Реальности

Есть несколько видов пьющих людей. Самых неопытных уносит с глотка; тех, кто чуть опытнее – с пары бутылок. В золотую середину идут те, кто пьет ни больше, ни меньше остальных, репутацией своей дорожит, а поэтому знает планку. Есть и самые отчаянные, которые принимают ударные дозы и верят в чудо, а иначе как объяснить то, что некоторые представители умудряются после этого идти на работу? И каждому из этих видов низшими силами – или кто там толкает людей к следующему бокалу - дарован особый вид похмелья. Первым везло по неопытности, похмелье обходило их стороной, иногда из вредности оставляя сушняк. Вторым уже было тяжелее – легкая головная боль, тошнота, общая помятость и раздражительность были их спутниками на следующее утро. Третьих, самых отважных, похмелье либо не брало вообще (пропитанный алкоголем организм брал пример с хозяина и плевал на все), либо мстило за всех остальных. Тсуну «везение» не оставило и в этот раз. Пить он не пил, а потому не умел, но похмелье было таким, будто его даже в детстве кормили не молоком, а водкой. Когда, подняв голову от подушки, Тсуна вернулся в реальность, ему не то, что вставать – жить не хотелось. А особенно хотелось уничтожить умника, который пустил слонов, обвешанных бубнами, в его комнату. Парень свесился с кровати и так же плавно стек на пол. Волшебства не случилось – комната продолжала крутиться, даже когда он поднялся на ноги. Слонов нигде не было, а значит, грохот все-таки был в голове. Тсуна по стеночке дошел в ванную, сослепу сбивая то, что невозможно было различить мутным взглядом, то есть, все. Открыл кран, склоняясь над раковиной и вздрагивая от приступов тошноты. - Кем бы ты ни был, человек, который привез меня сюда…почему ты не убил меня сразу? Тсуна брызнул в лицо водой и поднял глаза на своего инопланетного двойника в зеркале. А иначе кем могло быть это похожее на него зеленоватое существо? Помятое, опухшее… - Хоть вешай на стенд «Их сгубил алкоголь», - пробурчал Тсуна и спросил у отражения: - а как тебя вообще домой занесло? Ответа не дождался и, снова окатив себя водой, полными ужаса глазами уставился в зеркало. - О нет… -Что, дорвался, придурок? – прошипел Гокудера, закрывая выход из кабинки. - Я почувствую себя героиней сериала, но все-таки скажу, - Мукуро мягко отодвинул Тсуну от себя, - это не то, что ты думаешь. - А зачем мне думать? Мне видеть хватило! – Гокудера выдернул пьяного парня за шиворот, пока тот вяло отбивался. - А ты че завелся? Ревнуешь! Ага, ревнуешь! – пьяно хихикнул Тсуна. - Не неси бред! Что вы вообще тут устроили! Смотреть противно! – Гокудера не прекращал орать, обнаружив таких благодарных слушателей. Но секрет был в том, что Мукуро ждал, чем все кончится, а Тсуне было просто до лампочки в таком состоянии. – Так тебе одного члена мало, ты еще и к Кавахиро полез! Да ты просто шлюха нажравшаяся! - Че? Да пошел ты! Раз ты импонент, так и не мешай чужому счастью! – Тсуна видимо хотел угрожающе кинуться с кулаками, но не поймай его Гокудера за воротник, он бы уже валялся на полу. - Мальчики… - вмешался Мукуро, - давайте все решим по-хорошему? Гокудера сейчас успокоится и пойдет дальше работать, а Тсуну я отвезу домой. - А тебе я не доверяю! – рявкнул Гокудера, тыкнув в брюнета пальцем. – Я уйду, а вы тут оргию устроите? Нет уж, я сам его отвезу. - Да хорошо, хорошо, - удивился Мукуро и примирительно поднял ладони. - Оставь меня в покое! – Тсуна попытался вывернуться, когда светловолосый парень толкнул его к выходу, но чужие руки держали крепко. - Скажи спасибо, что я домой тебя везу, а не в вытрезвитель! Гокудера сдерживался изо всех сил. Ему казалось, что этот недоносок специально выводит его из себя – тот не говорил ни слова, но бесил любым своим действием. Если бы он хотя бы вел себя по-человечески, Гокудера мог бы стерпеть факт, что идет рядом с любителем мужских задниц. Но Тсуна пытался сбегать в толпу, на ходу танцевал до самого выхода из клуба, в дверях кинулся обнимать охранника, от которого Гокудере пришлось его буквально отдирать. Втолкнув бунтаря на переднее сидение своей машины, припаркованной неподалеку, он сел за руль и тронулся, предварительно проверив, заблокированы ли двери. - Испортил мне весь праздник… - ныл Тсуна, развалившись на сидении. – Ведешь себя как сволочь последняя и музыка у тебя дерьмо! Даже на рожу твою унылую посмотришь и жить не захочется! Гокудера продолжал молчать, прекрасно понимая, что, если они сцепятся, он может сгоряча выкинуть парня из машины. Даже не остановившись. - Да ну тебя нахрен. Я буду танцевать! – Тсуна пьяно засмеялся и включил радио, делая его погромче. – Я влюблен в убийцу-у…на-на-на! - О боже, заткнись… - Мне наплевать, останусь ли я живы-ым… - Тсуна поднял руки вверх, ерзая на сидении. – Убийца-а, люби меня до самой смерти! Гокудера слегка улыбнулся и повернул голову – сидящий рядом парень извивался на сидении, закрыв глаза. Такой обворожительный в своей открытости, отдавался торопливому ритму и наслаждался песней, вел плечами, поглаживая кожаное сиденье. - Осторожно! – закричал он, вдруг распахнув глаза. Гокудера тут же посмотрел обратно на дорогу и крутанул руль, избегая столкновения с грузовиком, который тщетно сигналил несущейся навстречу машине. - Твою мать! – судорожно выдохнул Гокудера и намертво схватился за руль. - Глаза на жопе? – невинно спросил Тсуна и зашелся хохотом, согнувшись пополам. - Если бы кто-то не выл у меня под ухом, этого бы не случилось! - Да-а? А по-моему, кто-то просто не умеет водить! – Тсуна продолжал смеяться. - Хочешь состязание устроить? Я тебе покажу, кто водить не умеет, - Гокудера резко вжал ногу в педаль тормоза, отчего Тсуна едва не вылетел с сиденья через стекло. Но смеяться перестал. - А давай, - серьезно сказал он. – Завтра. Зассышь же. - Ты еще пожалеешь об этом. Уговор есть уговор. - Ух, какой жу-уткий, стра-ашный дядя Хаято! – Тсуну снова согнуло от смеха, смешанного с иканием, из-за чего он совсем не заметил, как вздрогнул Гокудера при упоминании своего имени. Горячо и неприятно кольнуло внутри, но он отмел глупые мысли, рвущиеся в его голову одна быстрее другой, и вылез из машины. Затолкнуть Тсуну в салон оказалось легче, чем вытолкнуть. Парень не сопротивлялся, скорее, наоборот, поэтому обмякшее тело Гокудере пришлось почти взваливать на плечо. - Этаж какой? Тсуна пьяным взглядом осмотрел дом, перед которым они остановились. - А ты откуда знаешь, где я живу? Ааа… ты маньяк. Точно, - пьяно хихикнул он. – Ты маньяк, который караулит меня у дома, смотрит в окна с биноклем, следит за мной там, куда иду отдыхать. Значит…я любовь твоей жизни! - Если ты не скажешь мне этаж, я выкину тебя в мусорный бак, - сквозь зубы процедил Гокудера. - Д-десятый. Гокудера удивленно приподнял брови, но промолчал. Новоиспеченный алконавт тоже молчал, но, скорее, потому что выдохся, и только бормотал под нос что-то бессвязное. Они благополучно поднялись на лифте, и у двери Гокудеру ждало самое сложное испытание. Найти ключи. - П-приятно, - хихикал Тсуна, пока чужие руки лазили в его карманах. - Надо было все-таки свалить тебя в бак, - огрызнулся Гокудера, но вместо этого, открыв дверь, втолкнул парня в ванную. Тот не удержался и шлепнулся на колени, что спасителю было на руку. Наклонив чужую голову над ванной, Гокудера безжалостно повернул кран и обрушил на каштановые волосы поток холодной воды. Сообразив, что происходит, Тсуна начал кричать и вырываться, но Гокудера крепко держал его за шею, с удовольствием слушая возмущенные вопли. Вот теперь он оторвался за весь испорченный вечер. - Отпусти меня, скотина! – возмущенный голос почти заглушался шумом воды. - Холодно же! - Пришел в себя? - Да, только выключи эту чертову воду! Гокудера с улыбкой закрутил кран и помог парню подняться, накидывая на голову полотенце. Тсуна так и остался бы стоять опустив голову и почти скрывшись за волосами, но чужие руки принялись грубо растирать мокрые волосы. Откинув руки одним рывком, он резко стянул полотенце и гневно уставился на спасителя. - Что, отыгрался? - Да я помочь вообще-то хотел, - Гокудера пожал плечами, удивившись не меньше Тсуны тому, куда внезапно пропала его раздражительность. – Мокрый еще. Тонкие пальцы пробежались по лицу, стирая капли со щек и в ямке над подбородком, и вдруг замерли на губах. Тсуна перестал дышать, боясь спугнуть дыханием чужую ладонь и прекратить невозможно приятное ощущение, от которого так теплело в груди. Будто само время остановилось. Так замер и Гокудера, уставившись в растаявшую карамель глаз напротив. Затуманенный взгляд вдруг прояснился, и голубоватую зелень снова затянуло льдом. - Раз ты пришел в чувство, я могу идти. Тсуна незаметно прикусил губу от того, как стрельнуло в сердце. Что ему делать, кинуться на колени и умолять, чтобы Гокудера остался? Страшнее то, что он был готов на это, если бы был хоть один сигнал, хотя бы одна искорка тепла в похолодевшем взгляде. Но только произнес: - Да. Спасибо. - Не забудь про наш уговор. Что он сказал или сделал, Тсуна помнил уже смутно. Помнил только последние секунды в сознании – как хлопнула входная дверь, и каким холодным оказался пол ванной под его щекой. Вмиг протрезвев от нахлынувших воспоминаний, Тсуна рванул в комнату и схватился за телефон как утопающий за спасательный круг. - Мукуро, черт бы тебя побрал, возьми трубку, - нервно вторил парень гудкам. Трубку сняли как по команде. - Тсунаёши, давай-ка попозже, я слегка занят. - Это очень срочно! Тсуна был так взволнован, что даже не заметил каким необычно напряженным и сдавленным оказался голос Мукуро, поэтому едва не выронил телефон из рук, услышав протяжный стон и чуть позже усталое, но оттого не менее угрожающее: «передай ему, что он труп». - Боже, Мукуро!.. - Можно без титула. - Что ж ты сразу не сказал? – взвился Тсуна, отчаянно краснея. - Я сказал, что занят, - вздохнули на той стороне трубки. – А теперь тебе всего лишь придется поклясться, что ты никому не расскажешь, как сладко стонет твой староста, и ты официально прощен. Послышался грохот и звон стекла. - Ой-ой, надо ретироваться. - Так ретируйся ко мне, - попросил Тсуна. – Надо поговорить. Мукуро действительно «ретировался». Потому что приехать так быстро можно разве что на реактивном самолете. Хотя Тсуна просто не знал, как быстро нужно убегать из-под обстрела Хибари, когда тот злился, чтобы избежать какой-нибудь травмы. Или, возможно, он не заметил, как быстро пролетело время, потому что сам носился по комнате, не зная, об какую поверхность приложиться, чтобы вылетели воспоминания о прошлом вечере. Поэтому, когда раздался стук в дверь, он сломя голову понесся открывать. - Дай угадаю, - начал Мукуро с порога. – Первое, что ты мне скажешь, будет «я больше никогда не буду пить». Тсуна долго смотрел на друга исподлобья, мрачнея с каждой секундой, пока тот не показал, как замыкает рот на ключ. - Ты должен мне все рассказать, - развернувшись, Тсуна пересек комнату и плюхнулся обратно на кровать. - Тебе с какого момента? – услужливо спросил гость, присаживаясь рядом. – Когда ты нахрюкался как последний представитель поросячьей нации и ерзал на коленях хозяина клуба? Когда ты начал орать, что тебе не хватает любви? Или – о! - когда ты начал вести себя как похотливая сучка, полез ко мне в штаны, а заодно и языком в рот? Тсуна накрыл лицо подушкой и сжал несчастную ткань так, что затрещали швы. - Мне добавить, что последнее видел Гокудера? Сквозь слой перьев раздался мученический стон. Выждав пару секунд, Мукуро тщетно дернул подушку. - Дай мне умереть. - Нет уж, это будет слишком маленькая плата за мои вымотанные нервы, - Рокудо дернул изо всех сил и рассмеялся при виде крайне несчастного лица друга. - Лучше расскажи с самого конца, - выдавил тот. - Ну… - Мукуро вдохнул побольше воздуха и произнес только: - Гокудера повез тебя домой. Дальше не знаю. - И…все? - А что мне, ехать за вами да свечку держать? Тем более он сказал, что не доверяет мне тебя. - Что, прям так и сказал? – проскулил Тсуна и, сев на кровати, уткнулся в колени, для верности закрывая лицо руками. - Примерно, - Мукуро потрепал каштановые пряди. – А что было потом? - Я вел себя как последний дебил. Остальное можешь додумать сам. - Неужели вчера я был не единственным, к кому ты полез в штаны? Тсуна подорвался на месте, стремительно закрывая рот друга ладонью. - Я прошу тебя!.. Плечи Мукуро мелко задрожали, а потом и вовсе затряслись от дикого хохота, в котором парень зашелся, как только с его рта убрали руку. - Ты ведешь себя совсем как раньше, - сбивчиво произнес парень, утирая слезы. – Не могу удержаться… - Лучше бы я остался дома, и Закуро убил меня… - Кстати, о Закуро! Мукуро встрепенулся и бодро зашагал к компьютеру, сразу же проверяя, включен ли он. Пальцы забегали по клавишам, открывая нужную страницу в интернете. - Что? – Тсуна склонился над другом, с интересом заглядывая в экран. – Что ты нашел? - Смотри. Запись утренних новостей. На видео молодая репортерша стояла перед дверями клуба, в котором они были вчера. - Сегодня ночью на клуб было совершено нападение скандально известной «банды Джессо». Избежать жертв удалось благодаря хозяину клуба и его подчиненным, которые не побоялись противостоять нападавшим. Господин Кавахиро, это ведь вы первый заметили нападавших? Камера плавно перешла на светловолосого мужчину в очках. - Нет, на самом деле первыми их заметил наш охранник Тазару и, когда им уже удалось прорваться внутрь, вмешался бармен. На экране внезапно возникло лицо Гаммы. - К сожалению, я смог удержать только одного, и если бы господин Кавахиро не подоспел, то второй бы успел скрыться, - парень кивнул на начальника. – Пока мы ждали полицию, главные успели вырваться и скрыться, так что задержали только шестерок. Их Тазару вырубил. - Что же, - вмешалась репортерша. – Ждем дальнейшего развития событий. Мукуро закрыл окно браузера и развернулся к Тсуне, пребывавшему в состоянии крайнего шока. - Как видишь, Закуро смылся, но шуму наделал. - И все это – потому что они искали меня?.. - Судьба у тебя такая! – брюнет развел руками. – В другой реальности, может, твою задницу-таки на флагшток натянули. Или Кавахиро прикончил Закуро трубочкой от коктейля. Да что угодно. Так что скажи спасибо высшему провидению, что все так сложилось, а заодно Гокудере, что он тебя увез. - Точно! – Тсуна шлепнул себя по лбу. – Я вчера нарвался на соревнование с Гокудерой. - Какое еще соревнование? Что ты умудрился ляпнуть? - Я сказал, что он дерьмовый водитель. И мы решили выяснить, кто лучше ездит. Мукуро пару секунд хлопал глазами, а потом засмеялся, с трудом выуживая мобильник из узких джинсов. - Ну ты молоде-е-ец… Любой, кто знает, как ездит Гокудера, назвал бы тебя самоубийцей. Так вот, ты – самоубийца! - Ладно, ладно, я и сам уже все понял… - хмуро ответил Тснуа и плюхнулся обратно на кровать, искоса наблюдая за другом. Тот набрал неизвестный номер и зашагал по комнате. - Утречко, Фран. Сделай одолжение, пробей-ка по базе, регистрировал ли кто-нибудь гонки на 86-ой трассе? Жду… О, правда? Серьезно? Уже 80 человек отметились, что придут смотреть? – Тсуна поймал сочувствующий взгляд Мукуро и накрылся одеялом с головой. – А заявку подал кто? Да, все верно. Спасибо, потом сочтемся. Услышав короткий писк телефона, Тсуна осторожно высунул голову. - Ты водить-то умеешь? – с ухмылкой спросил Мукуро. - Не знаю, у меня туговато со здешними воспоминаниями… Вроде да. Брюнет достал из кармана ключи и бросил их на одеяло. - Поехали потренируемся. Остальное по дороге объясню. Утро не задалось и у Гокудеры Хаято. Похмельем он не страдал, потому что на работе не пил и с пьяными, особенно на рабочем месте, дела не имел. Тех, кто принимал на грудь больше положенного, передавали в нежные объятия охранника, поэтому до конца смены Гокудера смотрел только на пульт. Но в тот вечер все пошло не так с самого начала, начиная с момента, когда он столкнулся с ярчайшим представителем голубого движения у барной стойки и позже, когда тот оказался на коленях у его начальника. И по странному стечению обстоятельств Гокудера просто не мог смотреть в другую сторону. Хотелось выколоть себе глаза, потому как дико раздражало не только то, как эта потаскуха ерзает на коленях у Кавахиро, но и как тот охотно отвечает, разве что в штаны не полез. От омерзения даже во рту горчило. Или не от омерзения. Но все стало еще запутаннее, когда появилась эта шпала с длиннющим хвостом (сутенер он его, что ли?), стащила пьянь с чужих колен – единственное, за что ему можно сказать спасибо – и они в обнимочку пошли в туалет. Тут нервы Гокудеры не выдержали. Описать словами, что он чувствовал, увидев парочку в кабинке, было невозможно. Что-то замкнуло в голове, некое тихое-тихое бешенство. Удивительно, но ему удалось без лишней крови вывести Саваду из клуба и даже усадить в машину. Вел тот себя отвратительно, поэтому Гокудера всю дорогу поражался, как ему удается быть таким спокойным и даже не выкинуть парня где-нибудь в лесу. А когда он отомстил ему, окатив холодной водой, так и вовсе вся злость испарилась. Ему даже хотелось плюнуть на провокацию и забыть о соревновании – парень же пьяный, что с него взять - но что-то… «Мокрый еще…» Он не знал, что на него нашло. Словно его выбило из тела и заменило кем-то другим, а ему оставалось беспомощно наблюдать со стороны, как собственные руки скользят по чужому лицу, собирая капли. И лицо у Савады горячее-горячее, а кожа нежная как у девчонки. Особенно на губах, с их знакомой мягкостью. А потом его резко втолкнуло обратно и будто его самого окатили холодной водой. В голове гремело «ты что творишь, идиот?!», поэтому спокойно выйти из квартиры, не убежав или не набив парню морду, Гокудере стоило невероятных усилий. Закрыв за собой дверь, он сполз по стене и закрыл лицо руками. - Кретин, какой же ты кретин… Он долго сидел под дверью, неосознанно прислушиваясь. В квартире была абсолютная тишина, и Гокудера слегка забеспокоился. А если он там головой приложился или утопился с горя, что его с любимым разлучили? Гокудера осторожно выглянул из-за двери. Комната пустовала. Он зашел в ванную и устало осмотрел развалившееся на полу тело. - Ну пьянь… - тихо произнес он, поднимая неожиданно легкого парня на руки. – Ты воздухом питаешься? Предрассветное небо понемногу светлело, поэтому Гокудера легко нашел в темной комнате кровать и опустил на нее свою ношу. Пару минут сидел на полу, не зная что делать. Потом все-таки решил накрыть одеялом и у самого подбородка замер. Во сне Савада был совсем другим. Это он в жизни собранный, пусть и слегка дерганный, и по-глупому упрямый. Но теперь расслабленное лицо было совсем другим. Измотанный, уставший, будто замученный до последнего нерва. Темные тени под глазами и впалые щеки. «Я помнил его другим». Гокудера встрепенулся от собственной мысли. Да ни черта он не помнил. После аварии в голове была полная каша. Но тогда почему Савада чувствовался совсем иначе, чем другие? Это выводило, но отрицать было бессмысленно. Словно сотни лет знакомы. Ближе, чем знакомы – вросли друг в друга. Гокудера осторожно наклонился над спящим лицом, замирая в паре сантиметров. Пахнет - даже дышит! - так знакомо. Грань настолько тонкая, только решись пересечь. - Что ты делаешь, придурок? – шепотом возмутился Гокудера сам себе и резко поднялся с пола. – Давай еще мужикам задницы подставляй… Злой сам на себя, он закрыл дверь и пошел к лифту, на ходу открывая в телефоне интернет-страницу. Он должен сделать это из уважения к себе. Откуда еще эти нежности? Он быстро подал заявку на гонки, указал время и убрал телефон. К черту, пусть это чувствовалось так, будто он сделал это назло, но иначе бы он потерял себя. А это было страшно. К малому удивлению, когда Гокудера приехал в указанное место, никого, кроме толпы неизвестных ему людей на трассе не оказалось. Количество народу, конечно, компенсировало отсутствие одной единственной машины, но никто из людей его не интересовал. Может, Савада струсил? Протрезвел, вспомнил, одумался и решил не рисковать? Звучит разумно. Гокудера бы ему даже мысленно сказал спасибо за то, что никому из них не придется участвовать в этом цирке, потому что сам понимал – легче ему не станет, даже если он делает это назло. Он ведь прекрасно понимал, кто выиграет. Савада, наверно, даже машину водить не умел. По крайней мере, в памяти этот факт не отложился. Да и вообще, Гокудера предпочитал не копаться в памяти, иначе возвращались головные боли. Поэтому пусть будет так, как будет. А может, Савада, по своей природной глупости просто не нашел трассу? Откуда ему знать, где все проходит? Силами местных хакеров с карты ее удалили, даже полиция и та вряд ли помнит о ней. Хотя у него ведь есть ангел-хранитель – или кем ему там приходится его сутенер – разве он не может сказать ему, где проходят гонки? Не успел Гокудера об этом подумать, как толпа одобрительно зашумела и расступилась пропуская черную машину. Тсуна вылез и, звучно хлопнув водительской дверью, облокотился на нее, скрестив руки на груди. Поймав его вопрошающий взгляд, Гокудера вылез следом. Надо же было хоть поздороваться. Но идея завяла, не успев родиться – с пассажирского сидения вышел Рокудо и, гордо вышагивая своей блядской походочкой, подошел к Тсуне, шепнув ему что-то на ухо. Стоило бы догадаться, чья эта была машина. Она даже похожа была на него, такая же вытянутая, остроносая, блестящая. - Может, прекратите облизываться и начнем? – огрызнулся Гокудера. Мукуро удивленно глянул в его сторону и с хитрой улыбкой обнял Тсуну за плечи. Тот даже не отреагировал. Видно, они уже ничего не скрывали. - Правила объясни, - сухо сказал Тсуна. Теперь удивился Гокудера. А где же краснеющее лицо, почему он не сгорает от стыда за то, как вел себя вчера? Почему не стесняется? Не отводит глаза, а смотрит так жестко? - Десять километров, граница обозначена аркой. Кто первый приедет, тот и выиграл. - А дальше? Что будет тому, кто проиграет? - Проиграешь ты, еще раз докажешь, что ничего не стоишь. Проиграю я… - Гокудера задумался. – Хотя нет, такого не произойдет. Нахмурившись, Тсуна проводил взглядом светловолосого парня, пока тот не сел за руль, и уселся в свой автомобиль. В окно тут же заглянул Мукуро. - Ты что, совсем не боишься? – парень присвистнул. – Пойду-ка я лучше, а то у тебя такое лицо, будто ты хочешь кого-то убить. - Все, что я сейчас хочу, это сбить с него спесь, - процедил Тсуна, уставившись вперед. - Что, зачахла любовь, помидоры ушли на консервы? - Да. Мукуро подумал, что ослышался, но Тсуна объяснил сам. - Хватит с меня. Раньше не хотел он, теперь не хочу я. Жизнь не заканчивается, а пускать на него слюни до скончания веков я не собираюсь. Не у него одного есть гордость. - А как же… - Да к черту, я остаюсь здесь, - Тсуна повернул ключ, и машина зарычала. – А Проводник может пойти в задницу. Мукуро покачал головой и встал между машинами, поднимая руку. Зрители послушно замолчали. - Я знаю, что все бы предпочли видеть на моем месте красотку в мини-юбке, но уж как есть. Извольте меня простить, но эротичного шарфика я с собой тоже не взял. Итак, мы начинаем! Готовы? Из окон обеих машин раздалось вялое «ага». - Начали! – Мукуро махнул рукой, и машины сорвались с места, поднимая клубы пыли. Рев толпы напрочь заглушило рычание автомобилей, а через пару секунд они и вовсе исчезли в темноте. Десять жалких километров. На такой бешеной скорости это казалось одним шагом. Тсуна мертвой хваткой вцепился в руль и неотрывно смотрел вперед, молясь, чтобы дорога была прямой, иначе в этой кромешной темноте он бы улетел на первом повороте. Да, фары освещали путь, но из-за скорости он бы даже не успел отреагировать. Машина ревела и мелко тряслась, отдаваясь вибрацией по железу, и Тсуна не мог понять, то ли трясет всю машину, то ли его колотит так, что он боится отпустить руль. Ему не было страшно слететь с дороги, трасса поглотила его, и все, что ему хотелось, это жать на педаль и один раз, хотя бы один, посмотреть на Гокудеру. И он посмотрел на долгие две секунды. Здесь время текло иначе, словно бы позволяя прочувствовать каждую деталь. Так ему удалось прочувствовать Гокудеру до биения сердца – парень ехал с ним бок о бок, напряженно всматриваясь в дорогу и нервно сгрызая губы. Будто бы заметил что-то, неуверенно повернул голову, сталкиваясь со взглядом Тсуны, и что-то сказал, чего бы тот не услышал, даже если бы Гокудера кричал. - Пожалуйста, уйди из моей жизни, - Гокудера вернулся к дороге и резко крутанул руль, кинув беглый взгляд в зеркало заднего вида. Тсуна заметил поворот позднее и едва вписался, поэтому отстал. Фары задней машины били по зеркалам, но Гокудера продолжал смотреть вперед, изредка вытирая слезящиеся глаза. Он не хотел уступать, вилял по дороге, не позволяя черной машине пристроиться рядом. Он забыл как читать Тсуну, как читать его правильно, или разучился осознанно, поэтому тот нагнал быстро, оглушая диким ревом двигателя. Гокудера не выдержал, снова повернул голову – и не поверил своим глазам. Савада улыбался ему. - Сдавайся, тебе меня не обогнать, - все с той же улыбкой прокричал он в окно. - Пошел к черту! – не менее громко ответил Гокудера, не замечая, как губы растягиваются в улыбке. Они шли нос к носу, и силуэт арки финиша уже отблескивал в темноте. Изнемогающе рычали машины, взрывая темноту фарами. Гокудера от нетерпения наклонился вперед, будто мог так прийти хотя бы на сантиметр впереди. Адреналин накатывал волнами по венам и захлестывал в голове – горело все тело, разум горел, и сердце колотилось как бешенное, словно тоже хотело коснуться руля. Машины пересекли финиш, но так и не остановились. - Тормози! – кричал Тсуна. Гокудера глупо пялился на его широкую улыбку. - Сам тормози! - Нет, сначала ты! - Давай вместе! Резкий скрип шин разорвал пустую трассу, и машины застыли одновременно. Гокудера все еще держался за руль, не в силах успокоиться, в легких кололо от тяжелого дыхания. Он повернулся, и, заметив, что Тсуна стоит рядом со своей машиной, тоже вышел. Друг к другу они не подошли – подбежали, как подбегают, показывая «я слишком горд, чтобы нестись к тебе сломя голову, но сил идти к тебе долго тоже нет». Гокудера ошарашено уставился на Тсуну – взмокшие пряди на лбу, глаза лихорадочно блестящие, словно он снова был пьян, или так опьянял ударивший в голову адреналин. Наверняка Гокудера и сам выглядел так же, но у него точно не было таких алых губ, которые Тсуна словно бы специально приоткрыл и почти не заметно облизывал кончиком языка. И каждый раз внутри ныло, драло когтями и жгло, невыносимо жгло от такого объема эмоций. Но они просто стояли в пол шаге друг от друга, уставившись безумными глазами и почти задыхались, пытаясь отдышаться. Тсуна дернул ворот свитера, пуская больше кислорода, но ночь оставалась холодной, только вокруг них горел воздух. Гокудера опустил взгляд на открывшиеся ключицы, снова поднял – и не выдержал. Кинулся вперед, сгребая тонкое тело в охапку, сминая губы в жестком поцелуе. Тсуна повис на парне, обхватывая ногами талию, и застонал, но Гокудере было плевать, даже если это было в знак протеста. Он подхватил худые бедра и положил Тсуну на капот своей машины, но целовать не перестал. Не смог бы, даже если бы захотел. Целовал беспорядочно, жадно скользил языком в теплоте рта, сменял легкими поцелуями по щекам, кусал подбородок и прикусывал, втягивал губы, возвращая ласку кончиком языка. А Тсуну как оглушило, поначалу он просто не мог придти в себя, не поверил в происходящее даже, когда почувствовал знакомый вкус табака на языке. И только потом нашел недостающие детали по запаху – волосы все еще пахли тем кораблем и далекими океанами – по ощущениям его рук, его волос между своих пальцев, и даже капот под спиной горел как песок. Но сильнее жгло тело Гокудеры или просто Тсуна прижимался так близко. Где-то далеко засигналила машина. Не сигналь она так настойчиво, они бы и не услышали. Но когда гудки дополнились чужими криками и светом фар, Гокудера слетел с Тсуны как ошпаренный, безумными глазами уставившись вдаль. Второй сполз не менее быстро, только ноги тряслись и грозили подогнуться, поэтому он оперся о машину. Из одной из машин вылетел Мукуро и подбежал к парочке. - Ну что, кто выиграл? - Эта…как ее… - хрипло промычал Тсуна. - Ничья, - спас положение Гокудера. Мукуро, прищурившись, осмотрел обоих, особенно необычную для тех, кто все время сидел в машине, лохматость, опустил взгляд ближе к поясам джинсов и многозначительно хмыкнул. - Да уж, вижу какая у вас тут ничья. Тут же набежали люди, все вокруг закрутилось, какие-то поздравления, восхищение, что «первая ничья за все время» и что «надо проверить, на финише камера есть». Тсуна вяло отмахивался, отвечал неохотно и слишком поздно заметил, как Гокудера сел в машину и быстро уехал. Люди, не найдя ничего интересного, расселись по машинам и укатили следом, чтобы сообщить тем, кто остался на старте. Тсуна и Мукуро остались на пустом шоссе. - С тебя все еще «хватит» или все-таки поменял решение? - Это ты нам сигналил? – вместо ответа спросил Тсуна. - Я предполагал такое развитие событий и решил перестраховаться, - Мукуро пожал плечами и добавил: - Не стоило? Тсуна ничего не ответил, продолжая сверлить глазами темноту. Он бы и сам хотел знать, стоило ли. Стоило ли того все, что с ним происходило.