Скитальцы

— …Чёрт возьми, это всё подстроено… — прохрипел Дикарь. И вдарил по газам. Спустя мгновение два патрульных корабля поспешили за ним, но время уже было упущено. Пашку, наспех привязанного ремнями к амортизационному креслу, вдавило в его спинку от перегрузок. Улыбка так и не исчезла с лица Дикаря, приобретя оттенок безумия, пальцы до побеления сжали штурвал, а в светлых серовато-голубых глазах зажглись азартные огоньки. На странность, корабли СГБ, бывшие в первую очередь, буквально полгода назад, оснащёнными двигателями на топливе нового типа, должны были начать быстро сокращать расстояние, но происходило всё почти наоборот. Отрыв постепенно начинал расти. Патрульные открыли огонь, пытаясь попасть по машинному отделению. Но маленький юркий кораблик в опытных руках своего хозяина, будто поддразнивая преследователей, уклонялся от разрушительных залпов в последние секунды, выделывая настолько сумасшедшие фигуры высшего пилотажа, что у Пашки, хоть и до смерти перепуганного, захватывало дух. — Отстреливаться будем? — притворно весело спросил Дикарь, не оборачиваясь и, кажется, даже не моргая. Его невольный пассажир испуганно помотал головой. — Тогда держись! Кораблик штопором рухнул условно-вниз, где в неярком свете какого-то белого карлика чернел пояс астероидов. Что-то похожее Пашка видел в каком-то старом фильме, но адреналина в крови ещё прибавляло слабое осознание реальности происходящего. Патрульные, согласно расчёту, в нагромождение каменного мусора не полезли – караулили на выходах, с двух сторон. Дикарь, сквозь зубы пробормотав ещё что-то про то, что все сговорились, и лавируя в потоке камней, с видимым усилием оторвал одну руку от штурвала и набрал на панели рядом несколько цифр. Отвлёкшись на секунду, он повернулся к обзорным экранам, чтобы увидеть прямо по курсу огромный кусок камня и услышать панический визг Пашки. Но он только нажал пару кнопок на панели и, не колеблясь, прибавил скорость. На обзорных экранах, сменив изрезанный трещинами и кратерами булыжник, зажглось, разрастаясь, белое пятно, которое космолётчики иногда в шутку называли «светом в конце тоннеля» – корабль вошёл в гиперпространственный прыжок. Выйдя из прыжка, корабль затормозил, а Дикарь, тяжело откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза и с облегчением рассмеялся. Выдохнув, он обернулся к своему… Слово «спутник» тут уместно? — Павел. Па-вел. При-ём. Давай же… Пашка услышал голос и почувствовал, как его несильно хлопнули по щеке. Но глаза открывать побоялся. — Мы на полной скорости врезались в астероид. И маленькие клочки моего тела разбросало по космосу. Я мёртв, а значит, то, что я ощущаю сейчас, рождено на мгновение в моём агонизирующем сознании. — Павел! Подъём! — его встряхнули за плечи. Наконец он решился открыть глаза. Перед ними появилось загорелое и обветренное лицо, обрамлённое неаккуратными прядями золотистых волос. Дикарь снова улыбнулся, убирая немного подрагивающие руки с его плеч. Видимо, даже у него был резкий выброс адреналина, не говоря о Пашке – его и вовсе сильно трясло. — Я жив? Где я? Он завертел головой, озираясь и пытаясь отстегнуть ремни безопасности. — Немедленно верни меня обратно! Улыбка стала смущённой, а потом печальной. — Не могу. Сам понимаешь… — Зачем я тебе? Пашке удалось справиться с ремнями, и он вскочил, отходя к противоположному концу мостика. Эх, так много оружия было, а как нужно, так под рукой ничего… Хотя… — Я предложил тебе стать моим учеником и не услышал отказа. — Но я же сказал «нет»! — Я не услышал. Он пожал плечами. — Ты убивал половинчатых собак, пытался убить Алису и похитил меня! Пашка достал из-за пояса тот самый кинжал и выставил его перед собой. — Давай по порядку… — Собаки! — Да откуда я должен был догадаться, что они такие ранимые?! Телепатией? Мне тоже надо как-то выживать! — Это психология животных – либо ты, либо тебя! Цивилизованные люди так не делают! — Ну уж извини, не всем повезло родиться в цивилизованном обществе! — Что за бред? Содружество предоставляет всё необходимое тем, кто в этом нуждается! Дикарь рассмеялся. — Особенно тем, кого, по мнению Содружества, не существует и кого они не считают за людей. Паша, мой наивный друг… — Не смей меня так называть! Ты хотел убить мою подругу! — Если бы я хотел убить – я бы убил. Но я не имею привычки палить по детям. — Хватит! Ты лжёшь! Я всё видел собственными глазами! Не приближайся ко мне! — Успокойся. Положи оружие. Давай поговорим спокойно. — мягко улыбнулся Дикарь, доставая из кобуры пистолет, кладя его на пол и поднимая руки на уровень лица. — Ни за что! — Паша… — Не подходи! Пашка и сам не смог бы сказать, что произошло в следующую секунду. Движимый ненавистью и страхом, не осознавая, что делает, он чувствовал тяжесть подаренного Дикарём ножа в руке. Нет, от него ему ничего не нужно! Он отшвырнул нож от себя, как какую-то мерзость. И увидел, как неизменная улыбка мгновенно сползла с лица блондина, – клинок в полёте плавно сменил траекторию. Дикарь успел увернуться в самый последний момент перед тем, как нож перерезал бы ему горло. Лезвие, распоров ткань куртки, глубоко застряло в плече. Он вскрикнул от резкой боли, выдернув кинжал из раны и кладя его на приборную панель. Кровь пропитывала куртку, и он тяжело, прерывисто дышал сквозь стиснутые зубы, сжимая плечо другой рукой. Пашка застыл в ужасе. Медленно до него доходило, что он только что своими руками чуть не убил человека. За этой мыслью последовала другая: надо помочь. Но чем? — Прости… Я не… Пашка осторожно приблизился к нему. — Аптечку тащи! — прикрикнул на него Дикарь, безуспешно пытаясь снять с себя куртку. — А где… Он только неопределённо мотнул головой куда-то влево. Аптечка нашлась далеко не сразу. Но вот наконец, после почти получаса стараний и переругиваний, перевязка была завершена, и бинты на руке Дикаря выглядели так, будто под ними скрывался по меньшей мере перелом. Пашка вздохнул и упал на своё кресло. Внезапно его посетила неожиданная мысль. — Мама меня прибьёт, если я не вернусь к началу учебного года… Дикарь посмотрел на него с непередаваемым удивлением. И вдруг рассмеялся. — Кажется, я понял, что у тебя за романтика – туристская! Как в игрушки играть – так ты первый, а как до настоящих опасностей дело доходит, так всё, да? И не скучно тебе так жить в изолированном мирке? На этот раз Пашка решил не вступать в полемику насчёт Содружества. Но это не означало, что он решил не вступать в полемику вообще – Дикарь надавил на больное место. — Я не боюсь опасностей! Я сражался с рыцарями на турнире на средневековой планете, а потом меня почти казнили! — И тогда ты тоже кричал, что хочешь домой. — То, что мне нужно домой, не значит, что я хочу домой! — Вот как? А зачем же тебе домой? Разве ты не хочешь первым в Галактике собственными глазами увидеть все самые неизведанные её уголки… — тут он понизил голос, — …и не только одной этой галактики? Пашкины глаза округлились. — Чтоооо?! Да не может такого быть! — Почему? Вполне может. — Но в соседней галактике удалось побывать пока только одному человеку! А вторая экспедиция туда будет готова только лет через пять! — Да хрен с ней, с соседней галактикой! Я говорю не о ней. — Тогда о чём? Дикарь сделал паузу. — Сначала… Расскажи об этой средневековой планете. — Чт- Но зачем? — Считай, что мне просто интересно. Пашка пожал плечами и начал свой рассказ. — Когда мы только прилетели на Пенелопу, я наткнулся на магазинчик, владелец которого обещал клиентам «побывать в настоящем Средневековье»… Пашка рассказал почти всё, умолчав разве что о том, почему именно он полетел на эту планету и о своей помолвке с Алисой. Турнир он описал в красках, и до этого нервничавший Дикарь посмеялся над неудачей маркиза и Чёрного Волка. Но вот его рассказ подошёл к концу. — Так, значит, ты говоришь, Изабелла была похожа на Светлану? Почему-то его внимание привлекла именно эта деталь. Видимо, у них со Светланой действительно что-то было. Пашка тут же с жаром принялся объяснять. — Не просто похожа. Они как… Даже больше, чем близнецы! — Понятно. — Так причём здесь средневековая планета? — Нет никакой планеты! — Как это «нет»? Хочешь сказать, что я всё это выдумал? Пашка рассердился. Жаль, кубка нет с собой в качестве вещественного доказательства! — Да нет же! — Тогда что? — Это был параллельный мир. На Пашкином лице снова появилось выражение крайней степени удивления. — Чтооооо?! Ты шутишь! — Я серьёзно. Об этом я и говорил ‒ я могу показать тебе множество миров, которые не видел ни один из обитателей Млечного Пути… Пашка нервно рассмеялся. Ему казалось, что это всё – какой-то несмешной и не в меру затянувшийся розыгрыш. Такого же просто не может быть! — И как ты планируешь туда попасть? Даже если Дикарь и обиделся, по нему этого было не понять. Разве что его извечная улыбка стала чуточку менее широкой. — Считаешь меня психом, да? Вот теперь точно можно с уверенностью сказать ‒ он обиделся. И отвернулся к обзорным экранам, целиком занявшись (или делая вид, что занимается) управлением кораблём. Пашка почувствовал иррациональный укол совести, и, мысленно оправдываясь тем, что с человеком, который тебя легко может выкинуть в открытый космос, надо разговаривать вежливее (кажется, он слышал об этом на каком-то уроке), попытался сгладить свою предыдущую фразу. — Просто… Поверить в такое без доказательств сложновато. — Будут тебе и доказательства, и свидетельства очевидцев, и вещественные улики. Но попозже, как только я закончу здесь с одним дельцем. Что-то в этой фразе было необычным. — «Здесь» ‒ это где? Дикарь на секунду замялся, а улыбка и вовсе исчезла. Выглядело это так, будто перед Пашкой сидит провинившийся третьеклассник. Наконец он решился. — В Серой Туманности. У Пашки уже даже не осталось сил на удивлённо-возмущённое «Чтооо?!». Впрочем, его эмоции говорили сами за себя. — То есть, ты, мало того, что похитил меня, так ещё и притащил… сюда? Он снова помедлил с ответом. Вздрогнул. Странно, будто испуганно сглотнул. И, наконец, упавшим голосом выговорил: — У меня… нет выбора. Пашка ожидал любого ответа, кроме этого. — То есть, ты мне все уши прожужжал своими разглагольствованиями о свободе, а в итоге говоришь, что у тебя нет выбора?! Дикарь посмотрел на него с нескрываемой злостью. — Да что ты вообще понимаешь?! Ты думаешь, ты такой умный, можешь учить меня жизни? С чего ты решил, что я должен перед тобой отчитываться? И, если ты ещё не понял, ты больше не в Содружестве. Серое Облако живёт по другим законам, и хорошо бы тебе их усвоить, если не хочешь сдохнуть в ближайшее время. Пашка открыл рот, собираясь ответить как-нибудь дерзко и ядовито. Но передумал, скрестил руки на груди и отвернулся, пялясь в стену. Дикарь пригладил здоровой рукой грязные волосы, понемногу успокаиваясь. Взглянул на своего спутника, задумчиво хмыкнул про себя и отвернулся к обзорным экранам. Молчание подзатянулось. — Шёл бы ты спать, а? Дикарь, включив на панели режим автопилота, поднялся с кресла. Пашка с удивлением повернулся к нему. — За мной. Пашка неохотно повиновался. Они спустились по винтовой лестнице, жутко громыхающей при каждом шаге, свернули направо и оказались перед вполне обычной, ничем не примечательной дверью. — Дамы вперёд! Дикарь усмехнулся, толкнув дверь. За дверью была такая же непримечательная и аскетично обставленная комната: койка, застеленная звериными шкурами, тумбочка возле неё, над тумбочкой – допотопные часы, письменный стол напротив иллюминатора, в углу комнаты – шкаф, на стене – странные схемы и два выцветших постера с полуголыми девицами. — Ванная за стенкой. Не заблудишься. Спокойной. Он махнул рукой и вышел, закрыв за собой дверь. Пашка прислушался. Щелчка замка не последовало. Пашка вздохнул и упал на жалобно скрипнувшую от такого с собой обращения койку. Он сомневался, что сможет уснуть сегодня. Однако, поворочавшись пару минут, он легко провалился в сон.

* * *

Проснулся Пашка от журчания воды за стеной. Первым его порывом было с головой закутаться в одеяло и прикрыть уши подушкой, но, увы, это не помогло. Пришлось встать. Дверь в ванную была приоткрыта. Пашка заглянул туда. Это была небольшая комната, освещённая тусклым светом лампочки на потолке. В углу стояла тесная душевая кабинка, напротив двери над раковиной склонился Дикарь. Он обернулся. Его лицо выглядело осунувшимся и уставшим, словно он не спал всю ночь. Несколько секунд они пристально смотрели друг другу в глаза, но наконец Дикарь вытер лицо и руки застиранным полотенцем и вышел из ванной. Умывшись, Пашка огляделся в поисках кухни. Голод давал о себе знать. Кухня нашлась сразу. Хоть какое-то помещение здесь можно было назвать уютным. Пашка осмотрелся. У небольшого иллюминатора стоял миниатюрный столик с двумя трёхногими табуретками. На столе побольше, у стены, на древней газовой плитке возвышался закипающий чайник со свистком. Около него на подставке стояли три чашки. Дикарь, поставив перед собой чашку со сколотым краем, достал из единственного шкафчика цветастую жестяную банку и от души сыпанул оттуда заварки. Чайник наконец закипел. Он снял его с плиты и, налив кипяток в чашку и кинув туда сахара, уселся за столик. Наконец он обратил внимание на остановившегося в дверях Пашку. — Есть будешь? Пашка кивнул. — Посмотри в шкафу. Может, найдёшь что-нибудь. В шкафчике обнаружился пакетик овсянки. «Сойдёт», — решил Пашка, заваривая кашу в чашке. Позавтракав, Дикарь отправился на мостик. Пашка – за ним. А через несколько часов корабль опустился на ржавые металлические плиты подземного ангара базы пиратов.