Никто не смеётся последним

      Молодые вернулись на кухню, пожалуй, слишком быстро; женщина ещё продолжала раскладывать посуду на стол, когда первым зашёл сын, а через пару минут гостья.       — Я бы хотела помочь, — тихо высказывается Темари, как только Шикамару хватает тарелки. Йошино поворачивается от кастрюли к девушке и осматривает её с ног до головы.       — Нет, ты наш гость. К тому же, ты не оставила своё оружие в комнате, с ним будет неудобно, — глаза Сабаку но широко раскрываются, она, поведя плечами, что тут же сопровождается лёгким позвякиванием, кажется, только сейчас замечает: веер всё ещё на ней.       — Пока поставь его в угол, потом унесёшь, мы почти закончили, — говорит парень; куноичи кивает и, очень нежно, деликатно касаясь и поглаживая железо оружия, прислоняет веер к стене, любовно на него глянув. Йошино хмыкает про себя.       «Если она хотя бы вполовину так же мило будет смотреть на Шикамару, я могу не переживать».       Девушка чувствует себя неудобно, садясь за высокий стол, но осматривает с неподдельным интересом выложенные блюда. Тёплый рис с такеноко, травяной суп, жареные в кляре сансай и хацугацуо*.       «Даже её манеры за столом аристократичны. И что она нашла в моём обалдуе?» — задаётся вопросом про себя женщина, пока слегка порозовевшая девушка пробует еду, позволяя в свои холодные глаза проникнуть искоркам удивления и радости. Шикамару с интересом наблюдает за тем, как мать изучает Темари и как последняя неожиданно мило реагирует на привычный для него стол.       — Ммм, — не сдерживается девушка, кладя в рот хацугацуо, тут же воровато осматриваясь и зардеваясь на доли секунды.       — Вкусно? — спрашивает Йошино с тонкой улыбкой.       — Да, — моментально отвечает Темари; её глаза мерцают, словно от слёз. — Она такая нежная, удивительно.       — Конечно, это же первая рыба в году, — сдержанно, но явно радуясь восхищению Темари, отвечает женщина.       — И всё же… Я впервые пробую настолько нежную, вряд ли дело исключительно в том, что она ещё молодая. Все блюда очень вкусные, — с неожиданным энтузиазмом говорит Темари, избавляясь от смущения и смотря на Йошино во все глаза. Теперь последняя уже совсем никак не может скрыться от её очарования, однако женщина лишь кивает на скрытую похвалу. Над столом вновь на некоторое время воцаряется молчание.       — Я была сегодня в доме Касуги, — Шикамару моментально поворачивает голову в сторону матери. — Пожалуй, ты прав. Это их первенец, Наси переживает, лучше пока повременить с долговременными и опасными миссиями.       — Понял, — парень кивает, выкладывая комочек риса в тарелочку. — Я разберусь. И насчёт собрания, думаю, на следующей неделе, в среду, можно будет провести. Ты сможешь встретиться со всеми и договориться?       — Да. А ты не знаешь, как ранение Энсуи? — женщина сдержанно поддерживала беседу, спокойно смотря на сына и не забывая про ужин. Её гордая осанка и грациозные движения завораживали гостью потихоньку.       — Тяжелее, чем мы думали. Ему понадобится минимум месяц на восстановление, — после ответа сына Йошино нахмуривается.       — Это плохо, — на лбу пролегает глубокая морщина. — У него две дочери и три сына. Двое уже генины, но остальные ещё и в академию не поступили.       — Всё в порядке. Не переживай. Им будет выплачиваться пособие, — этот разговор, предполагавший некоторую секретность, так как был связан с членами клана, смущает Темари. Она старается найти себе более интересное занятие, чем подслушивание. — Кстати, когда там ребёнок Маена сдаёт экзамен на чуунина? — разговор касается в первую очередь их семьи, и ей почему-то нравится, как с небрежностью, присущей исключительно близким людям, они говорят о других членах клана, словно те действительно для них очень дороги. Словно одна семья. Ей этого не понять, но они ведь семьёй и есть? Клан равно семья, в которой тебя всегда поддержат, подадут руку помощи и ни за что не оставят одного. У Темари никогда не было такой большой семьи.       — В этом году, — девушка не может не обращать внимания, как элегантно обращается Йошино со столовыми приборами. Одни только жесты передают её властность и собранность.       — О! Темари, в этом году я не занимаюсь экзаменом, может, расскажешь, насколько сложным он обещает быть? — обращается к девушке парень, однако её внимание было полностью захвачено кое-чем другим. — Темари?       — А? — на второй раз она отворачивается от тумбочки, стоящей в углу комнаты, куда она направила все свои мысли пару минут назад. — Хм, он всегда бывает одинаково сложным, не так ли? — покашливает, собираясь и прогоняя теперь мешающие мысли. — Только в этом году второй этап будет проходить в Скрытом облаке, так что, — девушка усмехается новой для Йошино улыбкой — озорной и авантюрной, — думаю, будет достаточно весело. Вряд ли от Райкаге можно ожидать меньшего. Последний этап проходит, по обыкновению, в Конохе, а первый — у нас.       — Путь сам по себе уже будет сложным испытанием, потому этот экзамен явно тяжелее того, что сдавали мы, — рационально замечает Шикамару.       — Ну, дети год от года всё более и более талантливы. Не думаю, что для них это станет проблемой. Не для всех, конечно, — глаза девушки опять поворачиваются к тумбочке; Темари недолго молчит, а после, будто очнувшись, продолжает. — Втайне от них их будут сопровождать джоунины, чтобы не допустить несчастных случаев, — она говорит, переводя взгляд с парня на женщину, которая тоже с интересом внимает Темари. — В любом случае, не думаю, что представитель клана Нара не справится, — Йошино слегка приподнимает брови, а Шикамару почти давится. — Все члены вашего клана, которых мне довелось встретить, были здравомыслящи и разумны. За эти годы, каждый раз, когда участвовал кто-то от Нара, он всегда сдавал экзамен, — невозмутимо поясняет девушка.       «Да уж, она краснеет от того, от чего не должна, и наоборот», — мелькает в голове матери.       — Кхм, кстати, кажется, ты в последнее время даже больше занята, чем обычно, — юноша уводит разговор в другую сторону. Похвала, может, и приятна, но слишком уж смущает. — Думал, с тебя хоть снимут обязанности экзаменатора.       — Да, — Темари как-то сразу мрачнеет, слегка задрав подбородок. — Я очень рада помочь деревне и Гааре, правда, все мои миссии — дипломатические, — Принцесса Песков немного закрывается. Её явно расстраивало собственное неучастие в настоящих «миссиях» ниндзя, однако она ни за что не собиралась этого показывать. Решения брата и сам Гаара были неприкосновенны. Никто не мог осудить Казекаге, она — в первую очередь.       — Сейчас не так уж много подобных миссий, меньше сражений и прочего, мы должны радоваться этому, — тихо проговаривает парень.       — Я знаю, — акцент, пауза. — Я понимаю, что лучше всех этих стариков из совета разбираюсь в дипломатии, а про Канкуро вообще молчу. Я осознаю всю серьёзность переговоров, однако, — девушка вновь делает паузу, опуская глаза; всё-таки, кажется, озвучит свои мысли. Она глотает воду, отводит взгляд к тумбочке, не дрогнувшей рукой ставит прозрачный стакан обратно, — в последнее время я иногда разбираюсь даже с тем, что касается феодалов, торговли и подобного. Я правда счастлива, если это идёт на пользу Суне, — она будто не знает, как правильно выразить свои чувства, запинается, смотрит куда угодно, но не на собеседников. Гаара неприкосновенен, однако в доме Нара ей хочется быть честной. Перед Шикамару. Перед Йошино. Эти люди откровенно обсуждали при ней дела своего клана, разве может она ответить им недоверием? Тем более, когда Шикамару так заботливо смотрит, переживает… Это выше её сил — терпеть его почти щенячьи глазки. А сын с матерью случайно затронули очень болезненную для девушки тему и теперь молча внимали. — Я бываю и на заданиях, с которыми, знаю, мог бы справиться и кто-то из моих подчинённых. Словно он специально не хочет посылать меня на опасные миссии, — последнее предложение она проговаривает вполголоса, уставившись в тарелку. Высказала то, что не говорила никому и в чём до конца даже самой себе не признавалась.       — Переход между странами в одиночку уже сам по себе опасен, — через некоторое время молчания и размышлений, пока даже звон приборов не смел их прервать, возражает мягко Шикамару, понимая, как подобные действия брата могут сильно ранить гордость куноичи.       — Я знаю, — отвечает несколько резко, поднимая голову. — Я не в деревне почти постоянно, и эти странные миссии, которых вдруг стало раза в три больше, наталкивают меня на мысль, что к этому всему приложил руку Канкуро с его дурной головой и какими-то дурацкими планами, — палочки кровожадно впиваются в рыбу на её тарелке. — Серьёзно, я больше не могу оставлять этих двоих наедине. Канкуро ужасно влияет на Гаару, — наконец, она выпаливает всё волнующее её больше всего. Шикамару застывает на секунду, а после фыркает в кулак, сдерживая смех. — Эй! — кажется, она совсем забыла о присутствии тут Йошино. — Мой братец больной интриган. Тч, вернусь и точно выведу на чистую воду, что он задумал. Сто процентов он просто пытается меня держать подальше от деревни, ведь сам что-то жуткое планирует! — Йошино перестала подавлять улыбку, смотря на обиженное и рассерженное бледное лицо старшей заботливой сестры, глаза которой опять приковались к тумбочке. Женщина обернулась и поняла, в чём было дело.       — Иногда у меня складывается ощущение, что из них двоих ты любишь только Гаару, — со смешком проговаривает Шикамару.       — Может быть, — бурчит девушка.       — Тебе нравится? — врывается в их беседу мать, показывая в сторону тумбочки, куда то и дело убегал взгляд гостьи. — Это цветы персика, их принесла мать Ино, у них прекрасный сад.       — Да. Просто впервые вижу такой насыщенный цвет, — девушка теперь смотрит на цветы ещё более заворожено, кажется, радуясь, что никто не обратил внимание на ей неожиданный выплеск эмоций. Она опять принимала бесстрастный вид. — Мы выращиваем необходимые лекарственные культуры в оранжерее на территории деревни и в части, оставленной нам Конохой. Мы не разводим цветы для красоты, но мне они нравятся.       — Ты знаешь, что значат цветы персика на языке цветов? — Темари кивает.       — Весна, юность, бессмертие, непрерывный процесс возобновления жизни, мягкость и миролюбие, — очень неожиданно для юноши, он с трудом сдерживает привычное выражение лица. Ему никак не думалось, что Принцесса Песков будет в таком разбираться.       — Полагаю, пока ты здесь, могла бы посетить сад семьи Яманака. Тебе там понравится, — советует женщина.       — Ох, нет! Это будет слишком, — девушка мотает головой.       — Ино будет счастлива, если ты придёшь к ней с просьбой показать сад. Правда, возможно, тогда ты до вечера оттуда не уйдёшь, — улыбается парень. — Когда она начинает говорить о цветах, её не остановить, — Йошино кивает в подтверждение слов сына.       — Сходи завтра, если будет время. Ино сейчас, кажется, работает в магазине. У неё же нет миссий на этой неделе? — Шикамару мотает головой. — И тебе стоит навестить нас снова, когда расцветёт сакура, чай с ней — превосходен, — Темари смешалась, не зная, как ответить на приглашение, а женщина поднялась со стула, подметив, что девушка закончила трапезу. — Ладно, Шикамару, ты тут прибери, а я расстелю постель нашей гостье. Пойдём, — она смотрит на Сабаку но, когда та не сразу понимает, что обращаются именно к ней. Гостья поспешно поднимается, хватая веер и посылая парню последние умоляющие и предостерегающие взгляды.       — Извини, что стелю тебе на полу, — проговаривает женщина, расстилая футон. Комната была несколько тёмной, но чистой и уютной, а сёдзи открывались прямо во внутренний двор.       — Нет, что вы, всё в порядке.       — Ложись, — повелительно говорит Йошино. Темари не сразу понимает, что от неё требуется. На самом деле, она впадает в настоящий ступор.       — Мм? — но под строгим взглядом повинуется и, уложив, словно хрусталь, на пол веер, сама ложится поверх одеяла. Женщина садится рядом, пододвигая тарелочку с водой. — Сильно болит? — Темари понимает: её раскрыли, раскрыли также и женскую причину ужасных болей, но тут же пытается свести на нет любое беспокойство. Это слишком смущает. Какой позор…       — Ох, нет, всё в порядке. Ничего страшного, — однако серьёзный взгляд заставляет её прикрыть рот.       — Видимо, сильно, — женщина смачивает тряпочку и начинает нежно обтирать молодое лицо Темари, которая в этот миг застывает и не знает, как себя вести. — Расслабься, тебе нечего стыдиться, в этом нет ничего такого, из-за чего ты могла бы так напрягаться. Мы все люди, люди болеют, испытывают боль и чувства. Это и делает нас людьми, не думаешь?       И девушка понемногу расслабляется. Мягкие освежающие движения нагоняют на неё сон, вынуждая прикрыть глаза.       — Я сейчас принесу тебе грелку, а потом высыпайся.       — Спасибо, — проговаривает Темари, снизу вверх вниз со всей возможной признательностью.       — Не меня надо благодарить. Это Шикамару заметил, что ты выглядишь болезненно, и попросил меня о тебе позаботиться, — куноичи приподнимается на локтях, краснея.       — Всё равно спасибо, — говорит она вслед выходящей женщине.