Реальности

Все было идеально, но. Так как нужно. Так как необходимо. Так как ему всегда хотелось. Сошлось деталями и сложилось в картину, которую он рисовал себе по ночам и когда закрывал глаза, до красочных деталей и мелочей – заметишь если только мечтать очень долго. Не верил произошедшему, когда оживали воспоминания о мирном гудении лифта, разбавленного приглушенными стонами и звуками поцелуев, нетерпеливыми, развязными объятиями перед дверью, руками под одеждой, за поясом приспущенных джинсов, ногтями по разгоряченной коже до мурашек вдоль позвоночника. Ночь, душная и горячая, растаяла на смятых простынях и обернулась усталым рассветом. Тсуна приподнялся на кровати, осторожно снимая перекинутую через себя чужую руку, и слегка удивленно посмотрел на лежащего зарывшись лицом в подушку Гокудеру, будто не поверил прошлой ночи. Доказательства расплывались по коже красноватыми пятнами и легкой дымкой усталости на любимом лице. Тсуна нежно улыбнулся и наклонился, скользнув губами по серебристой макушке почти не ощутимо, потому что Гокудера, секунду назад казавшийся выжатым до последней капли, с ворчанием повернулся набок и вслепую сгреб парня в объятия, прижимаясь грудью к его спине. - Спать, - коротко сказал он. Тсуна тихо засмеялся. Все было идеально, но что-то пощипывало изнутри, выстукивая пульсом в такт миганию на наручных часах, как сквозь самое спелое яблоко медленно пробирался крохотный червячок. И Тсуна даже знал имя своего паразита, но только всплывало на поверхность к осознанному пониманию – загонял обратно. Парень зажмурился и вжался спиной, поглубже в теплые объятия, успокаиваясь под мерное биение сердца. Хотелось забыться, раствориться в чужих руках, впитаться в кожу, чуть солоноватую – Тсуна не удержался и коснулся кончиком языка запястья рядом со своим лицом. Гокудера заерзал, неосознанно замыкая объятия еще теснее, но возражений не услышал. - Гокудера? – услышав мычание в ответ, Тсуна продолжил, пробуя голос. Тот поддавался неохотно, скрипя как старая дверь. – Уже утро, пара через час. - Давай забьем? Мы слишком много времени потратили впустую. Светловолосый парень в одну секунду подмял под себя тело Тсуны, реагировавшее послушно и отточено, будто было приучено за долгие годы – бедра раздвигались сами собой, подпуская на себя, руки обвивались вокруг плеч. - Вместо того, чтобы доказывать нам обоим, что у тебя еще остались силы, лучше бы направил их на то, чтобы встать с кровати, - Гокудера ткнулся носом в его шею и засмеялся в ответ. Сбоку что-то сверкнуло и он, уложив голову на плечо Тсуны, недоуменно уставился на телефон в его руках. - Мукуро ждет нас около универа. - Ты же знаешь, что нас ждет, - хмуро ответил Гокудера. Тсуне оставалось только вздохнуть. Мукуро действительно ждал их на крыльце, но на удивление даже не поднимал глаз, старательно делая вид, что, пусть гром грянет, а от телефона он не оторвется. Но, когда двое парней подошли ближе, Тсуна понял, что не ошибся, когда решил отпустить руку Гокудеры. Мукуро как по сигналу вскинул голову и окинул их самым придирчивым взглядом, особенно задержавшись на нетипичных для июльской жары свитерах с высоким воротом у обоих. Заметив, что свитер Гокудеры еще и коротковат в рукавах и сидит на нем как ужатая после стирки тряпка, и поняв, у кого парень остался ночевать, Рокудо подавился смехом, но ничего не сказал. Тсуна посмотрел на него самым угрожающим взглядом, на который был способен, и кивнул на входную дверь. Троица молча зашла в здание, так же молча поднялась по лестнице, но на последней ступеньке Мукуро не выдержал. - Кто был сверху? Реакция взорвалась одновременно. - Мукуро! - Рокудо! - Могли бы остаться в кровати, - невозмутимо продолжал брюнет, - пары фуфло, а первая так вообще общая лекция по технике безопасности. - Спасибо, что сказал вовремя, - пробурчал Гокудера. Троица вошла в главный зал, который постепенно заполнялся разными группами. Некоторые кучковались на соседних рядах, некоторые заходили одной толпой и разбегались по всему залу как тараканы. Тсуна решил последовать примеру первых и нашел торчащие из-за спинок сидений знакомые макушки, Ямамото и Рёхею видимо было слишком плохо, чтобы обрадоваться тому, что друг решил сесть с ними. Они даже сидели неподвижно, будто малейшее движение могло выгнать обратно все, что удерживал их организм. Девочки, сидевшие среди филологов на соседнем ряду, вяло махали рукой с улыбками на зеленеющих лицах. Самыми свежими из вчерашней компании оказались Занзас и Скуалло, разбирающие бумаги на столе перед рядами. - А они?.. – спросил Тсуна, когда остальные расселись. - Занзас председатель студсовета, беляк его зам,- Гокудера закинул ноги на спинку сидения впереди. - А из старших никого не будет? – Тсуна заозирался по сторонам, но заметил только преподавательский состав и Джи, который быстрым шагом направлялся к Занзасу с кипой бумаг подмышкой. - Разве собрания не руководство ведет? - Кто бы видел это руководство, - выдавил из себя непривычно тихий Рёхей. - То есть это правда, что никто не видел декана? Все промолчали, но больше настораживало молчание Мукуро. Тот даже не смотрел на него, задумчиво рассматривая копошащихся у трибуны людей. Тсуна сверил парня взглядом, тоже молча, боясь нарушить хрупкую тишину, словно бы пропитанную истиной, которая туманом расплывалась перед его глазами, а слово могло спугнуть. Кажется, это понимал и сам Мукуро, потому что посмотрел в ответ долгим, глубоким взглядом – ну же, пойми. Подняв руку повыше, Тсуна спросил у часов: - Реборн, ты декан? «Нет» - Тогда кто? «А смысл жизни тебе не рассказать?» Он больше не злился – он извлекал пользу. Теперь он вырос и, кажется, понял к чему были все уловки и издевательства Реборна в его сторону. Тот учил искать нужное и полезное до последней крупицы даже там, где кажется, что взять для себя нечего. Мотивы его стали как никогда ясны и понятны – если он не отвечал на вопрос, значит, не мог рассказать. Если не мог рассказать, значит, Тсуна нашел, что искал. Расплывшись по сидению, парень задумчиво уставился в потолок, не вслушиваясь в слова Джи, которому видимо каждый год доставалась участь того, кто рассказывал о «зачем бежать и куда бежать». - Тебе, - прозвучало сверху. Он повернул голову и чуть не сбил носом протянутый конверт. Хибари невозмутимо дождался, пока письмо заберут из его рук и ушел на первые ряды, провожаемый недовольным взглядом Джи – никому не нравится, когда во время твоей речи гуляют по залу. Но Тсуне было не до этого, трясущимися руками он разорвал боковую сторону и достал листок. Всего одно предложение, но почему-то сразу кинуло в жар. «Чувствуешь как близко подобрался? Я ведь говорил, главное - захотеть». Парень машинально засунул бумагу в карман и осмотрелся. Джи продолжал бормотать занудную речь, разбавляя одними и теми же страшилками, студенты внимали ему как зомбированные, отчего все происходящее казалось Тсуне неправильным, ненастоящим, обклеенным ярлыками, где сквозь прорези виднелось то, до чего он копал столько времени. Неосознанно задрал голову, и висящая под потолком камера мигнула в ответ. Размеренное бормотание прервал рев сирены – Тсуна сорвался с места и, расталкивая чужие колени, побежал вдоль рядов, не замечая удивленных лиц преподавателей, студентов, которые также повставали с мест, услышав от Джи, что тревога не учебная. Ему теперь было все равно, пусть хоть все здание сгорит дотла, его собственные легкие горели до боли, пока он летел по лестничным пролетам. До заветной двери деканата был целый коридор, но и его он преодолел в жалкие секунды. Впечатался в дверь и затарабанил кулаками, охваченный взбесившейся интуицией, предчувствиями и детской обидой, которую нес в себе все это время, словно бы то, чего ему так отчаянно хотелось, каждый раз выдергивали из-под носа и дразнили над головой, не позволяя заполучить. А теперь это было почти в его руках, за деревянной дверью. Кто-то звал его за спиной, но он бил дверь еще яростнее, уверенный – не откроют, он сам ее вынесет. - Открывай, я знаю, что ты здесь! – Тсуна кричал, срывая горло и почти вжимаясь лбом в дверь. За ней послышался легкий, почти неуловимый для уха смех, но Тсуна знал этот голос лучше собственного. Даже не голос – попроси описать, он бы вряд ли сказал, мужской он или женский – вибрация, хлестнувшая по спине холодной плетью. - Открывай, скотина, или я взорву эту чертову дверь! Кто-то сзади обхватил его грудь руками, но он рванул изо всех сил как взбесившаяся псина, увидевшая кошку за забором. Смех становился еще громче, оставаясь мягким и от этого еще более раздражающим. Человек не просто смеялся, он насмехался жалея, знал, что Тсуна больше всего не терпел жалости. - Проводник! - Тсуна, хватит! – издалека прозвучал голос Гокудеры, на самом деле гремевший в самое ухо. - Тревога не учебная, где-то пожар! – вторил ему Мукуро с другой стороны. Тсуна продолжал отбиваться от обоих как обезумевший зверь, размахивая руками и не осознавая, что попадает по лицам друзей. Чтобы успокоить пришлось буквально оттаскивать его от двери, но и это далось парням с трудом – такой силы от Тсуны они не ожидали. Гокудера встал перед ним, перекрывая дверь, и жестко шлепнул по лицу. Тот встрепенулся, но продолжал смотреть на дверь из-за чужого плеча. Непривычный, неузнаваемый, с перекошенным от бешенства лицом. - Тсуна! Услышав свое имя, он вскинул глаза, обжигая полубезумным взглядом. Гокудера поежился, в последний момент пресекая желание отступить. Собрался и шагнул ближе, сгреб парня в охапку, вжимая в себя до невозможности вдохнуть, пока тот не перестал трястись. Мукуро кивнул на аварийный выход, и они вдвоем потащили Тсуну вниз по лестнице. Он постепенно приходил в себя, уже различая голоса над ухом, надежные и заботливые руки на плечах, разрывающуюся сирену. Сильный ветер ударил в лицо и хлестнул по щекам. Вокруг здания собирались студенты, взволновано бегали преподаватели и успокаивали самых впечатлительных, испугавшихся пожарных машин, которые окружили парадный вход. Увидев бледное лицо Тсуны, подбежали остальные друзья, но тому хватило сил только чтобы вырваться из кольца и измождено опуститься на бордюр. Он ведь знал, чувствовал… Глубоко вздохнув, поднял голову и нашел глазами окно деканата. Неразличимая тень долго смотрела в ответ и исчезла, взмахнув занавесками. - Ложная тревога! – выкрикнул Накл с крыльца, утирая лоб собственной олимпийкой. – Всем отметиться у преподавателей и по домам. Тсуну снова вздернули как неспособного ни к чему ребенка и куда-то повели. - Не нравится мне это, - тихо сказал Гокудера, обнимая его за плечи. - Да ладно, система тормознула, - отмахнулся Ямамото. - Не пахнет тут системой, - поддержал Мукуро. Тсуна тем временем едва слышно спрашивал что-то у часов. - Надо домой, - сказал он. Рёхей открыл рот, но под гневным взглядом Гокудеры закрыл. Наверное, каждый вызвался его проводить, но Тсуна, вернув непробиваемое терпение, спокойно отказывал каждому. Реборн сказал, что надо домой. А значит, это «надо» было в самом прямом смысле слова. Дома его ждала тишина, скомканные простыни под ногами и хаос вещей. Он спокойно сел перед компьютером, терпеливо дожидаясь включения, надел наушники от Шоичи и расслабился. Им никто не управлял, он сам знал, что делать. Открыл глаза, окунаясь в неожиданную темноту. Что-то внутри забилось в чувстве дежа вю, и ровно в этот момент в темноте зажглась лампа, окутывая хозяина места кругом света. Бьякуран оттолкнулся от железной стены и подошел к Тсуне, осторожно провел ладонью по щеке, расплываясь в улыбке. Все так же в белом, все так же прогнивший чернотой изнутри. - Ты слишком быстро двигаешься вперед, так что мне приходится торопиться, - мягко протянул он, надевая самую дружелюбную из своих масок. – Уж извини за балаган. - В универе – твоя затея? Бьякуран удивленно вскинул брови и прищурился. С каждым разом Тсуна удивлял его все больше – так любимую им детскую непосредственность и пугливость вымывало из характера парня. Здесь удивлялся и сам Тсуна, он был уверен, что при первой встрече у него будет только одно желание – впечатать кулак в мерзкую улыбочку. Но, оказываясь лицом к лицу, чувствовал себя удивительно спокойно. - Допустим моя, а дальше что? – Бьякуран наклонил голову, предвкушая интересный ответ. - Тогда мне остается выяснить, зачем ты это делаешь. - Какой ты дипломатичный, аж скучно, - парень задумчиво повел пальцем по вороту свитера и вскинул голову, обжигая хитрым взглядом. – Мне нужен ты и весь мир, всего-то. - Давай что попроще, - невозмутимо ответил Тсуна. - Я здесь, ты этого хотел? - Нет, мне нужен настоящий ты. Тогда и весь мир будет в моих руках. - Если мы встретимся лично, ты бросишь свои игры? Я хочу разобраться со всем окончательно. - Видишь ли… - Бьякуран медленно зашагал по комнате. – У тебя есть некоторая охрана. - Говори адрес, никакой охраны не будет, я обещаю. - Да? – лиловые глаза сузились. - Я же сказал, что обещаю, - повторил Тсуна. - Еще один повод тебя ненавидеть – тебе невозможно не доверять, - Бьякуран коротко рассмеялся. – Сейчас ты выйдешь из дома, у подъезда тебя будет ждать черный мотоцикл. Маршрут в нем будет задан, от тебя только держаться покрепче и никому не говорить, куда едешь. Без лишних прощаний, Тсуна просто скинул наушники, снова открывая глаза и щурясь от яркого света монитора. В комнате было темно, а значит он каким-то образом потерял весь день. Стоило бы сначала выглянуть в окно и убедиться, не солгал ли Бьякуран. Но мотоцикл действительно стоял у подъезда, когда Тсуна покинул квартиру, и даже завелся сам, стоило парню опуститься на сидение и схватиться за ручки. Мотоцикл плавно двинулся по улице, оставляя Тсуну с кучей вопросов. В своих раздумьях он упустил главный из вопросов – если это был «еще один повод его ненавидеть», значит, Бьякуран и до этого его ненавидел? Тогда возможно ли договориться с тем, кто не испытывает к тебе ничего, кроме ненависти?