Сложное решение

Ванцзи не думал, что Вэй Усянь приведет свою угрозу… нет, предупреждение, в исполнение. Даже став свидетелем бессмысленного убийства заклинателей клана Юньмэн-Цзян, снедаемый беспокойством за судьбу Лань Цижэня и двух его учеников, и понимая, что у кланов Цзинь и Не не осталось ни шанса на выживание, — Ванцзи был уверен, что Вэй Усянь не станет уничтожать клан Лань из-за этой его ошибки. И еще Ванцзи хотел верить, что, возможно, только возможно, Вэй Ин выплеснул еще не восстановленные силы сначала на заклинателей, а потом на него, потому что не хотел уничтожать клан Юньмэн-Цзян из-за предательства Цзян Чэна, все еще не хотел убивать самого Цзян Чэна. Было ли это попыткой самообмана, призрачной и бессмысленной надеждой на то, что даже сейчас, несмотря на то, что видели его глаза, где-то глубоко в выжженном сердце Вэй Ина еще теплился слабый уголек человеческих чувств, еще жила память о чем-то светлом? Ванцзи понимал, что скорее всего это действительно был самообман, но сердце не хотело смиряться с иной, более страшной перспективой. ... Они вернулись, — Вэй Усянь на мече с Ванцзи, Призрачный Генерал с телами заклинателей наперевес своим ходом, — на Луаньцзан. Вэй Усянь снова занялся с ожидающими его мертвецами, каким-то образом восстанавливая за их счет свои силы. Вэнь Нин пошел готовить завтрак, и Ванцзи отправился с ним. Вэй Усянь поднялся к ним спустя около часа, мрачный и молчаливый, уселся за стол и начал без разбора поглощать все, что наготовил Вэнь Нин. У Ванцзи аппетита не было, ему вообще хотелось бы уединиться, чтобы подумать и хоть как-то рассортировать произошедшее за последние два дня. Но, видя состояние Вэй Усяня, он не решался подняться и уйти. Опустошив практически все, что было на столе, Вэй Усянь устроился поудобнее и наконец обратил внимание на Ванцзи. Выражение лица его немного оттаяло. — Опять ничего не ешь, решил практиковать инедию? Или думаешь, уговаривать тебя буду? Откажешься раз, другой, на третий уже не приглашу. Ванцзи кивнул, показывая, что понял, но есть не стал. Вместо этого, помолчав, задал вопрос: — Что это было за заклинание? — Лань Цижэнь? — Ванцзи кивнул. — Ничего особенного, изменил немного заклинание марионетки, чтобы можно было на расстоянии им управлять. Этот старик такой упрямый, а мне не нужны новые проблемы. — Его… можно снять? Вэй Усянь ответил равнодушно: — Скорее, стоит навесить еще на дюжину ваших адептов. — Все же? — Только я могу снять его. Это будет дорого стоить Лань Сичэню. Вэй Усянь смотрел на него непроницаемым взглядом. Ванцзи затих, подумал, потом спросил еще: — Цзян Чэн? — С ним сложнее. Это заклинание-императив. Он может спокойно жить как обычно, но любое мое слово для него является императивом высшей степени. Будет осознавать, что подчиняется чужой воле, но сопротивляться не сможет совершенно. Я могу приказать ему поубивать всех его людей, и он сделает это, осознавая при этом, что творит. — Так жестоко… — Он хотел убить меня, — холодно парировал Вэй Усянь. — А я пока не требовал от него убивать кого-то. — Пока? Вэй Усянь вздохнул. — Что ты пытаешься найти в моих словах, Ханьгуан-цзюнь? На самом деле, я хочу это сделать, но сначала надо разобраться с Великими кланами. Не ожидай от меня милосердия. — Почему нет? Вы были когда-то близки. — Близки… — Вэй Усянь хмыкнул. — Мы и с тобой когда-то были близки. Думаешь, мне следует проявить милосердие, когда задумаешь прикончить меня? Он смотрел на Ванцзи как бы с любопытством и явно ждал ответа. В душе у того что-то всколыхнулось, и выскочивший помимо желания ответ поразил его самого. — Да! — Он смутился и добавил, неловко хмурясь: — Но у меня нет таких мыслей. Вэй Усянь усмехнулся. — Знаю. С твоей праведностью, даже если бы и были, ты скорее всего честно попросил бы снять ограничение, чтобы напасть. Но ты хочешь совсем не этого, — голос Вэй Усяня вдруг стал мягким и вкрадчивым, на хмуром лице засияла улыбка, — не так ли? Могу даже предположить, что ты делаешь так подолгу в холодном озере, потому что пару раз касался ночью твоего возбуждения. Унять внутренний жар непросто, особенно когда близости не избежать… О, ты так очаровательно смущаешься… Скажи-ка, Второй Нефрит клана Лань, тебе не кажется постыдным вожделеть другого мужчину, особенно Старейшину Илина? И расхохотался, встретив гневный взгляд Ванцзи и услышав его отрицающее: — Я не… — Даже не начинай, лгать запрещено правилами. Ванцзи не знал, куда деть взгляд. Он вскочил, собираясь уйти подальше от повернувшего в странном направлении разговора, но Вэй Усянь придержал его за руку. — Лань Ванцзи, где твое хваленое хладнокровие? Не будь трусом, сядь и не сбегай только потому, что смущен… Давай отвлечемся от убийств и морей крови и поговорим о радостях жизни. Лицо его постепенно стало серьезным. Он некрепко держал руку Ванцзи своей рукой, на запястье которой была повязана лобная лента Ванцзи, но не отпускал. Ванцзи ничего не оставалось, как снова сесть. Не поднимая глаз, он спросил: — Зачем… говорить об этом? — Я могу назвать тебе приятную или полезную причину. Какую хочешь? — Правдивую. — Так и думал, — хмыкнул Усянь. — С чего бы мне лгать тебе, Ханьгуан-цзюнь. Они обе правдивы. Ладно, тогда назову приятную. Вообще-то, я не вижу ничего ужасного в страсти между двумя мужчинами. Дразнил тебя немного жестоко, да?.. Я действительно хорошо запомнил твои пламенные взгляды на своей заднице в те времена в Гусу. И поцелуй в пещере СюаньУ мне тоже не приснился… Мы с тобой двое здоровых мужчин, физического отвращения друг к другу не питаем, и ты даже не можешь скрыть своего желания. Почему бы нам не провести ближайшие дни в нежных объятиях друг друга? Я, конечно, мог бы поразвлечься и с моими не совсем живыми приятельницами, но вдвоем нам обоим будет намного приятнее. «Говорит так, словно у него есть опыт», — вдруг некстати промелькнула у Ванцзи абсурдная мысль, — «с Вэнь Нином он, что ли, практиковался?» Он едва заметно поморщился, потом спросил: — Полезная? Вэй Усянь ответил спокойно и без эмоций: — Дела в постели помогают ускорить совершенствование не только боевой, но и темной ци. Я потерял много энергии и восполнить ее нужно очень быстро. Живая связь работает намного быстрее мертвой. Сердце Ванцзи болезненно сжалось. Чего он ожидал, признания в чувствах? Вэй Ину нужна была лишь живая связь, позволяющая экстремально ускорить циркулирование темной ци, растраченной в безымянной деревушке недалеко от Луаньцзана. Ну, а заодно он мог позволить Ванцзи получить разрядку… Внутренняя боль никак не отразилась на его лице. Помолчав немного, чтобы взять под контроль свой голос, он прямо взглянул в лицо Вэй Усяня и тихо, но твердо сказал: — Я не буду этого делать с тобой. Вэй Усянь, похоже, не удивился. Он смотрел на Ванцзи задумчиво, словно решал какую-то задачу. Ванцзи не отводил взгляд, пытаясь прочесть по его лицу, о чем он думает. Наконец, Вэй Усянь вышел из своей задумчивости, мягко произнес: — Я могу заставить. Ванцзи сглотнул, но взгляд не отвел. Уголок рта его чуть дрогнул. — Можешь. Мне нечего противопоставить тебе. Действительно хочешь… насильно? Вэй Усянь отрешенно повел плечом. — Будешь сопротивляться? — Нет. Но и отвечать не буду. Вэй Усянь вдруг протянул руку, обхватил затылок Ванцзи и, притянув его голову к себе, впился поцелуем в его губы. Ванцзи дернулся, но тяжелая рука Усяня на затылке не давала отстраниться. Губы мягко прижались к губам, а язык, грубо проникший внутрь, приостановился и неожиданно нежно начал поглаживать язык Ванцзи. Все произошло мгновенно: язык Ванцзи неосознанно подался навстречу ласке, ноги подкосились от слабости, в паху горячо потяжелело, а Вэй Усянь оторвался от Ванцзи, оттолкнул его от себя и самодовольно ухмыльнулся, глядя на потрясенное лицо. — Ты такой сладкий, Ханьгуан-цзюнь, такой чувствительный. Уверен, что справишься? Вот стыда-то будет, если потом станешь умолять взять тебя еще раз. От этих слов, а еще больше от того, что произносил их Вэй Усянь с небрежной уверенностью, на душе стало мерзко и пусто. Ванцзи опустил взгляд. — Тебе в самом деле нравится… так уничтожать других? Или только меня? — А ты считаешь, к тебе должно быть особое отношение? Почему? На губах Ванцзи чуть обозначилась горькая усмешка. — Наверно, — глухо произнес он, — меня должно радовать, что это ваше обычное отношение к окружающим, Старейшина Илина. Ванцзи поднялся на все еще дрожащие ноги, сложил руки перед собой, поклонился Вэй Усяню и пошел вверх по тропе к горному озеру. Сердце его бешено колотилось в грудную клетку и нестерпимо ныло от свежей, пусть и невидимой, раны. Вэй Ин, нет, Старейшина Илина, лишь беззастенчиво забавлялся с Лань Ванцзи, разглядев его единственную слабость. Но Ванцзи ничего не мог с этим поделать, его глупое сердце продолжало тянуться к Вэй Ину. ... Ухмылка сползла с лица Вэй Усяня, едва Ванцзи повернулся к нему спиной. Он проводил его серьезным задумчивым взглядом. Рука с повязанной белоснежной лентой безотчетно прижалась к груди, там, где под почти уже неразличимым клеймом гулко билось сердце.