In Joy And Sorrow

      Первые два дня, проведённые наедине с Полом, принесли массу открытий. Прижимаясь к нему во сне, я стала видеть сны, связанные скорее всего с его прошлым. Мелькали образы огромных лохматых волков, размытые бледные лица с горящими жёлтыми глазами и бескрайняя череда лесной зелени.       Способности стали раскрываться рядом с оборотнем сильнее, отдаляя всё дальше от того человеческого, что преобладало во мне до приезда на Олимпийский полуостров. Сверхъестественное стало делить со мной не только кров, но и постель, делиться сексуальной энергией и просто окутало своей аурой. И его волк получал от этого огромное удовольствие, от которого иногда кружится голова, как от излишне выпитого шампанского.       - Ты стала выглядеть иначе, чем в нашу первую встречу, - Лэйхот сидел напротив, задумчиво пережёвывая рис с овощами на обед. Перед каждым были разложены книги: он читал толстое собрание поэм какого-то классика, а сама же разложила сразу два талмуда по шаманизму, пытаясь вычитать что-то стоящее. Прямых ответов не попадалось, но написанное и без того неплохо помогает находить все ответы самой. - Как будто вся светишься что ли.       - Насколько я могу понять, то это последствия нашего с тобой духовного союза, - я отправила в рот последнюю ложку, делая драматичную паузу. - Мы оба существа из одного измерения, сверхъестественного и более глубоко заложенного в реальности. И наши ауры слились, раскрываясь, как цветы при хорошем уходе.       Парень застыл, продолжая рассматривать каждую черту моего опухшего после сна лица. Спали мы долго, наслаждаясь минутами рядом и этим коротким медовым “месяцем”. Завтра уже нужно будет поехать к Калленам для разговора, я решила не затягивать, так как со дня свадьбы прошёл ровно месяц. Этого достаточно, чтобы нехорошее успело произойти. Стая провела собрание пару дней назад, где я отстояла свою кандидатуру как “посла” в дом вампиров, тем более за всё время так и не удалось познакомиться с кем-то из них. Джаред был против, утверждая, что мне там делать нечего и начинать впутываться в эту историю не стоит. Сэм же сказал, что поедет как альфа и утвердил делегацию из трёх человек, потому что Пол уже был готов добиваться своего кулаками. Отпускать меня к “кровососам” одну он не захотел. Во всей этой воинственной атмосфере огромного труда стоило сохранить причину моего беспокойства, но Адли понимающе отнёсся ко всему, тем более после ударной дозы нотаций от старейшин. Те настаивали на том, что шаманов нужно слушать и подчиняться, а уже потом задавать вопросы.       - Не хочешь поговорить о том, что будет дальше? - Пол встал из-за стола и убрал в раковину грязную посуду. Его настроение смешалось в совершенно неразборчивый коктейль, поэтому придётся действовать как все обычные люди. Словами. Парламентёр из меня совершенно никакой, даже на гаражной распродаже сторговаться не могу, а тут решать какие-то семейные вопросы, ещё хуже.       - О чём ты? - Я повернулась к нему лицом, приобняв высокую спинку стула и наблюдая, как мыльная пена растекается по смуглым ладоням и белым тарелкам. Он запустил длинные пальцы в воду, перекатив между ними сиреневую губку, и вздохнул.       - Запечатление. Брак. Я не жалею ни о чём, не подумай лишнего, просто я беспокоюсь в первую очередь о тебе. А дальше что? Логично, что должны быть дети и что-то ещё, но я не знаю что, - Лэйхот сполоснул последнюю тарелку, убрал ту в шкафчик и завернул кран. Ещё один тяжёлый вздох и он поворачивается, опираясь на раковину задом. Красивый, хмурый, задумчивый. Именно такой, каким я увидела его в первый раз.       А что я могу ему ответить? Ничего. Не существует никаких конкретных методичек с пошаговым устройством семьи. Если и есть, то точно не о жизни семейной с индейцем, который превращается в огромного волчару и грызёт вампиров. Да и что бы там было написано? Всё та же банальность: женитесь, плодитесь, умирайте. По договору с духом я уже знаю, что рожу двоих детей, явно мальчишек, если речь шла о воинах для стаи, но говорить это Полу до определённого момента не стоит. Или стоит? Я не знаю! Попытка увидеть, как он это узнает, не удалась, почему-то именно к такому сознание не захотело прорваться.       - Наверное, - я встала с места и медленно водрузила на плиту чайник. Зашипел газ, разбавляя эту тягучую неловкую паузу, - дальше нужно жить. Просто жить. Не по сценарию, а по сердцу. Вот чего ты хочешь? Кофе? Заваривай кофе и пей. Хочешь троих детей? Ох, тогда давай их делать. Просто слушай своё сердце и внутреннего волка, приходите с ним к общему и вот тебе жизнь.       Я похлопала поверх левой груди, наблюдая за его словно окаменевшим лицом. Только эмоции кипят внутри него, забрасывают свои волны мне в душу и находят там отголоски. Стыд. Наверное, он считает, что сказал сущую глупость. Смешной растерянный волчара, он ещё совсем не знает меня, как и я его.       - Не заморачивайся на таких вещах так серьёзно, родной. Ты задал самый риторический вопрос из всех, что существуют, - он резко заключил меня в горячие объятия и зарылся носом в нечёсаные вихры волос. Горячее дыхание опалило ухо и я рассмеялась от щекотки, ощущая в груди толчки от того, что ему тоже смешно.       Кажется, что я сейчас проснусь на втором этаже дедушкиного дома от топота Уилла и всё снова пойдёт по прежнему сценарию жизни. И что нет Пола, ещё такого незнакомого, но уже основательно забравшегося мне под кожу и в душу. Что я всё также сама по себе, поколачиваю в бубен и строю из себя серьёзную старшую сестру. Что этот дом с яркими занавесками, горячая смугла кожа, которую до одурения приятно гладить, и чёрный Субурбан у крыльца - сон, просто как настоящий, но сон.

***

      Сэм дёрнулся, расправляя плечи и придавая себе максимально грозный вид. Но переплюнуть в этом Пола ему точно не получится, оборотень источал только одну эмоцию - убивать, рвать на клочья, впиваться клыками и когтями в плоть. Пару раз, стоило мне задеть его локтём в машине, по телу пробегала волна озноба и страха, настолько обострено стало моё ощущение его ауры.       - Что мешает нам просто их всех прикончить? Ты же знаешь, что они что-то сделали, - альфа сверлит взглядом пучок волос на моём затылке, пытается прочитать мысли, раскопать то, что я предпочла не говорить никому до определённого момента. Перед стаей он строит из себя знающего все тайны, уверенного, но сам сгорает от интереса, причём не в хорошем смысле.       - Сэм, всё что ты увидишь там, нужно принять максимально спокойно и рассудительно, - я уловила пару тусклых огоньков на западе, кто-то из стаи следовал за нами. Меня грызёт тревога и страх, что волки могут наворотить делов, нарушить договор уже со своей стороны, который и так уже нарушен, но зачем же больше. - Каллены наверняка сами в шоке, так не будем усугублять ситуацию. Тебя, Пол, тоже это касается.       С заднего сидения раздался тяжёлый вздох и заскрипела кожаная обивка под напряжёнными пальцами. Пол же молча раздувает ноздри, смотря только на дорогу, смоченную утренним дождиком. Я видела, что всё будет хорошо, но этого недостаточно для того, чтобы снять напряжение внутри. Пальцы нервно теребят молнию на кожаной куртки, ломая ногти о металл. С ветвей сосен и кусов о машину с громким стуком разбивались дождевые капли, разлетались мелкие птички с пересвистом.       Чужие эмоции коснулись меня за две минуты до того, как из-за деревьев показался особняк из стекла и дерева, огромными окнами отбрасывающий блики на подъездную дорожку. За этими стёклами словно разверзся вулкан тревоги и страха, липкого, как пот в болезненном жаре. Эмоция пульсировала, металась по дому, разрасталась в своём объёме.       - Они уже ждут, - Пол резко затормозил и с хрустом дёрнул ручник, чуть ли не вырывая. Сэм хлопнул дверью и сплюнул, отпинывая невинный камушек в ствол ближайшей сосны.       - Держите себя в руках, пожалуйста, они сами в растерянности, - я заметила за стёклами первого этажа две пары охристо-жёлтых глаз, прожигающих дыру в наших головах. Обладатели этих глаз стали источать агрессию, а их страх мерзкими щупальцами забрался под воротник куртки, под футболку, вниз по позвоночнику. Надеюсь, они слышат мои слова и поймут, что мы настроены максимально мирно. Ладно, мирно настроена только я, но всё же их это успокоит.       Пол размашисто пошёл к крыльцу, стараясь держать меня за своей спиной и ни на шаг в сторону, а шествие замкнул альфа, нервно жующий какую-то веточку. Вот кому будет только на пользу мутузить груши и друг друга, хоть немного будет снимать напряжение. Входная дверь резко распахнулась, представляя перед нами прекрасного юношу с натянутой белозубой улыбкой. Вампир. Меня захлестнуло странное ощущение от его ауры, такой же холодной, как и он сам, словно кто-то запустил в мои волосы пальцы, зарылся ими в причёску.       - Вы что-то знаете, - его голос оказался настолько приятен, что горло невольно сковало в немом восторге и небольшом всплеске возбуждения. Не настолько сильном, как от голоса моего волка, но всё же жертва отзывается на хищника как ни крути.       - Здравствуй, меня зовут Моника и мы пришли с миром, - слова дались мне с трудом, вылетели на одном вдохе, потому что страх вампиров, накопившийся в доме, спутавшийся как клубок ниток, начал воздействовать на меня, давить на сознание. Сейчас я ненавижу себя за способность чувствовать энергетику, словно приходится запускать руки в леденящую слизь.       - Да, мы знаем о тебе, - ощущение чужих пальцев в волосах снова обострилось, а хладный парнишка нахмурился, словно ему под нос сунули какашку.       - Он читает мысли, - Пол дёрнулся, ещё больше закрывая меня широкой спиной. Он больше всех из стаи настроен враждебно и изо всех сил борется со своим волком, чтобы не сорваться в бой с порога без лишних слов.       Так вот что это за ощущение. Читает мысли. Знает всё. А значит, что мне не нужно сложно формулировать речь, чтобы было понятно всем. И не нужно строить из себя излишне дружелюбную невинность. Замечательно, так даже проще для всех нас.       - Проходите, - парень отошёл, пропуская нашу скромную делегацию в дом, снова зарываясь в мои мысли своим сознанием, а по ощущениям, словно ищет вшей. - Да, сравнение подходящие, - и усмехнулся, видимо, услышав и мою последнюю мысль.       Минималистично и слишком вылизано, вот что в первую очередь приходит на ум при виде жилище местных вампиров. Кардинальная разница с домами индейцев, где больше тёплого дерева, ткани и камня. Здесь же холодный металл и холодные хозяева, такие же бледные, как и обивка мебели. Прекрасная, как Дева Мария, блондинка тем более сливается с белой стеной и металлической инсталляцией в углу, только глаза, почти чёрные, блестят желанием смерти всем вокруг.       - Это Розали, - смазливый вампир кивнул на местную икону стиля и потом махнул рукой на притаившегося на лестнице бугая, - а это Эммет, он немного недолюбливает волков, поэтому молчит. А тут у нас Карлайл и Эсме, - врача из больницы Форкса я уже видела однажды, когда отвозила деда на осмотр к терапевту. Этот греческий бог сводил с ума медсестёр одним своим появлением, такого трудно забыть. - Джаспер и Элис охотятся.       - Рада познакомиться, - Эсме единственная из всех присутствующих улыбалась и испускала признаки дружелюбия, которое почти не чувствуется за тревогой. - Ты человек, - её личико вытянулось и она окинула взглядом обоих индейцев, видимо сравнивая свои ощущения. Парни говорили, что вампиры ощущают их запах как мокрая собачья шерсть, утрированно и обильно. Видимо, я пропитана этим запахом, что он перебивает моей собственный.       - Не совсем, - рыжий парень, так и не представившийся, снова нахмурился. - Я Эдвард, прости.       - Наслышана, - я усмехнулась и выдохнула, потому что стая выставляла его сущим монстром, который воняет разложением и ест девственниц на ланч. Но он оказался слишком хорош для такого описания и теперь понятно, почему Изабелла развесила ушки и пала ему под ноги. Тем более он должен быть очень образован и может помочь с некоторыми вопросами шаманизма.       - Не совсем? Что это значит? - Карлайл недоумённо улыбнулся и его любопытство потянулось ко мне. Исследователь до мозга костей, до кончика волос, явно захочет препарировать меня как лягушку. Он бы и оборотней препарировал, не останься в нём больше человеческого.       - Мы встречали кого-то подобного в Южной Африке, он называл себя шаманом и продавал засушенные растения, - Эдвард явно перекопал у меня или у Пола в голове достаточно большую кучу грязного белья, чтобы понять суть мой сущности, которую я и сама ещё не поняла. - А если быть точнее, потомок духа и оборотня. Что-то из фольклора сразу нескольких культур. Интересно...       - Думаю, есть вещи поважнее, которые стоило бы обсудить, - Сэм наконец-то достаточно успокоился, чтобы взять бразды правления в свои руки отвести внимание от того, кто чей потомок. Вампиры сразу же напряглись, невольно приготовились атаковать в случае неугодного им разговора. Всех тяготит недосказанность, но никто не знает, с чего начать. Даже я не знаю, если честно, и вместо дельной речи в голове начинают крутиться слова песни, крутившейся по радио.       Я постаралась малозаметно выйти из-за спины мужа и оказалась ближе к гостинной, откуда тянется ниточка чего-то горячего и терпкого, эмоция любви, которую я ощутила совсем недавно в стае. Материнской любви. Белла, она явно в там вместе со своим бременем, которое считает за счастье, которое желанно, которое больше никто не хочет принимать. Я слышала истории от Вирджинии, что женщины были готовы терпеть страшные муки ради таких детей, что перед смертью отдавали новорождённым вампирам других своих детей на еду. Одна из моих прабабушек, как говорили, принимала такие роды и собственными руками убила новорождённого. Убивать никто никого не собирается, разве что Джейкоб, когда всё узнает. Но вот поговорить с беременной стоит, вряд ли она и другие знают, как правильно поддержать в ней жизнь до момента, когда ребёнок решит появиться на свет.       - Ты знаешь, как это можно сделать? - Эдвард резко оказался рядом со мной, сжав руку выше локтя. На этот жест Лэйхот резко зарычал и уже хотел кинуться в драку, но я положила руку ему на грудь, давая понять, что всё хорошо. - Расскажи нам всё, прошу.       Розали, до этого даже не моргающая, быстро направилась в гостинную, наверное услышала, что Белле нужна в чём-то помощь. Эсме помедлила, но ушла следом, едва сдерживая волнение и бросив на меня непонятный взгляд. Но больше всего волновался Эдвард, будь он человеком, то трясся бы как заяц и грыз ногти.       - Она родит полукровку, едва месяц минет, вы сами заметили, что он быстро развивается. И если не кормить её человеческой кровью, то она даже этого срока не протянет, а так будет шанс обратить её во время родов. Родами это, правда, не назвать, больше будет похоже на мясорубку, - рассказывали, что однажды ребёнок разорвал бедняжку надвое и она была ещё жива, когда он начал сосать льющуюся фонтаном кровь. Мерзость, но если здесь те, кто получил не одну медицинскую степень, то такого можно избежать.       - Да, мы можем это избежать, - Каллен-младший сдавленно вздохнул и бросил своему отцу взгляд, полный боли.       - О каком рождении идёт речь? - Сэм недоумённо выплюнул травинку и уставился на Карлайла, считая его единственным авторитетом среди присутствующих.       - Мы вам покажем, идёмте, - отец семейства кивнул головой в сторону гостинной, где тепло материнской любви разрослось и пульсировало, а это значит, что новоиспечённая мать проснулась и готова всем показать своё деликатное положение. Женщины уже сказали ей о гостях и подсуетились, приготовив всё для приёма.       Розали уносила тазик со рвотой как раз, как мы зашли, а Эсме помогала девушке привести себя в порядок. Белла стушевалась, когда увидела гостей и стала торопливо расчёсывать пальцами сбившиеся волосы, утратившие былой лоск. Ребёнок явно вытягивает из неё все силы и питательные вещества, забирает всё, что можно.       - Привет, я Моника, - я обошла Пола, чьё беспокойство уже физически давило на плечи и затылок, и подошла к девушке, помогая поудобнее устроиться на подушках. Подушки и одеяло оказались влажные, явно её мучал жар, что очень плохо. Организм и так обезвожен, а такое обильное потоотделение добьёт её быстрее, чем ребёнок. Быстрее, чем закипающие от ярости оборотни, которые уже догадались о положении молодой миссис Каллен.       - Я Белла, - огромный живот оголился от этой возни, напоминая собой огромную сливу. Настолько сильно он покрыт синяками и лиловыми растяжками, что у меня сразу же свело свой от страха перед этим проявлением беременности. - Джейкоб много рассказывал о тебе и твоём брате, - она строит милую улыбку, кривую от непрекращающейся боли, но искреннюю.       Эдвард сдерживает остальных, оставляя их в стороне, не давая вмешиваться. Что-то такое он увидел у других в мыслях, у меня, что решил довериться полностью. Он беспокоится за жену, хочет сохранить ей жизнь и не признаёт, что также хочет сохранить жизнь своему ребёнку. В нём уже проснулся отцовский инстинкт, поздно говорить, что он поддерживает всеобщее желание семьи об избавлении от этого полукровки. Наверняка уже в голове строит план по спасению жены и ребёнка, если все вокруг обернутся против них.       - Я пришла тебя поддержать, а не отговаривать, - её страх и остальные эмоции перебивает тёплая, как солнышко, материнская любовь. Чувство, которое сильнее всего, в которое хочется окунуться и побыть в нём подольше. Всё-таки это настоящее благословение, кто бы что ни говорил. - Я немного знаю про твоё положение и хочу помочь. Судьбой уже предопределено появление вашего ребёнка, так чего теперь воевать.       Изабелла ошарашенно на меня уставилась, словно сомневалась, что услышала именно то, что услышала. Её можно понять: из ниоткуда сваливается на голову незнакомая дамочка и заявляет, что может помочь в столь странной ситуации. На кухне кто-то зарычал и громко хлопнул дверцей холодильника, видимо, Эдвард рассказал то, что нашёл в моей голове и приступил к действию. Вампиры обустроили в доме портативный госпиталь, поэтому запасов донорской крови хватит достаточно для питания. Как и препаратов, поддерживающих жизнь в девушке.       - Ты знаешь, как можно спасти его? - Она взглядом указала на раздутый живот и тонкие ледяные пальчики заключили мою ладонь в слабенький плен. Этим жестом она пытается выразить надежду, страх, любовь к своей семье. И мне хочется ещё больше помочь ей, дать всё, что в моих силах. Какой бы наивной дурой она ни была, но такого обращения и исхода не заслужила. И я неосознанно присасываюсь как пиявка к её тёплой энергетике, которая как живительный оазис посреди ледяного моря страха.       - Тебе нужна кровь, человеческая, потому что ребёнок не человек, в нём больше от отца, - она прерывисто вздыхает и морщится, словно проглотила что-то противное, но кивает.       - Я совсем тебя не знаю, но доверяю, - шатенка снова сжимает мою ладонь, ища поддержки и грея ледяные руки. Ей редко удаётся ощутить живое тепло так близко, это не идёт ни в какое сравнение с обогревателями, которые включают для неё. Джейкобу стоит почаще приходить в гости и согревать эту дурёху, а то с хладными она совсем захиреет. - Давайте попробуем, - и улыбается, уже шире и увереннее, показывая припухшие дёсны. Вовремя же я заявилась.       Мы уехали из дома Калленов с наступлением темноты, обсудив все аспекты нарушения договора и сговорившись держать друг друга в курсе всех дел. Сэм обернулся сразу у крыльца и отправившись на трудное собрание со стаей, оставив нас с Полом заниматься своими делами. Точнее, Лэйхот отвоевал это право, аргументируя тем, что мне нужна помощь после такого выматывающего дня.       - Хочу пасту с креветками и огромным количеством сыра, - я развалилась на сиденье, полностью выжатая от огромного количества негативных эмоций за день. Белла, выпив целый стакан первой положительной, весь вечер рассказывала мне про свой городок, семью и друзей, поделилась впечатлениями от свадебного путешествия и острова Эсме. Даже её тепло не спасло и теперь мне хотелось съесть тонну сытной и вредной еды и запить литрами колы, не диетической.       - Можем съездить в тот рыбацкий ресторанчик в Порт-Анджелесе, про который рассказывал Джаред, - Пол тоже выдохнул и его агрессия постепенно рассеялась, сменяясь усталостью. Он очень переживал за меня и за стаю в целом, боялся и придумывал тысячи планов на случай чего-либо, что может произойти.       С ним хоть на край света. Сжимаю его огромную ладонь, по сравнению с которой моя кажется белоснежной, и прижимаюсь к ней щекой. Всё происходящее больше и больше даёт мне уверенности в нём, в его любви и заботе. Даже если он молча стоит, раздувая ноздри и кроме матов сказать больше ничего не может.