«Спустя семь месяцев»
— Добрый день, мы вас ждали, — шиноби с прикрытым тканью ртом приветствует Шикамару у входа в деревню. Огромная расщелина в высоких скалах, служащая входом — идеальная природная защита. — Спасибо, — парень проделал тяжёлый путь через пустыню в не самое спокойное время, несколько раз грозилась подняться песчаная буря, поэтому Нара измождён и сыт по горло долгим переходом. — Я провожу вас до гостиницы, а после зайду, когда вы попросите отвести вас к Казекаге, — Нара возражает. Лучше закончить с работой побыстрее, тем более есть вопросы, обсуждение которых не потерпит отсрочки. — Пойдёмте сразу к Казекаге, если это возможно, конечно. Мне не нужен отдых, — шиноби-чуунин, кажется, кивает головой и идёт вперёд, а Шикамару углубляется в собственные размышления, покорно следуя за провожатым. Его визит — по большей мере формальность, время от времени ему приходится посещать все деревни Союза, дабы посмотреть самому, как идут в них дела, не только веря словам послов. Это нужно для сохранения мира и уверенности в том, что никто не нуждается в помощи, своеобразный показатель дружественного отношения и сплочённости среди членов Союза. Тяжело совмещать работу помощника Хокаге и при этом председателя Союза, хотя как бы ни было проблемно — ничего не попишешь. Взялся за работу — нужно выполнять её до конца и на отлично. «Мне не нужен отдых. Вот же сказанул», — пронеслось у него в голове. Леность Шикамару в последнее время отчего-то очень спокойно подчинялась слову «надо», и это порой пугает, слишком уж быстро он подстроился под новые правила. У него сейчас есть большая цель, ради неё приходится трудиться, не корча рож и не отлынивая, даже если очень хочется. Вера в будущее всегда даёт сил на день настоящий. И всё-таки, сам Нара время от времени удивлялся собственному энтузиазму. Он был здесь не в первый раз, но и не в десятый, поэтому с неугасающей силой этот диссонанс между Конохой и Суной заставляет удивляться, внимательно всматриваться и изучать. Первая деревня — жизнерадостная, яркая, шумная. Вторая — суровая, жестокая, холодная. В обеих живут шиноби, однако окружение точно определяет их характеры, только парень заходит в это обнесённое и укрытое от всех песком место, когда перед глазами встаёт непоколебимая и неприкосновенная красота Песков, в голове тут же появляется посол Суны — ярчайший образ всей деревни. И да, где она, интересно? Очевидно, у неё здесь статус и авторитет высок, поэтому сестру Казекаге не будут грузить подобными незначительными поручениями, однако парень почувствовал нечто вроде абсолютно необоснованного разочарования, ведь в прошлый раз первым, что юноша увидел в Деревне Песка, была её самодовольная улыбка. Разочарование юноша бескомпромиссно списывает на усталость: «Это всё недосып, да. Безусловно». — Шикамару, так каков твой план? — видимо, Гаара спрашивает не в первый раз, пока Нара пропадал в чертогах своего разума. Посол Конохи возвращается на землю, ругаясь про себя последними словами на наплывшую мечтательность. — Ах, да, извините. Думаю, я посещу несколько занятий и тренировок для анализа и составления дальнейшего плана работы. — Хорошо, тогда Каон проводит тебя с утра, куда нужно. Спасибо за проделанный путь, — Гаара поднимается с кресла, чему тут же следует его гость. — Завтра вечером я зайду с отчётом. Суна ночью казалась пугающе тихой, не было слышно привычного шелеста деревьев, не раздавались из центра голоса, не пробегали рядом с домами собаки. Деревня, будто по команде, с наступлением темноты прикрывала свои глаза и засыпала. Спала она, словно кошка, готовая в любой момент вспрыгнуть и показать когти, беспокойно спала, в воздухе витало напряжение. Или правильнее будет его назвать «собранностью». По улицам никто не бродил, одни лишь тени домов охраняли покой да постовые, которых, конечно, заметить просто невозможно. «Подобно часам», — подумал, смотря на песок, перегоняемый ветром по мёртвым улицам, шурша им о землю. Всё работает подобно часам. И сразу после мысли о часах в мужскую голову бесцеремонно вторгся её властный сильный голос, гордая осанка и взгляд, устремлённый исключительно вперёд. Уже в пятнадцать она была примером армейской дисциплины, уже в пятнадцать она, как никто другой, лучше всего отражала сущность Суны. Суны, где темно и одиноко. Где по ночам холоднее, чем в Конохе, у открытого окна не посидишь. Где нельзя быть одному, здесь обязательно нужно быть с кем-то вместе, иначе можно сойти с ума под оглушительным напором собственного голоса в голове.* * *
Нара просидел два часа в классе с совсем ещё малышами, кто-то из них внимательно слушал учителя, кто-то болтал с соседом, кто-то, как он сам в прошлом, мирно спал. Солнце светило нещадно, исключительно на стратега, действуя столь разрушительно, у всех остальных — по крови передалось терпимость к огненным лучам и смирение. Между детскими головками мелькнула светлая с четырьмя хвостиками, заставив парня замереть. Пара минут, пока не показалось лицо обладательницы хвостиков — прочно выпали из его памяти, припорошившись новыми, странными отчасти, философскими вопросами, нагнанными из-за атмосферы класса — в детстве, во время скучных уроков, они тоже часто на него нападали. «Была ли она похожа в детстве на эту девочку? — малышка громко смеялась с шутки подружки, а после хмурилась и пыталась сделать пугающее лицо в ответ на задирания мальчишки, стриженного под ёжик. У неё совсем не выходило. Девочка высоко подняла голову и ушла к другому столу. — Ох, нет, точно не была. Она бы уже лицо ему расквасила», — почему-то эти мысли вызывали у юноши улыбку. Нара наблюдал за тренировкой генинов с их командирами на разных площадках. Многие из них располагались в зданиях, поскольку тут было заниматься удобнее, чем под палящим солнцем в одних песках. Некоторые всё же находились снаружи, рядом с большими валунами или на крышах зданий. В стенах таких зданий отпечатывались вмятины и глубокие порезы. Последнее напоминало ему опять то, о чём думать как-то вовсе не хотелось. Ибо всё время, которое Шикамару провёл тут, то и дело думает об этом. Об этом человеке. И парень с нетерпением ждал окончания миссии, дабы вновь сбежать от навязчивых видений. Женские распущенные волосы, сухие и пыльные, блестящие на свету встающего солнца. Задиристая улыбка, розовые от удовольствия щёки. Правда, по его мнению, нельзя быть вот такой… Такой. — Как тебе Суна? — выходя из кабинета Гаары вечером следующего дня, Нара наткнулся на Канкуро, подпиравшего стенку и, видимо, ждавшего, когда Каге останется один. — Жарковато у вас, — на ответ помощника Хокаге Сабаку но хмыкает. Шикамару не особо много общался с братом Темари и знал лишь то, что этот парень по большей части эксцентричен и эмоционален, подобно Наруто. Только, пожалуй, больше Узумаки использует голову по назначению. «Хитрый» — ему бы очень даже подошло. Хитрый Кукольник, не позволяющий никому даже лицо своё разглядеть. Изворотливый и изобретательный. Пусть Гаара и обладал удивительным умением для шиноби, а его сестра легко решала всё с помощью грубой силы, Канкуро им вовсе не уступал, он ничуть не зря так рано стал джоунином. — Надеюсь, ты не расплавишься, а то наш союз с Конохой встанет под угрозу, — пытается пошутить брат Казекаге, в ответ собеседник лишь кивает. Темари была права насчёт его ужасного чувства юмора. — Доброй ночи, Канкуро, — после этого долгого дня хождения по невыносимой жаре, к которой парень уже испытывал чуть ли не физическую злобу, пока непонятные сомнения и взявшиеся из ниоткуда мысли раздирали голову, подбрасывая всё новые и новые воспоминания, тыкая парня носом в очевидные выводы, Нара сильно утомился. Война с самим собой — вещь по-настоящему трудная. Из неё не выйти победителем ни при каких обстоятельствах, но можно рассмотреть и хорошенько проанализировать, что принесёт меньшие потери. Брат Казекаге ничего не отвечает, обдумывая что-то про себя и стуча ногой. — Ничего не хочешь спросить? — всё-таки спрашивает, отчего-то не торопясь войти в кабинет Гаары. — А? Да? — с опозданием поняв, что обращаются к нему, Нара оборачивается. Суна со своим климатом несколько пагубно влияла на скорость его реакции и мыслительных процессов. Шиноби не понял, с чего разговор продолжается, если они, вроде, обменялись общими любезностями и по всем сценариям теперь должны разойтись. И что он вообще должен спросить? — Что-то случилось? — юноша хмурится, чуя неладное, ведь имеет дело с экстравагантным и непредсказуемым Кукольником. Канкуро же оставалось только вздохнуть. — Всё-таки она права, ты полнейший идиот, — парень в своей привычной слегка развалистой манере направляется навстречу к Шикамару, пока последний с помощью анализа вычисляет, кто назвал его идиотом. — Правда нет вопросов? — Я не понимаю, — Сабаку но удручённо кивает головой на неподдельно озадаченное лицо Нары. «Что я упустил? Что должен спросить? Чего это он так подозрительно смотрит? Агрх, как же проблематично. С этой семьёй одни хлопоты». — Ладно, и просто так могу рассказать, я самый добрый в этом доме, в конце концов, — шиноби слегка наклоняется вперёд, скалясь. — Темари не в деревне, она на миссии, — и гордо распрямляется, словно мгновение назад спас целый мир от смертельной опасности. — А… — Шикамару хочет уточнить, как это относится к нему, однако его перебивают. — Сложная ли миссия? Да, очень, и Темари отправилась одна, чтобы разобраться с кучкой террористов, недовольных политикой Гаары, — после этих слов неожиданный мерзкий ветерок пробегается по внутренностям Нары. — Эмм, — шиноби и сам не знает, что хотел вставить, но ему вновь не позволяют выразить мнение. — Когда вернётся? Не знаю. Может, через неделю, может, через месяц, — Канкуро хлопает парня по плечу и поворачивается к кабинету Казекаге. — Спокойной ночи, — и заходит внутрь, прикрытой дверью отрезая все возможности задать какой-либо ещё вопрос. Шикамару шёл по пустым улицам Суны, черпая песок ботинками, и теперь понемногу понимал, что именно терзало его на протяжении дня, что не позволяло спокойно мыслить, что щемило внутренности ещё на подходе к Стране Ветра. В голове пронеслась череда её улыбок, и простой ответ тут же нашёлся, такой простой, что хоть смейся, такой убийственный, что хоть плачь. «Хочу её увидеть».