Заклинание возбуждения, или история одной Слизеринки.

Через три дня после событий в гостиной. Лил сильный дождь. Он не заканчивался уже третьи сутки, и ученики, вместе с преподавателями, те, которые до сих пор не были потрясены смертью Дамблдора, задавались вопросом: откуда-же взялось столько воды, у разверзшихся в бушующей стихии небес. Было довольно промозгло. Настроение было сонное, тоскливое, и ученицы Слизерина, те, которые носили блузки из тонкой, дорогой ткани мёрзли ещё как. Вторая, большая перемена после второго урока была проведена учениками в холле замка, а также в коридорах. Гермиона Грейнджер, которая давно считала себя влюблённой в Рона, металась из стороны в сторону, пытаясь заставить себя скорбеть по погибшему профессору. Тот дикий секс с Пэнси, бляяять. Девушка сходила с ума. Надо сказать, что тот случайный перетрах был невероятно чувственным для этих двух абсолютно противоположных девушек. Кроме того, Миона встречалась с Рональдом, а не с этой Слизеринской сукой! Какого-же чёрта она, стесняясь себе в этом признаться, жаждет повторения. Пэнси ничуть не походила на Уизли. Сторонница чистокровности, богатая, стервозная, с идеальными манерами, дружбой с Малфоем и его подпевалами, не побоявшаяся с такой страстью оттрахать Гриффиндорку. Рон же был иным. С кучей братьев, ревнивый, несобранный, не желающий учиться. Рыжий оболтус. Но он был другом Гермионы! И это, в какой-то момент даже стало казаться девушке милым. Вот, сейчас они своей дружной троицей стояли около класса, кутаясь в мантии, и тщетно пытаясь согреться. Рон говорил о чём-то постороннем, и шатенка поддерживала беседу, терзаясь странными для неё мыслями о Паркинсон, которая разговаривала с какой-то Слизеринкой. Уизли вдруг коснулся губ девушки своими, та вздрогнула, чмокнула его в ответ. Всё внутри заныло от того, как это было неправильно, а точнее наоборот — слишком правильно. Такой целомудренный поцелуй убивал Грейнджер. Она не знала почему этот неловкий, почти детский жест вызвал в ней такую волну желания вновь оказаться терзаемой губами Паркинсон. Гермиона теперь даже в мыслях не могла назвать эту девушку коровой. Не могла, и всё. Уж слишком красивое обнажённое тело она видела. Как-же стыдилась того поступка под заклятием Грейнджер! Она заливалась краской, чуть вспоминая о том, что делали эти пухлые, соблазнительные губы, сегодня накрашенные тёмно-бордовой, типичной для девушки со Слизерина, помадой. Она корила себя за несдержанность, и ненавидела своё естество за измену Рону. Хотя стоп. Ехидный правдивый голосок в голове задал отвратительный вопрос, который попал в яблочко: «А это отношения, Гермиона? Вы же спали всего раз, и тебе не понравилось. Тебе-же не хочется повторения, и до боли понравилось быть с Паркинсон.» Гермиона шикнула на этот голосок, но он был прав. Во всём сказанном, как бы сложно и нереально ей сейчас было это принять. Я стояла у класса, оглядываясь по сторонам. Край моего взора задела сцена поцелуя Грейнджер и Уизли, и я даже передёрнулась. Жалко девочку. Этот рыжий мудак даже целоваться не умеет. По иронии судьбы, именно за этой мыслью её застал Драко. –Здравствуй, Дженни. –ухмыльнулся он, окидывая меня взором, от которого бы стало жарко, если бы физически не было так холодно. –Привет, Драко. –улыбнулась я в ответ, и потёрла рукой другую руку, пытаясь согреться. Видимо, мелкая дрожь не укрылась от внимательного взгляда Малфоя. –Ты вся замёрзла, детка. –я попыталась отрицать, сама не зная зачем, но моё, показавшееся жалким «нет» было перебито. –Не лги мне, Дженн. Уж мы с тобой знаем, как кончается то, что ты пытаешься мне соврать. –я хихикнула, и прикусила нижнюю губу. Тон-же Малфоя сквозил самодовольной ухмылкой, но был серьёзен. –Пожалуй, я рискну согреть тебя. Я не успела даже среагировать, как была подхвачена, и усажена на подоконник. Следующее, что я осознала с запозданием — собственнический, горячий, влажный поцелуй моих ледяных, и его прохладных губ. Мой мозг самым дальним уголком отметил, что все, скорее всего, уставились на нас двоих, но как-же похуй было. Его язык вторгся в мой податливый рот, и я, когда наконец сообразила, что происходит, не менее яростно ответила, покусывая его нижнюю губу. Тёплые, как ни странно, ладони, обожгли мою, казалось, заиндевевшую под тонкой тканью, спину, лишь разогревая огонёк страсти. Губы, которые я сегодня, к счастью, не накрасила, казалось, сейчас вновь закровоточат. Я задыхалась, ласкаемая сильными, уверенными ладонями, круговыми движениями, растиравшими мою спину. Подошедшая Макгонагалл выронила на пол стопку книг, которая шумно упала, заставив всех, застывших в оцепенении однокурсников вздрогнуть, и обернуться к профессору. В голове пронеслось одинокое «пиздец», и Драко наконец отстранился от меня, оставив только потеплевшую кожу на растерзание холодным сквознякам, повернулся к оцепеневшей профессору. –Малфой и Дэйвидсон, зайдите завтра в мой кабинет после уроков. –прозвучал грозно её голос, и хлопнула дверь классной комнаты. Ученики перевели безмолвные взгляды на нас с Драко, и я лишь нервно хихикнула, прежде чем вымолвить слово, которое появилось в голове пол минуты ранее. Ранее в виде мысли «пиздец» превратилось в сказанное мной, в виде реакции на ситуацию. –Вы бы хотя-бы не в таком людном коридоре. –усмехнулся Блейз, разрушая мёртвое молчание. Зрители, которые поняли, что ничего интересного здесь больше не произойдёт, вернулись к своим делам. Последнее что я заметила, перед тем как устремить взор в серые, вновь заледеневшие глаза Драко, это странный, жаждущий взгляд Гермионы. Мы зашли в класс, и расселись по партам. Я намеревалась провести урок перед контрольной за компанию с какой-нибудь из Слизеринок, например, с одной из сестёр Гринграсс, но мои намерения были разрушены усевшимся рядом со мной за последнюю парту Малфоем. Спокойно мне эти 45 минут теперь не провести точно. Не нужно иметь дара ясновидения, чтобы понять это. На соседнем ряду пару составили Поттер и Уизли, оставив третьего участника своего Золотого Трио в одиночестве. Грейнджер повертела головой, оценивая ситуацию, и устало села прямо передо мной, скрипнув неудобным школьным стулом. Что стало огромным удивлением для многих, компанией гриффиндорской отличница стала Пэнси Паркинсон. Я уже давно наблюдала за этими двумя сильными, умными девушками, и замечала между ними явную химию. Хотя, кроме меня этого видимо никто не видел. Мои пальцы пробежались по перу, гладя подушечками мягкие краешки. Потом, окунули его в чернила, и его кончик со скрипом пробежался по желтоватому листу, оставляя след в виде темы урока, записанной на доске. В итоге, это была чуть ли не единственная фраза, которую я сумела оставить на пергаменте, потому что происходившее дальше увлекало внимание куда сильнее, чем лекция профессора. Правда, надо отдать должное, Макгонагалл объясняла очень популярно, но подробно и чётко. Все знания, полученные на её уроках, оставались чётко систематизированным и не особо забывались. Небо продолжало содрогаться в конвульсиях, позволяя обильным слезам дождя умыть природу, и его стук в окно оказывал расслабляющее действие. —Паркинсон. —поздоровалась Гермиона, подсобравшись, и крепче сжимая в руке волшебную палочку. —Грейнджер. —Пэнси же напротив усмехнулась, не позволяя румянцу, который окрасил смуглые скулы Мионы, переползти на её бледную кожу без единого изъяна. Я про себя улыбнулась. Будет ой как интересно смотреть за их пикировкой. Порой, в сознание закрадывалась абсурдная мысль: а если они влюблены друг в друга, но не могут признать этого, из-за всей своей сути. Я, надо сказать, допускала такую перспективу, ну уж очень, порой, сумасшедшей она казалась. —Тебе идёт это милое смущение. —Пэнс склонилась к уху шатенки, выдыхая эти слова вместе с воздухом, и дразня бедную Гермиону. —Иди к чёрту, Паркинсон. —разгорячившиеся щёки девушки не могут охладить даже прохладные потоки воздуха, которые проникли в кабинет через щель приоткрытого окна. —Может, лучше я трахну тебя? —мы с Малфоем синхронно охренели в хлам, и наши брови поднялись настолько высоко, насколько могли. Гермиона будто запылала пожаром. —Паркинсон… —прошептала она, мгновенно пропавшим голосом. Точнее, даже не прошептала, а прохрипела из последних сил. Её перо дрогнуло в пальцах, и поставило кляксу. Пэнс мягко коснулась пергамента девушки, убирая эту ошибку, так легко, как это делала сама Гермиона. —Знала бы ты, как я хотела тебя с нашего дикого перетраха. — продолжала брюнетка, казалось бы, совсем невозмутимо. Гермиона судорожно сжала ноги, шумно втягивая носом воздух. Её раскрасневшееся лицо, обрамлённое каштановыми кудряшками, выглядело смущённо-разозлённым, и это ещё сильнее заводили Паркинсон. —Паркинсон, прекрати! —прошипела Гермиона словно змея —Почему-же, милая? Ты же знаешь, что я говорю правду. Хватит отвергать то, чего ты так отчаянно хочешь. —Пэнси стала змеем-искусителем, который так умело вводит в царство греховных наслаждений невинное дитя. —Просто, прекрати. После урока, пожалуйста. —взмолилась шатенка, прорывая пером, которым что-то писала, бумагу. —Ладно, как скажешь. —усмехнулась Пэнс, и закинула кончик пера в рот, покусывая его. Я пыталась прислушаться к их разговору, но скрип перьев, голос Макгонагалл и необходимость параллельно писать почти не давали мне такой возможности. Прошла половина урока. Мы с Малфоем, словно пятилетние, успели подраться локтями за кусок парты. (Сражение выиграл, кстати говоря, он, на что я в шутку обиделась). Кроме того, изрядно друг друга подразнили, и сделали всё, что говорила преподавательница. В общем, продуктивность зашкаливала. И, всё бы было хорошо, если бы меня не настиг очередной приступ «Возбуждающего заклятия», как его прозвали. Между ног начинало тепло покалывать, а мозг начала потихоньку затапливать паника. Я тяжело вздохнула, роняя голову на руки. Видимо, сегодняшний день был настроен категорично против меня. Следующая перемена длинной в 25 минут. Мы не успеем полноценно, или хотя-бы до конца потрахаться, если будем бежать в свою комнату. —Драко. —несильно толкнула я блондина в бок, локтем. —Чего, Дженн? —спросил он чуть уставшим голосом, воззрившись на меня усталым взглядом. —Не знаю, понравится ли тебе новость или нет, но заклятие опять «сработало». —Серьёзно? —удивился Малфой, распахивая глаза шире, и стряхивая с себя остатки сонливости. —Угу. —кивнула я, хмыкая уголком губ. —Нам ни на что не хватит времени, даже если мы не пойдём к себе, а найдём пустой класс. —тихо заметил Драко, озадаченно глядя на меня. —Сама знаю. Видимо, стоит найти прикрытие. —легонько прикусила я губу, и посмотрев на сидевшего на соседнем ряду Блейза коснулась его локтя пальцами. —Хэй, Блейз. —Чего тебе, Дженн? —подавляя зевок спросил Забини, чуть наклонив голову набок. —Заклятие опять активировалось. Прикроешь нас с Драко на перемене? —шепнула я, пытаясь мило улыбаться. —А у меня есть выбор? —хмыкнул мулат, вскидывая брови. —Неа. — с выражением, с которым нужно отмечать поражение вражеского войска ответила я. —Прикрою, Дэйвидсон, прикрою. –протяжно вздохнул Блейз, а потом подмигнул мне. Глаза Драко заметив этот невинный, в данный момент, жест, были готовы на месте зажарить Забини. Остаток урока я помню, как в тумане — а в центре пульсирующие между ног желание. Я вертелась на стуле, словно уж на сковороде, изнывая от возбуждения. Мой мозг с невероятно низкой скоростью выгружал мысли, которые плыли в голове так неспешно, как плывут безмятежные облака в безветренный день на ярком, голубом небе. Я не понимала, как мы добрались до какой-то кладовки. Всё, что уловило уплывающее в мир влажных грёз сознание — небольшое помещение с несколькими мётлами, заклинания Драко, заперли дверь и убрали к чёрту грязь. Я стояла со вздымающейся, синхронно со рваным, неровным дыханием, грудью, а соки возбуждения потихоньку, медленно стекали вниз по внутренней части ноги, которая была прижата к другой. Руки оказываются над головой, зажатые сильной ладонью, отрезающие путь к отступлению… Колено Малфоя врезается между моих бёдер, раздвигая их в стороны… Юбка, взлетающая вверх и заправленная за пояс… Разорванная блузка и сорванный на живот бюстгальтер без бретелей… Шлепки от соприкасающейся, отнюдь не сухой, кожи двух людей… Зубы, которые пытают мой сосок… Всё окружающее плывёт, я не могу понять, где я, кто я, с кем я, и что происходит. Меня буквально выносит оргазмом из реальности. Несколько минут, часов, или-же секунд я пытаюсь прийти в себя, не видя в нескольких дюймах от моего лица острый, идеальный нос Драко, который не сумела испортить даже Грейнджер на пятом курсе. —Ты как? —тихий голос блондина возвращает меня окончательно с небес на землю. Я стою, прижимаясь к нему. Мне так тепло и уютно, что я с неким ужасом осознаю, что сейчас нужно бежать на урок, не имея возможности скрыться больше от ежедневной, выматывающей рутины. Быть слизеринцем или слизеринкой — очень сложно. Никакого беззаботного детства, строгое воспитание, редкая родительская забота, изнуряющие тренировки, ради идеального — как и всё остальное, тела, занятия музыкой, танцами, фехтованием, изучение этикета и абсолютный ноль эмоций. Мы не имеем права быть слабыми, или милыми, или наивными. Мы рано взрослеем — тогда, когда остальные только беспечно играются. В школе — даже хуже. Мы — слизеринцы, а значит, должны поддерживать мрачную славу факультета и старинных родов. Друзей не заводим. Почти что. Слишком высока вероятность получить нож в спину, зазевавшись, от того, кого считал близким. Фальшь. Она только и есть. Везде. Тщательно укрытая от чужих глаз, или настолько постоянная, что перестаёт утаиваться, сквозя в каждой любезной улыбке или слове. От этого тошнит. Хотя, наш факультет не такой уж и плохой, каким может показаться после моих слов. В этом кусочке нуара, скованного льдом нашей, если её можно так назвать, славы, кроется веселье, ухватываемое и убегающего времени с таким отчаянием. Это веселье пропитано болью. Оно безумное, после скрываемых чувств, под алкоголем вся страсть выплёскивается. Это такое веселье, которым славится юная, яркая молодость. Большинство учеников змеиного факультета — люди, которые хорошо учатся. И не только из-за прессинга со стороны родителей, но и потому, что не лишены честолюбия. Все мы знаем, как важно выйти из школы со знаниями, а не пустой башкой, как у большей части гриффиндурцев. —Я — превосходно, Драко. Спасибо тебе. —совсем тихо, без сил проговариваю я, страшась того холода и того выматывающего труда, который ждёт меня за дверьми этой маленькой кладовки. —Одевайся, милая. У нас ещё целая куча уроков. —в улыбке Малфоя есть что-то вымученное. Он тоже не хочет выходить отсюда. Мы натянули одежду, и я, глубоко вдохнув, вслед за парнем вышла в безжалостный окружающий мир. Моё разгорячённое тело жалобно вздрогнуло, когда его встретило холодным ветром, гуляющим уже по безлюдным коридорам. Мы вдвоём отправились на урок, мечтая о том, чтобы позволить себе расслабиться, скинуть эту надменную, напускную усмешку с лица, от которой сводило лицо, и сбежать с уроков, которые потихоньку становились пыткой, достойной ада. После окончания занятий мы не сумели зайти в общую гостиную. Не было никаких сил, а нужно было выполнить целую уйму заданий, дабы не отстать. Драко уселся на диван, роняя сумку рядом с собой, откидываясь на его спинку, и прикрывая глаза. Я отбросила с лица волосы, и направилась в свою комнату, чтобы взять что-то поудобнее ненавистной формы. Ощутив, как холодно даже тут, где есть отдельный камин, я вытащила из шкафа очередную маггловскую одежду. Мою, сильно похудевшую даже из состояния «стройная», какой она была летом, фигуру, обтянула чёрная водолазка, заставляя оказаться в объятиях упоительно тёплой вещи. На ноги я натянула свободные, чёрные штаны, а сверху легла тёмно-бордовая с всё тем-же чёрным клетчатая рубашка, создавая дополнительный слой, защищающий от холода каменных стен. Я подошла к окну, устремляя взгляд на Чёрное озеро. Ливень не прекратился. Я всегда любила эту умиротворяющую картину, и застыла перед мокрым с обратной стороны стеклом. Когда я стряхнула с себя поток мыслей, в уставшем от огромной тучи информации мозге, моё зрение выхватило конверт на подоконнике. Я порвала его, и вытащила немного влажный кусок пергамента, на котором было письмо от родителей. Создав согревающее заклинание, и направив его на подоконник, я присела, и пробежалась глазами по тексту. Суть была в том, что через неделю состоится званый ужин в нашем не очень большом фамильном поместье. Вернувшись в гостиную, я заметила, что брови Драко сведены, а серо-голубые, вечно прохладные глаза бегают по строкам, видимо письма, сжимаемого его пальцами. Он отложил в сторону кусок пергамента, и поднял на меня глаза. —Отец пишет, ваша семья устраивает званый ужин. Мы приглашены. И он… —Малфой слегка замялся, а потом устало выдохнул — короче, он вновь пытается подобрать мне жену. И твоя кандидатура на первых строках списка претендентов. —Да, мне только что пришло письмо от них. Они хотят, чтобы мы пришли, а наши семьи ближе познакомились. —я села рядом с Малфоем. Я была в полном смятении, и даже не знала, что думать насчёт наших отношений с Драко. Я запуталась. Я не знала какие у него, и даже у меня намерения, по поводу нас. Всё, что я могла сказать — то, что у нас были потрясающий месяц, если брать только нас двоих. Слизеринец дарил моему телу ту ласку, от которой я, казалось, взлетела в небеса, или наоборот, падала в преисподнюю. Но и там, и там мне было больше, чем прекрасно. У нас была своя идиллия. Умопомрачительный секс, молчаливые, уютные вечера, тихий сон в собственнических объятиях этого слизеринца. Но ни о чём большем я думать не могла, не хотела. Будучи реалисткой, я осознавала, что не имею такого положения в обществе, чтобы заикаться о чём-то большем. Мне казалось, что стоит мне об этом заговорить, он посмеётся моей наивности, и жёстко пошлёт меня куда подальше. Я думала, что не имела права на то, чтобы даже говорить с ним об этом. Я всего лишь девушка, которую он постоянно трахает, и с которой не общается как с мерзкой грязью на своей идеальной обуви. Не стоит путать это с интересом, и, упаси Мерлин, влюблённостью Драко помолчал какое-то время. —Я не знаю, как охарактеризовать наше с тобой общение. Не хочу думать об этом. Мне вполне хватает того, что есть. А тут нас с тобой вынуждают к тому, чтобы определиться — встречаемся мы или нет. Мой отец уводит всё в две крайности, а я хочу просто разгребать всё по мере того, как хотя-бы что-то будет понятно. —проговорил он, растрёпывая пальцами свои гладкие, струящиеся жидкой платиной между пальцев, волосы. —Я… просто слишком сильно запуталась. Я ничего не понимаю. — я сухо всхлипнула-вздохнула, и нерешительно села рядом с ним, положив голову на его плечо. Тот слегка вздрогнул, но не сбросил меня, а лишь подтянул к себе за талию. Я прикрыла глаза, и не заметила, как уснула. Я пошевелилась и с усилием разлепила глаза. Драко сосредоточенно писал за столом, усевшись в кресле. Я лежала на диване, под пледом. В мозге всплыла картинка, как так получилось, и мне стало немного неловко, особенно после того недо-разговора, в котором парень ясно сказал, что не собирается на данный момент разбираться с нашими взаимоотношениями. Я прикрыла рот рукой, зевая, и садясь. —Кхм… спасибо, что… —я запнулась, не зная, как сказать, и неловко окончила фразу — короче, просто спасибо —Просто пожалуйста. —беззлобно усмехнулся Малфой, а я закатила глаза. —Ты можешь не издеваться? —спросила я, всё равно улыбаясь, ибо непослушные уголки губ сами растянулись в стороны. —Дай подумаю… —насмешливо протянул блондин, изображая напряжённую умственную деятельность. —Неа. —подмигнул он, а потом вдруг резко перешёл на другой тон. Тон дьявола, искушающего невинную маленькую девочку-ангела. —Кроме того, милая Дженнифер, тебе же самой нравится, как я над тобой издеваюсь. Ты каждый раз просишь продолжать, страстно постанывая, и в итоге выкрикиваешь моё имя, получив желаемое. Мои скулы и впалые щёки мгновенно окрасились розоватым. —Снова издеваешься. —констатировала я, пытаясь скрыть смущение. В комнате вдруг стало очень жарко. —Но, кстати говоря, ты прав. Я и вправду чертовски сильно люблю то, как ты трахаешь меня. —помолчав, и поняв, что красноту на бледном лице скрыть сложно, я перешла в контратаку. Приобретая более яркий румянец, выделила голосом я синоним выражения «берёшь меня». На лице Драко возникло хищное, опасное, выражение. Я сглотнула, чуть чуть приоткрывая рот. Он встал с кресла, и с грохотом, услышав который я тихонько ахнула, отодвинул стол в сторону. Ни в чём неповинный предмет мебели каким-то чудом не упал. Один большой шаг, и он навис надо мной. Я, не зная, что сделать, вжалась в обивку дивана. Уперев руки в спинку так, что я оказалась между ними, он, медленно опустив голову так, что она была почти наравне с моей, укусил мою губу. Я не позволила себе дёрнуться, но испустила еле слышный, сдавленный стон.

My blood — Twenty one pilots

—Сама напросилась, Дженнифер. — проговорил Малфой, глядя прямо мне в глаза, и пригвождая меня к месту одним лишь взглядом. —Знаю. —я настолько лукаво улыбнулась, насколько могла это сделать под тяжёлым взором потемневших глаз. Малфой выпрямился, и отошёл на шаг назад. Я встала на ноги, и Драко повёл рукой в сторону комнаты. Я быстро направилась к ней, а моё тело обожгло странное, но приятное ощущение предвкушения чего-то яркого, необычного. Драко зашёл туда следом за мной. —Разденься. —велел он спокойно, но ослушаться было невозможно. Я сбросила с ног туфли. Драко взмахнул палочкой, шепнув какие-то слова, и воздух в комнате нагрелся до комнатной, приятной температуры. Я сбросила на пол рубашку, потом ухватилась за края водолазки, и стащила её с себя. За ней последовали и штаны. Я осталась в нижнем белье, и вопросительно взглянула на Малфоя. —Хочешь, чтобы я избавил тебя от последней твоей визуальной защиты? —мягко протянул он, однако эта мягкость не обманывала. Она была более опасна, чем пожелание смерти. —Да. —губы пересохли, и я скользнула по ним языком. Парень медленно приблизился ко мне, обошёл вокруг, и остановился со спины. Я напряглась, слыша его негромкие шаги, и своё до глупости громкое дыхание. Воздуха начинало не хватать, как только начиналась игра. Я просто забывала, как дышать. Когда тёплые пальцы чуть коснулись оголённое спины, я вздрогнула вновь. Его пальцы аккуратно, даже нежно, едва меня касаясь, убрали мои волосы вперёд. Потом, не спеша провели тонкую линию до застёжки лифчика. Слегка потянули за два края к центру, и к себе, позволяя крючкам расстегнуться. Потом он, сжав на секунду в руках предмет гардероба, небрежно отбросил в компанию сиротливо валяющихся на полу вещей. Я отбросила обратно на спину волосы, а Драко, оставил мягкий поцелуй на лопатках, прежде чем спуститься на корточки, и легко потянуть вниз мои трусики. Когда они оказались на полу, я переступила с ноги на ноги, освобождаясь от них. Я поняла, что он вновь встал на ноги, и погладив пальцев мои позвонки, отошёл куда-то назад. Стоять так было максимально волнительно. Обнажённая, во власти опытного мучителя, доставляющего своими муками истинное, первородное наслаждение, отошедшего за тем, чем он сможет доставить очередную сладкую боль. Я выпрямила спину, натянув её словно струнку, и передёрнула плечами, будто бы сбрасывая с них неведомый груз. За моей спиной с грохотом на пол что-то упало. Я обернулась, и увидела пару наручников, которые валялись в полутора метрах от меня. Малфой прошёл к обитому белой кожей дивану, и присел. —На мои колени, живо. —лаконично приказал он, вальяжно разваливаясь. Опять я разрывалась между двумя желаниями, как и каждый раз до этого. То ли в глаз дать хочется, то ли послушаться. Сделала я всё же второе. Драко усмехнулся, и размахнувшись, абсолютно неожиданно для меня, оставил на моей заднице сильный шлепок. Я громко проматерилась: —Блять! —мой нецензурный вскрик был таким громким, что я захотела сама себе по губам дать. —Я говорил тебе, что хорошие девочки не матерятся, Дженнифер. —тихо, с ощутимой угрозой улыбнулся Драко. Его тон был строгим и жёстким. —Но я не хорошая девочка, Драко. —ответила я, старательно, но почти безуспешно игнорируя ощущение того, что я испытываю судьбу. Ну, её вряд ли, а Малфоевское терпение во время сессий я точно испытывала на прочность. —А чего заслуживают плохие девочки, Дженнифер? — холодно вопрошает Верхний. —Наказания, полагаю, —выдыхаю я, своим поведением словно самолично предавая себя святой инквизиции в лице отнюдь не святого Драко. —Верно. Ты уже материлась сегодня. За каждое из 4 ругательств ты получишь по 10 шлепков. —не давая мне и секунды на моральную подготовку, он обрушивает свою ладонь на мою бледную кожу, которая в тот же момент ожигается огнём. Я выдаю краткое «мхм», но не шевелюсь. Второй удар приходится накрест первому. Они не очень болезненные, но каждый раз, когда ладонь падает на мою пятую точку, я чувствую боль от удара, а потом жар, и в конце согревающее тепло. К двадцатому разу это уже достаточно ощутимо, чтобы вскрикнуть. Между ног предательски влажнеет, а я виляю бёдрами, ёрзая на ткани брюк, в инстинктивной попытке спастись от очередного удара. Целый град шлепков, осыпающийся на мою задницу. Кажется, это никогда не закончится. На 35 я вновь матерюсь, и с лёгким ужасом, и ноткой странного удовольствия, от мазохиста живущего на дальнем краешке сознания, который был рад, что наказание будет продолжаться. На 39 я протяжно простонала, а на сороковом вскрикнула. Последние пять дались тяжелее всего. Самые жёсткие, сильные, на сильно покрасневшую кожу заставляют стонать, и молить всех несуществующих и существующих богов о прекращении, однако стоп-слово произносить я категорически не желала. Я всхлипываю без слёз, когда последний удар ложится на мои ягодицы. —Умница. — хрипловато проговорил Малфой, легонько поглаживая то место, которое до этого он безжалостно выпорол. Происходящее сильно меня вымотало, и сейчас я пыталась вернуть дыхание в норму, оставаясь лежать на коленях Драко. Каждый раз, когда пальцы касались горящей кожи, я вздрагивала. —Вставай. —через какое-то время произнёс парень, и я выпрямилась. Он тоже поднялся с места. —Ляг. —проследив за его кивком, я безмолвно прошла к кровати, и залезая на неё поморщилась —задница всё еще болела. Я не знала, куда деть руки, поэтому просто раскинула их в стороны, и нервно оглядываясь, приподняла голову, отыскивая взглядом Драко. Ноги же я сжала. Даже спустя месяц я всё ещё была смущена полным отсутствием одежды на теле. Он оказался прямо за мной, и на мои глаза в ту же секунду легла повязка. Я беспомощно завертела головой, привыкая к воцарившейся темноте. Все остальные органы чувств сразу-же обострились. Мои руки были прикованы к кровати. Это абсолютное незнание того, что происходит и лишение даже малой доли вероятности помешать Малфою сделать что-то со мной придали всему особую остроту, которой и так хватало, но это было нечто совсем иное. Матрас продавился, и надо мной навис блондин. Последовал тонкий металлический звон, и мой сосок ужалило острой болью. Я ойкнула, сразу заметавшись по кровати, насколько это позволяли наручники. Это и в предыдущие разы было больно, но тогда, те несколько секунд, которые нужны были на то, чтобы распутать цепочку, поднести зажим ко мне, разжать его так, чтобы он смог ухватить меня, мучая, позволяли успеть морально подготовиться к ощущению. В этот раз, всё было мгновенно, резко и подкрепило ощущение каким-то подобием удивления от внезапного действия. —Чёёёёрт. —тихо протянула я, когда спустя полминуты, также неожиданно, когда я уже успела напрячься, а потом и расслабиться, и вторую грудь подвергли пытке. —Боюсь, что хуже, чем чёрт. —усмехнулся Драко, и впервые за всё это время поцеловал меня. На контрасте со всеми остальными его действиями это было мягко, ласкающе, и почти невесомо. Я задыхалась, пытаясь ухватиться за момент. Я тихонько постанывала, лёжа на прохладной красной простыне, разметав волосы по подушке. Мозг выключился. Я сошла с ума. Ощущения, нахлынувшие на моё тело, были слишком яркими, вырывающими из реальности в абстрактный мир разноцветных пятен. Из своего состояния я вырвалась, когда зажимы были резко стянуты, а меня будто пронзили две молнии. —О Мерлин… —на выдохе произнесла я, и эти слова были продиктованы не мозгом, а обезумевшими, неконтролируемыми губами. Холодные пальцы жёстко массировали мою грудь, разгоняя кровь, и заставляя меня пытаться убежать. Это было не описать словами. Слишком… Просто слишком. Его руки раздвинули мои ноги, открывая взору Драко самое сокровенное, истекающее соками возбуждения. —Пожалуйста… —голос сел, обрываясь на коротком конце недосказанной фразы. Ещё раз просить не пришлось. В тишине комнаты звякнула пряжка ремня, упав на холодный камень пола. Он приподнял мои ноги, закидывая себе на плечи, и подтягивая меня к себе. Медленный, невероятный толчок, и с моих губ летит стон. Ещё один. Те звуки, которые издаются нами неосознанно или неконтролируемо, как пошлые шлепки влажного тела о тела, вздохи, стоны, и вскрики играют настоящую симфонию страсти. Лёжа на рядом с Драко под лёгкой простынёй, на нашей кровати, я услышала, как сквозь туман его голос. Повернув голову в его сторону, я переспросила: —Прости, что ты сказал? —Говорю, что тебе завтра придётся разбираться с невыполненным домашним. —ответил блондин, приподнимаясь, видимо намеренный вернуться к делам насущным. Мой взгляд упал на часы — 11 вечера. —А ещё Макгонагалл хочет разобраться с нами за тот поцелуй. —Пошло оно всё. —лениво выдохнула я. —К чёртовой матери пошло. —я потянула Драко за руку, дабы помешать ему подняться с кровати. Он усмехнулся, и опустился обратно, а я, улыбаясь как довольная кошка, прижалась к нему, и вскоре уснула, окутанная теплом и уже таким родным ароматом его парфюма. На следующий день, первым проснулся Малфой. Он несильно потряс меня за плечо, но я протянула что-то непонятное во сне, отмахиваясь рукой, и вновь забираясь под одеяло. Вылезать не хотелось, и не было никаких сил выбраться из царства снов в жестокую, надоевшую реальность. —Если ты сейчас-же оттуда не вылезешь, Дженнифер, я вылью на тебя стакан воды. —предупредил он меня, вновь пытаясь меня растормошить. Я приоткрыла глаза, широко зевая с чем-то, походившим на стон отчаяния, привстала на локтях, и вновь уронила голову на подушку. —Ладно, я сейчас вылью на тебя эту воду. —в подтверждение своих слов Малфой берёт с тумбочки стакан, и его рука замирает надо мной, готовая наклонить сосуд. —Грёбанный садист. Ты причиняешь мне куда большие мучения, выдёргивая меня из кровати, чем когда наказываешь меня. —проворчала я осипшим от сна голосом, садясь в постели, и аккуратно забирая из рук парня бокал. Я осушила то, что там было, и вновь зевнула. —Разве ты вообще мучаешься, когда я тебя наказываю? —хитро улыбнулся он. —Не начинай. —протянула я, опасаясь провести всё утро трахаясь, тем самым набравши ещё больше проблем с учёбой. —Одевайся. Если я приду через 10 минут, а ты не будешь полностью готова к новому дню, тебе не понравятся последствия. —пригрозил Малфой, направляясь к себе в комнату. Я с очередным недовольным стоном поплелась в душ. Спустя 20 минут, я, одевшись, умывшись, накрасившись и выполнив всю утреннюю рутину в рекордно короткие сроки вышла в гостиную, и тяжело вздыхая, начала царапать пером по пергаменту, начиная какое-то неимоверно скучное эссе по травологии. Было всего 7 утра, и я проклинала всё сущее, ибо настроение было явно подпорчено домашними. Вчера вечером, в гостиную Слизерина вернулась Гермиона. Вся в чёрном, мрачная, и невероятно печальная. Слизеринцы, уже отвыкшие от её присутствия и то не особо обращали на неё внимание и свои насмешки. Девушка пялилась в одну точку в учебнике, в сотый раз по новой перечитывая страницу. Непослушный мозг вместо того, чтобы сосредоточится на работе подсовывал картины поцелуев с Пэнси, нечёткие картины того, от чего у Мионы мгновенно вспыхивали щёки. Грейнджер решительно захлопнула учебник, и вздохнув, пошла к своей спальне, ошибочно думая, что отсутствие шума школьников поможет ей собраться, и сё же дочитать книгу. Гермиона нажала на ручку двери, и потянула её на себя. Вздохнула, и стащив с себя тёплый свитер осталась в лифчике. Не особо глядя, куда идёт, швырнула книгу на стол, свитер на кровать, а сама уселась в кресло. Только сейчас она увидела сидящую на кровати Пэнси Паркинсон, вертящую в руках от скуки волшебную палочку. —Ну здравствуй, Грейнджер. —улыбнулась та, и Гермиона выронила из рук палочку.