Осенний этюд в полосатых шарфах

      Тихое настойчивое постукивание в окна лучше любого будильника. Каждый день жители Чёрного Озера так будят всех учеников нашего факультета, исключением являются каникулы – подземелья Слизерина зачарованы на звуконепроницаемость только в эти дни. Сегодня суббота, Хэллоуин, а значит – традиционный школьный пир, огромные тыквы лесничего, паутины с пауками и летучие мыши по всему замку. Ах, да – и шутки про нашего декана как главную летучую мышь Хогвартса, куда же без них. Они же в представлении ало-золотых такие смешные. Обновляю согревающие чары на своей одежде и только потом решаюсь вылезти из-под одеяла. Быстро одеваюсь, проверяю, в порядке ли наряд, поправляю мантию. Применяю чистящее к ботинкам и, убедившись, что выгляжу как нельзя лучше, откидываю полог. Приглушенная возня доносится из-за задёрнутых пологов товарищей – все заняты сборами. Лениво бросаю: «Доброе утро!» и выхожу из спальни. В гостиной всё как всегда в этот праздник – малышня обменивается сладостями за страшилки и пугалки, старшие, сбившись в кучу в углу, обсуждают, в какую нишу большой гостиной они забьются в этот раз, чтобы устроить попойку, когда курсы помладше отправятся спать. Неужели они действительно верят, что их шушуканье остается полной загадкой для остальных? Или что те, кто младше их всего лишь на курс-два, не знают, как и сколько сливочного пива они протащили в прошлые выходные из Хогсмида? Когда стану учеником выпускного курса, и не подумаю так глупо «прятаться» от младших. Иду вдоль завешанных паутиной коридоров – Флитвик всё-таки мастер своего дела, декорации действительно волшебные. Каждая нить паутинки звенит в своей тональности, стоит только подуть на неё или коснуться. Пауки гаденько хихикают в спину, летучие мыши зловеще шепчутся, а подсвеченные изнутри огнём здоровенные тыквы напевают праздничные песенки. Вдоволь проникшись атмосферой Хэллоуина, вхожу в Большой Зал на завтрак. Первое, что бросается в глаза – застланный толстым слоем паутины стол учителей и одетый в расшитую тыквами мантию директор в украшенной пузатым пауком остроконечной шляпе. На факультетских столах среди привычных для завтрака блюд появились глубокие пиалы с различными конфетами, но только какой-нибудь сладкоежка запускает руку за сладостями, как из посуды выскакивает костяная рука и хватает ученика за запястье. Раздается комический скрипящий голос: - На завтрак омлет, рагу на обед, конфеты на ужин и только! Начальные курсы пугаются и расстраиваются, а Дамблдор, судя по его сумасбродной улыбке, искренне забавляется такому веселью. Дух праздника витает повсюду – в соке с отрубленными пальцами, в каше с глазами, в омлете с окровавленными зубами. Наверное, из-за обилия похожих сюрпризов буквально везде наш декан и не любит этот праздник. Хотя, он, похоже, не любит все праздники… На улице начинается сильный дождь, и от прогулки приходится отказаться. Возвращаюсь в гостиную факультета и развлекаю себя тем, что наколдовываю разные простенькие страшилки для начальных курсов в обмен на вкусняхи. Те радостно визжат и наперебой заказывают новые пугалки. К вечеру благодаря такому нехитрому веселью разживаюсь небольшой горкой сладостей от благодарных и совершенно наивных зрителей. Колокол зовёт учеников на праздничный пир. Заходим в Большой Зал, и видим, что над столами в густом фиолетово-чёрном тумане плавают большие жёлто-фиолетовые свечи, на возвышении перед учительским столом неподвижно стоит музыкальная группа скелетов, сжимая инструменты костяшками. Все ученики рассаживаются под общие восхищённые возгласы. Как только последний студент садится, свечи гаснут и зал погружается в полную темноту. Скелеты начинают играть тяжелую ритмичную музыку, которой невозможно противостоять – уже к припеву десятки учеников постукивают ногами и хлопают в такт мелодии. Короткая песня заканчивается под одобрительное улюлюканье и свист. Кто-то, скорее всего Дамблдор, громко хлопает в ладоши, и свечи снова загораются ярким оранжевым пламенем. Столы ломятся от праздничных блюд, пиалы со сладостями, еще утром ловившие сладкоежек за руки, зазывают попробовать каждую конфету. Под потолком снуют летучие мыши, заставляют огоньки свечей трепетать, а первогодок всех курсов – полувосхишенно, полуиспуганно взвизгивать. С зачарованного потолка, как и с настоящего неба, падает дождь, но, в отличие от реального, истаивает где-то на полпути к свечам. Скелеты играют песню за песней, и многие дети и даже учителя начинают подпевать или хотя бы отбивать ритм. Призраки кружат по залу, ярко мерцая в свете огня. Пир заканчивается за полночь. Раскланиваются скелеты под бурные овации, машут руками, прощаясь, призраки, желают спокойной ночи деканы и директор, и сытые счастливые ученики, как тыквы Хагрида, катятся к себе в спальни. Дождь продолжает литься с неба – октябрь закончился, и ноябрь входит в свои права. Он готовит новые сложности и интересности в учёбе студентам Хогвартса, но каждый с ними с радостью справится. Так каждый учебный год было и будет.