Сложное решение

Ванцзи лихорадочно искал, и не мог найти, решение проблемы под названием Вэй Ин. Вэй Ин всегда отмахивался от попыток кого бы то ни было заставить его прислушаться к голосу здравого смысла, если здравый смысл противоречил его собственному взгляду на вещи и события, часто не совпадающему с общепринятым, хотя и не выбивающемуся за границы гуманности. И только к словам Лань Ванцзи он прислушивался, спорил, готов был обсудить и иногда даже принять. Так было во времена их совместной учебы в Гусу в кажущейся теперь очень далекой юности, так было еще даже и сразу после возвращения его с холмов Луаньцзан, во время Аннигиляции Солнца, когда Вэй Ин был героем, а не ужасным и беспощадным Старейшиной Илина… Ванцзи все еще надеялся убедить Вэй Ина уйти с темного пути и вернуться к совершенствованию на пути меча, когда засада на тропе Цюнци унесла жизни наследников клана Цзинь, а ответные действия Великих кланов привели сначала к гибели остатков клана Вэнь, о которых заботился Вэй Ин, а потом — к смерти его горячо любимой шицзе и ее ребенка. И все надежды и поиски Ванцзи стали бесполезны… Нет, Вэй Ин не потерял самообладания, став заложником темных сил, он отдался им совершенно сознательно. Когда Великие кланы ополчились против Старейшины Илина, когда Цзян Чэн поверил в его вину и присоединился к ним, когда Ванцзи, защищая гусуланьских детишек, вынужден был обнажить против него Бичэнь, Вэй Ин решил, что в этом мире не осталось ни друзей, ни близких, а только свора жаждущих власти и его погибели псов. Разбитое вдребезги сердце не захотело удерживать даже капли сострадания и гуманности. «Вы называете меня демоном?! Что ж, я постараюсь соответствовать!» Адепты Великих кланов самонадеянно решили, что искоренить зло и уничтожить Старейшину Илина, оставшегося без чьей-либо поддержки, не займет много времени. Они не учли одного: темные силы не связаны кодексами чести и правилами. Старейшина Илина поднял волну мертвецов и совершил с ними набег на Илин, в одну ночь уничтожив всех, от мала до велика, и снова подняв их уже послушными марионетками. Его армия мертвецов росла с каждым днем, в каждой деревушке, в каждом городке. Эти мертвецы были слабы, но их было много, они просто затапливали каждый населенный пункт, куда их приводила жажда крови. Даже весьма опытные воины кланов не могли справиться с напором этой злой и голодной массы. Воины гибли и вставали вновь против своих недавних соратников, а самых сильных Старейшина Илина обращал в лютых мертвецов. Гибли и их близкие, внося позднее растерянность в ряды бойцов, задерживающих смертельный удар меча при виде дорогих и любимых лиц, искаженных маской ненависти и жаждой крови… Спустя полгода после начала облавы на Старейшину Илина Великие секты уже не были уверены в успехе. Слишком великими оказались потери, слишком могущественным, беспощадным и непобедимым — Старейшина Илина. Если вначале все еще надеялись, что темный магистр совершит ошибку или впадет в безумие, которое можно будет использовать против него, теперь стало ясно — мысли и поступки того оставались хоть и бесчеловечными, но совершенно трезвыми и обдуманными. Миру заклинателей грозил скорый и бесславный конец. … — Другого выхода просто нет. Я пойду к нему. — Ванцзи бесстрастно смотрел в глаза своего брата. — Ванцзи, он давно уже не тот Вэй Ин, которого ты когда-то знал. Ты ничего не сможешь сделать против него, тем более в его собственном логове. — Лань Сичэнь говорил мягко, как всегда, но в голосе его проскальзывали нотки отчаяния; он слишком хорошо знал, каким упрямым и неуправляемым мог быть младший брат. — Он прикажет своим мертвецам убить тебя, не успеешь приблизиться к Луаньцзану. — Он не станет убивать меня, — уверенно возразил Ванцзи. — Если ничто другое, захочет хотя бы поглумиться. И он не сумасшедший, с ним можно поговорить. Если есть хотя бы малый шанс убедить его остановиться, я не могу отступить. Все зашло слишком далеко… Для молчаливого Ванцзи это была большая речь, что показывало, как глубоки его переживания. Он совсем не был уверен, что Вэй Ин захочет с ним разговаривать, и понимал, что Сичэнь может быть прав, но… За последние месяцы Ванцзи несколько раз сталкивался с Вэй Усянем в бою, каждый раз терпел поражение и каждый раз видел, как растет разрушающая сила Старейшины Илина. Вэй Усянь пока не добрался до Облачных Высот, планомерно и беспощадно уничтожая изначально враждебные ему кланы Цзинь и Не, но братья понимали, что это лишь временная отсрочка, а прямое противостояние темному магистру будет изматывающим и безнадежным. Лань Сичэнь тоже понимал, что надежды практически не осталось, и что, каким бы незначительным ни был шанс Ванцзи преуспеть, только у него этот шанс вообще был. — Возьми с собой… — начал он, но Ванцзи покачал головой, останавливая его слова. — Они не смогут помочь, пусть остаются и защищают клан. Я пойду один. … Изначально девственно белое одеяние Ванцзи, как и лезвие Бичэня, было залито кровью сотен нападающих мертвецов, встретивших его у подножия горы Луаньцзан. Он бился уже несколько часов, но их количество не уменьшалось, наоборот, всё новые мертвецы появлялись на смену пораженным мечом, постепенно сужая кольцо вокруг Ванцзи. Он попытался было подняться над ними, но невидимая темная энергия прижала его к земле, не давая оторваться. «Вот и все, поговорили», — отрешенно подумал Ванцзи, чувствуя, как окружающая его темная энергия начинает просачиваться безнадежностью через всегда казавшийся непоколебимым барьер самообладания. И именно в этот момент откуда-то сбоку раздался короткий и резкий звук флейты, мгновенно заставивший отхлынуть назад мертвецов, уже готовых похоронить его под собой. — Ханьгуан-цзюнь, вот так неожиданность. Каким ветром тебя занесло на Луаньцзан? Устал от жизни? — От знакомого голоса на момент зашлось сердце, но Ванцзи заставил себя медленно и спокойно повернуться в его сторону. Вэй Усянь стоял, слегка прислонившись к каменному дракону у начала тропы, весь в черном, с неизменной красной лентой в волосах, и крутил между пальцами свою дьявольскую флейту. Он выглядел бледным и осунувшимся, но в глазах плескался багровый огонь, а на губах играла слабая насмешливая улыбка. — Вэй Ин… Улыбка исчезла мгновенно, в голосе прорезался лед. — Посмеешь еще раз назвать это имя, и я утоплю Облачные Глубины в крови… Проявляй уважение, Ханьгуан-цзюнь, мое имя — Старейшина Илина. Два взгляда встретились и не отпускали друг друга несколько мгновений. Наконец Вэй Усянь кивнул, видимо, нашел во взгляде Ванцзи подтверждение каким-то своим мыслям, и продолжил, словно скучая: — Хочешь, чтобы я разговаривал с тобой, убери меч и опустись на колени. На мгновение Ванцзи застыл, как будто собираясь возразить, но только тихо вздохнул, отправил Бичэнь в ножны и, приподняв залитые кровью одежды, опустился на колени. Вэй Усянь долго смотрел на воина, стоящего перед ним с идеально выпрямленной спиной и гордо поднятой головой, потом слегка усмехнулся и присел рядом на ствол поваленного дерева. Глаза в глаза, приказал сухо: — Говори, что хотел. — Прошу, остановись. — На лице Ванцзи не было эмоций, но голос едва заметно дрожал, не от страха, от попытки удержать спокойствие, и Вэй Усянь явно почувствовал эту дрожь. Он не стал притворяться, что не понимает, о чем речь, хмыкнул и покачал головой. — С чего бы? Только не надо ваших гусуланьских нравоучений, больше не прокатит. По какой такой причине я должен остановиться, когда еще даже не развернулся по полной? Угм? Ванцзи тяжело сглотнул. — Ты убиваешь невинных… — Невинных?! В этом мире невинные разве что среди нерожденных младенцев отыщутся… Невинность быстро заканчивается, стоит лишь появиться шкурному интересу. Пока ваши Великие секты еще надеялись быстренько от меня избавиться и завладеть Тигриной печатью, их не заботил вопрос, виновны ли те, кого они уничтожают на своем пути. Тебя это волновало, Ханьгуан-цзюнь? Ах, да, ты ведь тоже считаешь, что адепты темного пути невинными быть не могут по умолчанию и заслуживают собачьей смерти… Вэй Усянь оборвал предложение и несколько мгновений с отвращением смотрел на опустившего взгляд Ванцзи. Тот молчал: хоть все было и не совсем так, Ванцзи не мог отрицать, что принимал участие в гонениях на сторонников Старейшины Илина и него самого. — Я, может быть, остановлюсь, как только сотру с лица земли кланы Цзинь и Не. Можешь передать Цзеу-цзюню, если он хочет сохранить хотя бы часть клана Лань, ему следует сидеть тихо и не вмешиваться. Чтобы полностью уничтожить Облачные Глубины, достаточно пары дней, и меня ничто не остановит, если я захочу это сделать. На последних словах побледневший Ванцзи поднял голову и прямо посмотрел Вэй Усяню в глаза. Голос его, однако, прозвучал совершенно спокойно. — И что потом? Когда вокруг останутся только мертвецы, тебя это успокоит? Движение было молниеносным, пощечина обожгла лицо Ванцзи, но он продолжал все так же прямо смотреть на Вэй Усяня. — Не кажешься себе двуличным, Ханьгуан-цзюнь? Едва ли ты задавал такие вопросы, когда Великие секты решали послать тысячи на верную гибель, лишь бы избавиться от одного меня… Мне наскучил этот бесполезный разговор. Убирайся, пока я готов тебя отпустить. Впрочем, если и впрямь жизнь надоела, так и быть, помогу тебе расстаться с ней… по старой дружбе… Вэй Усянь поднялся, зло смеясь. Но Ванцзи не тронулся с места. Глухо прозвучал вопрос: — … Есть ли что-нибудь, что может убедить тебя остановиться? Вэй Усянь как-будто задумался, глядя на флейту, которую автоматически продолжал вертеть в руках. Через некоторое время он перевел взгляд на Ванцзи и холодно полуспросил: — Убьешь Лань Сичэня? Лицо Ванцзи стало белее снега. В его взгляде на миг отразился ужас. — Не нравится? Подумай, одна жизнь за жизни тысяч невинных… В конце концов, я могу просто убить его сам, и продолжить искоренять клан Лань у тебя на глазах. Разве не будешь ты тогда горько сожалеть об упущенной возможности, а, Ханьгуан-цзюнь? Презрительно усмехнувшись, Вэй Усянь похлопал Ванцзи по плечу: — Я пошутил, мой «невинный» Ханьгуан-цзюнь. Иди. Тебя не тронут. Он повернулся и направился к тропе, ведущей на вершину Луаньцзана. В настигшем его голосе Ванцзи еще слышен был шок. — Кроме убийства, я готов сделать всё… Вэй Усянь остановился и долго стоял, не оборачиваясь. — Всё? Ты хорошо подумал, Ханьгуан-цзюнь? — Да. Темный магистр наконец обернулся, взгляд его теперь был обманчиво мягок. — Ты такой наивный. Как-будто кроме убийства нет других способов заставить тебя причинять боль близким… Ванцзи молчал. Вэй Ин был прав, но… последняя надежда таяла. Если Вэй Ин сейчас уйдет, это будет началом конца. — Ну, хорошо. Тех, кто нападает на меня, и их семьи я буду уничтожать, это не обсуждается. Но раз ты так хочешь быть миротворцем, я перестану убивать других, если ты останешься со мной и будешь служить мне. Холодный насмешливый взгляд Вэй Усяня переплелся на мгновение с лишенным каких-либо эмоций взглядом Ванцзи и исчез. Вэй Усянь вновь повернулся чтобы уйти, когда Ванцзи тихо и твердо произнес одно слово: — Согласен. Вэй Усянь снова усмехнулся. Подошел к Ванцзи и быстрым движением стащил с него налобную ленту клана Лань. Ванцзи еле заметно дернулся, закусил губу и на мгновение закрыл глаза, но ничего не сказал. Обернув лобную ленту Ванцзи вокруг своего запястья, Вэй Усянь хотел что-то сказать, но вдруг замер, прислушиваясь. Ванцзи тоже услышал это: кто-то приближался со стороны Илина. Вэй Усянь хмыкнул: — Сдается мне, Цзеу-цзюнь решил, что пора спасать брата… Необдуманное решение… Все это время стоящие без движения мертвецы, остановленные флейтой Вэй Усяня, заворчали и задвигались в сторону приближающейся группы. — Не трогай их… пожалуйста… — хрипло попросил Ванцзи. Вэй Усянь сделал короткий знак, и мертвецы снова замерли. На площадку, мечи в полной боевой готовности, вышли трое заклинателей клана Лань во главе с Лань Сичэнем. Увидев стоящего на коленях окровавленного Ванцзи, они чуть ли не хором воскликнули «Лань Ванцзи!» и бросились к нему, но были отброшены назад стеной невидимой темной энергии. — Цзеу-цзюнь, вам лучше остановиться. Я пообещал, что убью каждого, кто попытается напасть на меня, а также и всю его семью. Вы же не хотите, чтобы первым оказался ваш брат. Вэй Усянь открыто насмехался. Конечно, трое против одного Старейшины Илина — это была проигрышная ситуация, какими бы опытными ни были бойцы клана Лань. Лань Сичэнь перевел взгляд с лобной ленты Ванцзи на запястье Вэй Усяня на брата. Взгляды братьев говорили без слов. «Ты в порядке? Что случилось?» — «Все хорошо. Брат, ты должен уйти». — «Ты?» — «Останусь здесь». Вэй Усянь, наблюдавший этот обмен взглядами, решил внести ясность. — Цзеу-цзюнь, вы, должно быть, знаете, зачем ваш брат отправился на Луаньцзан. — Лань Сичэнь молча кивнул. — Мы с ним пришли к соглашению: пока Ханьгуан-цзюнь остается со мной и служит мне, я не стану трогать тех, кто не трогает меня. Это, разумеется, не касается тех, кто все еще не оставляет бесплодных попыток навредить мне, и их семей. Вам не следует здесь задерживаться, потому что у меня руки чешутся спустить на вас парочку моих слуг. — Он кивнул на мертвецов. В глазах его вновь сверкнули багровые сполохи. Лань Сичэнь опять поглядел на Ванцзи. Тот кивнул. Лань Сичэнь повернулся к Вэй Усяню, сложил руки перед собой и молча поклонился. Потом кивнул своим сопровождающим и быстро покинул Луаньцзан. Вэй Усянь задумчиво смотрел ему вслед. — Что это было? Цзеу-цзюнь слишком умен и расчетлив для подобных легкомысленных действий. — Пришел узнать. Взял троих, чтобы не выглядело как нападение, — коротко пояснил Ванцзи. — А если бы я убил тебя? — Без надежды. Бились бы до смерти. Взгляд, которым Вэй Усянь смотрел на Ванцзи, был холодным и непроницаемым. — Поднимись. Ванцзи медленно поднялся с колен. Ребром ладони Вэй Усянь провел сложную линию на груди Ванцзи, и тот внезапно почувствовал леденящую боль в области солнечного сплетения. — Я не стану запечатывать твою силу, можешь пользоваться мечом. Но не пытайся направить его против меня, иначе ограничение, которое я поставил, разворотит тебе дыру в меридианах. Не говоря о последствиях для тех «невинных», которых ты хочешь защитить. Ванцзи молча кивнул. Он не обманывался, прекрасно понимая, что Вэй Ин согласился на сделку не ради старой дружбы; что слова Старейшины Илина не были простой угрозой. Они больше не были друзьями; в глазах Старейшины Илина жизнь Ханьгуан-цзюня не стоила и медного гроша. — Следуй за мной. — Вэй Усянь повернулся и пошел вверх по тропе, которая, как помнил Ванцзи, вела к горной пещере, где Старейшина Илина устроил свое логово. … Внутри пещера выглядела неприметно, совершенно не соответствуя представлениям о «логове». Она была практически пуста, лишь подобие каменного стола в центре, отнавешенный какой-то шкурой угол и широкая лежанка, застланная шерстяным пледом, говорили о ее обитаемости. — Раздевайся, — коротко приказал Вэй Усянь. Ванцзи замер и прямо посмотрел на него суженными в тревоге глазами. — Что? Пришло в голову еще одно из возможных значений слова «служить»? — Вэй Усянь расхохотался, заметив, как покраснели кончики ушей Ванцзи. — Никогда бы не подумал, что благонравный Ханьгуан-цзюнь имеет и такие познания. Впрочем, если память меня не подводит, ты бы и в прошлом не отказался от такой «службы». Я прав? Уши Ванцзи запылали еще сильнее, но он молчал, стоял, опустив голову и не двигался с места. Уже не имело значения, что Вэй Ин когда-то знал или догадывался о его чувствах. Вэй Усянь оборвал смех. Лицо его приобрело жестокое, почти демоническое выражение. — Хорошо, что ты не болтлив. Я сказал, раздевайся. Вэнь Нин, должно быть, уже натаскал воды в кадушку у пещеры. Иди, смой с себя кровь, залечи раны и сожги свои ланьские обноски. — Он бросил на лежанку охапку черных одеяний. — Наденешь это. Спать будешь здесь, со мной. Слюни не распускай, только спать… Запомни, Ханьгуан-цзюнь, ты вызвался на это сам, не жди поблажек и не пытайся изменить меня, потому что наказывать, в случае чего, я буду не только тебя. Ты теперь моя тень, всего лишь тень, которая всегда рядом и делает то, что прикажу, без колебаний и возражений. Только в таком случае наша договоренность действительна. Это ясно? Ванцзи молча кивнул и стал развязывать пояс.