Заклинание возбуждения, или история одной Слизеринки.

Погода наконец-то разгулялась. Робкие солнечные лучи мягко гладили темнеющие силуэты мрачных деревьев, листва которых была оборвана безжалостными осенними порывами ветра, которые подгоняли наступление зимы. Паркинсон убежала из комнаты Гермионы несколько дней назад, струсив, и укоряя себя за это. Ей было страшно. Страшно, потому, что чувства, которые были словно семечко красивого цветка — так просто оно не прорастёт, но они бросили его в землю, и увлажнили её, и вот, с каждым днём они становились больше, ярче, заметнее, душа обладательниц в своих убивающих, как они думали, объятиях. Урок Зельеварения совместно с Гриффиндурцами обещал быть настоящим испытанием. Они расселись по партам, и вот, Рональд сразу начал говорить что-то Гермионе, которая рассеянно кивала, и бросала взгляды на сидевшую за соседним столом Пэнси. Даже профессор, именуемый Ужасом Подземелий, не был способен в этот раз привлечь её внимания. —Мисс Грейнджер! — позвал девушку Снегг, бросая на неё ледяной взгляд. —Мисс Грейнджер! —повысил он голос, и Миона подскочила на месте, заливаясь краской. —Да, сэр? —спросила она, пытаясь прогнать с щёк доказательство её смущения —Мисс Грейнджер, боюсь, вы сегодня пребываете в амурном плену священной влюблённости в Уизли. —большинство школьников, даже красно-золотых расхохотались, однако Пэнси было совсем не смешно. Она ревновала, и очень даже сильно ревновала, хотя убеждала себя раз за разом, что она и рядом не стояла с Уизелом. —Думаю, стоит рассадить вас. Садитесь рядом с мисс Паркинсон, Уизли, к Нотту. Живо! Возглас «Нет!» раздался от четверых людей сразу. Потеряв по 10 баллов с каждого факультета, они всё же, тяжело вздыхая сели с названными людьми. Теодор, презрительно скривился, и отодвинулся как можно ближе к краю стола. Пэнси и Миона встретились обречённо-испуганными взглядами. Ситуацию усугубило то, что профессор Зельеварения объявил о парной варке зелья, что означало верную смерть всех четверых. Тео застонал, и его другу, Блейзу, было откровенно жаль парня. Только гений смог бы исправить то, что Рональд умудрялся запороть, банально присутствуя рядом с котлом. —Ну что, Грейнджер, готова? —азартно улыбнулась Пэнс, пересиливая себя. —К чему именно? —вызывающе вскинула подбородок Гермиона, отвлекаясь от выкладывания ингредиентов на стол. —Ну, знаешь… —Паркинсон приблизилась к девушке, и томно зашептала ей на ухо — к небрежным, случайным касаниям, нахождению очень близко, общению… —Да. —решив, что лучшая защита — нападение, ответила Грейнджер. —А ты уверена? — спросила Пэнс, кладя пальцы на руку девушки, и ведя ими, начиная с костяшек, цепляя расстёгнутый рукав рубашки, и засучивая его. Характерным жестом она смяла край ткани, как Гермиона сминала край простыни, и заставила тем самым Миону поймать смутное, но очень непристойное дежавю. От него живот окатило волной жара, да так внезапно, что она нервно втянула носом воздуха, и это был звук, так похожий на полустон, что Пэнс довольно усмехаясь перескочила вниз, на талию, оглаживая спину девушки, заставляя мурашки наперегонки бегать по телу, и ткань не была препятствием. —Ты всё ещё уверена? —краешек её губы задрался в недоверчивой ухмылке. —Да. —с усилием выдохнула, опустошая резко лёгкие, заявила упрямая Миона, которая, однако была уверена, что точно не сумеет выжить на этом уроке, но сдаться не позволяла ей гордость, нашёптывающая что-то тихое, но значимое. —Меня так заводит твоя… —Паркинсон задумалась, приоткрывая рот, и прикусывая кончик языка, который медленно освободился, и упёрся в сомкнувшиеся зубы—дикость маленькой кошки, такой опасной, жёсткой, твёрдой, но на деле жаждущей ласки, пугливой, и вызывающей желание приласкать. Миону бросало то в жар, то в холод, словно квоффл, передающийся от команды к команде. Она была готова огласить класс своим нетерпеливым стоном заблудшего, жаждущего хоть каплю воды, странника, однако тонкую нить сумасшествия перервал холодный голос декана: —Итак, рецепт мы обговорили, составляющие есть у вас, и в общем шкафу. В конце урока я выделю лучшее зелье. —вырывая обеих из мутного наваждения на волю, и давая вздохнуть глоток отрезвляющего холодного воздуха, проговорил Северус Снегг, и Гермиона, отбросив волосы решительно распахнула учебники на нужной странице, будто бы этот резкий жест мог отрезать предыдущее, и отделить его окончательного от происходящего. Но рецепт с доски и на бумаге был различным, поэтому Пэнси, заметив это, вырвала у шатенки из рук книжку, и отправила её на пол, не забывая своей. —Варим зелье с доски. Наш учебник сто лет не модернизировали, без преувеличений. —заявила она непререкаемо. —Но… —начала Миона —Я сказала. —отчеканила брюнетка, с загорающимся в глазах огнём—варим с доски. —Если у нас ничего не получится, будет на твоей совести. —пробурчала Грейнджер, доставая доску и серебряный нож, дабы начать нарезать какие-то коренья. —Не занудствуй, Грейнджер. —улыбнулась девушка, подмигивая, и последовала примеру Гермионы, начиная заниматься поставленной задачей. —Отвали, Паркинсон. Их перепалка продолжалась весь урок, но к его концу, обе удивлялись тому, что результат был схож описанному, а они не подорвали лабораторию к чёртовой матери, ведь мысли их текли в горизонтальном положении, и были где-то в районе постели. А зелье требовало от них максимального сосредоточивания. Вот, время закончилось, и Пэнси махнула палочкой последний раз, гася огонь, а Гермиона сделала последнее помешивание стеклянной палочкой, прежде чем вытащить её, и очистить заклинанием. —Мисс Грейнджер, мисс Паркинсон, ваше зелье —лучшее. —огласил на весь класс Снегг, изучив взглядом содержимое котла. —Второе место у мистера Забини и мисс Гринграсс. Третье, Мерлина ради, объясните Нотт как вы спасли результат, у мистера Нотта и Уизли. Видимо, ваше нахождение поблизости, Уизли и Грейнджер, плохо влияет на мозги обоих. —заключил он. Факультеты получили баллы, за победителей, и ученики заспешили на следующий урок. —А мы неплохая пара, согласна? —усмехнулась на выходе из класса Пэнс, касаясь плеча Гермионы, но почти сразу-же плавно уводя ладонь в сторону, в нежелании вторгаться в личное пространство девушка —О чём ты? —роняя на пол учебники переспросила Миона —О паре учеников на Зельеварении, а ты? —хитро улыбнулась девушка, увеличивая скорость, и скрываясь за поворотом. Гермиона закатила глаза, собирая упавшие книги. Не сговариваясь, мы втроём дружно вытащили из карманов палочки, и настороженно оглядываясь вышли из комнаты. Я шарахалась от каждой неверной тени, отбрасываемой холодным октябрьским солнцем, сквозь большие окна в мрачных оправах, с которых на меня взирали тёмные змеи. Драко негромко хлопнул себя по лбу, заработав наше шиканье, и удар под дых от Лесли, которая подумала, что это тот, кто устроил нам этот шум. Сгибаясь пополам, ибо рука у моей подруги была тяжёлая, Малфой шёпотом произнёс заклятья щита, и рассеивающие внимания. Я, оценив идею добавила заглушку, а Смолл выдохнула неизвестное нам заклинание, которое, как она сказала, отрекошетит любую магию обратно в стреляющего, причём с удвоенной силой. Я поставила в уме галочку — надо разузнать у неё побольше интересных дурмстранговских штук, неизвестных хогвартцам. —Как думаешь, кто это мог быть? —спросила Лесл негромко, впиваясь взглядом в тёмные углы, и стараясь подавить страх. Стояла полная тишина. Собственные шаги казались слишком громкими — заклинание не подавляло производимый нами шум для нас самих. —Если бы я знала. —мрачно ответила я, окидывая взглядом портрет моего родственника, мирно спящий в своей раме, на тёмном кресле. Обойдя третий этаж, мы спустились на второй, и уже немного расслабились, думая, что может это учудили эльфы, случайно, или что-то в этом роде. Но, второй раз прогремевший звук, а за ним женский вскрик, в котором отчётливо слышались страдания и страх, развеял наши сомнения и любые мысли о случайности. Гриффиндурцы бы на нашем месте побежал спасать кого-то, но мы лишь насторожились ещё сильнее, переглядываясь. Малфой, который шёл позади нас до этого, решительным жестом аккуратно оттолкнул меня и Лесли назад, несмотря на протестующее шипение обоих. —Мы не слабее тебя, знаешь ли. —возмущённо зашипела Смолл. —Не сомневаюсь. —прохладно ответил Драко. —Но, пожалуй, в бою я буду пригоднее, как минимум потому, что я ловец в квиддиче, и моя реакция будет лучше вашей. —пояснил он, с выводящим из себя снисходительными нотками, и вспыльчивая Лесл, казалось, сейчас его убьёт, или как минимум покалечит. Но, я недооценила её выдержку. Она лишь выдохнула, прикрыла глаза, успокаиваясь, и в следующую секунду лицо её выражало предельную сосредоточенность и хладнокровность. —Мы с тобой это обсудим, Малфой. —пообещала она, на что парень не отреагировал, но повторять сейчас второй раз, вступая в детсадовский спор было не найс вообще. Протяжный женский крик, скорее всего той-же девушки, что и несколько минут назад вновь резанул по ушам, заставляя сердце сжаться. Тут мы втроём уже не выдержали, и почти побежали, дабы добраться до подвала, откуда предположительно шёл звук. Мы добрались быстро. Спускаясь по широким ступеням, ведущим в пыточную, я чувствовала, как внутренности скрутило от неприятного предчувствия. Мерзкий страх одолевал меня, и Смолл тоже присмирела. Драко не поменялся лице, лишь только плотнее сжал зубы, и не выражал свои видом абсолютно ничего. Я была знакома с этой каменной маской безэмоциональности. Она всегда была тем, что так умело заслоняло его истинные чувства, если он не хотел их демонстрировать окружающим, друзьям, родителям или мне. —Чёртова грязнокровка! Отвечай, блять, почему тебе не нравится вид твоей крови? —сумасшедший, яростный голос заставил меня подскочить, и чуть не упасть на замершего у входа Малфоя. —Простите… пожалуйста, простите… отпустите меня —рыдала бедная магглорожденная, а её крики перемежались с короткими словами, которые она была не способна сформулировать в предложения. Малфой направил палочку на дверь, и замок бесшумно провернулся, открываясь, и я потянула за ручку, приоткрывая щель в двери. От увиденного я громко ахнула. Девушка из Когтеврана, на два курса старше, имени которой я не знала, стояла на коленях. Её руки были изрезаны странными узорами, леденящими душу, кисти рук проткнули насквозь торчащие ножи, в голову были вплетены розы из нашего сада. Маньяк, лицо которого скрывала чёрная ткань, вырезал странные иероглифы на лице несчастной школьницы, которая кричала и плакала, а убийца счастливо хохотал, и кровь стыла в жилах. От увиденного, я пошатнулась, и готова была упасть, но Малфой придержал меня, и бросил заклятье в маньяка. В этот момент, он повернулся к нам, улыбаясь жуткой улыбкой, которую секунду назад обнажил. Его губы были перемазаны в крови, и были отчётливо видны слова, вырезанные прямо по плоти, правда уже давно — шрамы были зажившими. Я сумела рассмотреть надпись — «Кровавые фениксы». Я увидела еле заметное движение рукой, державшей палочку, и лёгкое дуновение магии оповестило нас о том, что вся наша защита сброшена. Я будто очнулась. В Драко полетел красный луч, который он легко увёл в сторону, ловя на кончик своей палочки, и отправляя его в стену. Завязался ожесточённый бой. Мужчина, а это был точно мужчина —на открытой части щёк виднелась рыжая щетина, отросшая, как мне показалось, за пару дней, был куда сильнее каждого из нас, но мы быстро сработались — пока двое прикрывали одного, этот один сыпал всеми подряд заклинаниями, пытаясь пробить оборону искусного, по-видимому сумасшедшего, наитемнейшего мага. Я бросала всё: бытовые, трансфигурационные, те крохи боевых, о которых знала — не было времени задумываться, и всё, что приходило в голову сразу отправлялось в маньяка. Трое пятнадцатилетних школьников против взрослого тёмного мага невероятной мощи — силы были не то, чтобы равны, но за счёт нашей слаженности чаша весов колебалась, оказывая то идеально равные шансы, то склоняясь в нашу сторону, но чаще всего в его. Ситуация стремительно изменилась к худшему, когда Драко ранили в руку, которой он держал палочку, и поэтому его действия сильно замедлились. Порезало его чем-то незнакомым, ибо самые простые заклинания заживления, с которыми мы были знакомы не работали. Меня задело замораживающим, и хоть сбросить его удалось, мои движения всё равно уже не были столь быстры и уверены, как ранее. Меня поразила Лесли. Она оказалась очень сильной колдуньей. У Смолл были проблемы с социализацией, после того как мы поехали в разные школы, и видимо Лесл очень налегла на боевую магию, однако долго она продержаться не могла. Я видела боковым зрением, как её грудь вздымается всё тяжелее, палочка застревает в воздухе, не сумев прорезать его ровным, точным движением, какими она рассыпала разрушительные лучи до этого. Мы уже были готовы проиграть, но тут случилось то, что перевернуло весь ход битвы. Когтевранка, хоть и полностью измученная, всеми силами откладывала сильный магический выброс, который начал накапливаться вследствие страданий. И сейчас, немного осознав, что происходит, она отпустила себя. Как оказалось, для магглорождённой она была очень одарена. Её очередной, дикий крик пронзил дом и то, что было вокруг, и я увидела, как будто в замедленной съёмке, как в помещение врывается вихрь из осенних листьев, которые обернулись осами, и налетели на мужчину. А надо будет потом разобраться с ней. Стихийная магия такой силы была подвластна только чистокровным из древних родов. Я воскликнула: —Инкарцеро! —связывала я психа-маньяка заклинанием. Драко добавил «Экспеллиармус!», заставляя палочку волшебника выскочить из руки, и поймал её. Лесли наслала комплекс из замораживающих. Я благодарила богов и удивлялась, что у нас каким-то образом хватило сил и знаний, чтобы слабыми заклинаниями, вместе осилить этого мага. Фортуна щедро одарила нас, не иначе. Наконец, мы вспомнили про потерявшую сознание, умирающую от потери крови магглорождённую, когда первый шок, полностью отрубивший всех троих от реальности, сошёл. —Дженнифер, быстро в министерство! Сюда нужен отряд мракоборцев и целители! —скомандовал Драко, ориентируясь быстрее нас. Я сразу-же побежала наверх, игнорируя колющую боль в боку, и сильное магическое истощение, которое в любой момент грозило перейти в обморок. Перед камином я остановилась, раздумывая, и решила, что лучше всего будет перелететь к Скримджеру. О том, что его может не оказаться в кабинете я предпочитала не думать. Неприятный водоворот, тошнота, и вот я уже в помещения, неизящно выпадаю из камина, еле удерживаясь от знакомства носа с полом. —Мистер Скримджер! — каким-то чудом я сдержала рвоту. Руфус собирался покинуть кабинет, видимо собираясь домой, и я успела в последнюю минуту. —Мисс Дэйвидсон! Что с вами? —только тут я поняла, что на голове у меня невероятный бардак, на лице куча мелких ссадин, а левый рукав пропитан кровью. —У меня в доме, в подземелье, девушка, маньяк, нужна помощь, желательно отряд мракоборцев. —я пыталась говорить быстрее, но с каждым словом нужно было бороться с организмом, который норовил выбросить меня в бессознательное положение. —Вы понимаете, что будет с вами, если там засада? —спокойно, но решительно спросил глава Мракоборцев Я хотела что-то сказать, но меня вывернуло прямо на ковёр Руфуса. Тот, к своей чести, подхватил мои волосы, проговорил очищающее, и усадил в кресло. —Короче. У меня в доме маньяк, двое моих друзей, и девушка, которая умирает. Нужен отряд мракоборцев и несколько колдомедиков. —после избавления от содержимого желудка стало куда проще говорить. —Хорошо. —Скримджер схватил щепотку магического порошка для камина, без промедление бросил её в камин, и засунув туда голову отдал несколько распоряжений. Не прошло и пяти минут, за которые мне успели дать укрепляющее зелье, как 10 человек с палочками наизготовку переправились к нам, и пять полевых целителей. Я не помню, как мы добрались до подземелья. Маг был без сознания, как и девушка, которую он мучал, Лесли, сидевшая на полу, слабо ухмыльнулась и отдав честь ворвавшейся толпе, отрубилась. Драко, опустив палочку, и прикрыв глаза прислонился к стене. Я хотела обнять его, но целители повели (или понесли) нас в гостиную, где, усадив на многочисленные диваны залечивали нам раны, и выясняли состояние. Девушка с Когтеврана, которую звали Холли Лонг, была жива, слава Мерлину, и как нам сказали, магический выброс не превратит её в сквиба, хотя бедной Холли придётся очень долго лечиться в Мунго, около двух месяцев, примерно, восстанавливая силы, и работая с психиатрами. Самое интересное началось при допросе мага. Он не помнил ничего, кроме того, что у него в голове заложена цель — убийства грязнокровок во имя магии, в подвале нашего дома. Конец фразы я сначала восприняла как шутку, но оказалось, что умотанный за сегодня не меньше нашего, Скримджер говорил серьёзно. Он согласился со мной в том, что мои родители вряд ли виновны, но память ублюдка была стёрта качественно, и не подлежала восстановлению никак, и поэтому пустые догадки не могут служить даже косвенной уликой, несмотря на то что связь есть. Когда со всем было улажено — преступника переправили к специалистам центра Мракоборцев, чтобы они более подробно обработали этого человека, наш дом и сад трижды обыскан, а мы приведены в божеский вид, нас перебросили в ММ, дабы допросить. Там уже присутствовали мать Лесли, родители Драко, Корнелиус Фадж —Расскажите, использовали ли вы непростительные? —после группового мозгокопания в наших головах поинтересовался Скримджер. Я кивнула — отрицать сил не было. —Вы делали это по своей воле, намеренно? —посерьёзнел он —Руфус, вы же понимаете ситуацию? — елейным, но от этого не менее ледяным тоном спросил Люциус Малфой —Вполне. —отрезал тот —Тогда вы должны понимать: трое несовершеннолетних напоролись в запертом доме на тёмного мага, пытающего школьницу. Их заметили, и они вынуждены были стараться спасти свою жизнь и жизнь мисс Лонг? —Да. Не понимаю, зачем вы пересказываете историю. —Тогда вы понимаете, что в такой ситуации они желали избавиться от того мага всеми силами, неважно, каким способом и придётся спастись? —Вы правы, Люциус, правы. —вертя в руках свой тёмно-зелёный котелок согласился Фадж — мисс Дэйвидсон, мисс Смолл, и мистер Малфой абсолютно ни в чём не виновны. Кроме того, им выпишут грамоту от ММ за спасение жизни той бедной магглорождённой. —Благодарю за честь от лица своего сына, Корнелиус. Он сейчас в шоковом состоянии, поговорим об этом позже. —улыбнулся Малфой своим хищным оскалом. —Корнелиус! —на пороге двери, распахнувшейся в ту же секунду, стоял он.