~
— Я не понимаю, какого чёрта я всё ещё с тобой общаюсь, — Широганэ устало закатила глаза и опёрлась бледной щекой о ладонь. Люди на крыше постепенно начинали расходиться по своим классам. До конца обеденной перемены оставалось чуть меньше десяти минут, и Ома только-только решился присоединиться к обеду. В блаженном одиночестве девушка успела доесть рыжеватое карри, остатки которого намертво приклеились к днищу чёрного бенто. — Я просто должен тебе около трёх с половиной тысяч йен* уже почти год, — усмехнулся Ома, закладывая обе руки за спину и медленно потягиваясь, — вот ты и не можешь от меня отстать, — нежно, как бы флиртующе, протянул парень, приходя в своё обычное состояние. Цумуги неодобрительно цыкнула, с треском захлопнув коробочку от бенто. Кокичи достал из тёмно-фиолетовой наплечной сумки пластиковую бутылку забавной формы и с шипением открутил крышечку. — Ты опять пьёшь эту мерзость? — поморщила носик Широганэ, укладывая бенто в прозрачный шуршащий пакетик, — Там сахара больше, чем может уместиться в сахарнице, — спокойным тоном отчитала парня Цумуги, указательным пальцем поправив съехавшие на нос очки, — Помрёшь от диабета, я к тебе на похороны не приду. — Спасибо, ма-ам, — ехидно улыбнулся парень, сделав ещё один глоток прохладной фиолетовой газировки — если честно, он скупает её литрами и втюхивает в этот бездарный, по его мнению, напиток огромную кучу денег, исключительно из-за любимого цвета, ну и, конечно же, чтобы лишний раз побесить любимейшую Широ-чан, пролив на её юбку эту напичканную лошадиными дозами сахара и всевозможными вредоносными красителями — чрезвычайно липкую водичку, — Так, всё же, чего это ты так рьяно хотела со мной обсудить, а, Аш-чан? — сладким голоском пролепетал Кокичи, зная, что Цумуги больше всего на свете ненавидела именно это прозвище, придуманное этим мерзким мальчишкой. — Следующим уроком история, и сегодня раздают темы триместровых проектов, дурень, — Цумуги больно щёлкнула Ому по носу, заставляя последнего громко ойкнуть, — Ты нашёл себе пару? — А-а? — разочарованно промычал Кокичи, сводя тонкие брови к переносице, — Ты разве со мной не будешь? Широганэ вновь закатила глаза и обречённо вздохнула, подведя два пальца к виску и плавно его помассировав, будто пытаясь избавиться от надоедливой головной боли в виде шумного и до треска в ушах раздражающего одноклассника: — Я уже договорилась с Кибо, — оправдывающимся голосом произнесла Цумуги, пытаясь задобрить явно расстроенного друга, — Да и тем более, в прошлый раз я всё сделала за тебя, пока ты бесцеремонно игрался с игрушкой для моего же кота, так что в этот раз можешь со спокойной душой терроризировать другого. — А я думал, что мы друзья, Широ-чан… — Ома раздосадованно отвёл в сторону взгляд, притворившись, что эта новость действительно ранила его в самое сердце, понимая, что Широгане навряд ли отречётся от сотрудничества с Кибо, ради такого бесполезного балласта, как он сам, — Шутка! — Кокичи быстро натянул улыбчивую гримасу на исхудавшее и побледневшее от бессонных ночей личико и ткнул тонким женственным пальчиком в мягкую, раскрасневшуюся от приложенной к ней ладони, щёчку девушки, — Ты, конечно, очень ранила мои чувства, когда предпочла мне этого обдолбыша, но что поделать?.. — фальшиво протянул парень, поднимая взгляд в небо. — Наглый врун. — Тупая задротка.~
— Вы думаете, что я на полном серьёзе буду работать с этим вот ушлёпком?! — громкий голос Ирумы звенел праздничными колоколами, даже за пределами класса. Каждый присутствующий понимал, что если бы не её многочисленные предупреждения о брани, за которые её водили, как к завучу, так и к директору с родителями, школьные стены бы сейчас сотрясал неистовый поток отборных нецензурных словечек, некоторые из которых были придуманы самой Миу, — Да ни в жизнь! Кокичи, сидящий через парту от неё, вновь нацепил жертвенную маску, даже не надеясь на то, что кто-то из его одноклассников купится на то, что ему действительно обидно от её слов — что есть, то есть, Кокичи Ома — больной ублюдок. — Ты единственная не выбрала себе пару, — подала голос Харукава, равнодушно отвернув голову к окну, — Не стоит попусту тратить наше время. — Чё ты там вякнула?! — Ирума вновь разъярённо взвизгнула, делая шаг в сторону Маки, совершенно не реагирующей на её недовольные крики. — Тише-тише, Ирума-чан, — приторно-сладко пролепетал Кокичи неподдельным ангельским голоском, заставляя девушку вскипеть ещё сильнее, — Я тоже ужасно недоволен тем, что мне придётся работать с такой грязной потаскухой, как ты, но я всё равно молчу… — Ты будешь гореть в Аду ярким пламенем, Ома! — грозно рыкнула на него Миу, пытаясь каким-то волшебным образом, не перейти на нецензурщину. Кокичи тихо рассмеялся, показывая девушке всё безразличие по отношению к её бесцеремонным выходкам, прямо посреди урока, к которым большая часть класса успела немного привыкнуть. На передних партах обеспокоенно зашептали чужие голоса, старающиеся не ввязываться в разгорячённый разговор, вперемешку сыпались слащавый женский голосок и высокий, принадлежащий парню, что-то редко протискивал между слов низкий мужской бас, и Кокичи никак не мог расслышать то, о чём там так яростно ведётся разговор, ведь над его ухом кричала от негодования и сущей несправедливости эта крашеная ведьма. — Если тебе будет так спокойно, Ирума-сан, — с первой парты плавно поднялась Каэдэ. Обыденная улыбка освещала её светлое личико, и она сахарным голоском фактически пропела: — Саихара-кун согласен поменяться с тобой партнёрами. — …что, правда что ли, я? Кхм! — подавился слюной Шуичи, раскрасневшись ещё сильнее, чем было до этого. Паренёк поправил двумя пальцами, уехавшую куда-то вбок, чёрную кепочку и хорошенько прокашлялся, прежде, чем тоже подняться вслед за подругой: — Ну, да… Ома-кун, ты не против? — Я? — Кокичи, до этого вальяжно раскачивающийся на стуле вперёд-назад, сделал несколько ловких движений, чтобы и вовсе не улететь на заднюю парту, за которой отсиживался Гонта. Естественно, Гокухара с лёгкостью бы его поймал, но у этого громилы, несмотря на довольно смышлёный вид и доброе сердце, была чересчур заторможенная реакция, так что Кокичи не мог оставить мысль, что его может достаточно бесцеремонно, пусть и не нарошно, облапать парень. — Ну, да… — на секунду Ома остолбенел от такого исхода событий. Саихара Шуичи сам по себе довольно приятный парень, неплохо ладит с отличницей и пианисткой Акаматсу-сан и гиперактивистом-дробь-раздоблаем Момотой, да и вообще за мир во всём мире и, вероятно, на завтрак ест исключительно какие-нибудь хлопья с позитивным слоганом, и тут решает вдруг связать неделю работы над идиотским проектом с таким последним ушлёпком на планете, как он? Ущипните, если он вдруг уснул, — Ну, вообще… — оправился от секундного шока парень, вернувшись в свой поддельный образ эгоистичной булки, — …ты мог и раньше сказать, что я тебе небезразличен, Саихара-ча-ан… — пытаясь передразнить мелодичный голосок Каэдэ, пролепетал Кокичи. — Я не… я не то, чтобы… — Шуичи поспешно попытался скрыть робость, давно известную абсолютно всему классу, за кепкой и уселся на место, отвернув глаза. — Вот и ладненько! — Каэдэ мечтательно переплела пальцы двух рук между собой, — И больше никто не будет спорить! Кокичи нахмурился и углубился в интереснейшее изучение полей тетрадки по истории с нарисованными флагами и выдуманными гербами с иссиня-чёрными кляксами-мухами и гигантскими фиолетовыми гусеницами — единственным, что по-настоящему умеет рисовать Ома в свои недошестнадцать. Выходные с пай-мальчиком… интересное будет времечко.~
На выходных у Кокичи никогда никого не бывает в доме — это уже как какое-то испещрённое временем правило. Жил он сам по себе со сварливым престарелым дядей, абсолютно каждые выходные, без исключений на праздники и дождь, уезжающий к родственникам в большой город, где закупался всевозможными продуктами: родители смотались на заработки на другой конец страны ещё тогда, когда Оме стукнуло девять, и вот, уже в течение семи лет, они зазывают его бросить школу и друзей — на этом моменте Кокичи всегда негромко усмехался, думая о том, как все будут рады, когда он наконец-то свалит из этого, пропитанного его скверной, городишки — и переехать к ним, но Кокичи держится молодцом и едет к ним погостить, только на летних и зимних каникулах, когда дядя просиживает свои штаны в пятидесяти километрах от дома в течение недели, да и то — на пару дней. У обоих на уме сплошная работа, и думать о том, куда им бы спихнуть своё, прибывшее в гости, чадо — та ещё суета и лишняя морока, так что Ома решил создавать проблемы, исключительно своей мега-крутецкой академии, а не родителям. Небольшой домишко в трёх кварталах от академии — находка для Кокичи. Если бы любезный дядя не согласился на то, чтобы поселить в своём доме такую надоедливую букашку, то пареньку пришлось бы ездить в школу, практически из другого города, на электричке, перспектива — так себе. Из друзей Ому посещала разве что Широганэ, но совсем немного — в основном Кокичи предпочитал тусоваться больше у неё дома. Ему страсть, как понравился её серо-голубой кошак, что он захотел себе точно такого же, он даже ему кличку собственную придумал, хотя Цумуги была против, потому что была уверена, что из-за назойливости Омы, кот будет откликаться исключительно на неё. Но всё же, он зависал у неё не так уж и часто — в основном из-за домашки или общих проектов, и это, наверняка, было единственным, что их связывало, и Кокичи уверен, что после выпуска они даже ни разу не созвонятся, о чём он даже не сожалеет — всему бывает свой конец. — У тебя тут вполне… миленько? — смущённо восхитился обстановкой в коридоре Саихара, оставив у невысокого деревянного порога чёрные ботинки. Светло-серые стены приятно гармонировали с тёмным, но в то же время неброским полом. На стенах были вывешены обрывки из газет о каких-то ужасно интересных спортивных матчах, прошедших, ещё лет десять назад, или забавных ситуаций из жизни города: дядя Кокичи любил собирать всякие такие штуки и вывешивать их на всеобщее обозрение, хотя и в гости к ним редко, кто мог заглянуть. Ома беспечно пожал плечами, отписавшись Цумуги о том, что к нему всё-таки приполз этот медленный и ужасно опаздывающий Саихара-чан, и что он почему-то был уверен, что такие сладенькие пай-мальчики обычно должны приходить чуть ли не за полчаса до назначенного срока, на что получил очередную просьбу о том, чтобы он не развращал беднягу. Комната Кокичи находилась на втором этаже и была не особо большой и величественной, как думал про себя Шуичи: точно такие же светло-серые стены и тёмный пол, как и во всём доме, одно окно напротив двери, завешенное сизым коротким тюлем, под окном высокий рабочий стол с персональным компьютером и кучей разбросанных карандашей и книжек. Справа от стола — односпальная кровать, устеленная одеялом в чёрно-белую клеточку, которое ужасно резало глаза и контрастировало на фоне всего остального. Над кроватью расположились огромный плакат с какой-то нереально крутой видеоигрой, выпущенной года этак два назад, и небольшое бра, покрытое пылью, что говорило о том, что Ома им пользовался, только в чрезвычайных ситуациях, а то и вовсе не включал его особо, на полу — небольшое подобие коврика. Справа от стола уходил под потолок стеллаж, наполненный учебниками, книжками, видеоиграми и забавными детскими фигурками роботов, драконов и всяких прочих мутантов из конструктора разных цветов, и рядом примостился бельевой шкаф с встроенным замызганным зеркалом на одной дверке. По комнате летел приятный аромат лаванды. — Я и не думал, что тебе та-ак понравится моя комната, Саихара-чан… — почти на ухо прошептал Кокичи, заставив паренька слегка вздрогнуть от такой нежеланной близости. На локтях выступили мурашки, и Ома по-лисьи улыбнулся, обдумывая план, как ещё сильнее смутить стесняшку-Шуичи. — Давай начнём? — кое-как выдавил из себя Саихара, нервно сглотнув и мысленно проклиная Каэдэ, заставившую его пойти на такой рисковый шаг и остаться наедине с Омой. — Какой ты ску-учный… — Кокичи надул бледные щёчки и громко упал на кровать, вскидывая руки к потолку. Волосы по-детски растрепались, и парень широко раскинул руки в разные стороны, — Садись уже… — закатив глаза, протянул мальчишка, прищурив оба сиреневых глаза. Саихара осторожно отодвинул компьютерный стул и уселся за стол. Длинные ноги тут же упёрлись в мусорку, из которой выпала какая-то пластиковая бутылка, с шумом укатившаяся к стенке. Шуичи заглянул под стол и приметил высокую сетчатую корзину, доверху наполненную исключительно прозрачными запотевшими бутылками с фиолетовыми разводами от многочисленных красителей, и обречённо закатил глаза. Краем уха он услышал, как наверху что-то тихонько прошипело, и Саихара наконец-таки понял, на~
Ома уже видел третий сон, когда Саихара начал непрестанно стучать по его разгорячённому, от долгого лежания лицом в подушку, лбу. — Может быть, ты мне поможешь?.. — Не вижу смысла… — высунув язык, улыбнулся Кокичи, отворачиваясь от Шуичи к стенке. Саихара молча стиснул зубы и недовольно цокнул, откинувшись на спинку стула. Парень закрыл глаза и представил, что он уже дома и смотрит любимый детектив, ему ведь осталась всего какая-то жалкая пара серий до того, как раскроют истинный мотив преступления и лицо убийцы… — Тебя ведь всё равно заставили работать со мной… — Чегось? — Шуичи медленно вернулся в реальность, оставив мысли о любимом сериале позади, пытаясь разобрать, что именно Кокичи имел ввиду и зачем ему вообще об этом заводить разговор. — А что ты услышал, Саихара-ча-ан!.. — Ома радостно вскочил с кровати и зажжёнными юркими глазками впился в образ расслабленного Шуичи. Саихара было подумал, как удивительно быстро у него меняется настроение, и что это — совершенно ненормально, пока не вспомнил, кто именно перед ним сидит, и что разобрать его настроение — просто невозможно, ведь Кокичи, как никак, абсолютный лжец, и даже спустя год знакомства он до сих пор не может разобрать, в каком месте он лжёт, а в каком — говорит сущую правду, поэтому общим негласным решением было принято считать любое его слово — пустой болтовнёй, и не придавать им особого значения. Ома, провернув очередную аферу, окончательно запутав гостя, снова самодовольно улыбнулся и плотнее придвинулся к стенке, пряча усталый взгляд от Саихары. За окном небо неспеша красилось в пурпурный цвет, и рыжие солнечные лучи, до этого вольно прыгающие по стенам комнаты, постепенно слабели и вскоре вовсе исчезли. В голову Саихаре вновь вдарили мысли о сериале. Ома постепенно расслаблялся, веки тяжёлыми шторами накрывали воспалённые глаза — несмотря на то, что день был субботним, парень спал всего часа три, из-за своей фандомной зависимости, и поэтому его организм решил отрубиться прямо сейчас. — Вообще, мне очень нравится твоё общество, Ома-кун... Сон Кокичи сняло, как рукой.