In Joy And Sorrow

      Я осторожно приникла губами к горячей смуглой коже на шее, являющейся сосредоточением естественного человеческого запаха и феромонов. Запах моего мужчины терпкий, с резкими нотками пота, а на вкус - орех макадамия, такой же маслянисто-сладкий с едва-едва заметной горчинкой.       Пол прерывисто вздохнул, закрытые веки затрепетали. Только сейчас вижу, насколько длинные и густые его ресницы. Как у девчонки, а ведь этого никто не замечает за резкими чертами лица и свирепыми взглядами, бросаемыми на каждого. Легко провожу губами по шее, до изящной линии нижней челюсти, впитывая все переливы его эмоций и запахов.       Говорят, что всё в своей паре должно вызывать желание и любовь. Даже гадкий характер и если тот человек покрыт прыщами. Волк будет любить каждый нарыв. Смешно, нелепо, но слушая эмоции оборотней, находясь в доме Адли, можно почувствовать эти всплески обожания, даже если девчонка прольёт на себя чай и испортит дорогую блузу. Мужчина будет любить даже это пятно, потому что оно - её творение.       - Пойдём домой, - запечатлела лёгкий поцелуй на его острой скуле, смакуя его густое возбуждение и короткий всплеск разочарования от моей фразы. Мне самой хочется плюнуть на всё и продолжить дальше оставлять на своём мужчине поцелуи, переходя на более откровенные прикосновения и действия. Но не сейчас, когда всё и без того складывается скомкано, быстро и без логики.       В доме не оказалось обычной стылости, присущей всем домам штата в такую промозглую погоду. Кажется, кое-кто, хотя бы на минимум, но включил отопление. Я кинула на мужчину взгляд, наблюдая за ним на его территории как и в первый свой визит. Такой же уверенный в себе, но уже не так напряжены плечи и спала суровая маска с лица.       - Наша спальня справа по коридору, напротив - туалет и ванная, прямо - вторая спальня, а остальное ты уже знаешь, - Пол ушёл с сумкой дальше по коридору, унося в спальню, которая оказалась небольшой, но очень уютной для такой холостяцкой норы. Совершенно новая мебель бросилась в глаза сразу же, как и огромное зеркало на дверце шкафа. Вид из окна открылся очень удобный: можно видеть, если кто-то подъезжает к дому или выходит из леса. Наверное, из второй спальни видно с небольшого пригорка, где стоит дом, резервацию и кромку океана.       Так необычно называть “своим” дом, до этого момента увиденный лишь раз. “Свой шкаф”, в котором две полки заняты стопками мужских вещей. “Своя кухня” с оранжевым тюлем, где когда-то хозяйкой была Линда Лэйхот. Интересно, какая она? Ни одной фотографии в гостиной, только два толстых фотоальбома стоят в тумбе под телевизором. Эмили сказала, что я чем-то похожа на свою свекровь: манера в макияже, серьги и привычка жеманно кривить рот.       - Я даже постельное бельё новое купил, - Пол смущённо рассматривает пол под своими ногами, чуть нахмурился. Длинные ресницы, которые теперь стали привлекать моё внимание при каждом взгляде, отбросили на щёки глубокие тени. Такой трогательный, совсем мальчишка, которому стыдно признаться при шкодливых друзьях, что он прилежный.       Я сразу же откинула стёганое покрывало на широкой кровати, проведя кончиками пальцев по тёмно-зелёной ткани пододеяльника. Настоящая бязь, не дешёвое удовольствие даже для ценителей. Сколько он потратил на это? Сколько стоит его желание создать мне максимально комфортную жизнь?       Мужчина тихо подошёл, наблюдая, как мои пальцы ласкают нежнейшую ткань, прощупывают каждый сантиметр тёплого пышного одеяла. Такое же тёплое и лёгкое, как объятия любимого человека.       Я отбросила угол одеяла и резко повернулась, бросая вызывающий взгляд на настороженного индейца. Он ждёт мою реакцию на его заботу, его жильё, новые ощущения.       - Поцелуй меня, - не просьба, а приказ сорвался с моих пересохших от трепета губ. Хотела поиграть с ним, а попадаюсь сама же в ловушку своего нетерпения.       Лэйхот сразу же резко примкнул к моему рту, обжигая своим жаром и желанием. Сильные пальцы сорвали с волос резинку, держащую их в высоком пучке, и зарылись в них, сжав на затылке.       Буря эмоций, в которой перемешались его и мои, словно ударила под колени. И ноги подкосились. Или это так повлияли требовательные прикосновения горячих ладоней, поглаживающих бёдра у края моей мятой футболки. Поцелуй разомкнулся со звонким причмокиванием и Пол глубоко вдохнул, облизывая блестящие от моей слюны губы.       - Я изо всех сил боролся с этим запечатлением, готов был отречься от своего волка и стаи, лишь бы остаться свободным, - мужчина присел на кровать, продолжая обхватывать руками мою талию. Пальцы ласково перебирают застиранную хлопковую ткань, норовя вот-вот нырнуть под неё, ближе к смуглой коже. - Но когда я увидел в ту ночь на утёсе тебя, с почерневшими от холода губами и инеем на прекрасных волосах, понял, что не могу спорить со зверем. Ты услышала меня, мои мысли, и впервые прикоснулась. О, духи, да кто я такой, чтобы бороться с твоим очарованием! - Он уткнулся мне в живот, крепко сжимая в объятиях. Стараясь не захлебнуться в его чувствах, и без того слишком ярких, чем у других, обвила руками крепкую шею, а мои волосы плотным покровом укутали оборотня.       И тут меня словно прошибло током: я увидела своё неественно бледное лицо в ту самую ночь, искажённое в безобразном выражении боли, с широко распахнутыми жёлтыми глазами. Необычно видеть себя таким, какой ты есть вне зеркал и прочих отражающих поверхностей. А потом я прикоснулась к себе, вызывая ледяными, как у вампира, пальцами волну мурашек. Шерсть, а именно она покрывает моё тело, встала дыбом и сознание затопил ужас. Ужас от того, что вот сейчас оборвётся моя жизнь, на самом краю бескрайнего океана.       - Моника, я так счастлив, что ты пришла в мою жизнь, - снова резкий рывок и вот Лэйхот всё также прижимается к моему животу, уже забираясь носом под скомканную футболку. - Но больше я счастлив, что ты взаимна к моим чувствам.       Его губы коснулись оголённого участка кожи. А потом ещё и ещё, прокладывая дорожку поцелуев вверх, к нижней кромке бюстгальтера. Мужчина поднял голову, одним взглядом спрашивая разрешения продолжить.       - Ты ещё спрашиваешь, - я усмехнулась, одним движением сдёргивая с себя футболу, - тебе разрешение никогда не требуется.       Он широко улыбнулся, оголяя ровные белые зубы, и горячие ладони резво поднялись по моей спине и расстегнули тугие крючки на кружевной ткани. Резкий вздох, сопроводивший упавший на пол предмет одежды, пришёлся в район моего солнечного сплетения. Волна крупной дрожи распространилась от этого места по всему телу, маленькие коричневые соски налились и стали твёрдыми. Груди, до этого считающиеся полноценной “двоечкой” по общепринятой классификации, оказались маленькими в его широченных шершавых ладонях. Кончики пальцев с нажатием прошлись по соскам, ещё больше их напрягая.       - Какая же ты вкусная, - прошептал мой муж и аккуратно прикусил один сосок, сжимая пальцами второй, и кончиком языка приласкал. Комок щекочущего возбуждения налился между ног, сразу же возникшая влага пропитала трусики и джинсы, создавая неуместный в данной ситуации дискомфорт.       Ловкий язык оборотня с нарастающей наглостью стал обхаживать соски, налившиеся тяжестью и ставшие чувствительными на пределе своих возможностей. Каждое прикосновение зубов, посасывание и сжатие вызывает всё больше желания отдаться ему, новые приливы влаги и откидывает скромность. Так не хотела торопить события, но та любовь, счастье и возбуждение, что он сейчас мне вливает, не даёт сил сопротивляться.

POV Пол

      Она вся задрожала, а сбитое дыхание стало тяжёлым, с едва уловимым для слуха постаныванием. Её стоны словно музыка для моих чутких ушей, они поднимают во мне неведомые доселе ощущения.       Волосы, длинные и густые, ниспадают чёрной волной по её узким плечам и ровной спине, пахнут краской для волос. Такой краской пользуется мама, тоже делая чёрные от природы волосы ещё темнее. Хитрые и самые главные женщины в моей жизни.       Стянуть с неё джинсы оказалось делом пары секунд, сильный терпкий запах хлестнул по носу, возбуждая нутро. Густой запах женщины, возбуждённой и готовой к сексу. Я припал к низу её смуглого живота, грубо целуя и оставляя бледные следы от лёгких покусываний. С каждым поцелуем я опускаюсь ниже, к сосредоточению этого дурманящего запаха. Она чуть расставляет ноги, стараясь ещё держаться на них твёрдо, и стало видно блестящую от влаги кожу внутренней части бёдер, чуть более тёмную по сравнению с другими участками тела.       Провожу языком по этому тёмному местечку, слизывая прозрачный липкий сок. Солоноватая на вкус, пряная и горячая, как кипяток. Её сердцебиение и дыхание участились от моего движения, поэтому решаю продолжить и языком проникаю между блестящих тёмных губ.       - По-о-ол...       Полустон, полувсхлип сорвал во мне всё, что сдерживало от более глубоких и настойчивых действий. Поэтому я одним движением закинул её ногу себе на плечо, открывая доступ к самому горячему местечку в этом доме, и ртом приник к нему, вбирая в рот шелковистые губы и языком надавливая на вход во влагалище.       Острые ноготки впились в мои плечи и шею, царапая очень глубоко кожу. Плевать, заживёт меньше, чем за минуту, ей можно делать со мной всё. Тем более если она и дальше будет истекать своими соками мне на лицо.       Она стонет так сладко, тихо, с сильным придыханием, на каждое движение языка сжимается внутри.       Уронить её на кровать не составило труда, расслабленное тело охотно упало между пышных пуховых подушек. Контраст травянисто-зелёной ткани и красной нежной кожи заставил нутро напрячься, волк уже мечется, готовый войти в свою женщину полностью, отдать ей себя и своё семя.       - Возьми уже меня, Лэйхот, - она изящным движением рассыпает волосы по подушкам, чтобы ненароком не помешали, и наблюдает за каждым моим движением. Внимательный взгляд горящих жёлтых глаз следит, как я избавляюсь от футболки, ворот которой потемнел от её соков, перемешанных с моей слюной. Она вцепилась тонкими пальчиками в пуговицу на моих джинсах и расстегнула ширинку, нарочно задевая напряжённый член через ткань трусов.       Фольгированная упаковка презерватива превратилась в ошмётки от моих несдержанных действий, хочется поскорее погрузиться в эту женщину, в ожидании раскинувшую передо мной бёдра, дразнящую призывно блестящими, раскрытыми до предела губками.       Она оказалась мокрой до неприличия, член скользил легко, растягивая узкие стенки горячего влагалища. Моника застонала, продолжая смотреть прямо в мои глаза, впиваясь, как кошка когтями, в бока. Ноги плотно обхватили торс, маленькая пяточка легла на ягодицу, надавливая в призыве погрузиться в неё до предела.       Её тело оказалось таким маленьким под моим, идеально подходящим, чтобы поместиться между раскинутых ножек или закинуть те на свои плечи. Так, чтобы на каждый рывок внутрь целовать крохотные ступни. Она оказалась идеальна, чтобы входить полностью, задевать каждым изгибом своего члена все чувствительные точки внутри, а пальцы ложились на клитор, чтобы доводить до исступления её ещё больше.       - Моя… - Она поддаётся навстречу глубоким мокрым поцелуям, выдыхая стоны от каждого моего проникновения мне в рот. Шершавый язычок этой девушки, как у кошечки, ловит мой и обхаживает губы, слизывает с моей шеи пот.       - Я люблю тебя, - она выгибается, живот и грудь прилипают к моему, смешивается пот и запахи, - чёртов Лэйхот, - надавливаю на клитор, входя максимально глубоко и сильно, слыша, как моя фамилия превращается в протяжный хриплый стон.