Никто не смеётся последним

      — Тебе что-нибудь нужно, сестра? — спрашивает Казекаге, но, конечно же, не получает ответа. Его собеседница полностью и бесповоротно погрузилась в собственные мысли. И, судя по выражению женского лица, мысли были не самыми радужными. Она хмурит лоб, жуёт губы и никак не может оставить на месте руки. Любой бы сказал, что девушка переживает. — Сестра, что-то случилось? — решает переформулировать вопрос Гаара, надеясь на этот раз не быть проигнорированным.       — А? Нет… — Темари задумалась, спустя секунду тряхнув головой. — Всего лишь песчинка в глаз попала, — естественно, её поведение ни разу не похоже на поведение того, кому в глаз попала песчинка. И отговорку она придумала довольно посредственную, что начинает настораживать Казекаге. Его старшая сестра абсолютно точно чем-то сильно встревожена.       — Удивительно, обычно с тобой такого не случается, сестра, — мягко проговаривает Гаара.       — Д-да, не случается, — отвечает, будто во сне, и отворачивается к простирающейся пустыне у их ног. Они стоят некоторое время в тишине, наблюдая за песком и ветром.       — Шикамару… — юноша не уверен, в данном ли имени кроется загадка поведения сестры, но с первого же выстрела точно попадает в цель, о чём говорят превратившиеся в тонкую линию губы Темари и её руки, сложившиеся на груди. — В последнее время он сам не свой. На заседании Союза мне показалось, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Думаю, эта работа даётся ему с трудом, — тактично заканчивает предложение, и этим успокаивает сестру. Она становится донельзя простой, когда дело касается данного шиноби Скрытого Листа.       Когда это началось? Гаара не помнит точно, однако в какой-то момент он понял — с помощью одного лишь имени можно привести девушку в бешенство или нежно подтолкнуть к необходимым действиям. Она первоклассная куноичи, всегда выполняющая свои миссии без возражений, и всё же в Лист сестра ходила с бо́льшей охотой, а её работа там складывалась максимально удачно.       — Ты тоже так считаешь? — отвечает Темари, немного топя свой привычный лёд в голосе под беспокойством. Да, имя Шикамару можно также использовать, дабы Сабаку но с бо́льшим желанием шла на контакт.       — Он что-то скрывает, — продолжает Казекаге аккуратно дёргать за эмоциональные ниточки, прикладывая все свои умения, которыми овладел в долгих годах одиночества и наблюдения за другими, чтобы вытянуть из Темари нужную информацию. Её признание. Признание в том, что девушка чувствует. Хотя бы раз вытянуть. Надеяться на подобное — пожалуй, слишком самонадеянно, однако молодой человек предпочитает верить — когда-то у него это определённо получится, а потому пытается вновь и вновь. Пусть безрезультатно, всё равно пытается.       — Угу, — отвечает куноичи несколько отстранённо.       — Есть идеи, что он скрывает, сестра? — продолжает настойчиво расспрашивать Казекаге.       — Если бы, — она вспомнила их неудавшийся разговор и почувствовала в буквальном смысле отлив сил. — Не то чтобы у меня нет мыслей, просто боюсь ошибиться, — продолжает девушка. Гаара молча слушает, позволяя брать паузы, переводить дыхание и собираться с мыслями. Её милый, добрый младший брат по обыкновению чрезвычайно чуток. — Так вот, он всерьёз занялся расследованием пропавших на войне и после неё ниндзя, — начинает неуверенно, однако, как и предполагал Каге, сестра уже что-то разузнала. Она просто не могла стоять в стороне, если дело касалось Нары. Эта её черта была милой и щемила сердце брату, который наблюдал за девушкой, собственные чувства ещё совсем не осознавающей.       — Надо спросить Наруто, — после очередного молчания наконец проговаривает Казекаге то, что уже некоторое время вертелось в его голове. — Ты пойдёшь, сестра? — он и не сомневается в ответе, отворачивается, дабы не видеть, как она это скажет, ибо сердце непонятным образом реагирует; Гаара не знает, что это такое. Лишь предполагает — наверное, так себя чувствуют все братья, знающие — скоро придётся отправить сестру в другую семью.       Казекаге сам удивляется повороту, который совершили его мысли. В другую семью?.. Да. В конце концов, это должно будет произойти. Но не очень уж скоро, чтобы начинать переживать или расстраиваться. Гаара закрывает глаза, решая подумать об этом в другой раз.       — Да, — девушка сама удивляется уверенности, появившейся из ниоткуда и зазвучавшей в голосе.       — Мы могли бы спросить Какаши, хотя тот, как всегда, увильнёт от ответа, поэтому в первую очередь нужно поговорить с Наруто. Если окажется, что Шикамару встрял во что-то крупное — мы не станем сидеть на месте и поможем ему. Если тебе нужен отряд ниндзя, то бери, сколько потребуется, — высказывается в своей обычной спокойной манере, хотя внутри юноши происходит маленький переворот. Ему нравится Нара, но… он не готов, видимо, ко всему прочему, грядущему. Не сегодня, не сейчас, однако определённо это всё равно наступит, ибо устремлённый вперёд взгляд сестры приносит ему в сердце тонну грусти. Будто она уже расправила крылья и улетела.       — Шикамару ведь всё ещё ниндзя Листа, ты не забыл? — спрашивает с опаской, словно пугаясь, что брат передумает.       — Мы живём в эпоху, когда не имеет значения, к какой державе ты принадлежишь. Он ниндзя Союза, и мы поможем ему при любых обстоятельствах, — к тому же, парень не может не помочь своему другу.       — Спасибо, — куноичи хотела услышать именно то, что Гаара и сказал, и это неожиданно согревает её изнутри.       — Не стоит благодарности, сестра, — маленькая слезинка пробегает по щеке Темари. Девушка резво смахивает её и широко улыбается брату.       — Похоже, песок всё же попал мне в глаза, — делает пару быстрых шагов, дабы сейчас же уйти и начать собираться, однако Казекаге понимает: он хочет ещё кое-что сказать.       — Ты сама не говорила с Шикамару? — полностью разворачивается к сестре и сканирует её своими чисто небесно-голубыми глазами — от такого взгляда не увернуться и никак не защититься, что слегка смущает даже привыкшую сестру.       — Пыталась, но ничего не вышло, — девушка чувствует его настроение и делает пару шагов назад к брату. На её лице проскальзывает нечто вроде разочарования и тоски, а он не знает, как на это реагировать, поэтому они вдвоём молчат, слушая родной ветер.       — Не переживай так сильно, — говорит и тут же осекается, не будучи уверенным в правильности сказанного. — Он умён, — девушка усмехается, а Гаара окончательно становится в тупик, совсем не понимая, как и что говорить. — К тому же, если ты берёшься за дело — всё будет хорошо, — кидает последнюю попытку Казекаге.       — Ммм, — попытка не приносит результатов.       — В любом случае, думаю, никто не справится с этой миссией лучше тебя, сестра, — он делает пару шагов в сторону деревни, поскорее сбегая от непонятной, ставящей в тупик ситуации. — Да и Шикамару будет рад, ведь отправили тебя.       Гаара уже улетал на песке, когда девушка развернулась с ошарашенным лицом, чтобы спросить, что это он имел в виду своей последней фразой. Казекаге сегодня был очень странным.       «Даже если я не хочу отправлять её, это всё равно произойдёт — она уйдёт. Да и он хороший парень. Меньшее из зол». * * *       — Едешь спасать нашего ненаглядного стратега? — в дверях комнаты появляется Канкуро в тот момент, когда Темари собирала вещи.       — Может, ему и не понадобится спасение.       — Было бы неплохо, — брат проходит внутрь и садится на стул у стола. — Только не нервничай особо. Ты же не нервничаешь?       — Я не нервничаю, — шипит куноичи, уставшая от данного вопроса, прозвучавшего в самых разных формах раз десять за день. — Да и с чего бы мне?       — Вот именно — с чего бы? — девушка не понимает намёка младшего и разворачивает к нему хмурое лицо, но Канкуро слишком серьёзен, дабы, по обыкновению, просто сделать напуганный вид и убежать.       — К чему ты клонишь? — она оглядывает его с головы до ног и возвращается к проверке своего снаряжения.       — Ни к чему. Говорю то, что есть. Я-то думал, чего это ты такая нервная в последнее время, а всё из-за Нары, — юноша вальяжно откидывается на спинку стула.       — Неправда, — отвечает быстро, даже не обращая взгляд в сторону кукольника, однако последний видит её ненадолго замершие руки.       — Можешь говорить это кому угодно, но не мне, — парень пожёвывает губу, смотря в потолок. — Тебе бы пора перестать бегать от себя же, — кунай громко падает на пол, выпав из рук девушки из-за нарастающей злости. Она ненавидела двусмысленные намёки и то, что чаще всего под ними подразумевалось, когда разговор касался Шикамару.       — Что ты имеешь в виду? — спрашивает спокойным тоном, но прищурив глаза.       — Неужели из-за каждого ниндзя, что-то недоговаривающего или скрывающего, ты так переживаешь?       Канкуро не нравится, как сестра грызёт себя, как мрачнеет и не знает, что говорить за завтраком. Не нравятся все эти изменения, произошедшие после собрания. Не нравится, что она не может бороться с собственной слабостью, ибо не понимает её природу, а слабым ниндзя путь лишь один, и он обязан помочь ей выбраться из этой петли, пока та не затянулась окончательно.       Давно ли он осознал, что сестра по уши влюбилась в Шикамару? Впервые почувствовал неладное, когда после миссии по возвращению Саске она просидела у реанимационной друга того придурка не меньше двух часов. Что там забыла? О чем говорила с ним? Зачем ей это? Даже в больнице рядом со своими товарищами Темари редко остаётся — не любит больницы во всех проявлениях. Их запах, звуки, атмосферу.       Но то было давно и слишком незначительно, чтобы можно было начинать отсчёт оттуда. Хотя, может, то был знак ему свыше — следить за парнем, зацепившем Темари. Злодейка судьба, или как её там.       Просто… после он каждый раз прищуривал подозрительно глаза и вздыхал тяжело, когда видел её вместе с ним, переговаривающихся по поводу работы, как она чуть позже стала всегда спешить в Лист, если ей была назначена туда миссия. В те спокойные времена брат по-настоящему начал что-то подозревать. Убедился на войне, когда сестра часто искала кого-то взглядом в толпе, когда еле заметно улыбалась после речи Шикамару, когда они вместе возвращались откуда-то после окончания битвы.       Столько времени прошло, ей давно стоило понять — что-то не так. И почему не заметила? Канкуро это озадачивает, ведь сестра никогда не пропускает важных вещей мимо своего внимания. Никогда до.       — Он председатель Со…       — И из-за Чоджу ты бы так же сорвалась? — глаза в глаза, Канкуро устал наблюдать за тем, как она сама себе яму роет. Он устал видеть её состояние, сестра словно понемногу крошится, не зная причины. Пусть хоть истоки-то увидит.       Это всё жутко грустно, но ничего не поделать. Шикамару прав. Темари — проблемная женщина, чьё сердце выбрало проблемный путь по жизни, и у брата от этого душа разрывается каждую минуту сначала на две части, потом на четыре, восемь…       Он встаёт, прерывая зрительный контакт, и останавливается рядом с сестрой.       — Тебе пора самой себе признаться, что Шикамару для тебя не просто коллега и важный участник Союза, — она хочет что-то вставить, тут же взвиваясь, но Канкуро качает головой. — Хорошо выспись и не переусердствуй. Мы с Гаарой ждём тебя домой.       Он выходит, оставляя девушку с открытым ртом и разразившимся хаосом в голове, а у самого немного дрожат руки, вызывая грустную улыбку.       «Надеюсь, он стоит того, сестра».