вставать. – Ничего страшного, я просто забыла, что ты меня всё ещё догоняешь. Озорная улыбка не сходила с её лица. Время растянулось, всё утихло и мир сузился до того крошесного островка, где мы умудрились упасть вдвоём. ~ Кажется, ей комфортно. ~ «С чего ты взял?» Славя всё также глядела на меня, и глаза всё зазывали и зазывали меня куда-то… Освобождаться из моего «захвата» она явно не спешила. ~ Смотри не придави ненароком, Славка девушка порядочная, нечего таким пропадать! ~ Я решил откатиться в сторону, дабы больше не нависать над девушкой. Она же лишь повернула голову в мою сторону, не давая разорвать зрительный контакт. – Ты не ушиблась, я надеюсь? – Не-а. А ты? – Порядок. Небо уже стало ярко рыжим, закатное солнце окрасило макушки высоких деревьев в медные оттенки. Ветерок едва чувствовался. Девушка с парнем лежат на траве посреди лесочка, оба пионеры, вся жизнь впереди… Эх, юность! «Не торопимся, товарищи, не торопимся…» – Скажи, Кир, ты мечтатель? – Да, и ещё какой! Мечтатель великий и могучий… И такой безнадёжный. – А почему вдруг безнадёжный? Помолчав сколько-то секунд, я ответил: – Я мечтаю о том, чего никогда не будет. У многих есть те мечты, которые они могут осуществить – своими силами или с помощью кого-то. А я… Мои мечты настолько нереальны, что проще не мечтать вовсе, чем попытаться их исполнить. Около половины минуты висела тишина. – Я верю в то, что мечты каждого человека исполнятся. И теперь я буду верить, что даже твои нереальные мечты станут реальностью. Я сел и повернул голову в сторону Слави. Она лежала на траве, повернувшись ко мне на бок, улыбаясь и ровно дыша. Не хватало только приглушить свет, добавить светлячков, и можно было бы писать картину. – Спасибо, Славя. Встав на ноги, отряхнулся и предложил ей руку. – Пойдём-ка назад в лагерь. Вдруг Ольга ищет нас уже… Через пять минут мы уже вышли к пляжу. – Хорошего вечера! – сказала блондинка и ушла в ночную тишь и мглу. Месяц неспешно плыл по небу. Сверчки уже запели свои серенады, а бриз приятно дул в лицо. Я подставил грудь набегающему ветру и вдыхал вечернюю прохладу, перетекающую в ночную. – Вечер, добрый, тёплый… Я не договорил и пошёл по направлению к домику вожатой. По пути мне не встретился ни один пионер. Только квадраты окон в домиках светились уютным, тёпло-жёлтым светом, указывая на присутствие кого-то внутри. Дойдя до домика вожатой, я оглядел форму на наличие пятен. Негоже перед вожатой щеголять в замаранной одежде! Пятен обнаружено не было, потому я постучался и вошёл. – Салют нашим! Нагулялся перед сном? Ольга сидела за столом и что-то записывала в свою тетрадь-дневник. Рядом стояла чашка с горячим чаем – едва заметные клубы пара поднимались с поверхности напитка и устремлялись ввысь. Всё тот же беспорядок на её кровати создавал впечатление, что я оказался у себя дома. – Нагулялся, Ольга Дмитриевна, ещё как. – Я протяжно зевнул. – По кислороду уже передоз… Закончив писать, вожатая отложила ручку и принялась за чай. – Как тебе Капсула Времени? – Скажу честно, я о ней не знал. Для меня это было сюрпризом. Но, так я хотя бы нашёл чем себя занять, нежели просто слоняться чёрт знает где до отбоя. Ольга слегка улыбнулась. – Это верно. Чаю не хочешь? – Давайте не сегодня. – Потянувшись, я стал расстёгивать рубашку. Спать хотелось страшно. Два зелёных глаза как-то исподтишка за мною наблюдали, пока я избавлялся от лишней ткани на теле; и хоть я был не из самых чувствительных, всё-таки это напрягало. – Ольга Дмитриевна, вы не могли бы… – Всё-всё, поняла. Не смотрю. Быстро раздевшись до белья, я нырнул под одеяло. Ольга пила чай недолго – свет скоро погас, и она сама стала готовиться ко сну. Дожидаться Морфея не пришлось, ибо уже через пять минут я мирно посапывал в кровати…