***
— Миточка, почему ты так спокойна? К твоей родной деревне движется объединенная армия из сильнейших шиноби трех стран с поддержкой наёмников. Хаширама не знал, как реагировать на действия своей благоверной, любовью к которой воспылал, стоило лишь единожды встереться взглядом с ее непомерно темно-синими глазами. Девушка мирно пила особый чай, привезенный из Узушио и посаженный еще во времена основания деревни самым первым Узумаки. Терпкий вкус дополняла сладость тростникового сахара, позволяя ему раскрыться в полной мере. Мито удовлетворённо отставила пустую чашку, потянувшись к заварнику и налив себе еще напитка. После чего хитро прищурившись, глянула на мужа, по спине которого пробежал табун мурашек. Так она обычно смотрела на людей перед тем, как выплеснуть на них очередную информацию ломающую и без того хрупкую картину мира. У Сенджу же она была повреждена давно, еще во время заключения брака и получения некоторых секретов клана-союзника. Вообще картина мира ломалась у каждого новоиспеченного главы Сенджу, приходящего в гости к аловолосым, дабы засвидетельствовать им свое почтение и заверить в продлении дружбы. Хашираме еще повезло, что Мито и ее отец пожалели его, не рассказав о древней истории основания клана и темных секретах, записанных на неистлевающих свитках лично Акихиро Узумаки. Девушка подавила легкую дрожь, слегка сжав тонкие пальцы рук в кулаки. В тот миг, когда она, будучи принцессой клана, получила доступ в закрытую часть библиотеки, весь ее мир перевернулся с ног на голову. Тайны чакры раскрылись перед ней. И монструозные печати, меняющие реальность в угоду создателю были лишь верхушкой айсберга. — Мою деревню не уничтожить трем армиям. — фыркнула Узумаки. — Даже объединись против нас весь мир, шансы на победу будут стремиться к нулю. — Ты понимаешь, как… странно это звучит? — в который раз вздохнул хокаге и услышав стук в дверь поняв, кто за ней, поднялся открывать ту. — Проходи. — Хаши, — кивнул прибывший старшему брату. — Мито. — еще кивок. — Есть новости? — перешел к делу каге. — Да. Нам удалось собрать всех кого можно. Если выдвинемся сегодня, успеем к началу битвы. — Хорошо. — прикрыл глаза Сенджу. — Тогда… — Я иду с вами. — отложила пиалу единственная девушка в комнате. — И это не обсуждается. — ее взгляд подавлял. Никто в здравом уме никогда не спорил с ней. Особенно когда вокруг начинала бурлить чакра девятихвостого. — Зачем? — сглотнув, спросил Тобирама. — Лично засвидетельствовать победу Узушио, конечно. — веселье в голосе Мито контрастировало с ситуацией. Война была войной, с жертвами и разрушенными судьбами. Но Узумаки это, похоже, не волновало. «Действительно аловолосый демон» — одновременно подумали братья, зная о тех кровавых банях, которые устраивали предки сидящей перед ними девушки, стирая любого врага их клана, превращая всех, от мала до велика в кровавый пример первородной жестокости, показывая, что не стоит иметь во врагах клан Узумаки. «Мой любимый красненький демон» — расплылся в улыбке Хаширама, не имея и шанса противиться своей любви. Он был потерян, окончательно и бесповоротно. — Мне бы твою уверенность. — раздраженно выдохнул Тобирама. — Откуда она вообще взялась? В объединенной армии трех наций около десяти тысяч шиноби всех уровней сил. Это не то, к чему стоит относиться так несерьезно! — Ты увидишь младший братец. — слегка издевательски ухмыльнулась Мито, заставляя беловолосого дернуться словно от пощёчины. — Почему, точнее из-за кого, наш клан на самом деле прозвали «аловолосыми демонами». — Разве не из-за Акиры Узумаки? — вынырнул из мира «розовых пони» каге, задав вполне логичный вопрос. Все же каждый в мире знал эту «официальную» историю, преподаваемую во всех академиях шиноби мира. — О нет, дорогой, он лишь идейный продолжатель дела отца своего. Первого демона. Праотца нашего. — и вновь эта улыбка, от которой по спинам пробежался уже не только табун мурашек, но и мороз, превративший текущую в жилах кровь в лед. — И жалкие десять тысяч шиноби не поставят точку в истории моего клана. Никогда. Братьям оставалось лишь переглянуться, пытаясь осознать, что именно стоит за столь громким заявлением джинчурики. Хотя, они, положа руку на сердце, абсолютно не горели желанием узнать это. Но кто их будет спрашивать?***
— Я же говорила. — самодовольно, насколько вообще можно, сказала Мито, смотря с вершины холма острова на копошение людей внизу. — Будто ничего и не произошло. — Э-э-э… — взгляд Хаширамы остекленел. Он, как и вся собранная армия союзников медленно осознавал происходящее. Точнее то, что уже произошло без их участия. Мито ловко прыгнула вниз, приветственно помахав рукой друзьям и знакомым, а так же бросаясь на шею отцу — нынешнему главе клана, а так же руководителю послевоенной уборки. — Лисенок! — тепло потрепал дочь по голове красноволосый. — Какими судьбами? Неужто помочь решила в битве? — от ехидства в его голосе подошедшего Тобираму перекосило. — Как видишь и без тебя справились. — он махнул рукой на уложенные в ряды тела нападавших, а так же усаженных отдельно пленных, решивших сдаться после устроенной резни, после которой их объединенная армия лишалась четырёх пятых состава. — Будто моя помощь вообще нужна. — отмахнулась Мито, покосившись на пленных каге облака, тумана и камня. — Приветствую. — вмешался бледно улыбнувшийся Хаширама. — Уважаемый тесть. Позвольте поздравить с победой… сокрушительной. — А! Мелкий! — похлопал «сына» по спине глава клана, да так сильно, что названный богом шиноби слегка погрузился под землю. — Давно вас не было. И тебя тоже, сопляк. — он кивнул Тобираме, которого от детского прозвища коробило ничуть не слабее, чем закоренелого наркомана без дозы. Но стоящий перед ним воин был минимум на две сотни лет старше, а о силе и говорить не стоит. — Опоздали вы. Враг уже побежден… — тут мужчина изменился в лице и рыкнул на соклановца. — Сколько можно говорить, Широ! Не закапывай живых! — названный паренек получил оплеуху, пролетев несколько метров, но не обиделся. — Мне надоело слушать стенания их неупокоенных душонок! Тьфу! — Ой, забыл… Так что, выкапывать что ли? — шмыгал носом паренек, почесав затылок. — А смысл. — махнул рукой глава, к шоку для союзных шиноби только горестно вздыхая. — Хоть будет чем кормить Шинигами, полюби его Основатель. Призыв клана — бог смерти, прирученный первым Узумаки исправно питался душами врагов клана, от чего отъелся в до безобразия сильного духа, поглядывая на запечатанного Морье и психованного Джашина с далеко не вегетарианским интересом. — Заканчивайте закапывать, а этих, — палец воина указал на пленных. — Ну… — пленных они обычно не брали. Последний раз был примерно за полвека до его рождения, потому, красноволосый начальник не был уверен, что с ними делать. — Ах, хрен с ними, закопай и их тоже. Пусть Шинигами попирует. — взмах руки определил будущее последних остатков армии трех наций и их каге, обладающих неуемными аппетитами и возжелавшими знаний и генов древнейшего клана. — Лисенок! Пошли, расскажешь за чашечкой чая о том, как дела в Конохе. Пока девушка тащила мужа и его брата на чаепитие, Узумаки принялись обустраивать лагерь для гостей. Точнее союзной армии. — С такими союзниками и враги не нужны. — дрогнул всем телом молодой Данзо, нутром ощущая взгляд неизвестного, пробирающийся прямо в душу и вселяющий первобытный страх неизвестного. Хотя, возможно в этом виноваты мычания пытающихся выбраться из общей ямы трех каге, что гусеничками силились уползти как можно дальше. Но лопата парня с именем Широ отправляла каждого обратно на дно. — А еще эти легенды о до сих пор живом и бодрствующем основателе клана… Брр, придумают же.***
Где-то недалеко от места битвы, из гущи леса за происходящим наблюдало одно нечто, своим существованием ставящее под угрозу жизнь и свободу всего мира. — Хм. Они смогли выжить. — Зецу был неприятно удивлен недавними событиями. И пусть он не мог проникнуть в сам город или головы красноволосых, но со стороны-то понаблюдать ему никто не мешал. Даже барьеры, будто по заказу, были убраны и свернуты для уменьшения площади, и увеличения плотности. — Ксо! Это многое меняет! Эти демоны со своими техниками и силой могут испортить многие планы по освобождению матери! Договорить ему не дала рука, нежно, но крепко легшая на плечо. — Так-так-так… Что ты там говорил про свою многоуважаемую матушку? Воля Кагуи страшилась обернуться. Страшилась узнать в говорившем потомка своей создательницы. — Ну-ну, Зецу, — похлопал его по-дружески Акихиро, притягивая к себе словно закадычного друга. — Не бойся. Лучше расскажи-ка о Кагуе-чан. Я, знаешь ли, давно хотел познакомиться с этой обворожительной матерью-одиночкой. Почему-то Зецу очень сильно расхотелось освобождать свою создательницу. По крайней мере, пока этот Узумаки ходит по свету.