Неугасающий свет

— Ху-а-а-ан! — раздался дикий крик, разрезающий ночную тишь напополам. Он взвинчивался в воздух, отскакивал от чёрных стен, разносясь по всем уголкам спящего дома. Огарки свечей спокойно плясали во тьме, освещая коридоры, в которых беспробудно спала стража. Солдаты привыкли к этим крикам, привыкли к тяжким вздохам, доносящимся из хозяйской спальни. Весь двор знал, кто проводит долгие ночи с доном, кто постоянно находится с ним, но забвенно молчал, боясь лишиться жизни. Хуан, позабыв обо всём, беззаботно дремал за заполненным разными бумагами столом. Ночной крик мгновенно пробудил его, заставив резко дёрнуться. Послышался громкий треск дерева, ругань и шум. Все привыкли к этому ужасному зову, все, кроме самого Хуана. Он постоянно пугался его, будто бы слышал впервые. Мужчина, немного придя в себя, приподнялся и, отряхнувшись от многолетней пыли, пронзительно громко чихнул. Он тут же прикрыл уши руками, чтобы не слышать очередного зова, несущего в себе боль. Но это не помогло. Испуганно оглядевшись по сторонам, Хуан в очередной раз обеспокоенно поднял глаза к потолку, наблюдая за слабо качающейся люстрой. Мужчина спешно надел парик и выскочил из кабинета, на ходу поправляя растрепавшуюся одежду. Пройдя мимо спящих солдат быстрым шагом, Хуан тихо приоткрыл тяжёлую дубовую дверь спальни, незаметно заходя внутрь. На кровати, освещённой лунным светом, лежал обессиленный Диего. Он что-то шептал, кричал и звал его. Дон был в бреду. Хуан, разувшись и оставив обувь у двери, тихо подошёл к кровати и, сев на её край, осторожно взял горячую руку хозяина в свою ладонь. Им обоим было тяжело. Диего болел уже долгое время. Сначала болезнь была незаметной, но спустя пару недель она скосила его в постель. Ни духи, ни люди не знали, чем ему помочь. Скользкий Ник ехидно ухмылялся, глядя на беззащитного человека, троица духов не желала поддерживать изнеможённого и слабого дона, они чувствовали его беспомощность, не дающую им сил. Люди с усмешкой глядели в окна и ждали, когда беспощадный тиран умрёт. Один лишь Хуан был рядом. Днём и ночью он приходил по первому зову. Его сердце полнилось болью, на душе было тяжело. Возможно, он впервые за все годы обрёл того, с кем готов был быть рядом всю жизнь. Хуану было всё равно на девчонку, угнавшую галеон, всё равно на этих духов и вселенские проблемы. Ему был важен лишь он. Его дон. Диего едва ощутимо сжал руку возлюбленного, его лицо было каменным и бледным. Только Хуан знал, что ему становилось легче. Мужчина легонько коснулся лба любимого человека, оставляя невесомый поцелуй на нём. Глаза предательски защипало, нос слабо чесался, в горле стоял ком. Пара горячих слёз скатилась по припудренным щекам, оставляя светлый мокрый след. Хуан нежно гладил грубую руку Диего, еле слышно шепча что-то в ночь. Слёзы бесконечным потоком текли по щекам, тихо оставаясь прозрачным пятнышком на вычищенных досках. За окном горели звёзды, и где-то там, вдали, тёмный дух явился во снах своей подопечной, чтобы сообщить о горе де Арсеньегра.