Никто не смеётся последним

      Шикамару стоит на пригорке у реки, прикуривая сигарету и цепко всматриваясь в звёздный небосвод, раскрывшийся над ним бесконечным куполом. Дым привычно протекает в лёгкие, оседая разъедающими частичками. Ночной воздух влажный и освежающий. Совсем не холодно. Окутывает своей волшебной таинственностью, усыпляет тревогу приятной для глаз темнотой.       Небо сегодня безоблачное, бескрайнее и близкое. Словно стоит лишь пожелать поднять руку, оно безропотно поменяется местом с землёй, и тут же утонешь в его мягкой черноте. Цикады и ветер не сдерживаются, на крещендо исполняют дуэтом завораживающую мелодию, разрывая тишину на куски. Насекомым пора бы уснуть, да сегодня они что-то выбились из привычного режима. Их пение — довольно странное явление, оно такое ненавязчивое, что пока специально не пожелаешь — и не услышишь. А стоит обратить внимание — понимаешь, весь воздух вокруг трещит.       У Шикамару немного кружится голова от алкоголя. Мальчишник прошёл на ура, хотя парень и старался не злоупотреблять, помня о том, как восприимчив, но ребятам было до ужаса сложно сопротивляться. Слегка дрожат руки, и сердце ходит ходуном, а вот это уже не из-за спиртного.       Он не видел её целый месяц. Месяц, что только и думал о ней. Месяц, что они готовились к моменту, после которого видеть друг друга будут постоянно. Ему нелегко передать испытываемые чувства. Шиноби ведь действительно решился быть с ней. Неужели это взаправду случится? Сложно поверить.       Нара понимает, что она рядом, за секунду до того, как холодные руки прикрывают ему глаза, и носа сразу достаёт цветочный запах. Очевидно, всё проделки Ино. Что подруга детства там учудила на девичнике? Опять смущала и донимала Темари. Он ведь просил её не переусердствовать.       — Это особая форма издевательств? — было страшно, сердце билось быстро, а теперь, с её появлением, по венам будто разливается морфий, моментально отпуская всю тревожность.       — Издевательств? — искренне недоумевает девушка.       — Я и так тебя долго не видел, — накрывает её ладони своими и мягко опускает до уровня губ, прикладываясь к ним, жадно вдыхая аромат кожи.       — Не так уж и долго. Обычно мы дольше не видимся. Ты как-то жил же раньше без меня, — ведёт плечами, забирая себе обратно руки.       — Долго, — Шикамару поворачивается к куноичи лицом, задерживая дыхание. Она за месяц исхудала, осунулась, кожа побледнела. И всё из-за него.       — Ты преувеличиваешь, — однако то, чего боялся увидеть, не видит. Темари исподтишка глядит нежно, улыбается привычно хитро, будто бы зная, что он скажет, сделает. Такова её форма общения, отнюдь не высокомерия. Теперь Нара это хорошо знает.       Разве они не два сапога пара? Парень, не умеющий показывать чувств. Девушка, скрывающая эмоции. Один в один. Одного поля ягоды. Наверное, его поэтому к ней так тянуло, а её — к нему. Пусть люди и говорят, что противоположное притягивает противоположное, это верно лишь в отношении поверхностных особенностей, того, что мы показываем другим людям. Ценности, устройство душ должно быть с партнёром схоже, чтобы ужиться в общем ментальном аквариуме.       — Нет, — мужская рука ложится на щёку девушки. Её глаза испуганные, а губы никак не могут что-то произнести. Парень жил без неё лет восемнадцать своей жизни, а после что-то пошло не так. И вот последние полгода он чувствовал, как каждый день без неё теряет свой смысл*. Настолько прозаично, что хоть плачь.       — Ты странно себя ведёшь, — Песчаная Принцесса пытается увеличить между ними расстояние, но вторая рука на поясе не позволяет. — С чего вдруг такие перемены? Или вы напоили до бессознательного состояния Шикамару, и это Киба? Техника перевоплощения? — щурится подозрительно, вызывая искренний смех у шиноби.       — Да нет, просто теперь же можно не сдерживаться, верно? — ему трудно подавить смех от того, как ползут вверх её брови. — Мы поженимся через неделю, стоит привыкать. Или тебя это страшит? Не хочешь торопиться? — думает отпустить руку с лица.       «Куда ещё-то можно не торопиться? Мы и так по всем фронтам опоздали», — пролетает в её мыслях.       — Всё в порядке, — сама задерживает его ладонь.       Правильно, ни он, ни она уже не дети. Просто для Темари физическая близость — из разряда фантастического. Она знает, пора бы привыкнуть, потому что дальше только интереснее. Однако легко сказать, но трудно сделать человеку, который в жизни никогда нормальной «любви» ни от кого не получал. Она не помнит, кто и когда её в последний раз обнимал до Шикамару. Канкуро? Наверное. Редко, безумно редко. Сабаку но не росла в нежности и атмосфере любви. Ей действительно до озноба страшно принимать новую роль, потому что с большой вероятностью — не справится. Она точно провалится, наделает ошибок, покажет Шикамару, насколько в этом некомпетентна. Было удобно оставаться куноичи. Когда ты ниндзя, всё просто. У тебя есть приказ, ты его исполняешь. Убиваешь, сражаешься, получаешь ранения, на твоих руках умирают близкие и знакомые. Когда живёшь так десять лет и больше к смертям не привыкаешь — нет, конечно, а засовывать сердце в кандалы — да. Теперь ей предстоит его достать и позволить тому испытывать всё, что не испыталось ранее. Получится ли? Девушка сомневается. По крайней мере, выйдет не с первого раза точно.       Она поступила вразрез со своим обыкновенным поведением. Почему пошла на то, в чём, скорее всего, будет иметь неуспех? Темари же ненавидит проигрывать или показывать слабости.       Девушка смотрит в его вопрошающие глаза и, пожалуй, понимает — почему. Эти искренние ласковые глаза, в них всё дело. Она, похоже, и на край света бы за ними пошла. Её нехило завертело в них. Молчаливо они обещают ей наитеплейший в мире дом, море заботы и нежности. Она, обожжённая, уставшая, сломленная подсознательно, искала место, которое залечило бы все её раны, подарило бы свежий воздух, позволило бы дышать в полную грудь. И не бояться. Никогда больше не бояться.       Пусть Шикамару изначально и кажется эмоционально отсталым придурком — это только видимость. На самом деле он внимательный и чувствительный. Парень рос в семье, где его любили и лелеяли. Да, кричали; да, не поддавались; да, не баловали — любили. Он и сам это понял, став достаточно взрослым. Когда начал осознаннее смотреть на мир, увидел — всегда готовый тёплый завтрак, чистая постель, подшитая одежда, лекарства, когда заболеет — это всё любовь. Да, с кучей ворчания, и что? Так или иначе, он получил её столько, чтобы на всю жизнь хватило.       А она? Сможет ли она подарить её столько, чтобы он и их дети смогли хотя бы почувствовать?       — Прости, — все переживания моментально отражаются на лице девушки.       — Всё хорошо, — кладёт свой лоб на её.       «Мы научимся всему. Медленно, в своём темпе. Мы научимся».       Нара не питал никаких идеалистических представлений о Темари, когда сделал ей предложение. Он знал, что она провела на непрекращающейся кровавой войне большую часть своей жизни, и был готов позаботиться о том, чтобы её последующие годы были мирными и спокойными. Он хотел и хочет об этом позаботиться. Он понимал, что человек, тянувший на себе и в себе непрекращающиеся смерти близких, не может вот так сразу раскрыть сердце и тонуть в нежностях. Она потеряла мать и дядю в раннем детстве, в пятнадцать — отца и продолжала учиться, работать, жить. Он лишился учителя в шестнадцать и надолго ушёл в себя, отца чуть позже — и по сей день не восстановился. Нара не думает, что от этого вообще можно когда-нибудь восстановиться. Должно быть, не имея возможности даже нормально погоревать, она всё ещё живёт с убивающей болью в своём сердце. Всё, что она делала, почти беспрестанно — сражалась. Со своей семьёй, с собой, своими слабостями, со всеми остальными вокруг. Даже построение их отношений было похоже на сражение. Кто первый сдастся, первым покажет чувства, кто докажет их, кто признается. Он знал это всё и хотел помочь ей оставить позади сложнейшую часть своей жизни.       Почему, несмотря на её крайнюю «проблематичность», Шикамару решился?       С другой стороны, кто ещё это мог быть? Пусть она и была словно колючий ёж, однако даже ежи прячут иголки, если человек им нравится. А если почесать им животик — удовольствию не будет предела.       Да, может быть, он мазохист. И что?       А вообще, пожалуй, Нара только с ней, помимо Ино и Йошино, провёл столько времени. Конечно, бабочки и прочая пурга, это всё важно, наверное. Однако с ней он уже чувствовал что-то вроде спокойствия? Во время совместной работы в какой-то момент парень понял, что ему с Принцессой Песков комфортно. И вот они здесь. Темари рассекает ногами холодную воду, а он держит её крепко за руку. И она, как всегда, невероятно красивая — с растрёпанными волосами, неподдельной улыбкой, большими глазами, в цвете которых он так до конца и не разобрался, в короткой юбке, будто специально его провоцирующей; очевидно же, она даже не задумывается об этом, пока Шикамару раз за разом приходится себе повторять, что жить всё ещё хочется, а у Гаары глаза везде, где песок. Хотя столько открытой кожи — полнейшее издевательство, призыв к действиям, дабы ту расцеловать, не оставив и миллиметра без внимания.       Они уже не дети, совсем. Так что либо Темари слишком невинна, и он ещё год после замужества к ней будет подступаться, либо это всё коварный план.       — Если что, у тебя последний шанс сбежать. Не хочешь? — девушка запинается, поэтому Нара приходится поймать её рукой. — Я попал в точку? — смеётся; в ответ в него уже летит кулак, однако Шикамару мягко ловит тот своей ладонью. — Эй, помни, что ты сильная, как десять мужчин. Или у тебя план избавиться от жениха и сбежать?       — Да нет же! Я уже тут. Уже сложила с себя обязанности, — слишком сильно шлёпает по воде, забрызгивая его брюки. Повисает молчание.       — Справишься? — сильнее сжимает её маленькую ладонь.       — Пока не знаю. Не уверена, что смогу жить без работы, — выдыхает, отпуская в ночной воздух все те переживания, с которыми от Суны до Конохи вместе прошла. — Но пути назад нет, так что посмотрим. Начинать что-то новое всегда тяжело, — пожимает плечами.       — Пока всё ещё есть путь назад. Ты уверена? — останавливает, разворачивая к себе лицом.       — Эй! Да перестань уже! Нет пути. Или это ты передумал и хочешь всё отменить? — звучит окончательно сердито.       — Неа, — моментально сокращает расстояние между ними и оставляет еле уловимый поцелуй на краешке губ. — Что бы ты потом ни говорила, я не отпущу. Ты упустила свой шанс, — девушка зло что-то хочет сказать, разворачивается, вновь спотыкается и опять спасается благодаря руке жениха. — Так, мы выходим из воды.       Сидеть на траве, чувствовать его дыхание в шею — это всё уже было ранее — и испытывать ощущение радости от объятий. Однако повтор не значит, что она бы отказалась. Это их последняя встреча вплоть до свадебной церемонии. Следующие семь дней по её традициям она должна будет находиться дома и проходить через кучу каких-то процедур и обрядов; видеться с женихом строго запрещено. Хотя, может, более логичным было бы позволить им ещё сильнее сблизиться за это время. Но на этой традиции очень настоял Казекаге, ни у кого не было выбора.       — Как хочешь провести медовый месяц? — спрашивает шёпотом, внимательно прислушиваясь к стуку её сердца.       — У нас будет лишь неделя. И всё из-за твоей работы, — фырчит.       — В следующем месяце я попробую выпросить чуть больше выходных и провести их с тобой, — извиняясь.       — Да не надо, отсутствуй дома столько, сколько сможешь, — отмахивается она рукой.       — Э? С чего это? — Темари смеётся на его удивление.       — Я действительно посредственно готовлю, буду брать уроки у твоей матери, так что мне нужно время. Можешь даже не ночевать, — тот не больно щипает её сначала в руку, а после кусает в плечо. — Ай! Ты чего?!       — Я смогу питаться рамэном сколько угодно, не переживай и не выгоняй меня из нашего дома, — «нашего» моментально заливается мёдом в уши. — Так что там по поводу медовой недели?       — Источники? — опять смеётся, как только Шикамару прячет голову на её плече.       — Я же извинился.       — А я серьёзно, — разворачивается, чтобы парень видел её лицо. — Давай сходим, мы там так и не побывали.       Внимательно изучает её лицо, убеждаясь в искренности сказанного невестой. Она нечто, без сомнений. Не оставляет ему выбора никогда; даже в данную секунду — кроме как переместиться вперёд, лечь на колени, попутно расплетая хвост.       — Что? — спрашивает, так как шиноби не дал никакого ответа.       — Будут тебе источники, а пока дай полежать, — прикрывает глаза, наслаждаясь моментом.       Он бы без сомнения продлил его до бесконечности, потому что именно сейчас, именно здесь всё прекрасно. Запах воды, ощущение травы, тёплый ветер, щекочущий кожу, миллионы звёзд. И она. Всё так, как Шикамару представлял себе ещё подростком. Любимая девушка, умиротворённость, саморасползающаяся улыбка. У них действительно было не так уж и много подобных моментов друг с другом. Потому что в принципе слишком мало времени друг для друга, потому что они оба — долго запускающийся мотор. И, боже, как же он изнывал во время их разлуки, не осознавая, что то чувство зовётся «тоска». Долго этого не понимая. Нара слишком наскучался по ней и теперь не хотел бы отпускать ни на час.       Они в периоде той самой безумной влюблённости и хотят быть ближе, чем когда-либо. Лучшее время, ловушка к огромной ответственности. Оба всё наилучшим образом понимая, ведутся, без чьей-то помощи запрыгивают в несущуюся куда-то повозку без кучера.       — Ты же не уснёшь, да? Если уснёшь, окажешься в воде, — парень в ответ хмыкает. Конечно, умиротворение и Темари не могли встретиться надолго в одном месте и спокойно сосуществовать.       «Теперь это мой дом», — думает Сабаку но, оглядывая редкие огоньки деревни с другой стороны реки, пока от тоски рвётся сердце. Здесь красиво, уютно, свежо. И всё же ей понадобится время, чтобы привыкнуть к Конохе. Привыкнуть к тому, что теперь она живёт тут.       — Не больно тебе носить волосы в хвостике? — девичьи руки самовольно оказывается в чёрных волосах, перебирают те, массажируя кожу головы; Нара только не мурчит от удовольствия. «Зато можно видеть лентяя сколько угодно», — проскальзывает успокаивающая мысль. Сейчас ей даже в голову не приходит, что от его вида есть возможность устать.       — Нет, с чего бы? — его полусонное выражение лица, хриплый голос. Разве может это надоесть? Ни за что. Нет. Никогда. Ей в идеалистическом настроении даже кажется, что всё в Шикамару было создано специально для неё.       Он тяжёл на подъём, ну, это потому, что она легка и всегда сможет быть тем самым нужным пинком для начала действий. Он абсолютный романтик и мечтатель, она практична, сможет его в нужный момент спускать на землю. Он умён, и она умна, он несколько умнее, зато не так красив. Они уравновешивают друг друга и смотрят в одну сторону. Идеал.       — Когда я свои завязываю в один хвост, голова болит.       — Поэтому у тебя их четыре? — приоткрывает глаз, но не может повернуть его к ней, цепляется за голую коленку и снова прикрывает. От греха подальше. — Сейчас два.       — Нет. Так удобнее всего. Не мешаются, и я могу сохранять привычную для себя длину. Однажды отец меня чуть не побрил, после того, как я из-за волос не заметила летящий кунай, — её слова в который раз напомнили парню, насколько у него прекрасная семья. — Не понимаю, как Ино справляется со своими.       — Кстати, об Ино. Как прошёл ваш девичник?       — Ммм, — девушка задумывается. — Думаю, отлично. Мы поели сладостей, попели песни, выпили шампанского, я отговорила их от стриптизёра, — Нара рассмеялся. — Да-да, всё идеи Ино. Фотографировались, много болтали. Ты понимаешь, обычная женская чепуха.       — О, и ты можешь ей наслаждаться? — опять улыбается как кот, не открывая глаз. Так он может полноценно сконцентрироваться на её голосе, что делает последний ещё волшебнее.       — Сама удивлена, — без капли яда, поразительно. — У меня никогда не было подруг своего возраста. Да и вообще подруг, будем честны. Так что это всё несколько непривычно, но неожиданно приятно.       — Я рад, что тебе понравилось. Надеюсь, ты сможешь после нашей свадьбы часто проводить время за разными глупостями с девушками, — мурлычет. Ну, кот же. Его только на коленки брать и долго-долго гладить шёрстку, потому что такой мягкий, тёплый, умиротворяющий. В Шикамару пофигизма и отстранённости настолько много, что других, как только перестаёт бесить, тут же им накрывает, расслабляя. Помнится, его амёбность её изначально доводила до белого каления.       — Ммм, а ты помнишь первое, что подумал обо мне, когда увидел?       — А? Как мы пришли к этому разговору? — полушёпотом посмеивается.       — Просто интересно, мы никогда не обсуждали наше первое впечатление, — её умелые руки на голове умопомрачительны, отлично отвлекают, как мухоловка действуют: приятно пахнут, вроде, доставят удовольствие, однако могут и сожрать. Хорошо, что Нара не глупая муха.       — Мне сказать правду или то, что ты хочешь услышать? — ручки предупреждающе натягивают волосы чуть посильнее.       — Подразумеваешь, что не можешь быть со мной честен? — голос сладкий и завораживающий. Очередная уловка. Темари — истинное порождение пустыни. Опасная, ядовитая, обворожительная. Нужно быть предельно осторожным, если хочешь вкусить запретных плодов Страны Ветра, один неверный шаг — и ты мертвец.       — Ни разу. Хмм. Пообещай, что после ответа я смогу дойти на своих ногах до дома, моё лицо не пострадает, и все кости будут в порядке, — Нара с огнём играет, сам понимает. Однако всё — стратегический ход. Окружающая обстановка помогает ходить по краю, развеивая привычную скуку. Его наблюдения подсказывают, что пока Принцесса совсем не зла. Пока.       — Даю, — девушка наклонятся прямо к мужскому уху, — своё слово, — как же парню повезло, что темно вокруг.       У Сабаку но опять это её игривое настроение. То самое, что заставляет пить до потери сознания на спор с Сакурой. То самое, из-за которого она обычно вступает в тренировочные бои вдруг и неожиданно, в самое неподходящее время и место. То, что растягивает его улыбку на губах и разгоняет кровь по телу. Это настроение всегда начинается с «Я смогу» и «У меня получится», и сам Сатана в подобные моменты встаёт с трона, хлопает и поднимает за Темари бокал с кровью. Потому что она в игривом настроении безбашенная, неуправляемая, хитрая и, о боже, невероятно соблазнительная. Ей по-настоящему сносит крышу, оттого зрелище очаровательнейшее. По-моему, Нара всего второй раз свидетель подобному. В первый раз она подралась с Омои в этом самом настроении, а сейчас решила его распять. Но льстит, как же льстит, что именно он стал катализатором.       Шикамару себе делает пометочку почаще ходить с ней по краю.       — Хорошо, — приходится прочистить горло, прежде чем начать. — Ну, я ничего не подумал, когда увидел действительно первый раз, перед первым этапом экзамена, — волосы снова натягиваются на маленькую ручку чуть сильнее. — У меня было много других забот, и мы почти не пересекались до нашего боя, признай, — хватка ослабевает, заменяясь приятным массажем кожи головы в качестве извинения. — Во время твоего боя с Тен-Тен я подумал: «Неприглядно, снова победит Песок», а потом… Прости, но ты сама настояла, да и не думаю, будто у тебя иллюзии, что тогда ты хранила образ милой и хорошей девочки, — невеста удовлетворительно усмехается. — Ты была несколько, ммм, высокомерной, — останавливается, убеждаясь, что невеста продолжает массировать голову и, вроде, не приставляет к его шее кунай. — «Если я начну атаковать, ты не продержишься и секунды. Как только увидишь три звезды, проиграешь», а потом Гаара назвал Рока «уродцем», — девушка, краснея, прикрывает лицо руками.       — Ну, у тебя и память. Может, пропустим эту часть? — Шикамару согласно кивает головой. — Хотя, ладно, продолжай. Я должна была это услышать от кого-то.       — Ты была безжалостной и надменной, но твои техники казались поразительными. Я удивился тому, как легко, играюче, одной рукой ты держишь и разворачиваешь свой громадный тяжёлый веер, и ты остановила им удар Ли. Было очевидно, что ты не показала и половины своих умений, а уже для всех казалась одной из сильнейших.       — Вроде похвалил, а вроде оскорбил. Можно же было опустить часть с моим юношеским гонором, нет? — возвращает руки на его голову.       — Тогда я был бы не совсем честен, а ты, вроде как, попросила быть максимально кристальным. Мне продолжать? — открывает глаз, чтобы увидеть, как Темари тяжело вздыхает и кивает. — Первым, с кем я действительно столкнулся и сделал выводы, был Гаара. Когда твой брат пробрался в палату к Року, — он не видит, но знает, как её лицо скривилось. Не самые приятные воспоминания. Сабаку но винит себя, как старшую сестру, за то, что тогда происходило с братом. — Тогда он был действительно жесток и устрашающ, а его история лишь добавила к этим эмоциям уверенности. Я определённо не желал бы в то время пересечься с ним на улице или выйти в бой. Я решил с вами больше не связываться.       — Но мы столкнулись в финальных боях.       — Именно. И я так не хотел с тобой сражаться, — глубоко вздыхает, одним вздохом передавая «как же проблемно».       — Хах, было заметно.       — Тсс, — парень поднимает руку, на секунду прикладывая ту к её губам. — Потом выскажешься, хорошо?       — Ладно-ладно, не отвлекаю, — снова в голосе чувствуется улыбка, парня отпускает напряжение. Всё же критиковать свою женщину, пусть и ту, какой она была десять лет назад, дело опасное.       — Ты вылезла из нескольких моих ловушек, действовала очень осторожно, но… будто бы не во всю силу. Слишком беспокоилась о моих тенях, если бы ты смогла поймать меня в нимпо и закружить в ветряном потоке, мне бы пришлось нелегко. Хотя тогда ты подтвердила свою силу, горячность и открыла для меня, что неплохо ещё и анализируешь ситуацию. Изначально казалось, ты из типа Наруто, кто лезет на рожон не подумав и устраивает шоу.       — Шоу? — совсем не верит; ничего, Нара напомнит.       — Один твой спуск на арену чего стоил, ещё и начала бой до объявления экзаменатором, — девушка кашляет, поджимая губы. До смеха милая, парень даже разворачивается чуть-чуть в её сторону, дабы иногда открывать глаз и смотреть на точёное лицо. Столько эмоций, столько реакции.       — Теперь моя очередь?       — Подожди, вот опять торопишься, — улыбается мягко, обезоруживая. Ну, как можно на это злиться? — А потом вас отправили к нам на помощь, — поднимает руку к её губам и там и задерживает, предупреждая её комментарии, увеличивая пространство, которого касается. — Ты вела себя как моя мать. Пришла, приказала доложить, ни секунды меня не послушала и со всем самостоятельно разобралась. Ошеломительно, ещё и использовала технику призыва. Я немного позавидовал, — он знает, ей эти слова польстили.       — Теперь всё? Больше нечего добавить? — после небольшой паузы уже несколько раздражённым тоном спрашивает девушка.       — Ммм, наряды у тебя тогда были слишком откровенные. Всё.       — Да кто бы говорил?! — всё-таки взвивается. — Себя-то помнишь? Ты ходил в прозрачной сетчатой футболке и маленьком жакетике, который ни черта не прикрывал!       — О, ты помнишь? — довольный открывает глаза и получает мягкий удар по лбу.       — Лежи молча, я теперь.       — Но мне и не нужно первое впечатление, — пожимает плечами.       — Ты был жутко раздражающим, — девушка его не стала слушать. Впрочем, ничего нового. — И крайне самодовольным, — брови Шикамару взлетают вверх. — Да-да. «Какой же геморрой. Зачем я здесь? Не хочу драться», — передразнивает его манеру разговора, — и брал и побеждал. Такие типы всегда бесят больше всего, — парень мелодично рассмеялся. — Во время поединка с той девчонкой из Звука и вовсе не замолкал, так и пытаясь показать, какой умный, своими догадками. А потом чуть не расплакался, когда она тебя в гендзюцу поймала! — парень цыкает. — «Если ты шиноби, сражайся смело, используя пространство!» В общем, много слов, самодовольный павлин. Такое впечатление оставил. А на нашем поединке лежал он, понимаете ли, на арене и на облака глядел, а потом ещё и бегал, прячась. Хотя ты, конечно, удивил меня своим планом. Я поняла, что совсем недооценила тебя, проиграв.       — Ты победила.       — То, что ты сдался, не опровергает действительного результата.       — Давай говорить всем и нашему ребёнку в будущем, что ты победила меня, я был поражён и влюбился в тот же момент? — в этот раз «наш ребёнок» не смущает ни его, ни её.       — Давай без давай, — ещё один шлепок по голове. — Не будем никого обманывать. Так вот! А потом я узнала, что ты плакса, и всё.       — И всё? — переспрашивает, серьёзно вглядываясь в девичье лицо, она кивает. — Слишком коротко.       — Не все так много думают, как ты, — его резкие черты лица, ярко выделяющиеся глаза, внимательный взгляд, который говорит, что будет слушать её вечность, творят чудеса. Действуют, как афродизиак, и девушка тяжело сглатывает, отгоняя образы, где она наклоняется и впивается в его губы. — Кстати, получается, из нас троих Канкуро выглядел самым безобидным? — резко сменяет тему, дабы отвлечься.       — Нет, конечно, — Шикамару хмыкает. — Он выглядел таким, каким являлся. Словно что-то задумывает. Чёрная лошадка. А потом Киба рассказал мне, как твой брат расправился с теми парнями из Звука… Безобидным он определённо не выглядел, — Сабаку но медленно кивает. — Нас в Конохе учили выигрывать, выполняя миссии. Всё — сплошная игра. Вас учили убивать, и это было всем понятно, — они ненадолго замолкают.       — Уверен, что хочешь жениться на жестокой женщине-скандалистке? — её голос слегка проседает; парень резко поднимается, оказываясь в паре миллиметров от её лица.       — Мы говорили о прошлом. Темари, Канкуро и Гаара сегодняшние совсем не такие. Понимаешь? Моя девушка меня полностью устраивает, она лучшая, — Темари больно дёргает волосы парня.       — Ай, за что?!       — Думал, не замечу, что ты курил? — его глаза широко раскрываются.       — Сейчас? Ты серьёзно говоришь об этом только сейчас? — Шикамару смеётся. — Ты невероятная, правда, — девушки на то и девушки, чтобы уступать им, поэтому парень сам поднимается, увлекая её в долгожданный для обоих поцелуй. Раскованное, чем раньше. Мокро и вальяжно, передавая всю его натуру. — Я брошу, обещаю, — Темари отстраняется, когда парень пытается приблизиться вновь.       — Вот бросишь, тогда и будем целоваться. Не хочу целовать сигареты.       — Эй, ты же шутишь? — ошеломлённо спрашивает, пока Сабаку но поднимается, попутно открывая отличный вид на ноги и под юбку. Дьявольская женщина. Шикамару стоит немалых усилий задержать взгляд, дабы тот не скользил по коже вверх. — Ты не можешь так поступить со мной. Темари. Ну, Темари!       — Какой же ты плакса, — на её лице расцветает хитрющая улыбка, пока девушка уходит вперёд. Может быть, если он постарается, она и согласится. Но только может быть. Необходимо наказать его за длинный язык, пусть Шикамару и выполнял её просьбу.       — Так нечестно, Темари! Ты используешь мои слабости, — а пока ей слишком нравится его умоляющий тон, чтобы тот останавливать.